Властелин двух миров

Свобода перемещаться в любом направлении через границу миров, из перспективы явлений времени в перспективу каузаль­ной глубины и обратно – не оскверняя принципы одного мира принципами другого и в то же самое время позволив разуму познать один посредством другого – является талантом масте­ра. Космический Танцовщик, говорит Ницше, не стоит инертно на одном месте, а радостно и легко кружится и перелетает в прыжках с одного места на другое. В одно и то же время можно говорить только из одной точки, но это не исключает осознания остальных.

Мифы редко демонстрируют таинство быстрого перехода в одном единственном образе. Там же, где они это делают, такой момент является драгоценным символом, исполненным смысла, требующим бережного отношения и осмысления Таким момен­том является Преображение Христа.

«По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и пре­образился пред ними и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу ‘Гос­поди хорошо нам здесь быть, если хочешь, сделаем здесь три кущи Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии’ ²⁶ Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их, и се, глас из облака глаголющий ‘Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте’ И услышавши ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус приступив коснулся их и сказал ‘Встаньте и не бойтесь’ Возведши же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых»²⁷.

Иллюстрация XV. Возвращение (Древний Рим).

Иллюстрация XVI. Космическая Львица – Богиня, несущая Солнце (Северная Индия)

Здесь в одном моменте заключается целый миф. Иисус – проводник, путь, видение и спутник возвращения. Ученики – его посвященные, им самим таинство недоступно, и все же их подводят к полной картине парадокса двух миров в одном Петр был так напуган, что начал говорить что-то невнятное²⁸. Плоть растворилась перед их глазами, чтобы явить Слово. Они упали на лица свои и, когда поднялись, дверь снова закрылась.

Следует заметить, что этот момент вечности взмывает выше романтического осознания Камар аль – Заманом своей индивидуальной судьбы. Здесь мы имеем не только мастерский переход и возвращение через порог миров, но также наблюдаем более глубокое – намного более глубокое – проникновение в глубины. Не индивидуальная судьба является мотивом и темой этого видения, так как откровение явилось трем очевидцам, а не одному, его нельзя удовлетворительно разъяснить в чисто психологических терминах. Его, конечно же, можно проигнори­ровать. Мы можем усомниться в том, что такая сцена в дей­ствительности когда – либо имела место. Но это ничего нам не даст, так как сейчас нас интересуют проблемы символизма, а не историчности. Нас не особенно волнует, жили ли на самом деле Рип Ван Винкль, Камар аль – Заман или Иисус Христос. Нас интересуют не их истории, а ‘истории о них’ и эти истории настолько широко распространены по всему миру – в разных странах, и о разных героях – что вопрос о том, был ли тот или иной герой универсальной темы исторически жившим челове­ком, может иметь лишь второстепенное значение. Преувели­чение значимости этого исторического элемента привело бы нас к путанице, оно попросту может затуманить откровение этих посланий.

В чем же тогда смысл образа преображения^ Вот вопрос, ко­торый мы должны задать себе. Но чтобы можно было подойти к нему на общих основаниях, а не на узкосектантских, нам лучше рассмотреть еще один, не менее известный, пример подобного архетипного события.

Нижеследующее взято из индусской Песни Бога, Бхагавад – гиты²⁹ Бог, прекрасный юноша Кришна, является воплоще­нием Вишну, Вселенского Бога; Принц Арджуна является его учеником и другом.

Арджуна сказал: «Если ты полагаешь, что я могу созерцать Твою космическую форму, о мой Господин, повелитель всех мистических сил, будь же милостив, яви Свою безграничную вселенскую сущность». Бог ответил: «Мой дорогой Арджуна, сын Притхи, созерцай же теперь мое великолепие, сотни тысяч разнообразных божественных и многоцветных форм. О, лучший из Бхарат, узри различные проявления Адитий, Васу, Рудр, Асвини – кумар и всех остальных полубогов, которых до тебя никто не видел и о которых никто никогда не слышал. О, Арджуна, что бы ты ни захотел увидеть, все это есть в Моем теле. Эта вселенская форма может показать тебе все, что ты пожелаешь увидеть сейчас и что ты захочешь увидеть в буду­щем. Все – движущееся и неподвижное – находится здесь, в одном месте. Но ты не можешь видеть меня своими нынешними глазами, поэтому Я наделяю тебя божественным зрением. Узри мое мистическое могущество».

Сказав это, великий Бог йоги открыл Арджуне свой высший облик, облик Вишны, Бога Вселенной: с множеством ликов и очей, представляющий множество дивных зрелищ, увенчанный множеством небесных украшений, вооруженный множеством поднятых вверх божественных оружий; облаченный в небесные гирлянды и одежды, умащенный небесными благовониями, все – прекрасный, великолепный, безграничный, с лицами, глядящи­ми во все стороны. Если бы сияние тысячи солнц вспыхнуло одновременно в небе, то было бы это подобно ослепительности Могущественного И тут в лице Бога из богов Арджуна увидел всю вселенную с ее множеством частей, собранных в единое целое. Затем Арджуна, охваченный изумленьем, так, что воло­сы на его голове встали дыбом, склонил голову перед Богом, соединил ладони в приветствии и обратился к Нему:

«О Властитель вселенной, о вселенская форма, я вижу в Твоем теле много – много рук, чрев, ртов, глаз, простирающихся повсюду, без предела. Тебе нет конца, нет середины и нет на­чала. Твою форму трудно видеть из – за ослепительного сияния, исходящего от нее во все стороны, подобно пылающему костру или безмерному блеску солнца Тем не менее я вижу эту сияющую форму повсюду, увенчанную коронами и с булавами и дисками в руках Ты – высшая изначальная цель, конечное место успокоения всей этой вселенной. Ты неисчерпаем, и Ты – старейший, Ты – божественная личность, и Ты поддерживаешь вечную религию».

Это видение открылось Арджуне на поле битвы, как раз в тот момент, когда должен был раздаться звук труб, призыва­ющих к сражению. С богом, правящим своей колесницей, великий принц выехал на поле между двумя готовыми к битве народами. Его армии выстроились против армий посягающего на его права двоюродного брата, но сейчас во вражеских рядах он увидел множество людей, которых знал и любил. И он упал духом. «Грех падет на нас за убийство сыновей Дхритараштры и наших друзей, пусть даже они и злодеи, – сказал он божест­венному вознице, – мы не должны этого делать. И чего мы этим достигнем, о, Кришна, супруг богини удачи, и как мы можем быть счастливы, убив наших близких. Лучше мне, безоружно­му, быть убитым сыновьями Дхритараштры, не сопротивляясь». Однако после этого прекрасноликий бог призвал его к отваге, ниспослав ему мудрость Владыки и явив видение страшного конца. Принц, ошеломленный, увидел, как не только его дру­зей, преображенных в живые воплощения Опоры Вселенной, но и всех героев двух армий уносит ветер в неисчислимые, жуткие рты божества. В ужасе он воскликнул:

«О, Владыка всех владык, прибежище всех миров, прошу Тебя, будь милостив ко мне. Я не могу сохранять равновесие при виде Твоих пламенеющих смертоносных ликов и устрашающих зубов. Я совершенно растерян. Все сыновья Дхритараштры и цари, сражающиеся на их стороне, а также Бхишма, Дрона, Карна и наши главных воины устремляются в Твои устраша­ющие зевы. И я вижу, как головы некоторых, застревая между Твоими зубами, сокрушаются ими. Как воды текут в океан, так и все великие воины входят в Твои горящие зевы. Я вижу, как все люди, устремляются в Твои зевы, подобно мотылькам, летящим на огонь, чтобы погибнуть в нем. О, Вишну, я вижу, как Ты поглощаешь всех людей со всех сторон своими пыла­ющими ртами. Ты покрываешь все вселенные Своим сиянием, и сжигающие лучи исходят от Тебя. О, Повелитель повелителей, устрашающий Своим видом, поведай мне, кто Ты есть. Я склоняюсь перед Тобой с почтением. Будь милостив ко мне. Ты – изначальный Господь. Я хочу знать, кто Ты и какова Твоя миссия».

Бог сказал: «Я есть время, великий разрушитель миров, и Я пришел сюда, чтобы уничтожить всех людей. Кроме вас (Пандав), все воины, с обеих сторон погибнут. Итак, встань и приго­товься сражаться и завоевать славу. Победи своих врагов и на­слаждайся процветающим царством.. По моему замыслу все они уже погибли, ты же, о Савьясачи, можешь быть лишь Моим орудием в этом сражении Дрона, Бхишма, Джаядратха, Карна и другие великие воины уже уничтожены Мной Поэтому убей их и не тревожься Просто сражайся, и ты уничтожишь в битве своих врагов».

Услышав эти слова Кришны, Арджуна затрепетал, сложил в обожании свои руки и поклонился. Охваченный страхом, он приветствовал Кришну, а затем дрожащим голосом снова обра­тился к Нему:

«.. Ты изначальная Божественная личность, старейшее, ко­нечное святилище этого проявленного космического мира. Ты знаешь все, и Ты – все, что есть познаваемого. Ты – высшая обитель, стоящая над всеми материальными Гунами. О, беско­нечная форма! Тобой пронизано все космическое проявление! Ты – воздух и Ты – высший правитель! Ты – огонь, Ты – вода, и Ты – луна! Ты – Брахма, первое живое создание, и Ты – пра­родитель! Поэтому я с почтением кланяюсь Тебе тысячу раз и еще, и снова!... Узрев невиданную мной ранее вселенскую форму, я испытываю радость, но в то же время ум мой охвачен страхом. Поэтому молю Тебя, окажи мне милость и вновь яви Свой образ Божественной личности, о, Владыка владык, о, при­бежище вселенной. О, вселенская форма, о тысячерукий Гос­подь, я желаю узреть Тебя в Твоей четырехрукой форме, со шлемом на голове и булавой, диском, раковиной и лотосом в Твоих руках. Я жажду увидеть этот Твой образ».

И Бог сказал: «Мой дорогой Арджуна, Я был счастлив явить тебе эту вселенскую форму, высшую форму материального мира. До тебя никто и никогда не созерцал эту изначальную форму, бес­предельную и полную ослепительного сияния. ...Ты пришел в смя­тение и изумление при виде Меня в этом ужасающем облике. По­кончим с этим. Мой бхакта, забудь же все страхи и с миром на душе наблюдай тот образ, который ты желаешь увидеть».

Сказав так Арджуне, Кришна снова принял благолепное обличье и успокоил пришедшего в ужас Пандаву³⁰.

Ученик был благословлен видением, выходящим за пределы нормальной человеческой судьбы и равносильным мимолетно­му взгляду на сущностную природу космоса. Ему была открыта не его собственная судьба, а судьба человечества, жизни в целом, атом и все солнечные системы открылись ему; причем на языке, доступном его человеческому пониманию, то есть в антропоморфном видении, – видении Космического Человека. Идентичная инициация могла бы осуществиться посредством в равной мере действенного образа Космического Коня, Косми­ческого Орла, Космического Дерева или Космического Богомо­ла³¹. Кроме того, откровение, описанное в Песне Бога, предс­тавлено на языке, соответствующем касте и расе Арджуны: Космический Человек, которого он видел, был, как и он, арис­тократом и индусом. Соответственно, в Палестине Космичес­кий Человек выглядел как еврей, в древней Германии – как гер­манец; у Басуто – он негр, в Японии – японец. Раса и достоинство фигуры, символизирующей имманентное и трансцендентное Уни­версальное, имеет историческое, а не семантическое значение; то же самое относится и к полу Космическая Женщина, которая появляется в иконографии джайнизма³², такой же выразительный символ, как и Космический Мужчина

Символы являются всего лишь средством передачи мысли; их нельзя ошибочно отождествлять с тем, что они в конечном счете выражают, с их содержанием. Какими бы привлекатель­ными или впечатляющими они ни казались, они остаются всего лишь адекватным средством для понимания. Поэтому личность или личности Бога – представлены ли они в триипостасном, дуалистическом или унитарном образе, в форме политеизма, монотеизма или генотеизма, образно или словесно, как доку­ментально подтверждаемый факт или как апокалипсическое видение – никто не должен пытаться объяснять или интерп­ретировать как конечную вещь. Проблема теолога заключается в том, чтобы сохранить свой символ полупрозрачным, так чтобы он не загораживал собой тот самый свет, который должен передавать «Ибо только тогда мы истинно познаем Бога, – пишет Св.Фома Аквинский, – когда верим в то, что Он намного пре­восходит все то, что человек может когда – либо помыслить о Боге»³³ И в Упанишадах сказано в том же духе: «Знать – значит не знать; не знать – значит знать»³⁴. Ошибочное отождествление средства постижения с сутью постигаемого может привести не только к пустой трате чернил, но и к невосполни­мому кровопролитию.

Далее необходимо отметить, что очевидцами преображения Иисуса были его приверженцы, которые уже прошли через по­давление своих желаний, люди, которые давно отреклись от «жизни», «собственного удела» и «судьбы», полностью посвятили себя Учителю «Ни благодаря Ведам, ни в результате покаяния, ни раздавая милости, ни принося жертвоприношения нельзя Меня увидеть в том образе, в котором только что ты видел Меня, – сказал Кришна после того, как принял свой обычный образ, – а лишь благодаря приверженности Мне можно видеть Меня в этом облике, истинно осознать и войти в Меня. Тот, кто выполняет Мою работу и видит во Мне Высшую Цель, кто предан Мне и не питает ненависти ни к одному созданью – тот приходит ко Мне»³⁵. Соответствующие слова Иисуса более кратко излагают эту же суть: «Кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее»³⁶.

Смысл этого совершенно понятен; это суть всех религиоз­ных практик Индивид с помощью продолжительных психо­логических тренировок полностью разрывает всякую связь со своими личностными ограничениями, особенностями, надеж­дами и страхами, больше не противится саморазрушению, ко­торое является необходимым предварительным условием воз­рождения для осознания истины, и таким образом, наконец оказывается готов к великому смирению Его собственные амбиции полностью исчезают, он больше не стремится к жизни, а с готовностью принимает все, что может в нем произойти; то есть он обретает анонимность. Закон живет в нем с его искрен­него согласия.

Поистине многочислены фигуры, особенно в социальном и мифологическом контекстах Востока, которые представляют это предельное состояние анонимного присутствия. Это мудре­цы в отшельничьих рощах и бродячие монахи, которые играют заметную роль в жизни и легендах Востока; в мифе это такие образы, как Вечный Жид (презираемый, непонятый и все же с драгоценной жемчужиной в своем кармане); нищий оборванец, осаждаемый собаками; чудесный странствующий бард, чья му­зыка утешает сердце; или же выдающий себя за другого бог – Вотан, Виракоча, Эдшу. «Иногда дурак, иногда мудрец, иногда облеченный царским величием; иногда блуждающий, иногда бездвижный как питон, иногда добродушный на вид; иногда почитаем, иногда оскорбляем, иногда незаметен – так живет че­ловек, пришедший к осознанию, неизменно счастливый высшим блаженством Так же как актер всегда остается человеком, над­евает ли он костюм своего персонажа или откладывает его в сторону, так и полностью познавший Нетленное всегда остает­ся Нетленным и ничем более»³⁷.