Но он с таким же вымораживающим спокойствием смотрел мне прямо в глаза. А я вцепилась обеими руками в перила лестницы, чтобы не рухнуть от первого же удара.

- Ты решила, что я буду делать тебе больно физически?

- Дима, не люби мне мозги. Тащи свой кнут, ты же этого хотел?

- Не этого. Мне никогда не нравилось причинять тебе боль. Можешь не бояться.

- Очешуеть, - не сдержалась я. - я все равно тебе не верю. Только знаешь, без своих девайсов в руках ты не мужик! И даже так ты фиг подчинишь меня себе! Я тебя больше не боюсь, понял?

- Страх притупляет эмоции, - философски заключил он, терпеливо выслушав мои слова. - Так что это даже хорошо. Спускайся, Юля. Нет настроения, тащить тебя по лестнице... Это идет в разрез с моими обещаниями не причинять тебе боль.

Мой спуск в преисподнюю... Могла ли я знать это тогда? Цепочка уверенных шагов, гордо поднятая голова... Я не смотрела под ноги, мой взгляд был устремлен прямо перед собой, я знала, что не оступлюсь. Если бы я могла в полной мере постичь всю боль скорого кошмара, агонию своей истерзанной души, потерю себя самой от иного вида боли... Самой оглушающей, ослепляющей, беспощадной! Рядом с которой, все плети и кнуты мира должны были тотчас же рассыпаться в пыль и прах от собственной несостоятельности!

Я ничего этого не знала. Мне сейчас казалось, что за спиной трепещут черно-белые неуязвимые крылья, которым не угрожает никакая физическая боль... Почему-то я сразу поверила, что он не врал. На тот момент этого для меня было достаточно. Я не знала, что именно он собирался со мной делать, более того, когда увидела новую камеру своего заточения, только презрительно усмехнулась.

"Я посажу тебя в подвал!" - как часто я слышала эти слова? Они и раньше не особо пугали меня, хоть воображение и рисовало сцены из застенков гестапо/инквизиции/"Пилы - 1,2,3,4,5"... Тут ничего такого не было и в помине. Стены, выложенные теплым песчаником. Похожие на факелы бра расположены по периметру стен; освещения, может, и недостаточно, чтобы читать, но зато не темно и не страшно. У дальней стены большой стеллаж непонятного назначения... Приглядевшись, я поняла, что это такое. Горлышки бутылок, припорошены пылью! Меня решили жестоко наказать или отправить на дегустацию?

Когда его руки опустились на мои плечи, я даже не вздрогнула... Когда они начали гладить мою шею - но не лаская, а словно изучая, - я по-прежнему не испытала никакой тревоги. Его дыхание обжигало шейные позвонки, и я даже позволила себе расслабиться и впустить в кровь волнующие искры предвкушения. В чем твоя месть, Дима? Отыметь меня в подвале, разложив на плитах, стилизованных под гладкий камень? Пролетаешь, родной, я в детстве часто фантазировала на эту тему.

Металлический скрежет с пугающим перезвоном... Я все понимаю! Только не жди, что я сейчас закрою глаза или расплачусь!

- Репетиция первой брачной ночи? - Мои губы изогнула издевательская, ироничная усмешка, она не меркнет даже тогда, когда шею передавливает сталь обруча под тяжестью защелкнувшейся цепи. - О, ты умеешь обращаться с отверткой? Мама такого зятя одобрит! Дома дохрена чего надо прикрутить!

При всем этом, я смотрю куда угодно, только не в его глаза. Просто понимаю - не выдержу, сорвусь, утону в панической атаке! Вес цепи продавливает шею, но, пока еще можно терпеть, держу голову гордо поднятой... Это не смелость. Это стремление из последних сил не дать ему повода понять, насколько мне страшно!

- Да у меня было помутнение рассудка, когда я позволил себе говорить с тобой, как с человеком! Это презрительное подчеркнутое "с тобой" вызывает противный спазм в горле... Но хрен ты увидишь, что я тебя боюсь!

- Милый, это нормальное явление! У меня вообще было полное затмение, когда я с тобой впервые заговорила!

Он поднимается, а я из последних сил напрягаю мышцы шеи, чтобы цепь не пригнула голову к полу. Поразительная изобретательность, не добился этого сам, сталь тебе в помощь! - Отдыхай, девочка. Может, сможешь осознать свое поведение... Легче потом будет.

- Надо перезарядить станок, который вырывает ногти? - истерический смех прерывается, а во рту вновь привкус соли. "Не кусай губу, Анастейша", прям.

- Я же сказал, больно не будет... по крайней мере... физически!

Я все же решаюсь поднять глаза, когда он направляется к двери, скорее вследствие какой-то осязаемой, но пока не понятной угрозы в этой фразе. Без шанса что-либо изменить. Наверное, подсознательно хочу запомнить... Пока еще его прежнего. Того, кто мог быть человечным. Добрым. Нежным. Кто мог достучаться до меня, не дави он неотвратимым прессингом, апеллируя как к равной себе...

Знакомая серая пелена отчаяния застит глаза. Не потому, что мне страшно... Мне просто обидно от несовершенства этого мира и отдельных индивидуумов в нем! Твою ж мать, ладно я... Ты старше и мудрее, посмотрим правде в глаза! Ты считал все мои жизненные линии с самого начала... Да, я счастлива была принимать твое "я все про тебя знаю!" за эгоизм... Но ты и тут оказался прав! Я просто не верю, что ты не просчитывал каждый свой шаг и каждое свое слово! Почему ты ломал мою волю, сводил меня с ума, швырял на остроконечные шпили своей жестокости раз за разом, если... если мог получить все совсем иным путем?!

Я никогда, наверное, этого не узнаю... почему ты не мог любить меня по-иному. Просто не хотел? Всегда желал получать мою боль, а не добровольное согласие? Пил мою безысходность загнанного в угол зверя, самый сладкий коктейль, устав от безвкусной минералки невыстраданной покорности?..

Я даже вздыхаю с облегчением, когда за ним закрывается дверь, это дает возможность положить голову на пол и нейтрализовать давление цепи. Может, зря я это делаю... Пусть сломает шею, передавит позвонки, пусть будет боль! Вытерплю ради одного твоего взгляда... того самого... "не причиняй мне боль!" Что это - отголоски задавленных воспоминаний или же... Просто иллюзия, желаемое за действительное? Твой ментальный вопль по ту сторону двери... почему мне кажется, что ты не ушел? Или мне этого хочется? Да! До безумия. Чтобы вернулся, открутил крепления этой цепи, мне же ничего от тебя больше не надо... Давай попытаемся снова... Без истерик и разборок. Без обещаний лишить меня собственного я. И если ты скажешь "давай попробуем снова", я все забуду...

Если бы я могла уснуть! Но душераздирающая тревога не отступала, ни на шаг. Спустя полчаса, кутаясь в плед и с опасением поглядывая на дверь, я уже тряслась мелкой дрожью, и холод был здесь совсем не причем. Кожа на месте соприкосновения с металлом горела огнем, аллергическая реакция не заставила себя ждать, плюс плечи заныли от этой изматывающей тяжести... Что же со мной будет через пару часов?!

То, по сравнению с чем, все эти проблемы покажутся желанными!..

Интуиция? Отголоски чужих мыслей? Я так и не поняла, что это было. Мне сейчас не угрожал никто, но я, не понимая, что творю, просто забилась в угол, притянув ноги к груди, и позволила себе слезы. Тут он не мог их видеть, и это не были слезы ужаса перед предстоящим вечером. Это было нечто иное... То, что я совсем скоро потеряю, не успев активировать... Приобрела, но не запустила еще, не потому, что было банально лень, а потому, что... Это могло быть одновременно как программой, которая наполнит мою жизнь ярким пламенем, в котором можно будет сжигать себя дотла, не испытывая боли, чтобы возрождаться каждый раз в первозданной эйфории этих темно-алых вспышек... Как и беспощадным троянским вирусом, который расфигачит на атомы мою файловую систему без права воскреснуть! Почему не инсталлировала? Все просто... и одновременно нихрена не просто! Догмы, заученные с детства... Не запускай программ из сомнительных источников! Только лицензированную, одобренную общественной моралью, протестированную извечными и привычными эталонными шаблонами, со всем стандартным набором сопутствующих кей-логеров... А она не просто из сомнительного источника... На ней крупными буквами было написано - Вирус, хана системе!

Сможет ли он сам, мой мучитель, воплощение кошмара моих дней, причинить мне боль сильнее той, что пришла от осознания того, чего я никогда, даже в страшном сне, не могла предположить?!

Юля, ты так долго себя обманывала, а этот процесс был запущен с самого начала... Еще до того, как он установил свой тотальный контроль... Сознание отрицает эту непреложную истину... Отрицание взорвавшегося чувства вырывается слезами, а его алые нити, щемящая эйфория, отравили кровь, устали скрываться, выбрали время и место, чтобы завопить в полный голос - признайся себе! Самой себе, сейчас! Впервые в жизни, в этих нечеловеческих условиях, ты...

Гребаная цепь! Б..дский стальной ошейник! Это все из-за них. Они пропитаны неизвестным науке наркотическим веществом, которое проникло через кожу в кровь, отравило ее этим черно-розовым нелогичным безумием, прописало зараженный код в извилинах мозга кровавыми буквами Л... Да пошло оно все нахрен! Не хочу! Это ненормальное воображение, сумасшествие, подмена сознания... Не можешь принять его Тьму из-за ужаса, придумай себе смягчающее обстоятельство... Но почему именно такое? Взрывающее фундамент моего Я, возводящего стальные каркасы клетки цвета самой тьмы с кофейно-платиновыми отблесками, открывающее сейф самого сердца одним оттиском его сетчатки... Это не больно... Это же...

Кровь шарахает в виски, когда я поднимаюсь на ноги, уже не замечая давления тяжелой цепи... Мне надо что-то сделать... я не знаю, что! Ощутить тяжесть оков, которая должна отрезвить, напомнить о том, что нет места этому вирусу, воспетому лириками и прочими долбанутыми романтиками... Нет!

Мне хочется забиться в угол. Я проиграла уже давно... Наверное, стоило это понять еще тогда, когда мне проще было плакать о потерянной свободе, чем... попытаться сбежать! Я... Я просто не хотела!