Осведомители

“Секретными сотрудниками”, или “агентами внутреннего наблюдения”, по официальному определению, являлись лица, состоящие членами преступных сообществ и входящие в постоянный состав секретной агентуры розыскных органов. Приобретению таких лиц Охранное отделение при­давало огромное значение. В 1907 г. была утверждена инструкция по орга­низации и ведению внутренней аген­туры, состоящая из пяти глав: о со­ставе агентуры, способах ее вербов­ки, руководстве деятельностью агентов, конспиративных квартирах и заботе о личности секретного со­трудника. “Главным и единственным основанием политического розыс­ка, - гласила эта инструкция, - явля­ется внутренняя, совершенно секрет­ная агентура, и задача ее заключает­ся в обследовании преступных рево­люционных сообществ и уличении для привлечения судебным порядком чле­нов их. Все остальные средства и си­лы розыскного органа являются лишь вспомогательными...”

При вербовке секретных агентов со­трудникам политического сыска рекомендовалось выявлять и использовать слабости арестованных и подследст­венных лиц (трусость, карьеризм, ко­рыстолюбие, честолюбие), прибегать к угрозам, давать выгодные обещания.

Основные кадры секретной агентуры находились при охранных отделениях и были тщательно законспирированы. Каждый агент имел одну или несколько охранных кличек. Ни один из них никог­да не заходил в охранное отделение, а встречался с его сотрудниками чаще всего на конспиративных квартирах, со­держащихся надежными лицами. В за­висимости от значения агента такие свидания происходили редко (раз в месяц) или почти ежедневно. Свои сведе­ния секретный агент сообщал письмен­но или устно, а посланный на эту встре­чу сотрудник охранки (жандармский офицер) обобщал эти сведения в спе­циальной агентурной записке. Агентур­ные записки представлялись начальнику охранного отделения, копии направля­лись градоначальнику и в Департамент полиции, затем оригинал подшивали в дело соответствующей партийной орга­низации с пометкой на полях о мерах, предпринятых по этим донесениям. Од­на из копий подшивалась в дело секрет­ного агента. Количество этих копий и важность содержащихся в них сведений служили характеристикой как самого сек­ретного агента, так и всей его деятель­ности.

Обычно секретные агенты подразделялись на несколько категорий: “штучники” выполняли разовые поручения, “осведомители” регулярно информировали охранку о деятельности революционеров или революционных организаций. Чаще всего эти агенты не принадлежали к “обследуемой среде” и вербовались из дворников, обслуживающего персонала гостиниц, а иногда из интеллигентной среды (адвокатов, журналистов).

Но более всего ценились органами политического сыска агенты в “обсле­дуемой среде”, т.е. внутри полити­ческих партий. “Следует всегда иметь в виду, - поучала инструкция 1907 г., - что один даже слабый секретный сотрудник, находящийся в обследуе­мой среде, неизмеримо даст больше материала для обнаружения государственного преступления, чем общество, в котором официально могут вращаться заведующие розыском... Поэтому секретного сотрудника, находящегося в революционной среде или другом об­следуемом обществе, никто заменить не может”. Эта инструкция предусмат­ривала и то, что такой сотрудник, явля­ясь членом партии, не может постоян­но уклоняться от партийных поручений. Поэтому ему рекомендовалось прини­мать активное участие в деятельности партии, но “на каждый отдельный слу­чай испрашивать разрешение лица, ру­ководящего агентурой”.

Конфиденциальное сотрудничест­во - не такое простое явление с точки зрения возможности совершения таки­ми лицами противозаконных деяний. Заметили это давно. Официальная точ­ка зрения о пределах допустимого при­менения внутренней агентуры, господ­ствовавшая в Департаменте полиции, по рукам и ногам связывала руководи­телей полицейского розыска. Согласно этой официальной точке зрения, идеалом считалось, когда агент не прини­мает непосредственного участия в деятельности революционных организаций и не входит в их состав, а в частном порядке получает нужные для полиции сведения от тех членов таких организа­ций, доверием которых он пользуется.

Противники царской охранки обвиняли ее в провокаторской деятельности. Вот что писал в ответ на это генерал П.Г.Курлов: “Под словом “провокация” нельзя понимать необходимость осве­домленности о готовящемся преступле­нии, а нужно раз и навсегда установить, что провокация - есть организация или пособничество к преступлению в целях личного успеха и выслуги перед началь­ством. Нельзя считать провокацией слу­чаи, когда член революционной партии, ставший сотрудником розыскных учреж­дений, выдает только часть преступного плана, скрывая иногда очень многое, - иначе он действовать не может, т.к. будет немедленно разоблачен и убит. Искусство розыска в том и заключается, чтобы по получаемым, часто кратким, сведениям восстановить полную картину готовящегося преступления”[187].

Приложение 10