Через четырнадцать дней
МЫ С ПОЛКОВНИКОМ провели поиск в интернете. Человек может покончить с собой, если он:
Уже пытался убить себя
Угрожал покончить с жизнью
Раздал свои ценные вещи
Интересуется, как можно покончить с собой, обсуждает эти способы с окружающими
Демонстрирует потерю надежды, озлобленность на самого себя и/или на весь мир
В том, что человек пишет, говорит, читает, рисует, отражена тема смерти и/или депрессии
Высказывает предположение, что если он умрет, никто и не заметит
Наносит себе телесные повреждения
Недавно потерял друга или родственника, в том числе по причине самоубийства
Внезапно стал хуже учиться
Имеет проблемы с едой, сном, мучается головными болями
Употребляет (или стал употреблять больше, чем обычно) вещества, изменяющие сознание
Теряет интерес к сексу, своим увлечениям и прочей деятельности, которая ранее доставляла ему удовольствие
У Аляски было два признака из списка. Она потеряла мать, хотя и довольно давно. Пила она всегда много, а в последний месяц жизни стала еще больше. Она говорила о смерти, но всегда как-то как будто в шутку.
— Я тоже постоянно шучу на тему смерти, — отметил Полковник. — На прошлой неделе, например, говорил о возможности повеситься на галстуке. Но я на тот свет не собираюсь. Так что это не считается. К тому же, она ничего не раздала, и уж к сексу интерес однозначно не утратила. Это же какое либидо нужно, чтобы на твой тощий зад позариться.
— Как смешно, — сказал я.
— Знаю. Боже, я гений. И училась она хорошо. И не припоминаю, чтобы она говорила о самоубийстве.
— Один раз было на тему сигарет, не помнишь? «Ты куришь, потому что тебе это доставляет удовольствие. А я — потому что хочу умереть».
— Это шутка была.
Но после того, как Полковник меня поддел, я, быть может стараясь доказать ему, что он не прав и что я помню Аляску такой, какой она была на самом деле, вспомнил все те случаи, когда у нее резко портилось настроение, когда она отказывалась отвечать на вопросы со словами «как», «когда», «почему», «кто» и «что».
— Она иногда бывала очень озлобленной, — размышлял я вслух.
— И что, я тоже бываю! — возразил Полковник. — Я очень злой, Толстяк. Да и ты в последнее время не образец безмятежности, но ты же не собираешься руки на себя наложить. Погоди, или подумываешь?
— Нет, — ответил я. Но, возможно, дело было исключительно в том, что Аляска не умела притормозить, когда надо, а я не могу надавить на газ. Может, в ней просто была какая-то отвага, которой недоставало мне… но в целом — нет.
— Рад слышать. Так вот, да, у нее случались резкие перепады настроения, она кидалась из огня да в полымя. Но отчасти это все было из-за истории с Марьей. Понимаешь, Толстячок, когда Аляска с тобой обжималась, она явно о смерти не думала. А потом она уснула, а разбудил ее телефон. Значит, либо она приняла решение о самоубийстве во время между этим звонком и непосредственно аварией, либо это все же был несчастный случай.
— Но зачем ехать умирать за десять километров от кампуса? — спросил я.
Он вздохнул и покачал головой.
— Она любила казаться таинственной. Может, ей так захотелось.
Я рассмеялся, Полковник спросил:
— Что такое?
— Да я подумал: «С какой радости она могла на полной скорости влететь в ментовскую тачку со включенными фарами?» — «Да просто из ненависти к представителям власти».
Полковник тоже засмеялся.
— Ой, смотрите-ка. Толстячок прикололся.
Все казалось таким обычным и повседневным, а потом вдруг время от этого самого события до сегодняшнего дня куда-то исчезло, и я снова почувствовал себя так, будто я сижу в спортзале и впервые слышу о том, что произошло, и у Орла слезы капают на штаны… Я перевел взгляд на Полковника и подумал о том, что мы последние две недели только и делаем, что сидим на нашем истертом диванчике, подумал о той жизни, которую она разрушила. Я был так зол, что даже плакать не мог, и высказался:
— Блин, я из-за этого лишь ненавидеть ее начинаю. А я не хочу ненавидеть. В чем смысл, если это только к ненависти ведет? — Аляска все еще отказывалась дать нам ответы на вопросы «как» и «почему». Ей все еще важно было хранить ауру таинственности.
Я наклонился, свесил голову между колен, Полковник положил мне руку на спину.
— Смысл в том, Толстячок, что ответы на все вопросы — есть. — Потом он громко выпустил воздух между сжатыми губами, и когда он это повторил, его голос дрогнул от недовольства: — на все вопросы есть ответы. Просто надо быть поумнее. В сети говорится, что самоубийцы, как правило, руководствуются тщательно продуманным планом. Так что это очевидно не было самоубийством. — Мне было неловко из-за того, что прошло уже целых две недели, а я чувствовал себя все таким же разбитым, в то время как Полковник, похоже, более стойко переносил этот удар судьбы. Я распрямил спину.
— Окей, хорошо, — согласился я. — Значит, не самоубийство.
— Но думать, что это был несчастный случай, тоже как-то не получается.
Я заржал.
— Да, далеко мы ушли.
Наши размышления прервала Холли Моузер, старшеклассница, которую я знал в основном по обнаженным автопортретам, которые мы с Аляской нашли, когда все разъехались праздновать День благодарения. Она тусовалась с выходниками, поэтому прежде я с ней не более чем парой слов обмолвился, но теперь она вдруг вломилась без стука и заявила, что у нее был мистический инсайт — она почувствовала, что Аляска здесь, рядом.
— Я сидела в Вафля-хаусе, и вдруг погас свет, всюду, только надо мной осталась мигать одна лампочка. Она, типа, горела секунду, потом на время гасла, потом еще пару секунд горела, а потом снова погасла. Понимаете, я поняла, что это Аляска. По-моему, она азбукой Морзе пыталась мне что-то сказать. Но я, вообще-то, не знаю азбуки Морзе. Она, наверное, не в курсе была. Ну вот, в общем, я вам решила рассказать.
— Спасибо, — резко сказал я, она какое-то время постояла, глядя на нас, периодически открывая рот, наверное, чтобы еще что-то добавить, но Полковник смотрел на нее пристально, хоть и прикрыв глаза, челюсть у него выпятилась вперед, и вообще он практически не скрывал своего недовольства. Я его понимал: я не верил в духов, которые приходят сказать что-нибудь морзянкой человеку, который им и при жизни-то не был симпатичен. К тому же, мне не нравилась мысль, что Аляска пришла утешить кого-то другого, а не меня.
— Господи боже, таким людям вообще надо запретить жить, — высказался Полковник, когда она ушла.
— Да, крайне глупо.
— Да непросто глупо, Толстячок. Как будто Аляска могла явиться к Холли Моузер. Боже мой! Не терплю людей, которые притворяются, будто горюют. Сука тупая.
Я чуть было не сказал, что Аляске бы не понравилось, что он кого бы то ни было из женщин сукой обзывает, но ругаться с ним смысла не было.
Дата добавления: 2014-12-02; просмотров: 980;