Зарождение национального чувства

По мнению некоторых историков, конфликты, которые возникали в Европе в XIV и XV веках, были основаны на явлении психологического порядка — на национальном чувстве. Другие историки ставят под сомнение существо­вание такого чувства в ту эпоху. Бернар Гене (Guenee) считает подобную постановку вопроса неправомерной и предлагает вместо нее следующую: «Что европейцы в конце Средних веков в каждом конкретном государстве понима­ли под „нацией", и воспринимали ли жители отдельных государств себя как нацию? Из чего состояло и насколь­ко сильным было их „национальное чувство" и что оно давало каждому государству в плане силы и единства?» По мнению Гене, слово «нация» приобретает свой сего­дняшний смысл только в XVIII веке. В конце Средневеко­вья народность, страна, королевство являлись синонима­ми нации. В национальном мировосприятии того времени понятие «нация» соединялось с реалиями, с которыми у этого мировосприятия не было глубинных связей. На­пример, в Германии идея нации связывалась с империей,

VI. ОСЕНЬ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ ИЛИ ВЕСНА НОВОГО ВРЕМЕНИ? 265

а не с самой Германией и даже не с германскими народа­ми. Во Франции зарождение национального чувства счи­тают напрямую связанным со Столетней войной. Однако Бернар Гене считает, что в основе этого чувства лежат некоторые отдаленные факторы, которые он относит к XIII веку. Возможно, явление, которое ближе всего к тому, что мы называем «национальным чувством», раньше, чем в других местах, возникло в Англии и проявилось в анг­лийской историографии. В замечательном недавнем ис­следовании Оливье де Лабордери (Laborderie) показано, что иллюстрированные королевские генеалогии конца XIII и начала XV века правильно воспринимаются лишь в кон­тексте английского национального чувства, восходящего к XII веку. Решающее значение тут сыграл успех труда Гальфрида Монмутского «Historia regum Britanniae» («Ис­тория королей Британии»; ок. 1136), в котором популяри­зируется личность Брута (короля Брутуса, легендарного предка британских королей) и полулегендарного Артура. Столетняя же война, даже если и не послужила перво­причиной зарождения подлинного национального чувства, то уж во всяком случае внесла в жизнь англичан одно важнейшее изменение, которое способствовало развитию этого чувства. Она привела к отказу от французского языка как официального, поскольку он стал теперь языком про­тивника; французский был заменен языком народа, то есть английским. Так сплочение на языковой основе, хотя язык тогда и не связывался с национальным чувством, подстег­нуло развитие последнего в Англии. Шекспир, творчество которого многие считают финальным аккордом в процес­се зарождения в начале XVII века национального чувства, в знаменитом монологе Ричарда II великолепно отразил английский национализм на его ранней стадии. Что каса­ется аналогичных процессов во Франции, то они показаны в сочинениях, которые составлялись в аббатстве Сен-Дени и, начиная с 1274 года, назывались «Великими хроника­ми Франции». Во всех этих примерах просматриваются связи между «национальным чувством» и монархией;