Птичье гнездо.

Человек это просто мелочь. Нельзя сказать, что он существует сам по себе – это вещь составная. Если на него не обращать внимания, его просто нет. Это лишь тень ума, общая сумма воспоминаний. Чистое бытие отражается в зеркале ума как знание. То, что знается, принимает форму человека, основываясь на памяти и привычках. Это лишь тень, или проекция знающего на экран ума.

– Нисаргадатта Махарадж –

Эго это птичье гнездо, небрежно сделанное, расположенное как попало, собранное из каждого обломка, из каждой новой идеи, которые когда-либо попадались под руку. Когда начинаешь разбирать его на части, то находишь лишь немного вещей, с которыми ты отождествляешь себя, и ещё меньше тех, которые ты сознательно туда положил.

И даже тогда, кто этот ты? То "я", которое принимает участие в создании и развитии эго, само не является его продуктом, но производной бесчисленных, не принадлежащих эго сил и событий, так что же такое в действительности "я"? Можно попытаться взять своё эго под контроль, попытаться как-то понять его, организовать, но всё, что ты в реальности можешь сделать, это лишь прибраться на поверхности. Одни эго более замусорены, другие менее, но мысль, что истинное "я" прячется где-то в этом хаосе, это лишь одна из тщеславных идей, которые заставляют нас целенаправленно ходить вокруг да около. Такой вещи, как истинное "я" не существует.

Когда ты осознаешь, что не имеешь понятия, кто ты есть, ты действительно начинаешь понимать, кто ты есть. Идея об отдельном и дееспособном индивидуальном "я" быстро рассыпается при серьёзном исследовании. Как и любая вера. Что требует времени и усилий, так это становление тем человеком, который решит подвергнуть идею о "я" такому исследованию, и постарается осмыслить то, что останется, когда эта вера уйдёт.

Джед, то, что вы называете Первым Шагом, тот коллапс, который произошёл со мной у вас в доме, совсем не так безобиден, как какой-то "шаг". Это ядерная катастрофа эго – персональный Армагеддон. Метафора пост-апокалиптического кошмара кажется в некоторых аспектах настолько точной, что реальный пост-апокалиптический кошмар мог бы показаться жалким её подобием. Вот реальность, а всё остальное, как вы говорите, это просто отсветы на стене. Всё, чем я являюсь, это испуганная кучка мнений, воспоминаний и желаний. Это всё, чем является каждый. Я просто поражаюсь, что все, как и я, не делают того же ­– не срывают как можно скорее своё дерьмо. Наверное, пребывать во сне, значит жить с этим. Мне хочется просто разодрать себе грудную клетку, вытащить сердце и покончить с этим. Но нет, это было бы слишком просто.

Даже теперь хотелось бы знать, является ли Первый Шаг единственным шагом, а остальной процесс это просто скитания по бесплодным землям, разборка мусора, опознание тел и запись происходящего. Признания. Огорчения. Движение дальше.

Это что, какая-то поэтическая фигня? Я должна всё время за собой следить, чтобы не впасть в сентиментальность школьницы. Но нет, вот самое близкое, на что это похоже: пост-апокалиптический ландшафт – разрушенный, заброшенный, безнадёжный. Мои амбиции, мои желания, мои связи с людьми, мои надежды, мои мечты, мои верования, те самые вещи, которые я считала своей сутью, теперь уменьшились до пустых безжизненных трупов, настолько мёртвых, что не верится, что они были когда-то живы, настолько хрупких, что рассыпаются в груду пыли при пристальном взгляде. Каждый день я нахожу всё новые. "О, вот мои карьерные амбиции. Они были такой большой частью меня, такой важной. Забавно, что я не заметила, как они пропали. Теперь я даже не могу вспомнить, какие они были, и вообще, зачем они были у меня. Сейчас я даже не могу себе представить, что у меня есть карьерные амбиции". "О, вот мои девичьи мечтания – свадьба, дом, дети. Была ли я той девочкой? Той связи я больше не чувствую, так что это не кажется потерей". "Господи, боже мой, мои взгляды, вкусы, предпочтения. Неужели я всё время таскала этот хлам с собой?" И вот так каждый день, по мере разоблачения всё новых аспектов моего бывшего "я". Какие-то больше, какие-то меньше. Я не убиваюсь по ним, даже по тем, которые считала самыми дорогими. Просто отмечаю их уход – с сухими глазами, контуженная – и иду дальше.

Я иду по этой искорёженной земле день за днём, используя процесс написания, чтобы осмыслить эту резню, чтобы переработать свои потери. Однако больше всего я боюсь не того, что найду среди уничтоженных, но среди тех, что ещё уцелели. Уцелевшие есть, я знаю. Я чувствую их – тёмные, бесформенные. Даже мысль об этом приводит в оцепенение. Ещё блуждают какие-то вещи на этом пустыре эго, которых я собираюсь настигнуть и убить – вещи, которые не смог уничтожить ядерный взрыв. У меня нет иллюзий на этот счёт. Моё здравомыслие на таком пределе, что пару раз я подумывала о том, чтобы пройти семидневное психиатрическое обследование. О да, представляю себе. Я туда звонила. Номер остался в памяти сотового телефона. Они бы, конечно, ничего не поняли, через что я прохожу, но я чувствовала себя как один большой оголённый нерв, и мысль о наркотическом забытьи казалась тревожно соблазнительной.

Нам необходимы границы, которые предоставляет эго. Они являются неотъемлемой частью жизни в парке развлечений. "Я" это комплекс, набор переменных величин, которые придают нам форму, и которые отличают нас от других форм. В парк развлечений нельзя зайти как есть, нужен кодовый костюм. Это маскарад, и не имеет значения, в качестве кого ты сюда зашёл, главное, в качестве кого-то. Ты не можешь зайти как никто.

Джулия находится в парке, она забилась в угол, чтобы снять с себя свой костюм. Не простая это задача, поскольку тот, кто облачён в эту одежду, не имеет ни рук, ни воли. Фактически, это сам костюм должен собраться с силами и безжалостно сорвать себя. Эго должно убить эго. Только эго способно на это. Кто же ещё? Физическое самоубийство лишь тень этого истинного самоуничтожения.

Мнения! Боже, где я набралась этих идиотских мнений? Я носила их подобно маленькой девочке, которая надевает мамины украшения. "Посмотрите на меня! У меня уникальное мнение! Посмотрите на моё чудесное мнение! Я думаю так, я думаю эдак. Посмотрите, какая я особенная! Если вы будете восхищаться моим мнением, я буду восхищаться вашим!" Я знаю, что это просто нормально развивающаяся боль, но серьёзно, какое шутовство! Как это глупо! Теперь я презираю все украшения, притворства, всю косметику. Всё, что я хочу увидеть, это реальность. Красота – вот сама реальность. Я лучше полюбуюсь на полусъеденную мертвечину, на одинокое облако, на муху на тыльной стороне моей ладони, чем пойду в Лувр. Ещё одна поэтическая фигня? Может быть, но теперь я с удовольствием смотрю на те вещи, которые когда-то казались мне ерундой. Я меняюсь, и мой мир меняется вместе со мной. Я начинаю ясно понимать Уитмена. Я не понимаю, как может существовать что-то более красивое, чем капающая из ржавой трубы вода. Когда-то я ненавидела свои ноги, теперь же, кажется, что время останавливается, когда я смотрю на них, и я вижу то же совершенство, как и во всём. Мне кажется, это единственная вещь, о которой на самом деле снова и снова говорил Уитмен. "Великолепное утро за окном удовлетворяет меня больше, чем все метафизические книги". Везде это совершенство, как нежно звучащая чистая нота, и единственное, что может разрушить это, сделать прокисшим, это попытка улучшить, а единственная вещь, которая способна на такое, это эго – фальшивое "я", всегда берущее фальшивую ноту.

Ладно, пусть это поэтическая фигня, но это правда, и чёрт с ней.

***

Возможно ли, что теперь, родив ребёнка, я отнеслась бы к нему безразлично? Это кажется невероятным, но я не вижу, как может быть по-другому. Люди думают, что связь между двумя существами происходит на глубоком уровне, но по-моему, этот уровень чуть глубже верхней одежды. Так и должно быть. Как же ещё? Без этой одежды нет точки контакта. Или, может быть, человек становится одной недифференцированной точкой контакта, гибко, подвижно поддерживая связь со всем, что есть. Не знаю. Не думаю.

Всё время приходит на ум одна вещь откуда-то из Кастанеды, где племянник Дона Хуана погиб, разбившись на мотоцикле, и Дон Хуан мог переключаться между двумя аспектами себя – сначала он был убитым горем от потери любимого человека, а потом, не в течении дней или часов, а мгновенно, словно щелкнув пальцами, он переключился на своё имперсональное "я" и наблюдал смерть своего племянника с совершенным безразличием. Помню, я думала, что это какая-то колдовская ерунда, когда читала это довольно давно, но теперь я сомневаюсь не в безразличии или в способности переключаться, а в способности чувствовать. Это останется? Могу ли я это сохранить? Похоже, это невозможно.

Вы говорили об этом, Джед. Вы говорили мне о том месте в "Дао", где говорится, что смерти негде войти, и в "Гите", где говорится, что ни огонь не спалит, ни ветер не иссушит. Но можно ещё кое-что об этом сказать. Та часть, где входит смерть, является также частью, где входит жизнь. Не остаётся места для связи с другим существом. Я не могу понять всего этого даже теоретически. Человеческая связь идёт от эго к эго. Сердце это его часть. Эго это внешнее "я", ложное "я", которое не переживёт этого пробуждения. Я помню буквально сотни разговоров между духовными искателями и учителями, и я помню, как читала об этом в книгах и журнальных статьях, но не помню, чтобы это когда-либо имело какой-то смысл для меня, и вот теперь я сама здесь, и всё равно ничего не понимаю. И я спрашиваю снова и снова, если у меня будет ребёнок, буду ли я с ним связана, даже если у меня больше нет связывающей поверхности? Буду ли я любить своё собственное дитя? Я уверена, ответ нет, но я также уверена, что ответом не может быть нет.

Сделав Первый Шаг, Джулия практически выпрыгнула из самолёта без парашюта. И теперь она в свободном падении. Возможно, она боится испытать боль при ударе о землю, радостно несущейся ей навстречу, но это остаточный паттерн страха, который уже почти вышел из употребления. Точно в момент удара планета исчезнет, и ничего не останется. Её свободное падение не закончится, но оно больше не будет ощущаться как падение, потому что не будет ничего, относительно чего можно было судить об этом– ни ветра, ни свиста, ни быстро приближающейся планеты. Вот где кончается двойственное сознание. И с тех пор она будет жить в безграничном сознании, больше никогда снова не будет способна различить "я" и "не-я". Будет постоянно пребывать в недвойственном сознании.

Если у неё будет ребёнок, будет ли она его любить? Это интересный вопрос, поднимающий другие. Когда-то с насмешливо-ироничным оттенком я сказал, что серьёзная травма головы, возможно, вернёт меня в какой-то вид состояния до реализации. Может ли материнство (отцовство) повлиять также? Не знаю. Как и Джулия, я не вижу, как такое может быть. Но в отличие от неё, я вижу, как такого быть не может.

Я купила экземпляр сценария "Махабхараты" Жана-Клода Карьера и Питера Брука. Наслаждалась чтением. Привела его в совершенную негодность, загибая края страниц и делая заметки ручкой. В части "Гиты" Кришна говорит Арджуне, что он должен подняться, свободный от надежды, и броситься в бой. Эта фраза обожгла мой ум: Свободный от надежды. Оставь надежду, всяк сюда входящий. Эта битва абсолютна. А было бы так хорошо, если б это было не так. Было бы так хорошо, если бы мне удалось убедить себя, что медитируя по шесть часов в день, или распростёршись перед ногами мастера, или отрёкшись от чего-то любимого, я бы смогла изменить эту истину. Но это не то, на что я подписывалась. Я ищу отвлечения, развлечения, чего-нибудь, что позволило бы мне выйти из этого, но это съедает меня изнутри, и не успокаивается даже на секунду.

***

Я всегда слышала и верила, что духовный путь это путь покоя и внутренней невозмутимости, любви и света, мира и приятия. Да, это не тот путь, по которому я иду. Мой путь это какофония тёмных эмоций, яростный грохот гнева, ненависти, презрения, насмешек и отвращения, в основном направленные на саму себя.

Этой ночью я писала десять часов кряду. Почти ничего не помню. С утра посмотрела на то, что написала, это было похоже на рвоту, на эмоциональную блевотину, как будто у меня внутри было огромное количество ужасной низости и жалости, и оно всё извергалось и извергалось из меня, словно из бездонного источника. Он не бездонный, я знаю, но знать рационально это не то, что знать, зная.

***

Я продвигаюсь. Это так эфемерно в одном смысле, и так совершенно по-особенному в другом. Остановиться нельзя, я понимаю. Ты не можешь сделать паузу, отдохнуть, ничего не можешь поделать со скоростью, с которой всё происходит. Одно заканчивается, тут же начинается другое. Слой за слоем, без остановки. Я делаю дыхательные упражнения и стараюсь как следует выспаться, но это случается в единственном случае – когда я отправляюсь спать совершенно измотанной. У меня больше нет распорядка дня. Я сплю, когда сплю. Хожу тут везде. Моя энергия в порядке, но выгляжу я как чёрт. Читаю, пишу, гуляю, сплю – вот всё, что я делаю. Как же можно пройти через это, если вокруг люди? Или продолжая вести нормальную жизнь, работать? Или без этого процесса записывания? Тогда ты будешь пытаться как-то контролировать это, а на мой взгляд, это невозможно. Совершенно. Это пожар, а не костёр во дворе. Они бы закончили в дурдоме, уж точно.

30. Не верьте всем честным парням!
(Высказывания Ю.Дж.Кришнамурти – часть 3.)

Я буду петь эту песню всю жизнь, пока не упаду замертво – слушает меня кто-нибудь или нет, для меня совсем не важно.

– Ю.Дж.Кришнамурти –

Третья и последняя подборка высказываний Ю.Дж.Кришнамутри.

Если кто-то убеждает вас, что вы можете куда-то попасть, он хочет вас прокатить. Возможно, он честный человек. Не верьте всем честным парням! Выкиньте их! В этой области нет честных. Никакой внешний фактор не поможет вам…

Желаю вам самой большой удачи. Я прекрасно знаю, что этого никто не может получить, и никто не может дать. Я не могу этого дать. Если кто-то обещает, он просто обещает, и он долго будет вас катать. Он просто шутит над вами. Он не может доставить товар, и говорит "В следующей жизни", или "Ещё десять лет" – он в безопасности.

***

Вы не можете быть в этом заинтересованы. Как вы можете быть в этом заинтересованы? – вот мой вопрос. Как вы можете быть заинтересованы в такого рода вещи? То, в чём вы заинтересованы, совершенно другое – выдумка, фантазия. Вы можете ублажать себя всеми видами фантазий – это ваше дело. Если это не фантастично, вас заинтересует другой вид фантазии. Как вы можете быть заинтересованы в ликвидации самого себя? – вот мой вопрос. Всё, что вы знаете – "вы", как вы себя знаете, как вы себя ощущаете – заинтересовано в непрерывности. Оно знает все трюки – его нельзя победить.

***

Мне не интересно абсолютно ничего в сфере самовыражения, вхождения в контакт с чьими-то чувствами, преодоления подавлений и так далее; я даю людям то, зачем они пришли меня увидеть – естественное состояние. Если людям интересны психологические изменения, так называемые расширения сознания и всё прочее, пусть вступают в группы, встречаются с психиатрами и имеют дело с тем, что я называю "Фрейдова фигня". В конце концов их так называемый рост не принесёт им счастья, а так же их улучшенная сексуальная жизнь (если она улучшилась); в лучшем случае они просто научатся быть несчастными по-новому и более изощрённо.

***

По мне всё хорошо. Если у вас есть миллион долларов и восемь подружек, по мне это хорошо. Если вы одиноки, несчастны, без гроша в кармане, умираете от рака, это тоже хорошо. Я совершенно счастлив во всём, что есть. Я рад страданию, бедности и смерти, я также рад богатству и психологической удовлетворённости.

***

(На вопрос о Будде и Христе)

Почему вас беспокоят эти ребята? Они мертвы. Вам надо утопить их в реке. Но вы не делаете этого – вы продолжаете кого-то слушать (не имеет значения, кого), и вы продолжаете надеяться, что каким-то образом, завтра или послезавтра, слушая больше и больше, вы сможете сойти с карусели. Вы слушаете своих родителей, ваших школьных учителей, а они говорят вам быть хорошими, покорными, не злиться и так далее, но это не приносит вам пользы, и вы начинаете учиться йоге, а теперь вот какой-то старик приходит и говорит вам быть осознанно невыбирающим. Или, может быть, вы найдёте кого-нибудь в "священном бизнесе", он творит чудеса – он достаёт какие-то вещицы прямо из воздуха, и вы купитесь на это – или, может быть, он притронется к вам, и вы увидите голубой свет, или зелёный свет, или жёлтый свет, или Бог знает что ещё, и вы будете надеяться, что он поможет вам испытать просветление. Но он не сможет вам помочь. Это нельзя ухватить, удержать или выразить. Я не знаю, осознаёте ли вы всю беспомощность данной ситуации, и что если кто-то думает, что может помочь вам, он непременно обманет вас, и чем меньше он лжёт, тем он могущественнее, просветлённее, тем больше страданий и вреда он вам принесёт.

***

Но вы ждёте, что что-то должно случиться, что на вас снизойдёт какая-то милость – вы всё ещё зависите от внешних факторов. Говорю вам, нет сил вне вас. Это не означает, что вы обладаете всеми супер-пупер божественными атрибутами, о которых вы читали, но нет сил вне вас. Если в это вселенной есть какая-то сила, то она находится в вас.

***

Нет никакого "я", которое нужно осознать. Вся религиозная структура, выстроенная на этом фундаменте, рушится, так как нет ничего, что можно было бы реализовать. По-моему, Дж.Кришнамурти (здесь Ю.Дж. ссылается на Джидду Кришнамурти – своего знакомого, а не родственника) играет в ту же самую игру, какую и все эти уродливые святые на современном мировом рынке. Его учение это липа. В его учении нет вообще ничего, и оно ничего не может ничего дать. Человек может слушать его шестьдесят, семьдесят или сто лет, но ничего с ним не произойдёт, потому что всё это обман… Он просто хорошо владеет словами. Он создал новую ловушку… Все эти гуру самые большие эгоисты, которых видел мир. Все гуру это преуспевающие организации, предоставляющие мелкие переживания для своих последователей. Игра в гуру это прибыльная индустрия – попробуй зарабатывать два миллиона долларов год каким-либо другим способом. Даже Дж.Кришнамурти, который заявляет, что не имеет собственности, является президентом восьмидесятимиллионной империи.

***

Именно то, что вы используете для понимания, мешает вам понять то, что вы хотите понять. Это не моё, или чьё-то, учение, но это единственное учение: Вы пытаетесь понять что-то посредством инструмента, который не предназначен для понимания.

***

Вопрошающий: Да, но если…

Нет никаких "да, но". Вы не можете сказать "да" и начать следующее предложение с "но". Там нет "но". Если "да" это действительно "да", это оставляет всё как есть – "да" растворяется в ничто, и затем, то, что есть, начинает выражать себя. Если вы говорите "но", вы наделяете целостностью мёртвую мыслительную структуру, переживание и надежду. "Да!" разбивает вдребезги всю эту структуру.

***

Коль скоро вы следуете чьему-то пути, а путь это продукт мысли, поэтому в действительности это не новый путь – это тот же старый путь, и вы играете в ту же старую игру по-другому. Это не новая игра – это та же старая игра, в которую вы играли всё время, но вы думаете, что играете в новую игру. Когда вы увидите абсурдность того, что вы делаете, тогда, возможно, вы осознаете: "Чем, чёрт побери, я занимаюсь уже тридцать, сорок, пятьдесят лет!"

***

Одно я должен сказать. Это не рождается из мышления. Это не логически доказанная посылка, которую я демонстрирую. Это просто слова, выскакивающие из своего естественного источника безо всякого мышления, безо всякой мыслительной структуры. Так что берите или не берите! Если не берёте, вам лучше уйти.

***

Ваш учитель должен уйти, не имеет значения, кто он. То, что вы читаете, это именно то, отчего вы должны освободиться.

***

Вопрошающий: Сэр, каково ваше послание?

Оно очень простое. Вы ничего здесь не получите. Вы теряете время. Пакуйтесь и отправляйтесь в путь! Вот моё послание. Мне нечего вам дать, вам нечего взять. Если вы так и будете здесь сидеть, вы зря потратите время. Единственное, что вам надо сделать, это встать и идти.

31. Человек, распрограммируй себя.

"Лет до двадцати пяти я был совершенно неразвитым. Я веду отсчёт своей жизни с двадцатипятилетнего возраста. Не проходило и трёх недель, между любыми теперь и тогда, чтобы я не раскрыл себя внутри. И я чувствую, что добрался до самого последнего листа луковицы, и что скоро цветок достигнет плодородной почвы".

– Герман Мелвилл в письме Натаниэлю Хоторну –

Джулия использует учителей и учения, с которыми столкнула её журналистская карьера, как важную часть своего процесса. Со многими из этих людей и их идеями она резонировала, они нашли в ней место для обитания, стали её частью, поэтому много времени занимает поиск того, как и почему это происходило, чтобы, исходя из этого, определить контуры своего ложного "я".

Один из её учителей придавал большое значение интроспективным техникам самоисследования, таким как ведение дневника, групповые диалоги и сессии с учителем, как средствам выявления внутреннего мусора, который "не даёт нам знать наше истинное "я" и неискажённо отражать божественную любовь вселенной". Я так плохо это описываю, потому что всё, с чем мне приходится иметь дело, это превосходно безумные бредовые излияния Джулии, но дело в том, что, поскольку это учение нашло место внутри неё, теперь Джулия может найти то самое место и использовать учения, которые раньше находили в ней отклик, в качестве видимого объекта, на который направить все свои усилия. Таким образом, многие её битвы идут против "реальных" врагов, визуально воплощённых, и тем самым практически уязвимых:

Всё, что сводит с ума и мучает, всё, что поднимает муть со дна, всю правду с её злобой, всё, что рвёт сухожилия и выжигает мозги, вся незримая бесовщина в жизни и в мыслях, всё злое для Ахаба обрело визуальное воплощение и стало практически уязвимым для нападения в образе Моби Дика.

Ввиду бесформенности и изменчивости, подобно пару, всей незримой бесовщины жизни и мыслей, человек, выполняющий миссию поиска и уничтожения, должен иметь способ сделать её практически уязвимой. Духовный Автолизис – попытаться написать что-то истинное, и продолжать до тех пор, пока не получится – наилучший возможный способ распознания и искоренения нашей фальшивости, поскольку процесс записывания минимизирует слабости и максимизирует силы интеллекта. Ничто ложное не устоит под освещением уравновешенного сфокусированного ума.

Несколько лет назад мне поручили взять интервью у хорошо известного учителя и автора нескольких книг. Я провела с ним три недели в Ванкувере и Сиэттле. Он убеждённо и со знанием дела говорил о просветленном взгляде, о пути просветления и о просветлённом человечестве в недалёком будущем. Что бы он ни говорил, я просто упивалась его словами, словно он благословлял меня ими. Я сидела, делала заметки, кивала и улыбалась, абсолютно слепо веря каждому слову, абсолютно поглощённая, абсолютно обманутая его святым видом и репутацией. Когда я вспоминаю об этом, меня начинает трясти от своей легковерности. Он говорил о том, что просветленный взгляд это взгляд сострадания и безусловной любви. Ах, как мне хотелось бы сейчас взять то интервью! Просветлённый взгляд? Сострадание? В какой же кататонии я пребывала, что могла просто сидеть и спускать ему это с рук? А ещё журналист! Какой же безмозглой овцой я была! Поставьте того человека передо мной сейчас. Мне становится смешно от такой мысли. Мне кажется, одного моего взгляда было бы достаточно, чтобы рассеять его по ветру, или я просто прошла бы сквозь него безо всякого сопротивления. Мне даже не нужно было бы говорить, я бы уничтожила его, просто ясно его увидев.

И это именно то, чем она сейчас занимается – уничтожает мысли мыслью, ясно видя вещи. Это помогает придать обличье теперешнему врагу, но её ярость направлена не против её бывших учителей. Она направлена против её привязанности к ним, которая внутри неё, является её частью. Из нескольких сотен битв, в которых она будет сражаться и победит, более дюжины, насколько я могу судить, будет против духовных учителей, чьи идеи нашли пристанище в ней, включая, в конечном итоге, меня.

"Человек, познай себя", это чушь. "Человек, распрограммируй себя!" – вот о чём всё это. Даже когда я пишу это, я чувствую, как моя душа скрючивается от какой-то тёмной массы ненависти и возмущения, но также я знаю, что так должно быть – так работает процесс. Каждый шаг, словно замедленный взрыв – начинаясь с искры, постепенно увеличивая интенсивность, он вырастает в неистовый огненный шар, в конце концов извергаясь очищающим, всепоглощающим раскалённым добела адом, уничтожающим всё, не оставляя камня на камне там, где когда-то была гора. Вот так, снова и снова, каждые несколько дней. Бум! Бум! Бум! Каждый шаг начинается как зуд, вырастает в агонию и извергается пожарищем. Каждая сгорающая молекула это моя молекула. В этом процессе сгораю я фальшивая, и каждый шаг это сам по себе затяжной бой. Это не просто интеллектуальная задача. Пройдя одно препятствие, у меня есть минута отдыха перед тем, как начинает показываться следующее. Сперва оно маленькое и далёкое, но всё растёт и растёт, пока не достигает невероятных, ужасающих размеров. Это мои демоны, но они не были демонами, когда я их впускала, они были маленькими комочками теплоты, счастья и безопасности. А теперь, когда я хочу добраться до сути вещей, они превратились в живучих маленьких монстров, и каждый должен быть безжалостно уничтожен. Выбора нет, не я принимаю решения. Я убиваю их, рассекаю и вижу, чем они в действительности были – паутина эго, которой я оплела себя, чтобы защититься от реальности.

Всё, что я делаю для того, чтобы утвердить и определить себя, на самом деле я делаю, чтобы отрицать не-я. Нет ничего смехотворного или мелочного, у чего нельзя было бы найти один и тот же корень, из которого исходят все мои решения и действия. Всё в жизни уменьшается до проецирования лжи и отрицания истины. Ложное "я" должно постоянно самоутверждаться, как прохудившийся воздушный шарик, который мы всё время должны надувать. А что, если перестать его надувать? Что тогда? Что тогда? Увидим, что останется, когда отключат жизнеобспечение. Так мы обнаружим, что реально, кем мы в действительности являемся и кем не являемся. Как всё просто, однако. И не нужно никакой философии или религии или старика с белой бородой. Нужна только честность.

На свершение чего у меня ушло около двух лет, Джулия, возможно, сделает за гораздо более короткий срок. Я вступил в процесс, будучи духовно и философски неграмотным. У меня было одно преимущество – я уже давным-давно определил, что реальность не имеет опоры в реальности, но у меня не было того преимущества, которое было у Джулии – иметь в уме образцы великих мировых систем мышления, аккуратно выстроившиеся в ряд по росту, чтобы практиковать на них своё искусство фехтования.

Я больше не перекладываю свои полномочия на других. Я не полагаюсь на чужое мнение и не уступаю. Теперь я вижу всё сама, и вижу, что нет ничего нормального. Всё совсем наоборот. Что может быть нормального, если твоя жизнь – ложь? Если то, кем ты являешься – фикция? Всё так просто. Что ещё имеет значение? Что ещё есть? Победителей нет. Нет успеха. Если твоя жизнь это ложь, тогда кто и что ты есть – всё ложь. На это ничего нельзя сказать. Ты либо перевернёшься на другой бок и будешь продолжать спать, либо начнёшь грызть верёвки.

Также, в отличии от Джулии, у меня не было Джеда МакКенны. Я не нашёл ни одного такого человека, какого она нашла во мне. Мне приходилось изобретать и открывать процесс на ходу. Именно потому, что я прошёл через это, и что открытие процесса было немалой частью самого процесса, я смог стать человеком, написавшим книгу, которая делает это суровое испытание немного менее суровым для Джулии и других, кто захочет сделать Первый Шаг и понять, что будет потом, либо просто избежать всех этих неприятностей.

Сколько людей я знаю, или о которых слышала, отдавших все свои духовные силы практике медитации? Сколько тех, кто думает, что время, проведённое в медитации, что-то им добавляет? Приносит пользу? Ведёт их к чему-то? Я знаю людей, которые многие годы проторчали в медитациях, и где они теперь? Там же, где и вначале. Так ничего не произойдёт. Я знаю это, потому что я знаю, что это. Медитацию можно сравнить с терапией. Это похоже на то, как будто больных лечат в дурдоме, или лучше, убеждают их лечиться самим, и увеличивают дозу каждый раз, когда появляется хоть слабый приступ духовной диспепсии. Сестра Рэтчед! Когда-нибудь я перечитаю "Полёт над гнездом кукушки" Кена Кизи совсем другими глазами.

Еретическая тема иногда появляется в фильмах и литературе. Например, Робин Вильямс в "Обществе мёртвых поэтов". Фильм "Плезантвилль" это счастливая история о ереси. Город Плезантвилль застыл в чёрно-белой сентиментальности 1950-х. Затем появляется невольный еретик из большого мира, полного красок и открытого ума, где дороги не замкнуты в кольцо, но идут вдаль. Его пробуждённость ведёт к постепенному пробуждению сообщества. Оно сопротивляется, но горожане не сжигают его на костре, и в конце фильма все принимают новую парадигму. "Полёт над гнездом кукушки" – тоже история о ереси, но не столь весёлая, что касается судьбы еретика и плодов ереси, и написанная, должен добавить, еретиком, который написал "Дальше" спереди своего автобуса и направил его прямиком на спящего великана.

Я лучше буду вечно гореть в аду, чем продолжу жить в этой удушающей тюрьме лжи. Ты слышишь слово "эго" и думаешь о психологии и личности, но эго это не структура личности, это структура тюремного заключения. И ничего больше. Ничего больше. Что вы говорили в книге, Джед? "Об этом ничего нельзя сказать, это нельзя почувствовать, нельзя узнать". Конечно! Конечно! Ни одна вещь не имеет значения во сне, кроме той, что ты спишь. Проснись!

Теперь я понимаю страх. Я знаю, чтό это, насколько он тотален. Ты можешь смотреть на себя и не видеть его, потому что ты не видишь ничего, кроме него. Я знаю, что я не боялась, я была страхом.

Что такое христианство, как не дешёвый рэкет? Хороший коп/плохой коп. Божий сын, наш благословенный спаситель, спасёт нас от чего? От своего отца, психа ненормального, одержимого мыслью вечно поджаривать всех нас живьём. Какой же извращённый ум это придумал? Что за патетический болван в это поверил? Это я. Я в это поверила. Я не могла встать выше, не могла противодействовать. И теперь, когда я выливаю этот яд из своей системы, я вижу секрет, за счёт которого он владеет нами.

Знаю, Джед, знаю. Что бы ни было – всё правильно. Я знаю это, правда знаю, но чёрт возьми! Разве не удивительно, что духовное развитие человечества идёт так медленно? Опиум для народа – говорят о религии – но нет, это не совсем так, потому что заражены все. Нет ни одного человека вне этого опиумного сна, который глядел бы со стороны на наркоманов. Богатые и сильные настолько же одурманены, насколько бедные и слабые, атеисты в том же положении, что и верующие. Я начинаю видеть, насколько глубоко заходит это разделение, насколько оно в действительности всеобъемлюще.

Эго, как структура тюремного заключения, это хорошая аналогия, но слегка неверная. В тюрьму заключают, а эго исключает. Небольшое различие, но решающее. Если что-то не может удержать нас внутри, мы удерживаем это снаружи. Мы свои собственные надзиратели. Мы можем открыть дверь и выйти на волю, когда пожелаем. Конечно, то, откуда мы выходим, это не тюрьма для "я", но само "я", поэтому, свобода, приобретённая таким образом – что-то вроде утешительного приза.

В одном письме Джулия может бушевать против страха, заключающего нас в застенках, а в следующем проявлять спокойное понимание и почтение к нему. Страх похож на зло, если вы пытаетесь убежать от него, но выглядит очень разумным и необходимым, когда вы не убегаете. Вы можете сказать, что страх и невежество это плохо, и что Майа это зло, но это взгляд с низкого уровня. Для того, чтобы вся эта дуальная вселенная работала, важно, чтобы каждый не просто блуждал, а оставался на сцене и играл свою роль. Страх это клей, на котором всё держится, и который удерживает всех в их персонажах. Джулия понимает это, по крайней мере, интеллектуально.

Сегодня я гуляла, и меня охватило такое счастье, что я начала скакать. Скакать! Я не скакала с тех пор, как меня стали интересовать мальчики! Я скакала по лесу, распевала вслух идиотские песенки, я прыгала вверх-вниз по земле, чтобы она знала, что я здесь. Тилли не отставала от меня, подпрыгивая и тявкая. Думаю, мы связаны! Я вдруг поняла, что после больше чем года этой мучительной пертурбации, во мне нет абсолютно никаких её признаков, и эта мысль меня так развеселила! Словно прорвало плотину. У меня нет ни мудрости, ни знания, мне нечего передать. Весь этот ад, и во мне нет ничего, что говорило бы об этом. Я ничего не достигла, ничего не приобрела. Как это совершенно! Тут же на ум пришло "глупый мудрец", и это показалось совершенным. Как прекрасен мир! Я стала так восхитительно глупой, что реально наслаждалась бытием сама с собой! Думаю, это оттого, что я больше не думала так много. Не могу поверить, что я столько времени в жизни провела в думаньи. Думала, думала, думала целыми днями, как будто было о чём думать. О чём я думала? Когда это окончится, я клянусь, что никогда больше не буду думать. Отвратительная привычка!

Стать взрослым человеком, это как вновь родиться в невероятно непохожем мире, поняв, где ты, и как всё работает. Ты начинаешь видеть, как и Джулия, что мышление – наш основной способ понимания жизни – на самом деле способ отгораживания от неё. Мы переводим мир на наш искусственный язык символов и концепций, чтобы избежать его прямого знания.

Когда я слушал учёного астронома,
когда строки его доказательств выстраивались передо мной в ряды,
когда он показывал чертежи и схемы, складывал, делил и сравнивал их;
когда я сидел в лектории, слушая астронома,
читающего лекцию под аплодисменты,
то очень скоро, как ни странно, я стал чувствовать усталость и недомогание,
покуда, встав и незаметно выскользнув наружу,
сам не побрёл сквозь влажный мистический вечерний воздух,
время от времени в совершенной тишине поглядывая на звёзды.

– Уолт Уитмен –

Господень мир, его мы всюду зрим,
И смерть придет, копи или расходуй.
А в нас так мало общего с природой,
В наш подлый век мы заняты иным.

Я видел бы веков минувших сон.
При мне б из волн вставал Протей лукавый,
При мне бы дул в крученый рог Тритон.

– Вильям Вордсворт –

(Перевод В.В.Левика)

Когда удалён препятствующий слой символов и концепций, мир и я видятся как одно, и правила движения и управления становятся абсолютно другими. Это истинный, но редко осознаваемый потенциал человеческого существа. Это новые, лучшие способности и разум, которыми можно овладеть. Мы учимся принимать и отвергать, вести и быть ведомыми, создавать и быть созданными. Мы учимся определять линии потока и плавно следовать им между и вокруг препятствий. Мы учимся видеть структуры и сливаться с ними. Если мы не научимся этим вещам, мы не будем сонастроены со своим энергетическим окружением, и будем лишь спотыкаться и идти наощупь, как птицы, не умеющие летать, или рыбы на умеющие плавать, или как большинство людей, которые, как мы думаем, нормально развиты. Это вполне можно назвать как искусством, так и наукой. Но то, чем ты являешься, и то, как это работает – в действительности одно и то же, поэтому, узнать одно, значит, узнать и другое.

32. Вот оно есть, вне сомнений.
(Отрывки из работ Генри Дэвида Торо)

В том, что сильно тебя касается, не думай, что у тебя есть товарищи:
знай, что ты одинок во всём мире.

– Г.Д.Торо –

Я ушёл в лес, потому что хотел жить разумно, сталкиваясь лишь с неотъемлемыми фактами жизни; увидеть, смогу ли я научиться тому, чему жизнь должна меня научить, и, когда придёт пора умирать, не обнаружить, что я и не жил вовсе. Я не желал жить фальшивой жизнью, ведь она так драгоценна; я так же не хотел практиковать отречение, если только это не было бы совершенной необходимостью. Я хотел проникнуть глубоко в жизнь, высосать её костный мозг, жить так отважно и по-спартански, чтобы обратить в бегство всё, что не является жизнью, широким взмахом выкосить её, выбрить наголо, загнать жизнь в угол, свести к минимальным условиям, и, если она окажется скупой, что ж, тогда принять всю её подлинную скупость и объявить о ней миру; либо, если она возвышенна, узнать это на опыте, и быть способным воздать ей должное в своём следующем экскурсе.

***

Время это река, в которой я ловлю рыбу. Я пью из неё; и когда пью, вижу песчаное дно и обнаруживаю, насколько она мелка. Её тонкая струя исчезает вдали, но вечность остаётся. Я мог бы пить глубже; ловить рыбу в небе, чьё дно усеяно галькой звёзд. Я не могу сосчитать до одного. Я не знаю первой буквы алфавита. Я всегда сожалел о том, что не был столь же мудр, как тот день, в который я родился.

***

Люди считают, что истина где-то далеко, на окраинах, за самой дальней звездой, до Адама и после последнего человека. В вечности действительно есть что-то истинное и возвышенное. Но все времена, места и события – здесь и сейчас.

***

Давайте возьмёмся все вместе и будем месить ногами грязь и слякоть мнений, предубеждений, традиций, заблуждений, видимости, всего наносного, что покрывает землю, в Париже и Лондоне, в Нью-Йорке, Бостоне и Конкорде, в церкви и государстве, в поэзии, философии и религии, пока не достигнем твёрдого каменистого дна, которое сможем назвать реальностью, и скажем: вот оно есть, без сомненья.

***

Если встанешь перед лицом любого факта, ты увидишь, что солнце сверкает с обеих его сторон, словно это турецкая сабля, и почувствуешь, как его ласковое остриё рассекает твоё сердце и костный мозг, и так ты завершишь свою смертную карьеру. Будь то смерть или жизнь, мы жаждем лишь реальности. Если мы умираем, давайте услышим предсмертный хрип в своём горле и почувствуем, как холодеют наши конечности; а если мы живы, давайте займёмся своим делом.

***

Обманы и притворства принимаются за правду, тогда как истина остаётся неправдоподобной. Если бы люди могли твёрдо придерживаться только одной реальности, и не позволяли бы себя обманывать, жизнь, по сравнению с тем, что мы знаем, была бы подобна сказке "Тысяча и одной ночи". Если бы мы чтили лишь то, что неизменно и имеет право на существование, стихи и музыка звучали бы на улицах. Когда мы неторопливы и благоразумны, мы осознаём, что только великие и достойные вещи имеют постоянное и абсолютное существование, что мелкие страхи и мелкие удовольствия – лишь тень реальности. Это всегда радует и возвышает. Закрывая глаза и засыпая, соглашаясь быть обманутым разными шоу, человек везде устанавливает и утверждает свою повседневную жизнь в рутине и привычках, которые имеют под собой чисто иллюзорные основания. Дети, играющие в жизнь, различают её истинные законы и отношения гораздо яснее взрослых, которые не в состоянии жить достойно, но воображают себя мудрее благодаря своему опыту, то есть, неудачам.

***

Миллионы достаточно пробуждены для физического труда; но лишь один на миллион достаточно пробуждён для эффективного интеллектуального усилия, лишь один на сто миллионов для поэтичной или божественной жизни. Быть пробуждённым, значит быть живым. Я ещё никогда не встречал человека, который был бы достаточно пробуждён. Как бы я посмотрел ему в глаза?

***

Когда человек прислушивается к едва уловимым, но постоянным, намёкам своего духа, которые, несомненно, истинны, он видит, что это ведёт его к крайностям, или даже безумию; но именно в этом направлении, по мере того, как он становится всё более твёрдым и преданным, лежит его путь. Мельчайшее убедительное возражение, возникшее в уме одного здравого человека, в конце концов, возобладает над аргументами и привычками всего человечества. Ещё не случалось такого, чтобы дух завёл человека не туда. И даже когда это приводило к телесной немощи, тем не менее, никто не может сказать, что сожалеет о последствиях, ибо то была жизнь в согласии с высшими принципами.

***

Тот лучший моряк, кто может рулить всего в нескольких румбах ветра, и извлекать движущую силу из огромнейших препятствий.

***

Зачем всегда опускаться до самых тёмных ощущений и возводить это в здравый смысл? Тогда самый здравый рассудок у спящего человека, что выражается его храпом.

***

В нынешние времена есть профессора философии, но нет философов. Однако, это замечательное занятие, потому что когда-то это было замечательным образом жизни. Быть философом это не просто иметь тонкий ум, и даже не основать школу, но так любить мудрость, что жить в соответствии её требованиям – в простоте, независимости, великодушии и доверии. Это решать некоторые проблемы жизни не только теоретически, но практически. Успех великих учёных и мыслителей подобен успеху придворного, а не короля или просто отважного человека. Они ухитряются жить в подчинении, в общем, как жили их отцы, и ни в коем случае не являются основоположниками более великого рода.

***

До тех пор, пока мы не потеряемся, или другими словами, пока мы не потерям мир, мы не начнём находить себя, и осознавать, где мы находимся, и безграничную протяжённость наших связей.

***

Книги – не те, которые дают нам съёживаться от удовольствия – но где в каждой мысли необычайная отвага; те, которые ленивый не сможет читать, а для робкого они не послужат развлечением, которые даже могут сделать нас опасными для существующих институтов – такие книги я называю хорошими книгами.

***

Я научился этому, во всяком случае, на собственном опыте: если человек уверенно продвигается в направлении своих мечтаний и пытается жить так, как он воображает, его встретит не присущий повседневной жизни успех. Он многое оставит позади, перейдёт незримую границу; новые, универсальные и более свободные законы начнут устанавливаться вокруг и внутри него; или старые законы начнут расширяться и толковаться в его пользу в более вольном смысле, и он начнёт жить с удостоверением более высокоразвитого существа. Пропорционально его упрощениям законы вселенной будут казаться всё менее сложными, и одиночество не будет для него одиночеством, бедность бедностью, а слабость слабостью.