Архитекторы краха

В 1967 году произошло важное событие, которое отмечает собой новую эру в истории мондиалистских проектов. Мы имеем в виду создание "Римского клуба", международной организации, открыто за­явившей о необходимости глобалистского подхода к решению важней­ших проблем. Параллельно с этим в закрытых аналитических органи­зациях, объединявших верхушку западной финансовой, политической и медиакратической элиты — таких, как американский Совет по Меж­дународным Отношениям (CFR — Council on Foreign Relations), Биль-дербергский клуб, Трехсторонняя комиссия — активно разрабатыва­лась "теория конвергенции", согласно которой в будущем вероятно слияние капиталистического строя с социалистическим в единую ми­ровую хозяйственно-экономическую систему с общим руководством. "Римский клуб", созданный итальянским промышленником Аурелио Печчеи, и английским (шотландским) ученым Александром Кингом, рассматривался как общественная организация, призванная воплощать проекты секретных мондиалистских групп в жизнь, вовлекать в реали­зацию проекта видных научных и общественных деятелей.

Советский Союз проявил живой интерес к этим проектам, делеги­ровав в "Римский клуб" некоего академика Джерми Михайловича Гвишиани, женатого на дочке предсовмина Косыгина Людмиле. Фактически, персона Гвишиани с 1972 года стала в центре официально признанного мондиалистского сектора в советских научных кругах. Тогда же по решению "Римского клуба" был создан Международный Институт Прикладных Систем Анализа (IIASA) в центром в Австрии, филиал которого был открыт и в Москве под руководством того же Гвишиани — Институт Системных Исследований.

Оперируя с экологическими, катастрофическими прогнозами, под­нимая демографическую и сырьевую проблематику, мондиалистские идеологи из "Римского клуба" постепенно подводили к тому, что гео­политическое противостояние двух планетарных блоков является опасным путем развития, что противоречия между двумя системами не так остры как это кажется, что различия евразийского и атлантис-тского цивилизационных укладов — результат довольно случайных исторических факторов, не отражающих никакой глубинной законо­мерности и т.д. Во многом мондиалистские мотивы предопределили и политику детанта и пацифистское движение 70-х в целом.

Конечно, советское брежневское руководство придерживалось все же традиционного евразийского подхода, но тем не менее мондиалист­ские тенденции в советской системе также неуклонно росли и крепли, проникая в высшие политические, научные, аналитические и идеоло­гические среды. Помимо собственно Института Системных Исследова­ний в ауре мондиализма находились ЦЭМИ, Институт США и Канады, АПН, значительный сектор высшей референтуры ЦК, и особенно 5-й отдел КГБ, ведующий идеологическими проектами и в силу своей спе­цифики постоянно и на разных уровнях имеющий дело с мондиалист-скими проектами и кругами.

К 80-м годам советские мондиалисты уже контактировали не про­сто с "Римским клубом", представляющимся, на первый взгляд, безо­бидной организацией чудаков-ученых, утопистов и гуманитариев, оза­боченных судьбами человечества, но непосредственно с полномосны-ми деятелями Трехсторонней комиссии, которая сосредоточила в себе членов высшей элиты Запада, которые, заметим, действуя тайно и безо всяких демократических полномочий, не имели, строго говоря, никакого легитимного права решать судьбы народов мира.

Цитируем фрагменты из конфиденциального документа Трехсто­ронней комиссии от 16 октября 1980 года, копией которого мы распо­лагаем.

"Название: Токийская встреча председателей и будущая актив­ность Трехсторонней комиссии.

1. Пекинская встреча и возможные контакты с Советским Союзом.

Следующие пункты выделяются во встрече председателей в Токио относительной договоренностей с Пекином: (...)

3. Актуальная асимметрия в наших контактах с Пекином и Москвой должна быть исправлена в ближайшие недели через возоб­новленные контакты с господином Гвишиани. По единодушному мнению европейской, а также американской и японской групп, пе­реговоры с Москвой должны быть возобновлены тем или иным образом, чтобы избежать антисоветской интерпретации наших китайских контактов."

О чем идет речь? О начале китайской перестройки, о планах интеграции китайской экономики в мировой рынок и о прощупыва­нии путей к вовлечению в тот же процесс Советского Союза.

16 октября 1980 года. Еще жив Брежнев, здравствует Варшавский договор, и исправно работает КГБ. Но подготовка перестройки — со всеми вытекающими последствиями — уже идет полным ходом. Рабо­та в ведомстве Гвишиани кипит. Кстати, родная сестра Гвишиани — жена Евгения Примакова, одного из ближайших сотрудников Горбаче­ва. Но это частность.

Итак, постепенно выясняются тайные механизмы того, что с нами произошло. И здесь налицо одна крайне важная историческая парал­лель, которая расставляет все точки над i.