Любовь Тимофеевна Чередова

Когда мы начинали возрождать Сретенский монастырь, у нас возникла одна серьезная проблема: среди прихожан почти не было старушек. Все прихожане либо молодые, либо среднего возраста. Когда же в храме стали появляться первые бабушки, мы так возрадовались, что готовы были пылинки с них сдувать. Еще бы! Их появление означало, что старые москвичи признали наш монастырь.

Среди этих бабушек пришла и Любовь Тимофеевна Чередова. В 1996 году мы торжественно отпраздновали ее день рождения — сто лет! Но не это было главным. Любовь Тимофеевна оказалась последней дожившей до наших дней духовной дочерью настоятеля нашего Сретенского монастыря новомученика архиепископа Илариона. В 20-е годы она мужественно отправилась вслед за владыкой Иларионом в ссылку. Не смогла она пробраться лишь на Соловки, где владыка провел большую часть своих тюремных сроков. Она находилась и среди тех, кто в 1929 году хоронил этого мужественного и несломленного подвижника. Она сохранила глубокую преданность владыке Илариону и необычайное духовное единение с ним до конца своих дней.

Любовь Тимофеевна так и не вышла замуж. Была ли она тайной монахиней, не знаю, но вела она настоящую иноческую жизнь. Вполне возможно, что владыка Иларион в те страшные для Церкви годы постриг ее в монашество с обетом, что она никому и никогда об этом не скажет.

Любовь Тимофеевна не сомневалась в святости своего великого духовного отца и молила Господа, чтобы ей дожить до того дня, когда совершится его церковное прославление.

Пока Любовь Тимофеевна была в силах, она приезжала в монастырь. Мы посылали за ней машину, а в храме сажали на стульчик, и так она молилась за литургией. Любовь Тимофеевна прекрасно помнила службы владыки Илариона здесь, в этом храме, и мы почитали ее присутствие в возрождающемся Сретенском монастыре как особое благословение нашего великого настоятеля.

Несколько лет мы готовили материалы к канонизации священномученика Илариона и, надо сказать, боялись, что Любовь Тимофеевна не доживет до заветного часа. Через какое-то время она уже не могла ездить в монастырь. Мы стали причащать ее дома. И всякий раз она с надеждой спрашивала, как идут дела с прославлением ее духовного отца. Ей шел уже сто второй год.

Тем временем в монастырском храме мы отреставрировали небольшой придел и устанавливали в нем иконостас. Среди прочих икон был заказан и образ священномученика Илариона. Конечно, мы написали икону заблаговременно, еще до прославления, но по церковным правилам икона считается освященной, когда подписывается именем святого. Наша икона была пока без надписи и ждала часа, когда церковная власть утвердит почитание священномученика, нашего настоятеля и небесного покровителя. Как бы то ни было, когда иконостас установили, наш храм стал единственным в России, где была икона этого пока еще не прославленного, но очень почитаемого церковным народом ново-мученика.

Наконец, перед очередным заседанием Комиссии по прославлению святых, митрополит Ювеналий, ее председатель, сказал мне, что дело по прославлению архиепископа Илариона практически решено. На следующий день я приехал к Любови Тимофеевне и сообщил ей радостную весть.

— Я знала, что не умру, пока не узнаю об этом! — еле слышно сказала она.

Это было похоже на то, как в Евангелии старец Симеон дождался встречи со Христом и произнес: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…» Через несколько дней Любовь Тимофеевна отошла ко Господу.

Отпевать Любовь Тимофеевну Чередову привезли в Сретенский монастырь, в тот самый маленький придел, где мы только что завершили установку иконостаса с образом владыки Илариона. Так что наша самая старая прихожанка лежала в гробу прямо перед образом своего духовного отца. И если в 1929 году она была на отпевании владыки, то теперь он своей иконой провожал духовную дочь «в путь всея земли».

11 февраля 1998 года около одиннадцати утра, во время отпевания Любови Тимофеевны, в Новодевичьем монастыре на заседании Комиссии по канонизации святых было принято решение о передаче на Архиерейский Собор Русской Православной Церкви материалов по прославлению священномученика Илариона. Когда об этом радостном известии по телефону сообщили в Сретенский монастырь, гроб с телом Любови Тимофеевны под колокольный звон и пение «Святый Боже…» обносили вокруг собора.