Гг) Другие, случайные лица, принимаемые в семейство

Нередко надлежит нужда трудное дело воспи­тания детей по разным частям родителям разделять с другими. Отсюда новые в семействе отношения, новые и обязанности между роди­телями, теми лицами, кои принимаются, и детьми. На родителях лежит выбор всех осмот­рительный, внимательный, чтобы с благона­дежностью и доверием можно было поверить им сокровище свое: принятых надо блюсти и назиратъ, чтобы и сами в себе, и в своем деле они были исправны; первое — начало после­днего; если того нет, ни к чему и сие. Но при сем и самим уважать их, и быть к ним спра­ведливыми и внимательными, и детям вну­шать такое уважение. Особенно на родителях лежит иметь план, чертеж воспитания, и са­мим деятельно приводить его в исполнение или по нему направлять исполнителей: иначе нельзя, когда дело разделено между многими... Вред от несоблюдения сего неизбежен; но что он не всегда виден, это потому, что он оседает в душе, а не видится во вне. Затем по разным частям воспитания идут разные лица.

Дело отдоения поручается иногда кормили­цам. Само собою разумеется, что лучше, бла-гочестнее и собственно родительски поступа­ют те матери, кои кормят сами. Тут единство соков, или животных элементов, для тела и единство духа при живой любви решают успех и благонадежность воспитания. Нет со­мнения, что та мать не без греха, которая не делает сего по моде, лености и неге. Но есть крайние нужды извиняющие, когда вместо пользы может быть вред для себя и дитяти. При вверении отдоения сторонним ошибают­ся те, кои смотрят только на телесную или животную часть кормилицы. Она нужна, но при ней должны быть добрый нрав и сердце... Дивно, как нрав переливается с молоком. Но, кроме того, он непосредственно перейти мо­жет от одного общения непрестанного. Корми­лицам должно помнить сие; потому, принима­ясь за дело свое, хранить благочестие и чис­тоту и исполнять его с молитвою и любовью, подобною родительской.

Отдоенное дитя поступает на руки няни. Здесь еще больше осторожности, ибо больше и опасности. Труд няньки продолжительнее, и дитя тут уже начинает понимать. Можно сказать, здесь особенно прочная полагается основа будущему нраву, который, сомнитель­но, испаряется ли когда. Это, конечно, хоро­шо, если нрав добр; а сколько зла, если худ! Здесь, кроме доброты, необходимо еще и уме­ние обращаться с малыми. Сколько у них со­стояний! Сколько желаний, причуд! Все это надо видеть и знать, как наклонить в добро, как поступить в том или другом случае, вос­пользоваться тем и другим. Нрав няньки чи­тается в глазах, в поведении и обхождении и перенимается. Из обращения няни может выйти своенравное, упорное или изнеженное дитя, а иногда и с пороками, например, воров­ства, пересмешек, сварливости и проч. Так и няне надобно со страхом и опасением стано­виться нянею, и родителям брать ее должно с такою же осмотрительностью, а взявши, блю­сти, руководить, убеждать, умолять.

К дитяти отроку приставляется учитель, один или не один. Здесь выступает на череду преимущественно душа. Ее начинают органи­зовывать. Нет нужды и напоминать, что ей должно доставлять настоящие элементы, то есть что-нибудь духовное, а не язык только, и элементы прочные, проникнутые истиной, добром, благочестием, и притом полные, име­ющие пройти по всем частям ее, а не к одной только. Нужно это, чтобы душа не сохла от скудости, не сделалась больной от порчи и уродом от неполноты. Кроме же элементов, надобно иметь еще умение привить их как дол­жно. Душа не мертвое влагалище, а живой приемник. Можно набить ее, хоть бы даже и добром, но то, что не усвоено, не есть ее. От­сюда видно, каков должен быть учитель. Он должен иметь, кроме богатства внутреннего, еще и опытность. Такого можно назвать учи­телем способным. Приступая же к делу учи­тельства, он должен в основу своих располо­жений учительских положить искреннюю, даже отеческую любовь к детям. Ибо хотя в не-, которой только части он берется заменять ро­дителей, но дух должен быть одинаков и в ча­сти, как и в целом. У сей отеческой любви, с одной стороны, стоит всеизобретателъная не­усыпность, горящая ревностью не лишить ничего, а все доставить; с другой же — благо­разумие, остепеняющее и руководящее не­усыпность. Его дело предрасполагать, подме­чать начатки, блюсти тонкую постепенность. Это в развитии добра. Только при сем оно будет живо прививаться. Что до худого, его должно отсекать без жалости, но и не без снис-' хождения и осторожности. Характер, звание, лета, привычка здесь очень много значат. Все­гда же при нем — степенная важность, не вы­сящаяся, но и не унижающая себя, привлека­ющая, но не поблажающая. Главное же в на­ставнике — благочестие, искреннее, непод­дельное, и при нем — Православие... У неправославного дух не тот, сим духом и он весь пропитан, и все его знание. Он успеет передать его, хотя бы учил только языку.

Ко всем сим наместникам родителей дети должны иметь любовь — иначе ничто не при­вьется; уважение — иначе привитое будет чу­жим, в презрении, как нарост, который скоро сбросят, и беда, если это касается религии; благодарность — святой плод чувства блага от воспитания; во всякое время покорность и тер­пеливое сношение их строгостей и старание предотвратить их.