Ответственность за вред, причиненный актами власти

Общие положения. В соответствии со ст. 53 Конституции РФ каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Содержание указанного права конкретизирует ст. 16 ГК, устанавливающая, что убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием. Учитывая, что причинение вреда в рассматриваемом случае носит внедоговорный характер, дальнейшее развитие данный вопрос получил в ст. 1069-1071 главы 59 ГК. В теории гражданского права нормы, содержащиеся в указанных статьях, принято называть правилами о специальном деликте - вреде, причиненном актом власти. Основаниями для выделения данного случая причинения вреда в особый деликт служат как особенности применения к нему общих условий деликтной ответственности, так и наличие ряда специальных условий, дополнительно установленных законом.

Среди общих условий деликтной ответственности за вред, причиненный актом власти, наибольшей спецификой обладает противоправность. Как отмечалось выше, в российском гражданском праве, как и в законодательстве большинства стран континентальной Европы, применяется система генерального деликта, в соответствии с которой всякое причинение вреда предполагается противоправным и влечет обязанность причинителя возместить этот вред, если только он не докажет свою управомоченность на его причинение. В рассматриваемой области до недавнего времени действовало, однако, прямо противоположное правило, а именно: всякий акт власти предполагается законным, в том числе и тот, которым кому-либо причинен вред. Объяснялось это тем, что вред в данном случае причиняется действиями, регулирование которых осуществляется не гражданским, а иными отраслями права - административным, уголовным, уголовно-процессуальным и т.д.*(47)

Однако с принятием новых ГПК и АПК положение дел кардинальным образом изменилось. В соответствии с п. 1 ст. 249 ГПК (п. 6 ст. 194, п. 5 ст. 200 АПК) обязанности по доказыванию обстоятельств, послуживших основанием для принятия нормативного правового акта, его законности, а также законности оспариваемых решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих возлагаются на орган, принявший нормативный правовой акт, органы и лиц, которые приняли оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездействие). Таким образом, презумпция противоправности причинения вреда распространена и на случаи причинения вреда актами власти.

Далее, акты власти, которыми гражданину или юридическому лицу причинен вред, должны быть противоправными прежде всего с позиций той отрасли права, нормами которой осуществляется их регулирование. Условием возмещения вреда, причиненного актом власти, является обязательная предварительная его отмена или признание его недействительным, которые производятся на основании норм соответствующей отрасли права.

Наконец, специфика противоправности в рассматриваемой области, особенно в сфере деятельности правоохранительных органов и суда, состоит еще и в том, что действие соответствующего органа или должностного лица на момент их совершения могут формально отвечать всем требованиям закона, но в конечном счете оказаться незаконными. Например, следователь, расследующий уголовное дело, мог иметь все основания для вынесения определения о заключении лица под стражу. Но в последующем, если лицо окажется невиновным, эти действия должны быть признаны незаконными.

Известную специфику имеет и такое общее условие ответственности, как причинная связь. В рассматриваемой сфере вред чаще, чем где бы то ни было, является нераздельным результатом действий (бездействия) нескольких органов или их должностных лиц, что объясняется существующей системой построения государственной власти и управления. Незаконные действия одних должностных лиц, попустительство этим действиям со стороны других, отсутствие должного контроля со стороны третьих - все это создает ситуацию, когда очень трудно установить, чье же конкретно поведение привело к причинению вреда.

Наконец, субъективное условие ответственности специфично тем, что в тех случаях, когда вред причиняется указанными в законе неправомерными действиями правоохранительных органов или суда, он подлежит возмещению независимо от вины конкретных должностных лиц. В основе такого подхода, как справедливо заметил А.П. Кун*(48), лежат как объективные, так и субъективные причины. С одной стороны, деятельность правоохранительных органов объективно носит вредоносный характер в том смысле, что таит в себе скрытую опасность причинения вреда невиновным лицам, например, в связи с возможностью применения мер принуждения на ранних стадиях дознания и следствия. С другой стороны, учитывается, что в роли деликвента в данном случае выступают правоохранительные и судебные органы, что во многом осложняет проблему доказывания их вины, особенно в тех случаях, когда незаконные действия одновременно или последовательно совершаются должностными лицами нескольких из них.

Тогда, когда вред причиняется незаконными актами других государственных или муниципальных органов и их должностных лиц, деликтное обязательство возникает на общих основаниях, в том числе при наличии их вины. При этом вина соответствующих должностных лиц, особенно тогда, когда незаконный акт власти принят коллегиальным органом, понимается достаточно широко, поскольку сама по себе незаконность акта едва ли не во всех случаях свидетельствует о вине тех лиц, которые приняли такой акт.

Наряду с особенностями общих условий ответственности за вред, причиненный актами власти, рассматриваемый деликт характеризуется присутствием трех тесно взаимосвязанных специальных условий. Во-первых, причиной вредоносного результата должен быть именно акт власти. В самом общем виде акты власти характеризуются тем, что они выражают властные предписания и все лица, которым они адресованы, обязаны им подчиняться. Представляя собой приказ, подлежащий исполнению, акты власти носят подзаконный характер и в основном направлены на установление, изменение или прекращение конкретных правоотношений, т.е. являются ненормативными. Вместе с тем действующее гражданское законодательство не исключает возможности предъявления исков о возмещении вреда, причиненного конкретным лицам изданием государственными или муниципальными органами незаконных актов нормативного характера, которыми, например, введены противоречащие действующему законодательству сборы, ограничения, санкции и т.п.

С учетом установленных гражданским законодательством особенностей деликтной ответственности за вред, причиненный различными актами власти, они подразделяются на две большие группы - акты, которые принимаются в сфере административного управления (акты управления), и акты, принимаемые правоохранительными органами и судами (акты правоохранительных органов и суда). Более детально акты власти, относящиеся к каждой из названных групп, будут рассмотрены ниже.

Во-вторых, к числу специальных условий возникновения исследуемого деликта относится то, что акт власти может быть совершен не любым работником государственного органа или органа местного самоуправления, а лишь тем, кто относится к числу должностных лиц. Легальное определение должностного лица дано в примечании к ст. 285 УК: должностными лицами признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации. Указанное определение, вполне пригодное для целей применения норм уголовного права, едва ли, однако, следует рассматривать в качестве общеотраслевого. Применительно к исследуемому деликту под должностными лицами более правильно понимать только тех государственных и муниципальных служащих, которые наделены полномочиями распорядительного характера по отношению к лицам, по службе им не подчиненным. Иными словами, речь идет лишь о тех служащих, которых обычно именуют представителями власти в узком смысле этого понятия*(49). Типичными представителями служащих такого рода являются работники милиции, прокуратуры, таможни, представители различных инспекций и т.д.

В-третьих, необходимо учитывать, что должностное лицо выступает в качестве такового, а следовательно, и обладает правом на принятие актов власти лишь при исполнении служебных обязанностей. Круг служебных обязанностей должностного лица определяется законодательством, актами, определяющими компетенцию соответствующих органов государства и муниципальных образований, и должностным положением самого работника. Особенностью данного случая является то, что в отличие от прочих действий, совершаемых при исполнении служебных обязанностей, некоторые акты власти могут совершаться уполномоченными должностными лицами и в нерабочее время, и не по месту работы.

Отмеченные выше особенности рассматриваемого деликта характерны для причинения вреда как актами управления, так и актами правоохранительных органов и судов. Однако наряду с этим каждый из указанных случаев обладает некоторыми особыми чертами, в силу чего нуждается хотя бы в кратком самостоятельном анализе.

Ответственность за вред, причиненный актами управления. К актам управления, которые подпадают под действие ст. 1069 ГК, относятся самые разнообразные властные предписания, принимаемые в сфере административного управления*(50). Ими являются приказы, распоряжения, указания и любые другие предписания, подлежащие обязательному исполнению теми лицами, которым они адресованы. Как правило, они принимаются в письменной форме, обязательность которой иногда предусмотрена законом и иными правовыми актами. Но в принципе не исключена возможность принятия властного акта в устной форме, например отдание устного приказа, если это согласуется с обстановкой и характером деятельности соответствующего должностного лица. Статья 1069 ГК особо выделяет такой вид властных актов, как издание не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления. По смыслу закона под данную категорию властных актов подпадают как нормативные, так и ненормативные правовые акты государственных органов и органов местного самоуправления, в том числе принятые коллегиально.

Наряду с действиями, т.е. активным поведением государственных и муниципальных органов, а также их должностных лиц, вред в рассматриваемой сфере может быть причинен и путем бездействия. Это имеет место тогда, когда соответствующее должностное лицо или орган управления должны были действовать в силу возложенных на них обязанностей, например совершить то или иное действие по законному и обоснованному запросу гражданина или принять необходимые меры по пресечению правонарушения, но не сделали этого, что и привело к причинению вреда.

Какого-либо перечня незаконных действий (бездействия) государственных (муниципальных) органов и их должностных лиц в сфере административного управления, которые могут порождать рассматриваемое деликтное обязательство, закон не содержит. В силу этого ими могут быть любые акты управления при условии, что они обязательны для исполнения и приняты соответствующим должностным лицом (органом) при исполнении служебных обязанностей (реализации органом своей компетенции). Если вред причинен хотя бы и действиями указанных лиц, но вне реализации ими своих властных функций, возникающее при этом обязательство подчиняется общим правилам о деликтной ответственности. Так, с юридической точки зрения не будет иметь никакого значения, кому принадлежит автомашина, сбившая пешехода,- физическому лицу, коммерческой организации, местной администрации или РОВД, поскольку все они, как владельцы источника повышенной опасности, будут отвечать на равных условиях.

Ответственность за вред, причиненный актом управления, не зависит от того, кто выступает в качестве потерпевшего - гражданин или юридическое лицо. Это новое положение в российском гражданском законодательстве, так как в течение многих лет вред, причиненный незаконными актами власти юридическим лицам, возмещался лишь в случаях, прямо указанных законом. В настоящее время права всех потерпевших от незаконных актов управления совпадают, за исключением, пожалуй, того, что граждане при условии одновременного нарушения их личных неимущественных прав имеют право требовать еще и компенсации морального вреда.

Вред, причиненный незаконными актами управления, подлежит возмещению лишь при наличии вины лиц, принявших подобные акты либо, наоборот, нарушивших права граждан или юридических лиц своим бездействием. При этом, как уже отмечалось, по общему правилу виновными должны предполагаться любые действия государственных или муниципальных органов и их должностных лиц, если они являются незаконными. Это следует из того, что в данном случае вред причиняется не фактическим, а юридическим действием, незаконность которого обычно уже сама по себе свидетельствует о наличии вины того лица, которое его совершило. Сказанное, однако, не означает, что одно из условий ответственности (вина) подменяется другим (противоправностью). В отдельных случаях незаконность акта управления действительно не может быть поставлена в вину тому лицу, которое его приняло. Но это скорее исключение из общего правила, поскольку вина и противоправность в рассматриваемой сфере настолько тесно взаимосвязаны, что доказать отсутствие вины органа или должностного лица при том, что их действия (бездействие) признаны незаконными, достаточно сложно.

Вред, причиненный незаконным актом управления, возмещается за счет казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования. Это также является новеллой российского гражданского законодательства, поскольку раньше в подобных случаях ответственность возлагалась непосредственно на ту организацию, работниками которой был принят незаконный акт управления. После принятия Конституции РФ (ст. 53) и части первой Гражданского кодекса (ст. 16) сохранение прежнего порядка стало невозможным. Возложение ответственности за вред, причиненный актами управления, непосредственно на государство (муниципальное образование) следует рассматривать как повышение гарантий прав потерпевших, так как их право на своевременное и полное возмещение вреда стало более реальным.

Под казной Российской Федерации (субъекта Федерации, муниципального образования) в контексте ст. 1071 ГК понимается принадлежащее Российской Федерации (субъекту Федерации, муниципальному образованию) имущество, не закрепленное за конкретными государственными (муниципальными) предприятиями или учреждениями. В первую очередь к казне относятся средства соответствующих бюджетов, которые управляются органами Минфина РФ, финансовыми органами субъектов Федерации и муниципальных образований. При удовлетворении иска взыскание производится за счет средств соответствующего бюджета, а при отсутствии средств - за счет другого имущества, составляющего казну (см п. 12 постановления Пленумов ВС и ВАС Российской Федерации от 1 июля 1996 г. N 6/8). При этом отсутствие в бюджете необходимых ассигнований на возмещение вреда, причиненного физическому или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, не может служить основанием к отказу в иске, поскольку принцип иммунитета бюджетов на данный случай не распространяется (см. ст. 239 БК).

Указание закона на то, что от имени казны выступают соответствующие финансовые органы, если эта обязанность согласно п. 3 ст. 125 ГК не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина, не дает прямого ответа на вопрос о том, к кому же конкретно должен предъявляться иск о возмещении вреда.

Законодательство и судебная практика последних лет при решении данного вопроса крайне непоследовательны и противоречивы. В конце 90-х гг. в роли ответчика чаще всего привлекался Минфин как уполномоченный действовать от имени казны Российской Федерации (см. п. 1 Положения о Минфине РФ, утвержденного постановлением Правительства РФ от 6 марта 1998 г. N 273). Функцию по выступлению от имени казны в судах по делам о взыскании денежных средств за счет казны Российской Федерации Минфин возложил своим приказом от 12 февраля 1998 г. N 26 на управления федерального казначейства по субъектам Федерации, руководителям которых были выданы доверенности по выступлению от имени казны Российской Федерации.

Однако с 1 января 2000 г. вступил в силу Бюджетный кодекс, п. 10 ст. 158 которого предусматривает, что от имени казны Российской Федерации по искам о возмещении вреда, причиненного незаконными решениями и действиями (бездействием) соответствующих должностных лиц и органов, выступает главный распорядитель средств федерального бюджета по ведомственной принадлежности.

Согласно п. 1 ст. 158 БК главный распорядитель средств федерального бюджета - орган государственной власти Российской Федерации, имеющий право распределять средства федерального бюджета по ведомственным распорядителям и получателям бюджетных средств, определенный ведомственной классификацией расходов федерального бюджета. Ведомственная классификация расходов федерального бюджета является группировкой расходов, отражающей распределение бюджетных ассигнований по прямым получателям средств из федерального бюджета, а в рамках их бюджетов - по целевым статьям и видам расходов (ст. 4 Федерального закона от 15 августа 1996 г. "О бюджетной классификации Российской Федерации"*(51)).

Первым уровнем указанной классификации является перечень прямых получателей средств из федерального бюджета, которые и рассматриваются в качестве главных распорядителей средств. Этот перечень, содержащийся в приложении N 9 к указанному Закону, может дополняться и уточняться законом о федеральном бюджете на соответствующий год. Он включает более 150 прямых получателей средств из федерального бюджета, в состав которых входят как различные министерства и ведомства, так и отдельные важнейшие государственные организации и учреждения. Именно они согласно п. 10 ст. 158 БК с учетом их ведомственной принадлежности (т.е. Министерство внутренних дел РФ, Министерство юстиции РФ, Генеральная прокуратура РФ и т.д.) и должны выступать от имени казны по искам о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) государственных органов и их должностных лиц.

Практическое воплощение в жизнь указанных положений БК столкнулось, однако, с массой проблем, обусловленных, в частности, отсутствием в федеральном бюджете средств на их реализацию, и вылилось в разный подход судов общей юрисдикции и арбитражных судов к решению вопроса о том, какой же конкретно государственный орган должен привлекаться к участию в деле в качестве ответчика от имени казны Российской Федерации.

Правильной представляется практика арбитражных судов, согласно которой от имени казны Российской Федерации в подобных делах выступают главные распорядители средств федерального бюджета, т.е. различные министерства и ведомства, должностными лицами и органами которых причинен вред. Эта практика опирается на ст. 128 БК, которая имеет приоритет перед правилами, закрепленными в подзаконных актах. Поскольку, однако, в составе средств, выделяемых из федерального бюджета министерствам и ведомствам как главным распорядителям, не предусмотрена такая статья расходов, как возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) их органов и должностных лиц, реальное возмещение производится Минфином РФ за счет федерального бюджета по разделу 30, подразделу 04 "Прочие расходы, не отнесенные к другим целевым статьям".

Как видно из изложенного, вопрос о том, кто должен выступать от имени казны Российской Федерации по искам из причинения вреда незаконными действиями (бездействием) государственных органов и их должностных лиц, достаточно сложен и решается на практике неоднозначно. Однако любые трудности, связанные с его решением, не должны ложиться на плечи потерпевших от незаконных действий, с чем, к сожалению, приходится сталкиваться на практике.

Ответственность по ст. 1069-1070 ГК несут Российская Федерация, субъект Федерации или муниципальное образование, в связи с чем потерпевшие могут предъявлять иски к ним самим. Определение того органа, который управомочен выступать от имени казны Российской Федерации, казны субъекта Федерации или казны муниципального образования, не является задачей потерпевших. Разобраться в этом вопросе должен сам суд, который не вправе отказать в рассмотрении дела лишь на том основании, что истцом не указан или неправильно указан орган, уполномоченный выступать от имени соответствующей казны.

Российская Федерация, субъект Федерации или муниципальное образование, возместившие потерпевшему вред, причиненный незаконным актом управления, приобретают право обратного требования (регресса) к тому должностному лицу, которым непосредственно принят незаконный акт управления. Непосредственный виновник несет регрессную ответственность в полном объеме, если иной размер не установлен законом, в частности не вытекает из трудового законодательства.

Ответственность за вред, причиненный актами правоохранительных органов и суда. В отличие от актов управления акты правоохранительных органов и суда, незаконность которых может привести к возникновению деликтного обязательства, указаны в Гражданском кодексе исчерпывающим образом. Согласно ст. 1070 ГК особый режим возмещения вреда действует лишь тогда, когда вред причинен в результате незаконного осуждения гражданина, незаконного привлечения его к уголовной ответственности, незаконного применения к нему в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности. Ограничение рассматриваемого деликта рамками конкретных незаконных действий правоохранительных органов и суда с момента его появления в законодательстве*(52) вызвало обоснованную критику в юридической литературе. В частности, не поддается никакому логическому объяснению, почему в указанный выше перечень не вошли, например, такие действия правоохранительных органов и суда, как незаконное проведение обыска, незаконное задержание подозреваемого, незаконное применение принудительных мер медицинского характера и некоторые другие. Самым оптимальным решением данного вопроса были бы полный отказ законодателя от попытки дать какой-либо перечень незаконных актов правоохранительных органов и суда и указание на то, что ответственность по ст. 1070 ГК наступает за любые незаконные действия этих органов. Однако в новом ГК, по существу, воспроизведено прежнее решение.

Гораздо дальше в этом отношении идет новый УПК, включающий в свой состав главу 18 "Реабилитация", которая посвящена порядку восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда. Наряду с незаконным осуждением и незаконным привлечением к уголовной ответственности п. 2 ст. 133 УПК относит к основаниям возникновения права на реабилитацию незаконное и необоснованное применение принудительных мер медицинского характера. Кроме того, в соответствии с п. 3 ст. 133 УПК право на возмещение вреда имеет любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу. К числу таких мер относятся не только названные в п. 1 ст. 1070 ГК меры пресечения в виде заключения под стражу или взятия подписки о невыезде, но и задержание подозреваемого, домашний арест, залог, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество и др. В связи с этим п. 1 ст. 1070 ГК должен быть приведен в соответствие со ст. 133 УПК, а с 1 июля 2002 г. применяться с учетом изменений, происшедших в уголовно-процессуальном законодательстве.

Таким образом, в настоящее время государство несет ответственность по ст. 1070 ГК за вред, причиненный любыми незаконными действиями правоохранительных органов и суда в сфере уголовного преследования, относящимися к мерам процессуального принуждения. За иные незаконные действия органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, которые не относятся к мерам процессуального принуждения, гражданско-правовая ответственность государства наступает по правилам ст. 1069 ГК.

Исключение, однако, образует случай причинения вреда при осуществлении правосудия. Подобный вред подлежит возмещению лишь тогда, когда вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу (п. 2 ст. 1070 ГК).

Конституционность данного условия стала предметом проверки в постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. "По делу о проверке конституционности положения п. 2 ст. 1070 Гражданского кодекса РФ в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова"*(53). Конституционный Суд РФ пришел к выводу о том, что это положение не противоречит Конституции РФ. В основу такого вывода, который, на наш взгляд, носит весьма спорный характер, положены три аргумента. Во-первых, отсутствие в конституционных нормах непосредственного указания на необходимость вины соответствующего должностного лица не означает, что вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается государством независимо от вины этих лиц. Напротив, наличие вины - общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права. Указание же в п. 2 ст. 1070 ГК на необходимость установления вины приговором суда, вступившим в законную силу, представляет собой вполне допустимое исключение из общего гражданско-правового правила о презумпции вины причинителя вреда. Во-вторых, по мнению Конституционного Суда РФ, допустимость исков о возмещении вреда, причиненного при осуществлении правосудия, означала бы еще одну процедуру проверки законности и обоснованности уже состоявшегося судебного решения и, более того, создавала бы возможность замены по выбору заинтересованного лица установленных процедур проверки судебных решений их оспариванием путем предъявления деликтных исков. В-третьих, судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон в условиях, когда активность суда в собирании доказательств ограничена. Поэтому было бы неверно возлагать на государство обязанность по возмещению вреда, причиненного незаконным актом правосудия, принятию которого способствовал сам потерпевший, не представивший необходимых доказательств и не проявивший должной активности в отстаивании своих прав и законных интересов.

Вместе с тем Конституционный Суд РФ дал общеобязательное толкование п. 2 ст. 1070 ГК, в соответствии с которым к осуществлению правосудия в данной норме относится не все судопроизводство, а лишь та его часть, которая выражается в принятии актов судебной власти по разрешению подведомственных суду дел, т.е. судебных актов, разрешающих дело по существу. Поэтому п. 2 ст. 1070 ГК не может служить препятствием для возмещения вреда, причиненного действием или бездействием судьи в ходе осуществления гражданского судопроизводства, если он издает незаконный акт, который не решает дело по существу, а определяет процессуально-правовое положение сторон. В этих случаях, в том числе и тогда, когда противоправное деяние судьи не выражено в судебном акте (нарушение разумных сроков судебного разбирательства, иное грубое нарушение процедуры), вина судьи может быть установлена не только приговором суда, но и иным судебным решением. При этом, по мнению Конституционного Суда РФ, здесь не действует положение о презумпции вины причинителя вреда, предусмотренное п. 2 ст. 1064 ГК.

Обязательным условием возникновения права на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов или суда, является либо вынесение оправдательного приговора, либо прекращение уголовного преследования в связи с отказом государственного или частного обвинителя от обвинения, либо прекращение уголовного преследования по реалибилитирующим основаниям (отсутствие события преступления, отсутствие в деянии состава преступления, непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления и др.), либо полная или частичная отмена вступившего в законную силу обвинительного приговора или постановления суда о применении принудительной меры медицинского характера, либо прекращение производства об административном правонарушении за отсутствием события или состава административного правонарушения. Напротив, прекращение уголовного или административного дела по нереабилитирующим основаниям (акт амнистии, истечение сроков давности, недостижение возраста, с которого наступает уголовная или административная ответственность, принятие закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния), равно как и изменение квалификации содеянного на менее тяжкое преступление либо снижение меры наказания, не являются основаниями для возмещения ущерба по ст. 1070 ГК.

В качестве потерпевших от незаконных действий органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда выступают граждане, к которым эти незаконные меры были непосредственно применены. В случае смерти потерпевшего право на возмещение вреда переходит к его наследникам. Иногда, однако, в результате незаконного применения мер принуждения к конкретному гражданину убытки возникают у юридического лица. Например, в результате незаконного осуждения руководителя коммерческого предприятия могут не только серьезно пострадать деловая репутация этого предприятия, но и возникнуть прямые имущественные потери. Как представляется, по смыслу закона и опираясь на ст. 53 Конституции РФ, ст. 16 ГК, такое предприятие имеет право на возмещение всего понесенного им ущерба. Данное положение подтверждается ст. 139 УПК, согласно которой вред, причиненный юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) и решениями суда, прокурора, следователя, дознавателя, органа дознания, возмещается государством в полном объеме в порядке и сроки, установленные главой 18 УПК*(54).

Вред возмещается в полном объеме, что подчеркивается как в ст. 1070 ГК, так и в ст. 133 УПК. Вместе с тем ст. 135 УПК указывает, что возмещение реабилитированному включает в себя возмещение: а) заработной платы, пенсии, пособия, других средств, которых он лишился в результате уголовного преследования; б) конфискованного или обращенного в доход государства на основании приговора или решения суда его имущества; в) штрафов и процессуальных издержек, взысканных с него во исполнение приговора суда; г) сумм, выплаченных им за оказание юридической помощи; д) иных расходов. Хотя указанный перечень подлежащих возмещению видов имущественного вреда и не носит исчерпывающего характера, им охватывается далеко не весь возможный имущественный вред потерпевшему. В частности, под понятие "иные расходы" подпадает лишь та часть убытков потерпевшего, которая именуется реальным ущербом. Между тем принцип полного возмещения вреда предполагает возмещение потерпевшему также упущенной выгоды. Поэтому по смыслу закона возмещению подлежит любой имущественный вред потерпевшему, в том числе выразившийся в неполучении дохода по вкладу, облигации и иной ценной бумаге; в лишении возможности принять наследство или сохранить его от расхищения; в убытках по сделкам, которые не были своевременно исполнены или были вынужденно прерваны, и т.п. Однако подобный вред, причиненный уголовным преследованием, по-видимому, может возмещаться лишь в порядке гражданского судопроизводства, а не по правилам о реабилитации, установленным главой 18 УПК.

Наряду с правом на полное возмещение имущественного ущерба потерпевший имеет право на компенсацию причиненного ему морального вреда, которая в данном случае осуществляется независимо от вины причинителя (ст. 1100 ГК). Статья 136 УПК в дополнение к данной мере возмещения морального вреда указывает на: 1) принесение реабилитированному официального извинения от имени государства за причиненный вред; 2) помещение в средстве массовой информации сообщения о реабилитации, если сведения о применении мер уголовного преследования в отношении реабилитированного лица были распространены по радио, телевидению или в иных средствах массовой информации; 3) направление по требованию реабилитированного письменных сообщений о принятых решениях, оправдывающих гражданина, по месту его работы, учебы или жительства.

Порядок возмещения вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов и суда, подразделяется на общий и специальный. Последний применяется в случае реабилитации граждан, незаконно подвергнутых мерам уголовного преследования, и определен правилами главы 18 УПК. Суть его сводится к следующему. Суд в приговоре, определении, постановлении, а прокурор, следователь, дознаватель - в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.

Реабилитированный вправе в течение трех лет со дня получения извещения обратиться с требованием о возмещении имущественного вреда в орган, постановивший приговор и (или) вынесший определение, постановление о прекращении уголовного дела, об отмене или изменении незаконных или необоснованных решений. Если уголовное дело прекращено или приговор изменен вышестоящим судом, то требование о возмещении вреда направляется в суд, постановивший приговор. Не позднее месяца со дня поступления требования о возмещении вреда судья, прокурор, следователь или дознаватель определяет его размер и выносит постановление о производстве выплат в возмещение этого вреда. Указанные выплаты производятся с учетом уровня инфляции. Копия постановления вручается или направляется реабилитированному, а в случае его смерти - его наследникам, близким родственникам или иждивенцам. Если реабилитированный не согласен с размером возмещения вреда, он вправе обжаловать данное постановление в порядке, установленном для подачи кассационных жалоб*(55).

В остальных случаях, выходящих за рамки понятия "реабилитация", определенного уголовно-процессуальным законодательством, а также при компенсации морального вреда возмещение вреда производится в общем порядке, т.е. в порядке гражданского судопроизводства.

Завершая анализ правил о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, отметим, что указанные правила не применяются к возмещению вреда жертвам политических репрессий. В данном случае действуют нормы специального Закона РСФСР - "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18 октября 1991 г.*(56), которые конкретизированы в ряде подзаконных актов*(57).