Добиваться наилучших результатов благодаря безнадежности положения

Само выражение для стратагемы восходит к Военному искусству Сунь-цзы, древнейшему в мире военному трактату, датируемому серединой первого тысячелетия до н. э. В нем дается совет военачальнику о том, что «час битвы надо устанавливать так, словно, взобравшись на высоту, внезапно отталкиваешь лестницу»[387] [«Сунь-цзы», 11.18 «Девять видов обстановки» («Цзю ди»): «Китайская военная стратегия». Пер. с кит. В. Малявина. М.: Астрель, 2002, с. 193]. «Можно двигаться лишь вперед, путь к отступлению отрезан», — добавляет комментатор Мэй Яочэнь (1002—1060). В Сунь-цзы подобный образ действий описывается так: «Приступая к решительным действиям, он [полководец] сжигает свои лодки и разбивает котлы» (там же, с. 193). Затем, «когда у воинов нет выхода, они стоят до последнего» [«Сунь-цзы», 11.9 «Девять видов обстановки» («Цзю ди»): там же, с. 191]. Дополнительные разъяснения мы находим в приписываемом У Ци (ум. 381 г. до н. э.) военном трактате Воинское искусство У-цзы: «1. Поле битвы — место, где оставляют трупы. Когда считают смерть в бою неизбежной, остаются в живых; когда считают за счастье жизнь — умирают. 2. Хороший полководец как будто бы находится на тонущем корабле, в горящем здании. Этим он делает безрезультатными все хитросплетения мудрецов противника, делает бесплодной всю пылкость его храбрецов. Он может принять противника» [«У-цзы», 3.4 «Об управлении армией» («Чжи бин»): «Сунь-цзы. У-цзы: Трактаты о военном искусстве». Пер. с кит. Н. Конрада. М.-СПб: Изд-во ACT, 2001, с. 473].

Таким образом, стратагема 28 в ее древнейшем виде выступает как способ ведения военных действий, перекликаясь с выражением: «одолжить лестницу и помочь тем самым человеку подняться наверх» («цзе ти шу жэнь»). Но в случае стратагемы 28 события, естественно, развиваются значительно драматичней. В основе ее лежит опыт: в представляющемся безнадежным положении, т. е. оказавшись припертым к стенке, человек ощущает в себе неведомые ему прежде силы. Это верно и в отношении врага, как указывает в своем комментарии к Сунь-цзы живший в танскую эпоху (618—907) Цзя Линь: «когда на противника можно напасть, но известно, что он будет сражаться насмерть, [на него не нападают]» [«Сунь-цзы», 8.4 «Девять изменений» («Цзю бянь»): «Китайская военная стратегия». Пер. с кит. В. Малявина. М.: Астрель, 2002, с. 1б8].

Стратагема 28 как крайнее средство руководства в чем-то смыкается с провокационной стратагемой 13, только там речь идет о хитроумном возбуждении чувств и вызываемых этим действиях. Стратагема же 28 указывает на вполне определенное эмоциональное состояние, позволяющее преодолением страха смерти или даже подстегиванием страхом смерти делать сверхчеловеческие усилия.

В китайской военной истории имеются многочисленные примеры успешного использования в качестве руководства к действию стратагемы 28. Но часто она дает и осечки. Условия ее успешного завершения таковы:

— только победа над врагом оказывается единственным способом выживания. Лишь это позволяет мобилизовать и направить дремлющие внутри человека силы на достижение данной цели;

— внезапное создание острого положения, когда промедление смерти подобно. Чем больше стеснение обстоятельств, тем сильнее противодействие. Если же положение постепенно приобретает угрожающий вид, у воинов окажется достаточно времени, чтобы бежать или приноровиться к стесненным обстоятельствам, вследствие чего вряд ли тогда стоит ожидать внезапной решимости выстоять, преисполнившись небывалой отваги;

— если овцу загнать в стаю голодных волков, пишет автор книги о стратагемах, какова бы ни была ее решимость драться, гибели ей не избежать, ибо силы слишком неравны. Так что стратагема 28 годится лишь в отношении примерно равного по силе противника. Ведь силы, которые способна мобилизовать стратагема 28, ограничены. Итак, не следует пускать свое войско подобно овце в волчью стаю.

Предпосылкой использования стратагемы 28 в качестве руководства к действию является определенное властное положение, иначе говоря, авторитет, опираясь на который явочным порядком ставят людей — иначе говоря, воинов — в пробуждающее в их сердцах бесстрашие критическое положение, где все ставится на карту. С этой точки зрения стратагема 28 предстает рискованной стратагемой («сянь цзи"), требующей осторожного обращения. К ней нужно прибегать, имея виды на успех или когда уже нет иного выхода. «Крышу», куда ведут войско, следует выбирать с особым тщанием. Предпочтение нужно оказывать «крыше», которая хоть и вызывает требуемый боевой дух, но вместе с тем не являет собой крайнюю опасность. Негоже карабкаться на первую попавшуюся «крышу».

Более всего будоражит войско удаление лестницы у всех на виду. Здесь тотчас приходит осознание создавшегося критического положения, и воины без промедления устремляются к единственному, еще доступному для них выходу. Конечно, для оказания желательного действия можно просто поставить войско в известность, что у него больше нет «лестницы». На самом же деле «лестница» припрятана и ее местонахождение известно полководцу, так что в случае возникновения непредвиденных затруднений «спасительная лестница» может прийти на помощь при проведении в жизнь стратагемы 21 или 36.

Стратагему 28 советуют еще в качестве воспитательной меры. Непродуманную идею доводят до абсурда, позволяя ученикам карабкаться на «конек крыши» и заставляя тем самым убедиться, как доведенная до логического конца их идея оборачивается тупиком (Чэн Фанпин. «Учитель и «всевозможные книги». Гуанмин жибао. Пекин, 17.02.1994, с. 3).