Введение. В 1896 году шестнадцатилетний школьник ушел из дома и, ведомый внутренним побуждением, медленно проделал путь к Аруначале

В 1896 году шестнадцатилетний школьник ушел из дома и, ведомый внутренним побуждением, медленно проделал путь к Аруначале, священной горе и центру паломничества в Юж­ной Индии. По прибытии он выбросил все свои деньги и по­житки и отдал себя недавно открытому им переживанию, что его действительная природа – бесформенное, присущее ему сознание. Погруженность в это переживание была настоль­ко интенсивной, что он полностью забыл о своем теле и ок­ружающем мире: насекомые нещадно впивались в его кожу, тело истощилось, ибо он редко находился в сознании, поз­воляющем принимать пищу, а длина волос и ногтей на паль­цах стала такой, что с ними ничего нельзя было сделать. После двух или трех лет подобного состояния началось мед­ленное возвращение к физической норме, и для полного за­вершения этого процесса потребовались годы. Его восприя­тие себя как сознания не затрагивалось подобным физичес­ким переходом и в дальнейшем оставалось непрерывным и непотускневшим. Согласно индуистской терминологии, он «ре­ализовал Атман», то есть осознал в прямом опыте, что ни­чего не существует отдельно от неделимого и всеобщего Со­знания, переживаемого в непроявленной форме как Бытие, или Сознавание, а в проявленном виде как появление все­ленной.

Обычно такое Сознавание возникает только после дли­тельной и ревностной духовной практики, но в данном слу­чае всё произошло спонтанно, без предварительного усилия или желания. Шестнадцатилетний юноша Венкатараман на­ходился один в комнате дома своего дяди в Мадурае (штат Тамилнад, южная оконечность Индии), когда был неожидан­но охвачен сильнейшим страхом смерти. В следующие не­сколько минут он прошел через воспроизведение пережива­ния смерти*, когда впервые осознал, что его реальная при­рода неразрушима и что она не имеет отношения к телу, уму или личности. Многие люди сообщали о подобном пережи­вании, но оно почти всегда было временным. В случае с Венкатараманом это переживание оказалось постоянным и необратимым. С того момента его сознание бытия индивиду­альной личности исчезло и больше никогда не возникало.

Венкатараман никому не сказал о своем переживании и в течение шести недель сохранял видимость поведения обык­новенного школьника. Однако это оказалось невыносимо труд­ным, и в конце шестой недели он оставил дом и направил­ся прямо к священной горе Аруначале.

Выбор Аруначалы был далеко не случайным. До этого он всегда связывал имя Аруначалы с Богом, и для него ста­ло большим откровением узнать, что это имя относится не к какому-либо небесному царству, а имеет осязаемую зем­ную сущность. Сама гора издавна почиталась индусами как проявление Шивы, индуистского Бога, а позднее Венкатара­ман часто говорил, что именно эта духовная сила Арунача­лы привела его к Само-реализации. Любовь к горе была столь велика, что со дня прибытия туда в 1896 году и до смерти в 1950 году его никогда нельзя было уговорить уда­литься от ее подножия более чем на две мили.

После нескольких лет жизни на склонах Аруначалы внут­реннее осознание Венкатарамана начало проявляться как внешнее духовное сияние. Это привлекло небольшой круг по­следователей, и он вступил на стезю учительства, хотя боль­шую часть времени сохранял молчание. Один из наиболее ранних почитателей*, пораженный очевидной святостью и му­дростью юноши, решил называть его Бхагаваном Шри Ра­маной Махарши (Бхагаван значит Господь, или Бог, Шри –индийская форма выражения почтения, Рамана – сокраще­ние имени Венкатараман, а Махарши на санскрите означает «великий мудрец»). Это имя понравилось другим его после­дователям и вскоре превратилось в титул, под которым он стал известен всему миру.

На этой стадии жизни Шри Рамана говорил очень мало и передавал свои наставления в необычной манере. Вместо выдачи устных предписаний он постоянно излучал безмолв­ную Силу, или Энергию, которая успокаивала умы людей, настроенных на нее, а порой даже давала им прямое пере­живание состояния, в которое Бхагаван сам был постоянно погружен. В последующем он стал более расположен давать устные наставления, но даже и тогда безмолвные предписа­ния Махарши оказывались всегда доступны способным вос­пользоваться ими. В течение всей жизни Шри Рамана на­стаивал, что этот беззвучный поток Силы представляет его наставления в наиболее прямой и концентрированной фор­ме. Важность, которую он придавал этому, видна из частых утверждений Шри Раманы, что устные разъяснения давались только тем, кто не мог понять его Молчания.

С годами Бхагаваи становился всё более и более изве­стным. Вокруг него выросла община учеников и почитате­лей, к нему стекались тысячи посетителей, и в продолжение последних двадцати лет жизни он был широко уважаем как наиболее популярный и почитаемый святой в Индии. Неко­торых из его поклонников притягивало чувство спокойствия, переживаемое в присутствии Учителя, других – авторитет­ность, с которой Шри Рамана руководил духовными искате­лями и интерпретировал религиозные учения, третьи прихо­дили просто поделиться своими проблемами. Независимо от мотива прихода почти каждый вступавший в контакт с ним поражался его простоте и скромности. Так как Бхагаван жил и спал в общей комнате, куда всегда мог войти каждый, то был доступен для посетителей двадцать четыре часа в сут­ки, а его единственными вещами были набедренная повяз­ка, кружка для воды и посох. Хотя тысячи людей и покло­нялись ему как живому Богу, он никому не разрешал счи­тать себя особой персоной и всегда отказывался принять то, что не могло быть распределено в ашраме поровну. Шри Ра­мана участвовал в общинных работах и многие годы вставал в три часа утра, чтобы приготовить пищу для ашрамитов. Его чувство равенства вошло в легенду. Ко всем посетите­лям он относился с одинаковым уважением и вниманием –будь то важные мирские персоны, крестьяне или животные. Отношение равноправия распространялось даже на местные деревья; он просил окружающих не срывать с них цветы или листья и старался, чтобы при сборе плодов деревьям причи­няли как можно меньше страданий.

В период 1925 – 1950 гг. центром жизни ашрама бы­ло маленькое помещение*, где Шри Рамана жил, спал и при­нимал посетителей. Основную часть дня он сидел в углу хол­ла, излучая безмолвную Силу и одновременно отвечая на во­просы неиссякаемого потока людей, приходивших из разных концов света. Он редко фиксировал свои идеи на бумаге, в связи с чем устные ответы, данные им в этот период (наи­более хорошо документированный), – самый живительный источник наставлений Бхагавана.

Эти устные наставления опирались на авторитет его пря­мого знания, что единственно существующая реальность – Сознание. Поэтому все объяснения и инструкции были на­правлены к убеждению последователей, что Оно является их истинным и естественным состоянием. Только немногие бы­ли способны усвоить эту истину в ее высочайшей и наибо­лее концентрированной форме, а потому Махарши часто адап­тировал свои наставления, приспосабливая их к ограничен­ному пониманию людей, приходивших за советом. В связи с этим можно выделить несколько различных уровней его на­ставлений. На высочайшем уровне, который доступен сло­весной передаче, он мог сказать, что существует только Со­знание. Если это воспринималось скептически, Махарши го­ворил, что переживание данной истины затемняется само-ог­раничивающими идеями ума и что при отказе от этих идей откроется реальность Сознания. Для большинства последо­вателей такой подход высокого уровня казался слишком те­оретическим – они были настолько погружены в само-огра­ничивающие идеи, которые Шри Рамана поощрял отбросить, что чувствовали необходимость длительной духовной практи­ки для открытия истины о Сознании. Чтобы удовлетворить их, Шри Рамана предписывал новаторский метод само-вни­мания, названный им само-исследованием. Он столь часто и решительно рекомендовал технику само-исследования, что по­следняя рассматривалась многими людьми как самая отличи­тельная особенность его учения.

Но даже и это многих не удовлетворяло, и они продол­жали спрашивать советов о других методах или пытаться во­влечь Бхагавана в теоретические философские дискуссии. Для таких людей Шри Рамана мог временно оставить свою аб­солютную точку зрения и дать подходящий совет на уровне поставленного вопроса. Если в этих случаях он, казалось, принимал и одобрял многие из заблуждений посетителей о самих себе, то лишь для направления их внимания на тот аспект своего учения, который, как Махарши чувствовал, по­может им лучше понять его действительные взгляды.

Эта политика модификации наставлений в соответствии с потребностями различных людей неминуемо вела ко мно­гим противоречиям. Он мог, например, сказать одному чело­веку, что индивидуального «я» не существует, а затем по­вернуться к другому и дать детальное описание функциони­рования индивидуального «я», включающего карму и пере­воплощения. Сторонний наблюдатель, возможно, скажет, что оба эти противоположные утверждения могут быть истинны­ми, если их рассматривать с разных точек зрения, но пер­вое утверждение явно более обоснованное, ибо базируется на абсолютной точке зрения собственного переживания Шри Раманы. Она, суммируемая его «абсолютным» утверждени­ем, что существует одно Сознание, является, в конечном сче­те, единственным мерилом, по которому можно реально оце­нить относительную истину в его широко различающихся и противоречивых высказываниях. По степени отклонения дру­гих его утверждений от «абсолютного» и можно судить, на­сколько в них выхолощена истина.

Исходя из этого, я попытался расположить материал дан­ной книги так, чтобы сначала шли наставления Махарши вы­сочайшего уровня, а затем менее важные или более разжи­женные (относительно концентрации абсолютной истины). Ис­ключение сделано только в главе, где Бхагаван говорит о своих безмолвных наставлениях. Этот материал следовало бы поместить где-то в начале, но по ряду соображений мне по­казалось более целесообразным дать его в середине книги.

Я решился на описанную выше структуру книги по двум причинам. Во-первых, она дает читателю возможность гра­дуировать относительную значимость различных представлен­ных идей и, во-вторых, что еще более важно, отражает ме­тод наставления, который предпочитал сам Шри Рамана. Он всегда пытался убедить посетителей в истине своих наивыс­ших наставлений, и только если первые оказывались не го­товыми к восприятию, смягчал ответы и говорил на более относительном уровне.

Наставления представлены в форме серий вопросов и от­ветов, в которых Шри Рамана обрисовывал свои взгляды по различным предметам разговора. Каждая глава посвящена определенной теме, а темы предваряются несколькими ввод­ными или разъяснительными замечаниями. Вопросы и отве­ты, формирующие основной корпус глав, выбраны из многих источников и упорядочены так, чтобы создать впечатление непрерывности беседы. Я был вынужден пойти на это из-за отсутствия достаточно продолжительных диалогов, охватываю­щих весь спектр его взглядов по той или иной теме. Для за­интересованных читателей в конце книги приведены списки источников цитируемых отрывков разговоров*.

Отвечая на вопросы, Махарши обычно говорил на одном из трех местных языков Южной Индии: тамили, телугу и ма­лаялам. Магнитофон никогда не использовался**, и боль­шинство ответов быстро записывали по-английски его уче­ники, имевшие статус официальных переводчиков. Посколь­ку не все они достаточно владели английским, то их записи по грамматике и стилю иногда представляли речь Шри Ра­маны помпезной и напыщенной. Чтобы исправить подобные ошибки, я иногда отклонялся от опубликованных текстов; в этих случаях не изменялся смысл, но только тональность вы­ражения. Кроме того, я сократил некоторые вопросы и от­веты с целью отсеивания материала, слишком далекого от темы обсуждения. Каждому вопросу в книге предшествует буква «В», каждому ответу Шри Раманы – буква «О»***.

Оригинальные тексты, из которых взяты беседы, харак­теризуются пышным изобилием заглавных букв. Я заменил большинство из них на строчные, оставив только три терми­на – Гуру, Атман и Сердце, которые всегда пишутся с за­главной буквы. Шри Рамана часто использовал эти термины как синонимы для «Сознания», и в тех случаях, где это под­разумевается, я оставлял заглавную букву во избежание пу­таницы****.

Полный глоссарий санскритских слов, которые даны в тексте без перевода, помещен в конце книги. В него также включены краткие сведения о малоизвестных читателю лю­дях, местах и священных писаниях, упоминаемых в тексте. Шри Рамана иногда использовал санскритские термины не­шаблонно. В таких случаях я игнорировал принятые словар­ные определения и давал в тексте книги значения, более точ­но отражающие подразумеваемый смысл.

Дэвид Годман