Желание

О, если там, за тайной гроба,

Есть мир прекрасный и святой,

Где спит завистливая злоба,

Где вечно царствует покой,

Где ум не возмутят сомненья,

Где не изноет грудь в борьбе, —

Творец, услышь мои моленья

И призови меня к Себе!

Мне душен этот мир разврата

С его блестящей мишурой!

Здесь брат рыдающего брата

Готов убить своей рукой,

Здесь спят высокие порывы

Свободы, правды и любви,

Здесь ненасытный бог наживы

Свои воздвигнул алтари.

Душа полна иных стремлений,

Она любви и мира ждет…

Борьба и тайный яд сомнений

Ее терзает и гнетет.

Она напрасно молит света

С немой и жгучею тоской,

Глухая полночь без рассвета

Царит всесильно над землей.

Твое высокое ученье

Не понял мир… Он осмеял

Святую заповедь прощенья,

Забыв Твой светлый идеал,

Он стал служить кумирам века;

Отвергнув свет, стал жить во мгле, —

И с той поры для человека

Уж нет святыни на земле.

В крови и мраке утопая,

Ничтожный сын толпы людской

На дверь утраченного рая

Глядит с насмешкой и хулой;

И тех, кого зовут стремленья

К святой, духовной красоте, —

Клеймит печатью отверженья

И распинает на кресте.

«Я не Тому молюсь…»

Я не Тому молюсь, Кого едва дерзает

Назвать душа моя, смущаясь и дивясь,

И перед Кем мой ум бессильно замолкает,

В безумной гордости постичь Его стремясь;

Я не Тому молюсь, пред Чьими алтарями

Народ, простертый ниц, в смирении лежит,

И льется фимиам душистыми волнами,

И зыблются огни, и пение звучит;

Я не Тому молюсь, Кто окружен толпами

Священным трепетом исполненных духо5в

И Чей незримый трон за яркими звездами

Царит над безднами разбросанных

миров, —

Нет, перед Ним я нем!.. Глубокое сознанье

Моей ничтожности смыкает мне уста, —

Меня влечет к себе иное обаянье —

Не власти царственной, но пытки

и креста.

Мой Бог – Бог страждущих, Бог,

обагренный кровью,

Бог-человек и брат с небесною душой, —

И пред страданием и чистою любовью

Склоняюсь я с моей горячею мольбой!..