Одиночество. Я думаю, мы должны понимать, что практика медитации ведет нас к очень личному и одинокому путешествию

Я думаю, мы должны понимать, что практика медитации ведет нас к очень личному и одинокому путешествию. Только сам медитирующий знает, что именно он или она делает, и это очень одинокое путешествие. Однако, если бы вы проходили это путешествие в одиночку, без какой-либо связи с линией,⁸ без связи с учителем и учениями, оно было бы не таким одиноким, потому что вы бы чувствовали, что заняты процессом саморазвития. Так вы бы чувствовали себя менее одиноко. Вы бы чувствовали, что вы превращаетесь в героя. И именно из-за обязательств, которые вы принимаете по отношению к учениям и линии и учителю, путешествие медитации становится таким одиноким.

Эти обязательства не приносят какой-то защиты, или товарищества или обратной связи, которые бы очистили ваши сомнения или развеяли бы ваше одиночество. В каком-то смысле, одиночество усиливается вашей преданностью пути. Путь найден, и вы начинаете путешествие по нему. После этого, такое путешествие – это ваш выбор. Вы можете сверяться с картой, которая указывает, насколько далеко вы продвинулись. Вы можете останавливаться в разных местах, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Но это все равно ваше путешествие.

Даже если вы путешествуете вместе с другими людьми, опыт этих других индивидуумов будет другим, совсем другим, применительно к тому, как на самом деле путешествие действует на них. Так что это одинокое путешествие. Нет поддержки, нет особого руководства. Вам могли дать указание делать то или это, но это только в начале - для того, чтобы вы умели быть одинокими.

Итак, одиночество – это один из главных пунктов. Это значит: не иметь никакой гарантии на этом пути медитации. Нельзя даже сказать, что вас морально поддерживают. Начнем с того, что, как мы говорили ранее, вас не существует и поэтому гарантии не существует. Единственное, что очевидно, что по-видимому, существует - это путешествие, само одиночество. Для нас очень важно видеть и понимать это.

На этом пути мы не ищем милости божьей или спасительной милости любого вида. Нет чувства, что мы будем спасены, что кто-то будет присматривать за нами, и если мы сделаем ошибку, кто-то нас выручит. Если бы у нас было такое чувство, путешествие стало бы очень расхлябанным, потому что мы могли бы позволить себе поиграть. Мы бы думали, что если мы сделаем что-то не так, нас выручат или спасут. Но в нашем случае, вместо того, чтобы полагаться на внешнюю помощь, движущая сила должна быть очень личной. Никто никого не спасет, и никто не защитит нас, так что это путешествие должно быть очень личным, индивидуальным путешествием. Это очень важно.

Теперь следующий вопрос – это роль учителя, гуру. Как он или она будут влиять на этот процесс? Нет никакого противоречия между тем, чтобы быть в одиноком, личном путешествии и иметь отношения с учителем. Роль учителя – учить учеников, в каком направлении идти, учить вас определенному подходу и тому, как этот подход можно развивать далее. Также, роль учителя состоит в том, чтобы показать вам, что путь одинок.

Для того, чтобы услышать послание учителя и избежать неправильного понимания, у вас должно быть чувство преданности и открытости по отношению к учителю, который в этом случае, называется «духовным другом». Он не рассматривается как знающий профессор, безумный ученый или даже маг-чародей. Скорее, учитель является другом, который обладает достаточной убежденностью и достаточной открытостью по отношению к себе. Поэтому учитель может быть бескомпромиссным и прямым, указывая дисциплины пути. Чтобы услышать чистое послание учителя, у вас должно быть чувство открытости и отречения.

Но это не означает, что вы должны обожать учителя или поклоняться учителю. Вам просто следует иметь чувство элементарной открытости, чувство, что подход учителя к учению является точным. Смысл не в том, что он должен быть точным, но точность случается по причине определенных отношений преданности, которые развиваются между вами и вашим учителем. Из-за этого, слова учителя становятся для вас реальными, это не так, как если бы вы слушали сказку или миф. То, что говорит учитель, становится уместным для вас. Это то, что называется встречей двух умов. То, что вы чувствуете и то, что говорит учитель имеет смысл только вместе. Развивается определенная связь понимания. Хотя дхарма может быть понята только отчасти, она все равно имеет смысл, она все равно становится какой-то истиной.

Ваш учитель должен быть кем-то, кто живет на этой земле в это же самое время. Нельзя легкомысленно играться с такими идеями, как: «У меня есть небесный учитель, который сообщает мне, когда я в беде, посылает мне сигналы в моих снах, в моих фантазиях и моих снах наяву. Эти послания приходят как отблеск сквозь мой подсознательный колокольчик. Учитель всегда доступен, когда он мне нужен, потому что он небесный учитель, звездный учитель». Такие идеи очень обманчивы. Вы всегда услышите то, что вы хотите услышать. Ничего не говорится о том, что, возможно, кое-что требует исправления. И наверняка этот небесный учитель не будет говорить об одиночестве и одинокости. Он не даст вам учений об одиночестве и одинокости, потому что этот небесный учитель является порождением вашего ума. По этой причине необходимо иметь учителя, который живет на земле, который является вашим современником, который разделяет с вами один и тот же мир, мир человеческих существ. Необходимо создать отношения с таким учителем в смысле развития понимания друг друга.

Есть другое понятие, а именно, сангха, сообщество практикующих, которые работают вместе. Сангха тоже является творением учителя и учений, в каком-то смысле. Вы получаете информацию, послания от того, что вы находитесь среди друзей, которые тоже выполняют ту же практику, что и вы, одновременно с вами. Вы можете чувствовать, что вы можете взлететь самостоятельно, когда захотите, что вы можете обходиться без назойливой сангхи, без прохождения сквозь болезненные проблемы взаимодействия с сообществом, этими окружающими вас друзьями. Но это отчасти неприятие мира учений. Вы хотите просто встречаться на высшем уровне с вашим учителем и пытаетесь избежать остальной толпы. Вы держитесь в стороне, чтобы не испытывать неудобств общения с кем-то еще. Это также отчасти относится к поискам чего-то, чтобы избежать одиночества – поискам безопасности. Хотя ваш стиль работы на пути - это стиль одиночества, на самом деле, отношения с сангхой заставят вас чувствовать себя более одиноким. А это очень болезненно.

Сангха несет атмосферу учителя и учений линии. Разделение этого опыта вместе с кем-то придает больше смысла. Общение с учителем превращается, также в общение с сообществом, сангхой. Но, хотя этот процесс очень необходим, он не должен рассматриваться как источник безопасности. Идея не в том, что вы будете чувствовать себя менее странным и чудаковатым, если вы видите, что кто-то кроме вас тоже странный и чудаковатый. Идея не в том, что «беда не приходит одна». Идея не в том, что из-за того, что есть сто или тысяча или миллион людей, которые делают то же, что и вы, вы чувствуете себя более уверенно, потому что вы не единственный чудак. Идея состоит скорее в том, что вы чудак в любом случае, и есть много других чудаков, находящихся вместе. Вы не поддерживаете паранойю или робость или чувство неуверенности друг друга, но сангха помогает в дальней перспективе, или даже в текущей ситуации. Например, если вы хотите увильнуть от вашей сидячей практики, и вы находитесь среди семидесяти или ста людей, которые сидят вместе, то в момент, когда вы готовы встать и выйти, вы чувствуете себя немного странно и неуверенно. И такое очень буквальное и простое содействие практике необходимо.

Люди часто имеют определенное отношение к другим: «Я выше их. У меня особые данные, особый интеллект. Я не хочу полностью ассоциироваться с массой, толпой. Когда мне скучно или я чувствую себя одиноко, я не прочь поговорить с ними и быть милым с ними. С ними интересно поговорить. Но когда я раздражен и несчастен, сангха пугает меня, так что я лучше буду избегать их. Лучше бы мне встретиться на высшем уровне с учителем, моим гуру в его берлоге». Такое отношение несет проблемы. Избегание боли, избегание одиночества – это проблема. Много проблем проистекает от избегания чувства одиночества или одинокости, от избегания чувства потери почвы эго.

Так что необходимо иметь духовного друга, который может работать с вами. А также, вокруг вас и вашего духовного друга есть другие, так сказать, менее духовные друзья, которые называются сангха. Они не берут на себя роль инструкторов, но они берут на себя роль друзей, которые иногда не так уж чрезвычайно дружественны. Или же, в другой раз, они могут быть довольно добры к вам. Все же отношения такого рода необходимы.

Весь смысл состоит в том, что мы выросли с очень странным отношением к обществу. Иногда нам нравится общество и мы стараемся влиться в него и стать точной копией других. Вы делаете точно то же, что и другие и это приятно. У вас есть социальный стандарт и у вас есть ваши титулы магистра или кандидата наук. Вы профессионал и у вас есть собственный автомобиль. Вы умеете готовить пищу, развлекать друзей, вы полны юмора и привлекательны. Вы даже красноречивы и интересны. Вы гостеприимный хозяин, хороший водитель и приемлемая личность, хороший парень.

Но, в то же время, вы совсем не хотите быть таким. Ваш комплекс по отношению к обществу принимает всевозможные формы. Иногда вы хотите быть над обществом и поднимать общество до вашего уровня. Вы - часть эксклюзивной ложи или клуба. Только высокоразвитые люди могут работать с вами, иметь дело с вами. Вы не похожи на остальных, на всех остальных. Вы особенный, очень особенный. Вы едите другую еду. Возможно, вы даже водите автомобиль по-другому. Вы нарушаете закон по-другому - сознательно. Вы по-особенному готовите еду, вы говорите по-особенному, вы выражаете мысли по-другому. Вы делаете ударение на метафизику или мистику или на шутовство. Общество вынуждает людей на такое отношение, потому что имеет место уж очень много повторений.

С другой стороны, иногда люди чувствуют, что они не могут даже соответствовать уровню повторений. Они чувствуют себя недостойными, необразованными. Но затем, как только вы попали на тот уровень и вы чувствуете, что вы стали как все, вы хотите подняться над этим и пытаетесь делать что-то особенное. Вы приобретаете особенные сокровища искусства, которые выставляете напоказ. Вы развиваете особенное ремесло или талант, которые необычны. Пикантность всего этого в том, что это очень необычно, не похоже ни на что, что вы являетесь особенным человеком, а это является еще одним общественным неврозом. Сначала вы изо всех сил пытаетесь быть обычным, а затем, когда вы достигаете этого, вы стараетесь подняться над обыденностью.

Существуют всевозможные уровни и разные подходы к попыткам игнорирования одиночества.

Если вы обычный человек с улицы, работаете каждый день с девяти до пяти, вы чувствуете себя очень одиноко. А также вы чувствовали себя одиноко, пока не добрались до обычного уровня. Вы чувствовали необходимость борьбы, чувствовали себя несчастным, за пределами общества. А затем, когда вы пытаетесь выйти за пределы обыденности в необыкновенность, вы тоже чувствуете себя одиноко. Все подобные попытки состоят из одиночества. Все время цель состояла в том, чтобы не быть одиноким, достичь невероятной безопасности. Так из чувства одиночества постоянно возникает вдохновение. Но, в то же время, одиночество всегда отвергается. Вы всегда пытаетесь достичь противоположности одиночества, всегда ищете товарищества. Похоже, что проблема в этом.

Так что здесь есть два процесса. Отвержение одиночества, используя средства одиночества, и попытки использовать средство дружбы и товарищества для того, чтобы достичь одиночества. Второй подход является дхармическим. В начале у вас есть ваш духовный друг и ваша сангха, с которыми вы работаете. Вы чувствуете, что это здорово, замечательно. Но как только вы начали путь стиль и практику медитации, то вашей целью становится одиночество. Вы начинаете понимать это.

Одиночество здесь не означает ощущение, как будто вы одни в пустой комнате наедине с матрасом. Когда мы говорим здесь об одиночестве, мы говорим о фундаментальном голодании эго. Нет трюков, которые можно разыгрывать, не с кем поговорить, чтобы почувствовать себя лучше. Вообще нет больше ничего, что можно было бы сделать с одиночеством. Поэтому есть потребность в учителе, сангхе, и потребность в практике.

Это не основано на теистическом подходе – потребности в защите, потребности в спасителе. Что касается этого, то каждый сам себе спаситель. Главное здесь в том, что практика медитации приносит разнообразные переживания неуверенности, неудовлетворения всех видов. Но эти переживания, похоже, абсолютно необходимы. Фактически, похоже, что они являются знаками, что наконец-то вы находитесь на пути. Поэтому мы не можем делать рекламу, размещая свидетельства практикующих медитацию. Если бы мы попробовали, это было ты губительно.

Но об этом многократно указывалось в книгах и учениях. Снова и снова повторялось, что путешествие не особенно приятно: вам придется утратить ваше эго. И все-таки вначале есть определенное очарование. Вы начинаете думать: «Интересно, как это выглядит – быть без эго? Это другая точка зрения. Давайте попробуем. Это может оказаться увлекательным. В конечном итоге, мы испробовали все что можно». Такое любопытство необходимо. Мы должны начать с примитивного уровня. В начале любопытство такого рода абсолютно необходимо. Мы думаем: «Интересно, как это - иметь духовного друга? Наверное, это захватывающе. Я поеду в Вермонт, чтобы встретиться с гуру. Я пакую вещи и еду. Это так увлекательно». Но потом мы оказываемся здесь и суть дела начинает проясняться. Когда мы вернемся, люди могут спросить наУ.: «Ну и что ты получил от этого? Научился чему-то? Теперь ты просветленный?»

Ну что же… пожалуй, мы начнем наше обсуждение.

Ученик: Похоже, что медитация является для нас средством распознать привычки и работать с ними. Правильно?

Трунгпа Ринпоче: Что вы понимаете под «работать с ними»?

У.: Распознавать их.

Т.Р.: Да, правильно.

У.: Является ли весь наш сансарический ум всего лишь привычками?

Т.Р.: Привычки не могут существовать без точки отсчета, а точка отсчета – это двойственность: если [что-либо] существует, то «я» тоже существует; если «я» существует, то «другое» тоже существует. Вот где начинает происходить начальное расщепление.

У.: Можете описать как шаматха и випашьяна соотносятся с привычкой?

Т.Р.: Привычка рождается из привычки. Вам рассказали как выполнять медитацию, и затем вы развиваете новые привычки. Но развивается, также, новый стиль и эти новые привычки уже не так ориентированы на привычку. Фактически, очень сложно сделать из медитации привычку. Даже если вы занимались медитацией на протяжении двадцати лет, все еще присутствует определенное ощущение борьбы. Это демонстрирует, что медитация отлична от остальных привычных вещей. Она требует какого-то вызова, постоянно.

Ученик: Одиночество, которое вы описывали, является на самом деле, не более чем корнем того дерева, о котором вы говорили ранее, разве только рассмотренное под другим углом зрения. Ведь так?

Трунгпа Ринпоче: Что вы имеете ввиду, говоря «не более чем»?

У.: Ничего на самом деле не существует, и поэтому ничего на самом деле не может быть более, не так ли?

Т.Р.: Правильно, да.

У.: Так что одиночество и корень дерева описывают одно и то же.

Т.Р.: Да. Я думаю, по мере того, как вы продвигаетесь, у вас из-под ног выдергивают ковер. Таким образом, есть разные стадии этого процесса.

У.: Но мне пришло в голову что-то, что довольно любопытно, что нет условия, при котором корень дерева не существует, а это значит, что все является путем. Правильно?

Т.Р.: Да.

У.: Если корень дерева равняется одиночеству и одиночество равняется пути, то вы на самом деле не можете сойти с пути, правильно?

Т.Р.: Все правильно. И видите ли, из этого следует понимание, что как только вы на пути, вы не можете отмахнуться от него, так сказать. Он становится частью вас, все время, нравится вам это или нет. Как только вы начинаете присоединяться, вы не можете все отменить, потому что вы не можете отменить ваше основное существо.

У.: Спасибо.

Т.Р.: Так что нет необходимости искать безопасности.

У.: Ее там нет. Я хочу сказать, что безопасности все равно нет.

Т.Р: Ее там нет, правильно. Это так. Хорошо сказано.

Ученик: Мое понимание слова «одиночество» связано с разными эмоциональными состояниями, такими как грусть и подобные вещи. Похоже, что вы говорили о чем-то другом, но в таком случае, я этого не понимаю.

Трунгпа Ринпоче: Это может быть каким-то эмоциональным состоянием, но не в смысле насыщенного момента, когда ваши эмоции достигают пика. Скорее, это ситуация, существующая сама по себе. Там где есть неуверенность и угроза, присутствует одиночество, которое есть страх отсутствия товарищества и страх, что никто вас не понимает – это очень просто. В то же время, это страх, что, возможно, вы не существуете, что нет ничего над чем работать и ничего с чем работать. Мы могли бы даже пойти настолько далеко, чтобы сказать, что это чувство тотального не-существования или тотального лишения. Чувство, что в каком бы направлении вы ни смотрели, вы смотрите на мир, а не на путь.

Все наваливается на вас. Это в некотором роде, тонкое состояние жалкого положения дел. Я хотел сказать, это тяжелое состояние. Это очень всеохватывающее состояние жалкого существования, всепроникающее. Оно не просто однобокое, как например: «Из-за того, что он плохо обошелся со мной, я чувствую себя более одинокой и хныкаю». Это не просто только он - это весь оркестр не играет вашу музыку.

Ученик: Возвращаясь к идее, что невозможно сойти с пути – мне кажется, и вы писали об этом тоже, что есть возможность сбиться с пути. И тем больше, чем дальше вы находитесь на пути. Получается, в этом смысле, вы можете сойти с пути, даже надолго.

Трунгпа Ринпоче: Вы можете, мне кажется, если вы несознательно отвлекаетесь, без участия медитационного осознания. С другой стороны, если вы очень умышленно, очень сознательно пытаетесь оставить путь, вы не можете. Поэтому есть необходимость в постоянной практике осознанности. Это способ проверки, так сказать. Не проверки в целях безопасности, но просто проверки, что вы здесь. И если это вам опротивеет, и вы решите это бросить, вы не сможете. Но это верно, вы можете попасть в ловушку отвлечений, которые случаются как результат неосознанности. Вот почему, как вам известно, на пути все продумано. Вот почему предписывают медитацию, вот почему предписывают внимательность и осознанность. Таки образом, осознанность – это способ держаться прямо на пути.

У.: И мы все время возвращаемся к нашей изначальной практике?

Т.Р.: Да, но не для того, чтобы быть хорошим мальчиком или для чего-то подобного. Просто, чтобы быть собой надлежащим образом.

Ученик: Я хотел бы спросить об одиночестве и любви. Из моего опыта, тот тип любви, где двое пытаются быть вместе для того, чтобы защититься от одиночества не дает очень хороших результатов. Когда вы соприкасаетесь с одиночеством, оно разрушает много того, что вы пытаетесь привлечь в попытках построить безопасность. Но может ли существовать любовь между двумя, в то время как они продолжают работать с одиночеством?

Трунгпа Ринпоче: Это интересный вопрос. Я не думаю, что кто-то может влюбиться, если он не чувствует себя одиноким. Люди не могут влюбиться, если они не знают, что они являются одинокими и отдельными индивидуумами. Если из-за какого-то странного недопонимания, вы думаете, что вы уже являетесь вашим партнером, то нет никого, в кого можно влюбиться. Это не происходит таким образом. Весь смысл в единении двух существ. Один и еще один вместе образуют союз. Если есть только один, вы не можете назвать это союзом. Ноль не может быть союзом, один не может быть союзом, но два – это союз. Так что я думаю, в любви есть несчастность, которая воодушевляет на теплоту. Чем больше вы чувствуете несчастность, тем, больше теплоты вы чувствуете в то же время. Вы не можете чувствовать теплоту дома, если снаружи не холодно. Чем холоднее снаружи, тем уютнее дома.

У.: В чем заключалась бы разница в отношениях между влюбленными и общими отношениями, которые у вас есть с сангхой как целым, которая является кучкой людей, чувствующих несчастность в разной степени?

Т.Р.: У этих двоих есть общность в их разновидности одиночества. Один из них напоминает другому больше о его или ее собственном одиночестве. Если вы чувствуете, что ваш партнер, когда видит вас, чуствует себя более одиноко. Тогда как в случае сангхи, это скорее случай равнозначных вкладов. Есть всепроникающее одиночество, вездесущее одиночество, происходящее повсюду.

Ученик: Можно ли сказать, что одиночество это любовь?

Трунгпа Ринпоче: Я думаю, мы можем так сказать.

Ученик: Вы отметили, что как только мы попадаем в одиночество, то это также сопровождается сильной несчастностью. Теперь мне интересно как сострадание вписывается в эту картину? Как практикуют сострадание с этим одиночеством?

Трунгпа Ринпоче: Я думаю, одиночество привносит чувство сострадания автоматически. В соответствии с буддийскими писаниями, сострадание состоит из шуньяты, пустотности и знания, праджни. Это означает, что составляющие сострадания – это опыт не-эговости и чувство точности, которое также часто называют искусными средствами. У вас не может быть сострадания, если у вас нет не-эговости и, одновременно, чувства точности. Чувство не-эговости, очевидно, приходит с одиночеством. А чувство точности - это видение несчастности и одновременно видение себя насквозь, так что все исследовано и рассмотрено. Это становится состраданием. Это необусловленная любовь, необусловленное одиночество. Даже после того, как вы достигли этой точки, принцип одиночества продолжается. Но тогда вы больше не одиноки, это становится одинокостью, в противоположность одиночеству, и это приносит ощущение пространства.

Ученик: Вы много говорили о скуке в медитации. Вы даже сказали где-то, что если ты не чувствуешь скуку, то ты туп, как корова. А сейчас вы только что сказали, что даже спустя двадцать лет, медитация все равно будет вызовом. Что-то мне трудно уследить, что же вы понимаете под скукой. Скука это что-то вроде этой штуки «прикоснись-и-отпусти», которая иногда наскучивает, и когда вы скучаете, это приводит к тому, что вы играете роль, а когда вы какое-то время играете роль, вам это опять наскучивает? Или вы говорите о непрерывной скуке?

Трунгпа Ринпоче: Мы говорим о непрерывной скуке.

У.: Тогда как насчет вызова, который все время возникает?

Т.Р.: Скука имеет разные текстуры. Иногда это вызов, но это просто вызов, а не что-то экстраординарное. Это не вызов в том смысле, чтобы иметь видения или мистические переживания, в которых реальный демон приходит и пытается напасть на вас. Мы не говорим об этом роде вызова. Мы говорим об очень обычном вызове, очень скучном вызове. Но вам все еще нужно что-то сделать с этим. Это как будто вы глотаете жука в вашем супе. Это впоследствии вызов. Но в том, что в вашем супе жук нет ничего необычного. Жуки вам знакомы уже давно. Суп вам знаком уже давно. Это очень скучные вещи. Но комбинация этих двух производит интересную скуку.

У.: Может быть, я не понимаю слова «скука»? Это интересная скука, такая же, как например, когда ты работаешь над зданием или каким-то скульптурным элементом каждый день на протяжении шести месяцев, каждое утро есть что-то: есть жук. Но если посмотришь на это с большей перспективы, то это просто один и тот же скучный вызов каждый день.

Т.Р.: Да, да.

У.: Тогда, говоря другими словами, на одной и той же работе с девяти до шести, ты можешь либо становиться жирным и глупым, или можешь смотреть вокруг.

Т.Р.: Я тоже так думаю. Я хочу сказать, вы не можете изваять что-то экстраординарное из скуки. И лучше нам этого не делать.

У.: Тогда, наверное, проблема заключена в том, что мы просто не видим это как скуку. А это значит, что мы не смотрим.

Т.Р.: Правильно. Да.

Ученик: Вы рекомендуете каждому найти учителя для себя, с которым потом можно иметь отношения. Как подойти к тому, чтобы определить, кто может быть хорошим учителем?

Трунгпа Ринпоче: Найти хорошего учителя это не то же самое, что купить хорошую лошадь. Это вопрос отношений. Если учитель действительно говорит в вашем стиле, имеет контакт с вашим подходом, если то, что он говорит, уместно для вашего состояния ума, если он понимает ваш тип мышления, тогда он достойный учитель. Если вы не можете понять что учитель говорит, то это создает много неразберихи в начале. Затем, после того как он сказал что-то, вам нужно пытаться интерпретировать, и есть много места для неправильного понимания. Так что, должно быть ощущение ясности учителя и какая-то связь между вами и этим учителем. Тип мышления и стиль должны быть синхронизированы.

У.: Но кроме этого учитель должен иметь что-то еще. Я имею ввиду, что у тебя может быть хороший контакт с членом сангхи, но вы оба находитесь в одной лодке. В то время, как учитель должен быть в состоянии дать что-то большее.

Т.Р.: Да, учитель должен быть лидером в каком-то смысле. Иначе, он не сможет поспевать за сангхой. Сангха станет выше учителя. А учитель будет опускаться и опускаться. Очевидно, да. Но, в то же время, учитель должен тоже быть путешественником, кем-то, кто путешествует с вами. Это очень важно. А не застрять с просветлением и быть не в состоянии пойти дальше.

Ученик: Возвращаясь к вопросу об одиночестве. Хотите ли вы сказать, что ты видишь свое одиночество в ком-то другом? И если вы хотите это сказать, то не следует ли вывод, что ты никогда не найдешь ослабления одиночества в том, чтобы быть с кем-то?

Трунгпа Ринпоче: Это так. А одиночество может длиться вплоть до самого просветления, которое является еще бóльшим одиночеством. Безнадежно, а?

У.: Просто тоска.

Т.Р.: Может быть, на самом деле, трансцендентальная тоска.

Глава семь