Новые русские евразийцы

Сам Гумилев не формулировал геополитических выводов на основании своей картины мира. Это сделали его последователи в период ослабления (а потом и отмены) марксистской идеологической цензуры. Такое направление в целом получило название "неоевразийства ", которое имеет, в свою очередь, несколько разновидно стей. Не все они наследуют идеи Гумилева, но в целом его влияние на эту геополитическую идеологию колоссально.

Неоевразийство имеет несколько разновидностей.

Первое (и самое основное и развитое) представляет собой законченную и многомерную идеологию, которую сформулировали некоторые политические круги национальной оппозиции, противостоящие либеральным реформам в период 1990 1994 годов. Речь идет о группе интеллектуалов, объединившихся вокруг газеты "День" (позже "Завтра") и журнала "Элементы"[76].

Это неоевразийство основывается на идеях П.Савицкого, Г.Вернадского, кн. Н.Трубецкого, а также идеолога русского национал-большевизма Николая Устрялова. Анализ исторических евразийцев признается в высшей степени актуальным и вполне применимым к настоящей ситуации. Тезис национальной идеократии имперского континентального масштаба противопоставляется одновременно и либеральному западничеству, и узкоэтниче скому национализму. Россия видится как ось геополитического "большого пространства", ее этническая миссия однозначно отождествляется с имперостроительст вом.

На социально-политическом уровне это направление однозначно тяготеет к евразийскому социализму, считая либеральную экономику характерным признаком атлантистского лагеря. Советский период российской истории рассматривается в сменовеховской перспективе как модернистическая форма традиционного русского национального стремления к планетарной экспансии и "евразийскому антиатлантистскому универсализму". Отсюда "прокоммунистические" тенденции этой версии неоевразийства.

Наследие Льва Гумилева принимается, но при этом теория пассионарности сопрягается с учением о "циркуляции элит" итальянского социолога Вильфреда Парето, а религиоведческие взгляды Гумилева корректиру ются на основании школы европейских традиционали стов (Генон, Эвола и т.д.).

Идеи традиционалистов "кризис современного мира", "деградация Запада", "десакрализация цивилизации" и т.д. входят важным компонентом в неоевразийство, дополняя и развивая те моменты, которые были представлены у русских авторов лишь интуитивно и фрагментарно.

Кроме того, досконально исследуются европейские континенталистские проекты (Хаусхофер, Шмитт, Никиш, "новые правые" и т.д.), за счет чего горизонты евразий ской доктрины распространяются и на Европу, понятую как потенциально континентальная сила. Это мотив совершенно чуждый историческим евразийцам-эмигрантам, которые писали основные произведения в ситуации, когда США еще не имели самостоятельного геополитиче ского значения, и тезис о различие Европы и Запада еще не получил должного развития. Неоевразийство, внимая европейским континенталистам, признает стратеги ческую важность Европы для геополитической законченности и полноценности евразийского "Большого пространства", особенно учитывая то, что именно фактор неустойчивого разделения геополитической карты Европы привел к поражению СССР в "холодной войне".

Другой особенностью неоевразийства является выбор исламских стран (особенно континентального Ирана) в качестве важнейшего стратегического союзника. Идея континентального русско-исламского альянса лежит в основе антиатлантической стратегии на юго-западном побережье евразийского материка. На доктринальном уровне этот альянс обосновывается традиционным характером русской и исламской цивилизаций, что объединяет их в противостоянии антитрадиционному, светско-прагмати ческому Западу.

В этом направлении неоевразийства картина всех геополитических проектов применительно к актуальной ситуации достраивается до своей полноты, так как и идеологически, и стратегически, и политически, и позицион но, неоевразийский проект представляет собой наиболее полную, непротиворечивую, законченную и исторически обоснованную противоположность всем разновидностя ми западных геополитических проектов (как атлантист ских, так и мондиалистских).

Мондиализм и атлантизм выражают две разновидно сти геополитической идеологии крайнего Запада. Европеизм и умеренный континентализм европейских геополитиков представляет собой промежуточную реальность. И наконец, неоевразийство "Дня" и особенно "Элементов" выражает радикально антизападную точку зрения, смыкающуюся со всеми остальными альтернативными геополитическими проектами от европейского национал-большевизма до исламского фундаментализма (или исламского "социализма") вплоть до национально-осво бодительных движений во всех уголках Третьего мира.

Другие разновидности неоевразийства менее последовательны и представляют собой адаптацию всего комплекса вышеназванных идей к меняющейся политиче ской действительности: либо речь идет только о прагматическом экономическом "евразийстве", призванном воссоздать экономическое взаимодействие бывших республик СССР (проект президента Казахстана Н.Назарбае ва), либо об обосновании экспансионистских тезисов ("великодержавный" проект В.Жириновского), либо о чисто риторическом взывании к "евразийской общности" для сохранения единства русских и национальных меньшинств (в большинстве своем этнических тюрок и мусульман) в составе РФ (проект некоторых деятелей правительства Б.Ельцина), либо о чисто историческом интересе к наследию кружка Савицкого, Трубецкого, Сувчинского, Карсавина и т.д. в эмиграции. Но все эти версии с необходимостью искусственны, фрагментарны, непоследовательны и не могут претендовать на самостоя тельную и серьезную геополитическую идеологию и методологию. Поэтому подробнее останавливаться на них не имеет особого смысла.

Заметим только, что любые апелляции в евразийству и Евразии, какой бы ограниченный смысл ни вкладыва ли бы в эти понятия те, кто их используют, прямо или косвенно отсылают именно к тому неоевразийскому проекту, который выработан в кругах оппозиции и оформлен в работах авторов "Дня" и "Элементов", так как только в этом контексте употребление слова "евразийст во" оправдано и преемственностью русской геополитиче ской школы, и соотнесенностью с общим веером геополитических проектов планетарного масштаба, существующих вне России.