ПСИХОТЕРАПИЯ И ХОРОШИЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ
Глубокий анализ взаимоотношений между людьми, таких, например, какотношения дружбы или супружеские отношения, неизбежно приводит нас к выводу,что базовые потребности подлежат удовлетворению только в процессемежличностного общения. Удовлетворение базовых потребностей всегда имеетпсихотерапевтическое значение, хотя бы потому, что человек, у которогоудовлетворены базовые потребности, чувствует себя в безопасности, чувствует,что любим, что он что-то значит и заслуживает уважения. Взявшись за анализ взаимоотношений между людьми, мы обязательностолкнемся с необходимостью (равно как и с возможностью) провести границумежду плохими и хорошими отношениями, будь то дружеские отношения, отношениямежду супругами или между родителем и ребенком. На мой взгляд, самымразумным основанием для такого разграничения будет степень базовогоудовлетворения, обеспечиваемого этими отношениями. Психологически хорошимиможно считать такие межличностные отношения, которые вызывают у участниковчувство принадлежности, убеждают человека, что он пребывает вне опасности,укрепляют их самоуважение (а в конечном итоге дают возможностьсамоактуализации). Источником безопасности, любви и уважения не могут быть деревья илигоры, даже общение с собакой не может приблизить человека к подлинномуудовлетворению базовых потребностей. Только люди могут удовлетворить нашупотребность в любви и уважении, только им мы в полной мере отдаем любовь иуважение. Базовое удовлетворение ѕ вот главное, что дарят друг другу хорошиедрузья, любовники, супруги, хорошие родители и дети, учителя и ученики,именно его ищет каждый из нас, вступая в те или иные неформальные отношения,и именно оно является необходимой предпосылкой, условием sine qua поп длятого, чтобы человек обрел здоровье, приблизился к идеалу хорошего человека.Что, если не это, является высшей (если не единственной) целью психотерапии? Такое определение психотерапии влечет за собой два крайне важныхпоследствия: 1) оно позволяет нам рассматривать психотерапию как уникальнуюразновидность межличностных отношений, так как некоторые фундаментальныехарактеристики психотерапевтических отношений свойственны любым "хорошим"человеческим отношениям,75 и 2) если психотерапия представляет собойразновидность межличностных отношений, которые, как любые другие отношения,могут быть как хорошими, так и плохими, то этому, межличностному аспектупсихотерапии следует уделить гораздо большее внимание, нежели уделяетсясейчас.74 1. Если мы примем за модель хороших межличностных отношений дружбу(будь то дружба между супругами, родителем и ребенком или двумя мужчинами) итщательно исследуем ее, то обязательно обнаружим, что дружба несет с собойне только удовлетворение базовых потребностей, но и становится источникоммногих видов удовлетворения. Такие характеристики хорошей дружбы какискренность, честность, доверие, отсутствие угрозы и необходимостизащищаться, помимо очевидного гратификационного значения, имеют также иэкспрессивную ценность (см. главу 10). В дружеских отношениях человек можетпозволить себе быть пассивным, расслабленным, глупым и ребячливым. Человекощущает, что его любят и уважают не за общественный статус, не за социальнуюроль, которую он исполняет, а за его уникальные человеческие достоинства.Друзья не чувствуют необходимости скрывать друг от друга свои слабости инедостатки, они могут позволить себе обнаружить друг перед другом своюнесостоятельность в тех или иных вопросах, зная, что это не вызовет насмешекили презрения. В дружеских взаимоотношениях человек получает возможностьпережить инсайт, даже во фрейдовском понимании этого слова, ведь задушевнаябеседа с близким другом может стать своеобразным эквивалентомпсихоаналитической интерпретации. Хорошие межличностные отношения ценны еще и тем, что несут в себеопределенного рода образовательную функцию, на которую, к сожалению, до сихпор мы почти не обращали внимания. Человек испытывает потребность не тольков безопасности и любви, но и в знании. Он любознателен от природы, емухочется знать все больше и больше, он страж-дет сорвать покровы сневедомого, стремится открыть еще не открытые двери. Кроме любопытства,человеку свойственно глубоко философское стремление к упорядочению иосмыслению мира. Хорошие межличностные отношения, без сомнения, способствуютудовлетворению всех этих стремлений, и то же самое до известной степениможно сказать и об отношениях, связывающих психотерапевта с пациентом. Наконец, следует отметить и тот очевидный (хотя почему-то почти никемне замеченный) факт, что любить столь же приятно, как и быть любимым.75Потребность в выражении любви подавляется в нашей культуре не меньше, аможет быть и больше, чем сексуальные и агрессивные импульсы (442). Западнаякультура не предоставляет человеку практически никаких легальных норм длятого, чтобы выразить симпатию, продемонстрировать любовь. Можно назватьтолько три типа отношений, в которых экспрессивные проявления такого рода невстречают запретов: супружеские и любовные отношения, детско-родительскиеотношения и отношения между бабушками и внуками. Но даже в рамках этихотношений любовь нередко сопряжена с чувством вины, защитными реакциями,борьбой за власть, и ее открытое выражение вызывает смущение. Рассуждая о психотерапии, мы зачастую упускаем из поля зрения тот факт,что психотерапевтические отношения допускают и даже поощряют открытое,вербальное выражение любви. Только здесь (а также в так называемых группахличностного роста) человек имеет возможность открыто выразить свою любовь кдругому человеку, только здесь его способность к любовной экспрессииосвобождается от нездорового и наносного и реализуется в полную меру. Этонаблюдение вынуждает нас заново оценить фрейдовские концепции переноса иконтрпереноса, разработанные им в ходе изучения патологии и слишком узкиедля того, чтобы с их помощью анализировать здоровые межличностные отношения.Очевидно, настала пора расширить рамки этих понятий с тем, чтобы ониохватывали собой не только болезненные, иррациональные импульсы, но издоровые, здравые побуждения человеческого организма. 2. Во взаимоотношениях между людьми отмечаются, по крайней мере, триразновидности, три стиля: доминантно-подчиненный (или субординационный),демократичный и попустительский (отчужденный). Наблюдать их можно в самыхразных областях жизнедеятельности человека (300), в том числе и вовзаимоотношениях терапевта и пациента. Порой терапевт занимает активную, наступательную позицию, становитсясвоего рода начальником для пациента, олицетворением силы, власти, опыта,знания, решимости. Порой пациент видит в терапевте партнера по общему делу,а иногда терапевт становится для пациента своего рода холодным, бесстрастнымзеркалом, в котором тот видит свое истинное обличие. Именно этот, последнийстиль отношений рекомендовал терапевту Фрейд, однако на практике терапевтыотдают предпочтение первым двум; при этом в любом нормальном, здоровом,человеческом чувстве терапевта по отношению к пациенту мы склонны видетьконтрперенос, то есть нечто нездоровое, иррациональное. Таким образом, если мы согласимся с мыслью, что психотерапевтическийэффект невозможен вне межличностных отношений между пациентом и терапевтом,что эти отношения так же естественны и необходимы для пациента как вода длярыбы, то мы должны прийти к выводу, что различные стили психотерапевтическихотношений важны не только сами по себе, не per se, но и в том отношении,насколько они удовлетворяют запросам конкретного пациента. Было бы неверноотдавать предпочтение одному стилю и отвергать остальные. Хороший терапевтдолжен иметь в своем арсенале все перечисленные выше способы общения спациентом, а может быть и иные, пока не известные нам. Как явствует из приведенных выше примеров, для большинства пациентовнаиболее благоприятным является демократичный стиль общения, предполагающийтеплые, дружеские, партнерские взаимоотношения с терапевтом. Однако естьнемало пациентов, например, с тяжелыми, хроническими формами неврозов,которым демократичный стиль общения с терапевтом не принесет пользы и, малотого, даже противопоказан. Пациент с авторитарным складом характера, склонный видеть в добромотношении проявление слабости, почувствовав благожелательное, участливоеотношение к себе терапевта, станет презирать его, смотреть на него свысока.С такими людьми терапевт всегда должен быть начеку, он должен сразу жестрого обозначить границы дозволенного для пациента и не позволять емунарушать их ѕ в конце концов это пойдет пациенту на пользу. Есть немалоученых, которые особо подчеркивают необходимость подобного рода жесткости вовзаимоотношениях между пациентом и психотерапевтом. Некоторые пациенты склонны видеть в любви лишь способ обмануть,подчинить другого человека своей воле. Такие люди чувствуют себя спокойнотолько тогда, когда терапевт занимает отстраненную позицию. Человек сглубинным чувством вины, напротив, требует наказания. Определенная степеньавторитарности, жесткости необходима также при общении с пациентами,склонными к саморазрушительному, суицидальному поведению. Однако в любом случае терапевт должен отдавать себе отчет в том, какойтип взаимоотношений складывается у него с конкретным пациентом. Несмотря нато, что психотерапевт вправе уступить склонностям характера, вправепредпочитать какой-то один стиль взаимоотношений с пациентом, все-таки ондолжен уметь контролировать себя и отказываться от своих предпочтений, когдаэто необходимо для здоровья пациента. Если отношения между терапевтом и пациентом неудовлетворительны ѕневажно, оцениваем мы их с точки зрения общих критериев или с точки зренияпользы для конкретного пациента, ѕ то вряд ли можно ожидать реализации всехвозможностей психотерапевтического воздействия, поскольку, выстроенные наневерном основании, такие отношения, как правило, либо не приводят к успеху,либо вовсе обрываются после первой же встречи. В тех случаях, когда пациент,несмотря ни на что, все-таки остается с терапевтом, которого он ненавидит,презирает или боится, большая часть его времени и усилий уходит на то, чтобыдосадить терапевту, продемонстрировать терапевту свое пренебрежение илизащититься от него. Подводя черту под всем вышеизложенным, можно сказать, что хорошиемежличностные отношения, хотя и не могут быть самоцелью, а служат лишьсредством достижения отдаленных целей, являются необходимой или чрезвычайножелательной предпосылкой эффективного психотерапевтического воздействия, таккак в большинстве случаев обеспечивают пациенту удовлетворение базовыхпсихологических потребностей. Этот вывод влечет за собой ряд любопытных следствий. Если сутьпсихотерапии состоит в том, чтобы сформировать у нездорового индивидуумакачества, которые он так и не смог приобрести в результате взаимоотношений слюдьми, следовательно, психологически нездорового индивидуума можноопределить как человека, не знающего, что такое хорошие отношения междулюдьми. Такое определение полностью согласуется с предыдущим определением,которое мы дали психологическому нездоровью. Психологическое нездоровье мытрактовали как неспособность удовлетворить насущные потребности в любви,уважении и т.п. Ясно, что такое удовлетворение возможно только вовзаимодействии с другими людьми. Несмотря на почти полную идентичность этихдвух определений, они различаются акцентами и открывают перед нами разныенаправления для анализа, обращают наше внимание на разные аспектыпсихотерапии. Новое определение психологического нездоровья позволяет нам по-новомувзглянуть на отношения между психотерапевтом и пациентом. Мы привыкли видетьв психотерапии своего рода крайнее средство, последний шанс, нечто подобноехирургическому вмешательству, например. К психотерапевту обращаются, главнымобразом, глубоко нездоровые люди, и потому в сознании большинства населения,как впрочем, и в сознании самих терапевтов, психотерапия приобрела оттенокроковой неизбежности, ужасной, трагической необходимости. Ясно, что в этом отношении к психотерапии нет ничего похожего на тодоброе чувство, с каким люди вступают в супружеские, дружеские илипартнерские отношения. Это прискорбно, потому что на самом деле психотерапиюможно сравнить, пусть пока только теоретически, не только с хирургическимвмешательством, но и с дружеской поддержкой, и потому психотерапию следовалобы рассматривать как пример хорошего, здорового, и, до известной степени, ав определенных аспектах даже идеального типа взаимоотношений между людьми.Теоретически это именно тот тип человеческих отношений, к которому можно инужно стремиться. Вот вывод, неизбежно вытекающий из всего, что мы сказаливыше. Однако разница между идеальным и реальным отношением к психотерапииогромна, и ее невозможно объяснить одной лишь невротической потребностью вболезни. Корни ее лежат в непонимании самих основ взаимоотношений междупсихотерапевтом и пациентом, причем это непонимание характерно не только дляпациентов, но и для очень многих терапевтов. Я не раз убеждался в том, чтопотенциального пациента можно подвигнуть на психотерапию, только разъяснивему ее истинные цели и задачи. Взгляд на психотерапию как на разновидность межличностных отношенийдает нам возможность выявить такой ее существеннейший аспект какформирование навыков установления хороших отношений с людьми. Хроническийневротик не способен вступить в нормальные взаимоотношения с людьми;терапевт должен научить его этому, доказать ему их пользу и плодотворность.После этого терапевт будет вправе надеяться, что пациент перенесет навыкиобщения, приобретенные в ходе психотерапии, в реальную жизнь, что он будетспособен установить по-настоящему глубокие, дружеские отношения сокружающими его людьми и черпать базовое удовлетворение из общения ссупругом, детьми, друзьями, коллегами. Здесь мы можем сформулировать ещеодно определение психотерапии. Психотерапию можно рассматривать как процессвосстановления способности пациента самостоятельно устанавливать хорошиевзаимоотношения с людьми, к чему устремлены абсолютно все люди и в чемболее-менее здоровые люди черпают удовлетворение своих базовыхпсихологических потребностей. Все эти рассуждения постепенно приводят нас к мысли, что в идеалепациенты и терапевты должны выбирать друг друга и что в основе этого выборадолжны лежать не только социально-экономические соображения, такие какрепутация, размер гонорара, технические знания и навыки терапевта, но инормальная человеческая симпатия. Совершенно очевидно, что если терапевт ипациент симпатизируют друг другу, то это позволит в более сжатые срокидобиться лучшего психотерапевтического эффекта, откроет возможность дляустановления идеальных взаимоотношений между психотерапевтом и пациентом. Вконце концов, общение двух симпатизирующих друг другу людей окажется гораздоболее плодотворным как с точки зрения преодоления недуга, так и с точкизрения обретения терапевтом нового лечебного опыта. Исходя извышеизложенного, можно предположить, что одинаковый уровень образования,сходство религиозных, политических и ценностных установок терапевта ипациента благоприятствуют успеху психотерапии. Пожалуй, у нас не остается причин сомневаться в том, что личностьтерапевта, структура его характера является, если не решающим, то одним изглавных факторов психотерапии. Терапевт должен уметь установить идеальные,или психотерапевтические отношения со своим пациентом, причем с любымпациентом. Он должен быть добрым и сочувственным, он должен обладатьдостаточной уверенностью в себе, чтобы с уважением относиться к своемупациенту; он должен быть глубоко демократичным человеком, демократичным впсихологическом смысле этого слова, что предполагает уважение киндивидуальности и особости другого человека. Словом, психотерапевт должен быть безопасен в эмоциональном плане, а,кроме того, должен иметь здоровую самооценку. Желательно также, чтобытерапевт не был обременен собственными проблемами: хорошо было бы, если быон был материально обеспеченным человеком, если бы у него была хорошая семьяи хорошие друзья, если бы он любил жизнь и умел наслаждаться ею. В завершение всего сказанного хочется вновь обратиться к вопросу, откоторого преждевременно отказался психоанализ, к вопросу о возможностинеформальных, дружеских отношений между терапевтом и пациентом, причем какпосле завершения хода лечения, так и в ходе оного.Дата добавления: 2014-12-06; просмотров: 892;