Упражнение 2

Нарушены ли методологические принципы формальной логики в следующих рассуждениях?

1. “Чем отчетливее выявляется стремление Бердникова к тому, чтобы Туркина ушла с завода, тем меньше остается оснований обвинять его в понуждении к сожительству, используя ее служебную зависимость. Ведь с уходом Туркиной с завода исчезает ее служебная зависимость. Бердников теряет единственный способ воздействия на нее.

Признав, что Бердников выживал Туркину с завода, — а не признать это невозможно, — прокурор понимает, что это означает признать установленным, что Бердников сознательно лишал себя средств понуждения.” {Киселев Я. С. Речь по делу Бердникова // Судебные речи адвокатов. Л., 1972. С. 112)

2. “Один вермонтец перегонял кленовый сок на сахар и, когда дело было сделано, вернул хозяину его котелок.

Защищаясь в суде, вермонтец привёл два довода:

— Во-первых, я вернул котелок целым и невредимым. Во-вторых, он был уже с трещиной, когда я брал его.

Так какой же довод был лишний?” (Народ, да! Из американского фольклора. М., 1983. С. 389—390.)

3. “История эта рассматривалась в народном суде. Началась же она, как сказал поэт, средь шумного бала — на свадьбе. В разгар веселого застолья произошёл там инцидент. Встал вдруг папаша по жениховой линии, повернулся к соседу да как брякнет:

— Вы лжец, Фёдор Фёдорович!

Да за грудки, и пошло-поехало. А соседом-то был не какой-нибудь рядовой приглашённый, а, можно сказать, технический руководитель торжества — массовик-затейник местного Дома культуры Ф.Чечулин. В порядке хобби брался он время от времени исполнять обязанности тамады на свадьбах, но проводил их по новой и жёсткой формуле — без капли спиртного. Называл он такие свадьбы безалкогольными и слыл их страстным пропагандистом.

Спору нет, дело это, по трезвому разумению, нужное и во многих отношениях полезное, хотя лишённое одного из важных составных элементов и нелёгкое. Определённая категория граждан считает безградусные свадьбы вообще мероприятием чисто утопического характера. Ну, хорошо, рассуждают они, песни, пляски, разные жмурки-ручеёчки — всё это преотлично, да как быть, когда грянет неотвратимое “горько!”, известно на что намекающее? У бывалого массовика на это достойный ответ. Он встаёт и, разряжая обстановку, предлагает дружно выпить.

Не подумайте ничего плохого. Не той, не растреклятой. Он призывает осушить по бокалу кваса, в чём тотчас показывает личный пример. Почему именно кваса? Потому, поясняет тамада, что наш древний ядрёный напиток несёт в себе сразу два свойства — шипучесть шампанского и колер марочного коньяка. Так сказать, старая форма на новый лад.

Идея, в общем, неплохая. И хотелось сказать автору сё доброе слово. Если бы не одно обстоятельство, обрисовавшееся в судебном заседании. После памятного скандала массовик решил притянуть обидчика к ответу. Он обратился в суд с исковым заявлением по поводу, как он выразился, “оскорбительной филиппики и дерзкого нападения в момент организованного проведения свадебно-массового мероприятия”. Ответчик энергично возражал:

— Почему я проявил невыдержанность? Да это же форменный фальсификатор — агитирует за квас, а сам что хлестал под видом кваса? Смесь коньяка с шампанским. Хороший квасок! Лично проверял, не побрезговал. Ну, душа, знаете, и взыграла.

Да, так оно и было. Нашлись свидетели, под присягой подтвердившие, что организатор свадьбы принёс с собой объёмистую флягу и пил не квас, как все, а коньячно-шампанский коктейль. К моменту ссоры с отцом по линии жениха тамада не вязал лыка.

Разоблачение ничуть не смутило истца. Как свободный гражданин, парировал он, я вправе потреблять любое вещество, вплоть до нашатырного спирта. Почему я должен пить квас? Мой благородный долг — организовать сухую свадьбу, а что пью я — моё личное дело.

Так и шли прения сторон. Одна — о подорванном авторитете, другая — о моральном ущербе, нанесённом нечестным тамадой обществу. Суд принял решение — в иске отказать, поскольку заявитель своими обманными действиями способствовал возникновению конфликта и таким образом сам повинен в случившемся. Фёдор Фёдорович тем не удовлетворился и пошёл в суд следующей инстанции — биться за справедливость”. (Прохоров В. Свадьба с квасом // Правда. 5 апреля 1985 г.)

4. “Ночью один из моих пациентов взял принадлежащее другому каноэ и отправился ловить рыбу при лунном свете. Владелец лодки на рассвете захватил его с поличным и потребовал, чтобы тот заплатил ему порядочную сумму за пользование каноэ, а равно и отдал ему весь свой улов. По существующим у туземцев законам он имел на это право.

С этой тяжбой оба они явились ко мне — и, как то уже случалось не раз и прежде, мне пришлось выступить в роли судьи. Я начал с того, что объявил им, что на моей территории действует не туземный закон, а закон разума, который исповедуют белые и который они услышат из моих уст.

После этого я приступил к дознанию. Я установил, что каждый из них был одновременно и прав, и не прав.

-— Ты прав, — сказал я владельцу каноэ, — потому, что тот человек должен был попросить у тебя разрешения взять твою лодку. Но ты не прав, потому что оказался беспечным и ленивым. Беспечность твоя выразилась в том, что ты просто закрутил цепь твоего каноэ вокруг ствола пальмы, вместо того, чтобы, как полагалось, запереть на замок. Беспечностью твоей ты ввел этого человека в соблазн поехать на твоей лодке. А лень твоя привела к тому, что в эту лунную ночь ты спал у себя в хижине, вместо того, чтобы воспользоваться удобным случаем половить рыбу.

— Ты же, — сказал я, обратись к другому, — виноват в том, что взял лодку, не спросив позволения се владельца. Но ты одновременно и прав — в том, что оказался не столь ленив, как он, и не захотел упустить лунной ночи, не воспользовавшись ею для рыбной ловли.

После этого в соответствии с существующим обычаем я постановил, что ловивший рыбу должен отдать одну треть своего улова за пользование лодкой владельцу последней, вторую же треть может оставить себе, ибо затратил силы на ловлю рыбы. Оставшуюся треть я постановил передать в пользу больницы, потому что дело происходило на ее территории и самому мне пришлось затратить время на разрешение их палавры”[14].(Schweitzer A. Afrikanische Geschichten. Leipzig, 1938. S. 101—102)

5. «Говорят, однажды он (Стильпон — Ю.И.) так спросил об Афине Фидия: “Не правда ли, Афина, дочь Зевса, — это Бог?” Ему ответили: “Правда”. — “Но ведь эта Афина создана не Зевсом, а Фидием?”. Согласились и с этим. — “Стало быть, она — не Бог!” За это его привлекли к суду Ареопага; он не отпирался, а утверждал, что рассуждение его правильно: Афина действительно не Бог, а Богиня, потому что она женского пола. Тем не менее судьи приказали ему немедленно покинуть город.» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 127—128)

6. Наказывать преступников — зло? — Да.

Не наказывать преступников — зло? — Да.

7. “... Гость раскланялся с легкостью неимоверной, сохраняя почтительное положение головы, несколько набок, и в коротких, но определенных словах изъяснил, что ... он увлекся картинным местоположением его (Тентетникова — 70. И.) деревни, что, несмотря, однако же, на местоположение, он не дерзнул бы обеспокоить его неуместным заездом своим, если б не случилось, по поводу весенних разлитии и дурных дорог, внезапной изломки в экипаже; что при всем том, однако же, если бы даже и ничего не случилось в его бричке, он не мог бы отказать себе в удовольствии засвидетельствовать ему лично свое почтение”. (Гоголь Н.В. Мертвые души. Соч. М., 1953. Т. 5)

8. «Один философ испытал сильнейшее потрясение, узнав от Бертрана Рассела, что из ложного утверждения следует любое утверждение. Он спросил: “Вы всерьез считаете, что из утверждения “два плюс два — пять” следует, что вы папа римский?” Рассел ответил утвердительно. “И вы можете доказать это?” — продолжал сомневаться философ. “Конечно!” — последовал утвердительный ответ, и Рассел тотчас же предложил такое доказательство:

1) предположим, что 2+2 = 5;

2) вычтем из обеих частей по 2 : 2 = 3;

3) переставим правую и левую части: 3 = 2;

4) вычтем из обеих частей по 1 : 2 = 1.

Папа римский и я — нас двое. Так как 2 = 1, то папа римский и я — одно лицо. Следовательно, я — папа римский.» (Смаллиан. Р. Как же называется эта книга? М., 1981. С. 202)

9. “Один из ученых пожаловался известному врачу, что он болеет артритом.

— А ваша мать болела артритом? — спросил врач.

— Нет.

— А отец?

— Тоже не болел.

— Нет у вас артрита, — заявил врач и, распростившись с пациентом, ушел без дальнейших объяснений.” (Сборник упражнений по логике. Минск, 1981. С. 66)

10. “Собаку можно назвать бараном”. В действительности собака и баран сами по себе выступают как форма, а понятия “собака” и “баран” установлены людьми. Поскольку понятия установлены людьми, то собаку можно назвать бараном, а барана собакой. Понятия “собака” и “баран” можно как бы взаимно заменить, и тогда “собаку можно считать бараном.” (Ян Юн-го. История древнекитайской идеологии. М., 1957. С. 307)

11. «Видный эсер, Аксентьев, характеризует Чернова как “рокового для партии косоглазого человека” ... Виктор Чернов действительно все время косит то направо, то налево.» (Речь Луначарского А. В. по делу правых эсеров // Судебные речи советских обвинителей. М., 1965. С. 11)

Контрольные вопросы

1. Что такое методология? Каковы основные элементы методологии? 2. Каковы основные методологические принципы диалектической логики? 3. Каковы основные методологические принципы формальной логики?