Диалог.

Как происходит терапия в диалоге? Клиент встречается с терапевтом. Те­рапевт в ответ на дисгармонию клиента чувствует дискомфорт в собственной душе. Дальше оставаясь во встрече с клиентом, терапевт говорит и делает что-то, что позволяет ему самому прийти в состояние гармонии. В этом — удоволь­ствие и восторг профессии терапевта. Каждая встреча — акт творчества.

«Если терапия осуществляется правильно, но никому не приносит радо­сти — это не очень хорошая терапия», — сказал как-то Джо Гудбред, один из процессуальных терапевтов.

Лучше всего концепция диалога разработана в гештальт-подходе. Хотя, по моим наблюдениям, терапевты любых конфессий работают эффективно, если умеют быть в диалоге. О диалоге писали много. Я попробую сказать, в чем диалог для меня, а потом сошлюсь на классиков.

Для меня диалог—в восприятии человека как другого неизвестного мира. Мира, к которому у вас нет карты и который прекрасен и опасен одновремен­но. Он опасен не в изначальном зле, он требует не агрессивности в ответ. При встрече с незнакомым миром нужна бдительность. Ведь вы не знаете, что вас ждет за поворотом, вы можете стукнуться лбом об дерево, или угодить ногой в лужу, но можете нечаянно наступить на очень красивый цветок. Если вы счи­таете, что у вас есть карта другого человека, то непременно попадете в нелов­кую ситуацию, в лучшем случае. Ведь у вас нет мало-мальски приличной соб­ственной карты, что уж говорить о других. Конечно, воспринимать собеседни­ка, как что-то понятное и известное спокойнее, но и глупее. Ведь джунгли не перестают быть джунглями оттого, что их считают соседней комнатой. Если вам по душе предсказуемость и надежность, лучше не становиться психотера­певтом. Если вы в восторге от неизвестности, то терапевтический сеанс позво­ляет встретиться с ней в полном объеме. Попробуйте отнестись к любому собеседнику, так как я вам описал. Его мир начнет совершенно неожиданно рас­крываться.

Вот почему диалог сам по себе терапевтичен. Обычно любой хронически больной выучил свою судьбу наперед. Каждый новый доктор добавил в его представление о себе какое-то количество знаний, искренне веря в то, что тво­рит благо. Но ведь наблюдатель влияет на состояние наблюдаемого объекта! Врачам не приходит в голову, что больной может болеть именно так, как он болеет, именно потому, что от него этого ждут. Прости, читатель, за корявую фразу.

Психотерапевт говорит: «Понятия не имею, отчего вы болеете и уж точ­но не знаю, как вас лечить. Все, что я умею — это искать и то и другое заново с каждым новым пациентом. Если вас устраивает, — давайте начнем». Часть пациентов сбегает. У них другой путь. Некоторые магическим образом выздо­равливают к концу этой фразы. Почему выздоравливают? Им впервые в жизни кто-то разрешил вылечиться.

Вернемся к более сухой теории. Ниже я опишу положения теории диа­лога так, как я их услышал от Роберта Резника (Robert W/ Resnik)) и Тода Берли (Tood Burley), тренеров из Лос-Анджелеса.

Итак, компоненты диалога.

Готовность.Это похоже на то, о чем я писал выше. Если люди не готовы встречаться и узнавать друг друга, а готовы к другому процессу: учебе, тера­пии, развлечению, — встреча не произойдет. Учеба, терапия, развлечение важ­ны, но сначала важно встретиться, а потом, — все остальное. Для учебных программ я придумал простое и приятное упражнение.

УПРАЖНЕНИЕ

Я ставлю в центр круга два стула и говорю, что это — инструмент для встреч. Задание очень простое. Одному человеку нужно сесть в центр, осмотреться по сторонам и выбрать кого-нибудь, с кем было бы приятно встретиться в центре круга. А затем молча пригласить этого человека. В центре можно обменяться несколькими фразами, от которых на сердце стало бы теплее. Затем приглашающий возвращается на свое место, а. приглашённый выбирает себе нового партнера. Так повторяется, пока в центре не побывает вся группа. Или почти вся.

Через пятнадцать минут после начала упражнения кажется, что потолок раскрылся и выглянуло весеннее солнце. В группе становится светлее и теп­лее. Радость настоящей встречи удивительна! Иногда я плачу от этой радости. И так встречаться умеют все! Но почему-то забывают об этом и в терапии, и в жизни. Если терапия не приносит радости, это не очень хорошая терапия.

Сюда я добавил готовность к любому результату. Часто стараясь добиться определенного результата, терапевт и клиент напоминают парочки безумных, пытающихся открыть дверь не в ту сторону. Хорошее настроение для терапии: «Давай посмотрим, может быть, тут что-то есть? Хм, дверь?! Ты не помнишь, что с ней следует делать?» Шутка.

Смысл терапии — поддержать способность к саморегуляции клиента, а не зарегулировать его по усмотрению терапевта.

Присутствие.Сложно встретиться с тем, кого нет. Если ваше внимание на Луне или в соседней комнате, или еще где-то — вашему клиенту не с кем встречаться. Но нет нужды насиловать себя. Возможно, ваше внимание нахо­дится как раз там, где нужно. Возможно, вы отсутствуете как раз потому, что клиент не говорит ни о чем, действительно актуальном для себя. А может быть там, куда вы унеслись, кроется разгадка того, что происходит с клиентом.

Нет нужды насиловать клиента и кричать, как удав из мультфильма: «Смот­ри мне в глаза!». Если клиент куда-то уносится — значит, ему это тоже для чего-то нужно. Важно узнать, куда отправляется его внимание и что оно там делает. Я понимаю присутствие в диалоге не как непрерывный контакт клиен­та и терапевта, а как осознанное присутствие во всех процессах, которые про­исходят во встрече. В том числе и в уходе от контакта.

Включенность.Под включенностью я понимаю способность следовать за своим интересом во встрече. Если вам не интересно то, о чем говорит кли­ент, ваш диалог не получится. Если то, что пытаетесь сказать вы, не важно клиенту — терапия также не получится. Люди привыкли из вежливости де­монстрировать свою заинтересованность. Терапия — не то место, где полезно это делать. Обычно врачи привыкли задавать кучу правильных вопросов. Но обратите внимание на то, с какой тоской собирают они все эти анамнезы. По­чти каждый терапевт имеет истории о том, как он однажды включился и как это пошло на пользу терапии. Я — не исключение.

ПРИМЕР

Я уже писал о том, что одно время работал в достаточно престижном санатории. Там было много клиентов «со статусом». Я старался вести себя с ними максимально почтительно и вежливо. Теперь я понимаю, что любая роль — разрушает диалог. Клиенты изображали «людей со стату­сом», я «почтительного терапевта». Сейчас я, возможно, предложил бы в это поиграть. Или еще что-нибудь. В те времена я был совсем беспо­мощным. Однажды мне попалась клиентка с выпадением волос. Минут через пятнадцать выяснилось, что она безумно стремится контролировать все. У нее на самом деле все было «схвачено». Единственными, кто смел ее не слушаться, были ее собственные волосы. На этом терапия застопорилась. Из почтительности я не смел ей ничего сказать правильно, и намеков она не понимала. На третий сеанс я не выдержал. Меня прорвало. Очень эмоционально я высказал ей все, что думаю и чувствую в ее адрес. Она ответили там же! Людям, которые были за дверью кабинета, каза­лось, что мы ругаемся. На самом деле, мы наконец-то включились. К концу сеанса эта клиентка сказала, что я первый человек за последние несколько лет, с.кем она поговорила прямо и чьи слова вызвали ее доверие. Для нее складывалось впечатление, что вокруг одни марионетки, которые гово­рят лишь то, что она хочет слышать. Конечно, так и было. Но она совсем не понимала того, что сама добилась такого результата.

Включаясь по-настоящему, вы рискуете сказать что-то неудобное для дру­гого человека. Вы рискуете поссориться. Или влюбиться, восхититься, ужас­нуться, поразиться. Быть живым. Не знаю, что опаснее. Если вы выразите свои мысли и чувства в чей-то адрес без обвинения, то у вас есть все шансы быть услышанным. Например, есть огромная разница между тем, чтобы наорать на другого человека и тем, чтобы сказать: «Я так зол на тебя, что готов наорать». Но может, у вас будут другие чувства. Есть огромная разница между тем, что­бы дать советы и рекомендации, основанные на хороших терапевтических иде­ях, и действительной примеркой опыта другого человека на себя. Это никогда нельзя сделать до конца. Но если вы примерите на себя чей-то действительно мучительный способ жизни, то заорать: «Это же невыносимо!», — будет са­мой естественной реакцией терапевта.

Австрийский психоаналитик Кохут(1 Другие творческие способности: способность к любви, осознание ограниченности собственного бытия, способности к юмору и мудрости, — в книге Лейтц Г. Психодрама-теория и практика. Классическая психодрама Я.Л. Морено. Пер. с нем. /Общ. ред. и прсдисл. Е.В. Лопухиной и А.Б. Холмогоровой. —М,: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994.- 352 с.: ил.) называл способность вчувствовать­ся одной из величайших творческих способностей человека. Без включеннос­ти терапия происходит на очень низких энергиях. Все плотины и заторы в жиз­ни и организме клиента, остаются на своих местах.

ПРИМЕР

Когда-то я вел учебную программу для врачей. Врачи учатся не включать­ся. Они учатся демонстрировать стандартное участие Айболита. Моей включенности было мало для этой группы. Я казался им психом, но что-то знающим и умеющим. Они хотели взять знания и техники, а все остальное выбросить. Но ведь без «остального» знания бесполезны. Тогда я пригла­сил на эту группу студентку из другого города. У нее была другая край­ность. Она не умела не включаться. Если ей было грустно, она плакала, если смешно — смеялась, если ей что-то нравилось — она говорила «мне это нравится» и т.д. Вся детская непосредственность во взрослом чело­веке. Группу начало лихорадить. Джина выпустили из бутылки! Но кто-то из участников группы начал подозревать у нее психическое заболева­ние! Психотерапевт классический должен быть стандартно-учтивым. Да?

Уважение к феноменологии.

Это положение я бы разделил на два:

-внимание к феноменам

-уважение к феноменам

1. Внимание к феноменам.

Все, что происходит во время терапевтического сеанса, потенциально важ­но. Любой жест, который делает клиент, любое его движение или ощущение могут быть важны для развития терапии. Я уже приводил в этой книге пример с движением рукой, которая делала моя клиентка, пытаясь отодвинуть свое женское начало. Метафора такая. Вы видите маленький хвостик, выглядываю­щий из-за стены. К чему привязан этот хвостик, вы не знаете. На другом конце хвостика может быть слон, а может быть маленькая мышка, а может ничего и не быть. Ослик Иа, потерявший этот хвостик, уже находится в совсем другом месте.

Внимание к феноменам не значит непрерывное напряжение. Арни Минделл как-то сказал, что терапевт может быть настолько невнимательным, на­сколько ему нужно. Всю ценную информацию клиент все равно сообщит и будет сообщать до тех пор, пока вы ее не услышите или не заметите. Это назы­вается: «Принцип сохранения значимой информации». В этот момент работа психотерапевта сильно отличается от деятельности детектива. Хвостик перед вашим носом, если он возник не случайно, будет маячить и маячить...

Также стоит относиться и к собственным феноменам. Если с вами что-то начинает происходить при встрече с клиентом, то, может быть, это не случай­но. Я уже приводил в этой книге пример того, что при работе с одним из клиен­тов начало что-то происходить не только с моим сердцем, но и с сердцами всех участников группы. Железное правило для терапевта, работающего с психосо­матикой:

Не игнорируйте свои неприятные и болевые ощущения

Чувства и ощущения терапевта — основной инструмент в работе. Даже современные психоаналитики научились интерпретировать не на основании идей, а на основании собственных чувств. Боль всердце, или головная боль, или еще какая-то боль — это инструмент, это показатель вашей включенности и неосоз­нанности одновременно. Если бы вы были бдительней, то успели бы осознать, что это за боль, раньше, чем оно стало болью. Но никто не совершенен. Нет беды в том, что ощущение возникло. Беда в том, чтобы продолжать его игнорировать. Если ваш терапевт скажет: «А какое мне дело до вашего сердца?» — скорее всего, ему нет дела и до нужд его собственного сердца. Форма межлич­ностных отношений совпадает с формой внутриличностных. Или более кратко — как снаружи, так и внутри. Все злобные тираны умеют обрушивать такое же количество ненависти и на самих себя. Мир справедливо устроен.