Российская армия как последний субъект мировой истории

Вряд ли мы все способны понять глубинный смысл истории. Ведь и над Kaf оном смеялись. А его высказывание вошло в историю как образец "навязчивой идеи". Разные сектора общества в разной степе­ни воспринимают ток бытия во времени. Так получилось, что те, кто отвечал за судьбу Рима на последнем советском этапе, оказались, мягко говоря, не на уровне, возложенной на них миссии. Кое-кто был слишком наивен, кого-то коррумпировала атлантистская машина. Налицо факт — политическая элита советского государства предала не только великую страну и уникальный народ, но отдала без боя уни­кальный цивилизационный проект, открыла завоевателям врата в третий вечный город. Это преступление, не имеющее аналогов. Это коллаборационизм с Молохом, золотым тельцом. Трудно вообразить, какой кары достойной такое деяние. Но Суд — дело иных времен. Сейчас надо осознать, что еще можно спасти, как нужно действовать, какую стратегикРиспользовать?

Пожалуй, единственная сила, которая может осознать все масшта­бы случившейся катастрофы — это российская армия. Резонно за­дать вопрос — почему именно она? Ведь согласно общепринятым клише ее представители отнюдь не отличаются высоким интеллекту­альным уровнем. Но есть одно обстоятельство, которое делает именно военных привилегированной кастой в данный период мировой исто­рии. Оно заключается в следующем.

Американская военная доктрина и в эпоху холодной войны и в настоящее время целиком и полностью строится на одном принципе. — Русские (советские) являются не просто идеологическим, но исто­рическим противником США и остальных стран Запада. Следователь­но, дело не в идеологии или экономической модели, дело в геополити­ке, в географии, в истории. Эта мысль предельно ясно изложена у адмирала Мэхэна и Николаса Спайкмена. Это основоположники гло­бальной стратегии Штатов. Их прямым наследниками являются совре­менные теоретики - Киссинджер, Бжезинский, Дэвид Рокфеллер. Аме­риканская военная стратегия основывается на комплексном анализе исторических авторов и вытекает из ясного понимания универсально­го, планетарного значения американской модели. Если в других секто­рах западного общества существует некоторый разброс мнений и час­то на первый план выходят иные сюжеты и темы, военная стратегия не меняется от светских мод. В этом залог американской мощи: неза­висимо от политических программ все ведущие политические партии и мощные экономические корпорации придерживаются единой геополи­тической стратегии, осознавая — как общий знаменатель — един­ство цивилизационного проекта. Суть США в их геополитической стратегии. Здесь обнаруживается с невероятной ясностью то, что за­вуалировано в иных областях. Эта стратегия основана на борьбе про­тив Суши, против Евразии, против континентальных моделей, отвергающих "торговый строй". Одним словом, на борьбе против Рима. Все остальное второстепенно. "Третий Рим должен быть разрушен" -не устают повторять американские стратеги. И они по-своему правы.

В силу специфики своей профессии первыми в России американс­кая военная стратегия осознается военными. Они первыми читают доклад американского под-секретаря Обороны, ответственного за по­литические вопросы, Пола Волфовитца от 1992 года, опубликованно­го в New York Times 8 марта 1992 года и в International Herald Tribune 9 марта 1992, где содержится перечисление основных при­оритетов американской внешней политики, продиктованной стратеги­ческими соображениями. Там утверждается, что все страны должны "отказаться от противодействия американскому лидерству или от постановки под сомнение превосходства нашего экономическо­го и политического устройства". ,В качестве основной опасности доклад Вольфовица указывает на "опасность для европейской ста­бильности, проистекающий из-за подъема в России национализма или попытки России снова присоединить к ней страны, получив­шие независимость: Украину, Белоруссию и другие".

Следовательно, именно российские военные являются тем соци­альным субъектом, который напрямую сталкивается с ясным недвус­мысленным выражением глобальной воли атлантистского Карфагена. Советская стратегия строилась на антитезе стратегии американской. Сегодня политическое руководство России - не будем сейчас обсуж­дать по каким причинам - отказывается даже признавать реальное положение дел, не говоря уже об адекватном ответе. Чиновники еще могут в оправдание сослаться на "неведение". Но российские военные не могут. Они воочию наблюдают, что Запад нисколько не смягчает своего давления на Россию, несмотря на все идеологические уступки Москвы. Карфаген успокоится только тогда, когда от нас ничего не останется. Это ясно (или должно быть ясно) любому российско­му офицеру с полной наглядностью и очевидностью. Отсюда драма армии. Она осталась последним социальным субъектом, кто способен, более того, обязан, отвечать на вызов истории. Все остальные устра­нились, забаррикадировались неведением, демагогией, бессмысленной экономической статистикой. На городской стене остался лишь пре­данный изнутри и раздавленный извне отряд. Не способный покинуть пост. Последние воины Рима. Российская армия.

На них, русских военных — не готовых, не компетентных ре­шать глобальные политические вопросы — обрушилась история. Они оказались последними потомками, вошедшими в наследство Като-на, в вечное наследие "Пунических войн".

История дана им в карте расположения вражеских натовских час­тей, как черный рок, приближающихся к нашим границам. Она исчис­ляется количеством приобретенных ими, и уничтоженных нами боего­ловок, подводных* лодок, военных спутников-шпионов. Жуткая стати­стика планетарного поражения. Не просто советской системы, не только России и русского народа. Поражение миссии вечного Рима, пораже­ние Суши.

Гибель богов.

Геббельс под советскими бомбами, обрушивавшимися на Берлин в последние дни Рейха, говорил: "Вы думаете, это гибнет Герма­ния? Нет, это гибнет дух..." С еще большим основание мы можем применить эту фразу к нам самим сегодня.

"Вы думаете это гибнет СССР? Нет, это гибнет Рим... Это гибнет дух..."