Линия психологии научения

Воодушевленный идеей Дарвина о существовании плавного перехода между жи­вотными и человеком в способности к научению и в интеллекте, Эдвард Ли Торндайк (1874-1949) в 1890-е гг. создал экспериментальную психологию научения. Он проводил эксперименты с кошками. Каким же образом он побуждал их к научению и решению проблем? Голодное животное помещалось в клетку (так называемый проблемный ящик), а снаружи ставился корм. Возбужденное чувством голода животное чисто случайно через какое-то время осуществляло определенное дви­жение, с помощью которого отодвигался запор, открывалась решетка и животное получало корм. Эффект научения проявлялся в инструментальном целенаправлен­ном поведении животного уже при повторе данного опыта.

Аналогия между этим подходом и положениями эволюционной теории Дарви­на совершенно очевидна. В данной ситуации вызываются разнообразные реакции организма, но только некоторые из них в новых условиях ведут к успеху, т. е. имеют значение для выживания. Научение происходит методом «проб и ошибок», путем использования различных реакций. Если сравнить реакции с индивидами, ведущи­ми «борьбу за существование», то можно сказать, что «выживают» только те из реакций, которые лучше приспособлены к ситуации, остальные же «вымирают». Торндайк (Thorndikc, 1898) назвал это законом эффекта.

«Некоторые из реакций на одну и ту же ситуацию, а именно те, что сопровождаются у животного чувством удовлетворения или вслед за которыми это чувство наступа­ет, будут более тесно связаны с ситуацией, и когда та повторится, эти реакции, ско­рее всего, тоже повторятся; те же из реакций, что сопровождаются чувством диском­форта или вслед за которыми наступает это чувство, будут менее связаны с ситуаци­ей, и когда та повторится, вероятность возникновения этих реакций уменьшится. Чем сильнее чувство удовлетворения или дискомфорта, тем сильнее укрепляется или ослабевает эта связь* (Thorndike, 1911, р. 244).

Рис. 2.2. Личностно-теоретическое направление в развитии мотивационных исследований

Удовлетворение (в данном случае утоление голода), рассматривавшееся как при­чина образования новой связи между раздражителем и реакцией, т. е. научения, позднее было обозначено как «подкрепление». Торндайк приравнивал наблюдаемое научение к физиологическим процессам, к установлению связей между элементами, представляющих на нейронном уровне раздражители и реакции (Thorndike, 1898). Первоначально Торндайк не обращал внимания на мотивационные факторы. Однако эксперимент по научению — это всегда и эксперимент, направленный на изучение мотивации. Животное нужно сначала привести в состояние голода, иначе вряд ли бу­дет можно мотивировать его к научению в отличие от человека. Этим и объясняется присущий дальнейшим экспериментальным исследованиям научения у животных мотивационный аспект, анализ которого совершенно необходим для решения исследуемых вопросов. Несколько иначе обстоит дело с исследованием научения в психо­логии человека, где этот аспект долгое время вообще не принималсяво внимание.

Торндайк просто не мог пройти мимо проблем мотивации. Те или иные события могут удовлетворять животное только в той мере, в какой оно находится в состоя­нии определенной готовности. Так, пища только тогда ведет к удовлетворению и делает возможным образование новой связи между раздражителем и реакцией, ко­гда животное испытывает голод. Торндайк (Thorndike, 1911) обозначил такую готов­ность как «восприимчивость» к связи определенных элементов раздражителей и реакций, позднее он предпочел формулировку «закон готовности» (Thorndike, 1913). Чтобы полностью исключить менталистские ассоциации, он зашел так далеко, что отождествил готовность с проводимостью нервных путей в данный момент. Торндайку не удалось добиться сколько-нибудь удовлетворительного прояснения про­блем мотивации, тем не менее его влияние на развитие теорий научения вряд ли можно переоценить. Торндайк значительно конкретизировал лежащие в их основе положения ассоцианизма, показав, что ассоциации всегда образуются между раздра­жителями и реакциями. Объединение этих элементов он обозначил как «навык» (habit). Навык — это привычка, выполнение которой не контролируется сознатель­ными процессами; причем не имеет значения, была ли привычка первоначально осо­знанной и лишь автоматизировалась впоследствии или же с самого начала соответ­ствующие процессы выполнялись без участия сознания.

Во времена Торндайка при решении проблем мотивации было принято объяс­нять направленное поведение инстинктом. В результате научной дискуссии об инстинктах утвердился введенный Вудвортсом (Woodwortb, 1918) термин «вле­чение» (drive). Роберт С. Вудвортс (1869-1962) также обратил внимание на осно­вополагающее различие между силами, которые приводят поведение в действие, и «механизмами», которые лишь активируются, но затем определяют протекание поведения, как, например, связи стимула—реакции. Этот исследователь сделал первый шаг к введению некоторого гипотетического конструкта между стимулом и реакцией, а именно переменной «О», организма, характеризующегося определен­ным состоянием влечения.

Но только Эдвард Ч. Толмен (1886-1959) впервые четко обосновал гипотети­ческий характер этих конструктов, которые он назвал промежуточными перемен­ными. Эти переменные было необходимо концептуально жестко связать с предше­ствующими экспериментальными манипуляциями и последующими наблюдаемыми результатами. Чтобы говорить о голоде определенной силы, нужно было бы уста­новить ковариацию произвольно изменяемой длительности лишения пищи с по­следующими наблюдаемыми переменами в поведении животного: общим беспокой­ством, скоростью пробежек, латентным временем и т. д. Основываясь на подобных критериях, Толмен (Tolman, 1932) тщательно проанализировал целенаправленность поведения.

Он впервые четко разделил ранее (да и позднее) смешивавшиеся между собой понятия мотивации и научения. Научение как один из видов приобретения знаний представляли, по Толмену, такие промежуточные переменные, как «когнитивные карты» (cognitive map), «готовность средств для цели» (means-end-readiness) и преж­де всего «ожидание» (expectancy). Однако для того, чтобы выученное проявилось в поведении, необходима соответствующая мотивация. С ней Толмен связал две промежуточные переменные: «влечение» (drive), с одной стороны, и с другой — «нужность цели» (demand for the goal object), идентичная «побудительности» у Ле­вина; позднее утвердилось понятие «привлекательность» (^incentive»).

Решающим доводом в пользу необходимости различения научения и мотива­ции были эксперименты по так называемому латентному научению (см. главу 5). Толмену как «психологическому бихевиористу» во многом были близки взгляды Левина, влияние которого он испытывал позднее. Позиция Толмена выпадает из традиций ассоцианизма, поскольку он не принимал за основу научения ни связь между раздражителем и реакцией (когнитивный аспект), ни редукцию влечения (мотивационный аспект). Научение базируется, по Толмену, на когнитивных про­межуточных переменных, управляющих поведением в соответствии с целями, если только мотивационные промежуточные переменные приводят поведение в движе­ние. Как уже было сказано, работы этого автора стали важным связующим звеном между линиями психологии научения и психологии мотивации. На последнюю он оказал влияние через работы Аткинсона.

Но воздействие взглядов Толмена совершенно явно прослеживается и в теории наиболее значительного представителя линии психологии научения Кларка Л. Халла (1884-1952). Для психологического объяснения различий в поведении при одинаковой силе влечения и одинаковых результатах научения (прочности навы­ка) он воспользовался концепцией промежуточных переменных Толмена (Халл называл их теоретическими конструктами), а в качестве одного из важных конст­руктов принял толменовскую «привлекательность целевого объекта». Халл разра­ботал обширную гипотетико-дедуктивную систему из 17 постулатов и 133 произ­водных теорем. Он явился подлинным создателем теории влечения в психологии мотивации. Восприняв большую часть положений Торндайка, он уточнил их и освободил от остатков побочных менталистских влияний. Способствующее обра­зованию связи между раздражителями и реакциями удовлетворение потребности превратилось у Халла в «редукцию влечения». Кроме того, Халл ввел различие между потребностью и влечением. Потребноеть есть специфическое состояние, связанное с каким-либо недостатком или расстройством протекания процессов в организме (голод, жажда, боль). Это состояние вызывает неспецифическое влече­ние определенной силы, которое в свою очередь активирует поведение. Потреб­ность для Халла есть величина переменная, как правило, доступная наблюдению или по меньшей мере допускающая возможность экспериментального манипули­рования. Влечение же, напротив, представляет собой теоретический (гипотетиче­ский) конструкт. Эти положения следуют из приводимого ниже определения, в ко­тором отчетливо прослеживается также характерный для дарвинизма способ рас­смотрения явления.

«Когда возникает состояние, действие которого на организм является необходимой предпосылкой для выживания индивида или вида, говорят, что существует потреб­ность. Поскольку потребность или реально, или в потенции обычно предшествует дей­ствиям организма и сопровождает их, часто говорят, что потребность мотивирует, или побуждает, соответствующую активность. Вот почему мотивациопные характеристики потребности обычно рассматриваются как падающие первичные влечения животного. В этой связи важно отметить, что общее понятие влечения явно имеет статус никогда непосредственно не наблюдаемой промежуточной переменной, илиХ»(Ни1!, 1943, р. 57).

В окончательном варианте своей теоретической системы Халл (Hull, 1952) по­стулировал существование двух определяющих поведение компонентов— мотивационного и ассоциативного. Мотивационный компонент осуществляет чисто энергетическую функцию и представляет собой мультипликативную связь силы влечения (D) и привлекательности объекта (К). Ассоциативный компонент опре­деляет соответствие имеющихся связей раздражителя и реакции (навыков, ^Я_к) наличным внутренним и внешним стимулам. Произведение обоих компонентов определяет тенденцию поведения — векторное понятие, объединяющее силу и на­правление, так называемый reaction-evocation-potentialSER (потенциал вызова ре­акции):

Прочность навыка (/f_ft) зависит от количества и степени отсроченное™ преды­дущих подкреплений, т. е. от того, насколько часто и непосредственно связь «сти­мул—реакция» сопровождалась до сих пор редукцией влечения.

Большой вклад в развитие теории мотивации и научения внес отчасти самостоя­тельно, отчасти совместно с Халлом его ученик и сотрудник Кеннет У. Спенс (1907— 1967) (символ «Я» в формуле Халла соответствует начальной букве имени Кенне­та Спенса и свидетельствует о признании его заслуг). Результаты Толмена заста­вили Спенса заняться экспериментальным и концептуальным анализом проблемы привлекательности целевого объекта.

С точки зрения Спенса (Spence, 1956, I960), «побуждающее влияние» целевого объекта в той же мере, что и привычка, является результатом научения. Для объяс­нения возникновения побуждения в рамках ассоциативной теории научения он при­влек уже описанный Халлом (Hull, 1930) механизм так называемых частичных ан­тиципирующих целевых реакций (fractional anticipatory goal responses, rG— sG). Согласно этому объяснению, еще до достижения (и восприятия) целевого объекта знакомые стимулы вызывают скрытые фрагменты прошлых целевых реакций (rG), которые ассоциированы с прошлым целевым объектом (sG). Так возникает то, что Толмен обозначил в качестве гипотетического конструкта «expectancy» и что на язы­ке когнитивной («менталистской») психологии описывается как ожидание. Этой частичной предвосхищающей цель реакции приписывается функция мотивации. Дело в том, что эта реакция порождает стимуляцию, которая наряду с идущим от потребности раздражением усиливает внутренние воздействия на организм. В соот­ветствии с вышесказанным Спенс связал между собой влечение и привлекатель­ность с помощью аддитивной, а не мультипликативной функции, как у Халла:

E = f(D + K) xH.

Из этой формулы видно, что существует эффективный потенциал реакции Е, т. е. живое существо может научиться чему-либо и в том случае, когда у него нет стимуляции, исходящей от влечения, а налицо только привлекательность объекта, т. е. не когда живое существо «влечет» к объекту, а объект, так сказать, «притяги­вает» его.

Вместе с тем в вопросах научения и формирования привычки Спенс отошел от точки зрения Халла, считавшего, что связь раздражителя и реакции подкрепляет­ся редукцией влечения. В уравнении Спенса редукция влечения определяет силу

привлекательности (К), которая наряду с влечением (D) отвечает за осуществле­ние выученной реакции и ее энергию. Редукция влечения, таким образом, относит­ся к мотивации и исключается из рассмотрения в качестве объяснения научения. Как эмпирическая зависимость «закон эффекта» Торндайка для Спенса неоспорим, однако, по его мнению, этот закон не может объяснить саму природу научения. Вме­сто него Спенс возрождает старый принцип ассоциативной теории — принцип смеж­ности: сила привычки зависит только от частоты, с которой реакция и раздражитель соседствуют во времени и пространстве. На этом принципе основана также модель классического обусловливания (см. ниже об учении Павлова), определяющего возникновение частичных предвосхищающих целевых реакций (sG — rG). Спенс первым в русле психологии научения занялся измерением индивидуальных раз­личий мотивов, изучал их влияние на достижения в научении и тем самым стиму­лировал исследования в направлении психологии мотивации (Аткинсон и Вай-нер). Так, в одной из работ изучался мотив «тревожности» (Taylor, 1953), относи­тельно которой было сделано предположение, что при выполнении заданий она выступает как общее состояния влечения или возбуждения. Согласно так называ­емой теории интерференции, при трудных заданиях одновременно с мотивом к достижению цели это состояние должно активировать побочные реакции, которые будут препятствовать работе (Taylor, Spence, 1952).

В развитие исследований мотивации в психологии научения внесли свой вклад и такие ученики Халла, как Нил Е. Миллер, Джадсон С. Браун и О. Хобарт Маурер. Миллер, работавший совместно с психоаналитиком Доллардом, применил поло­жения Фрейда и теорию научения к социальным и психотерапевтическим проблемам. При этом он создал «либерализованную теорию стимула—реакции» (Miller, Dollard, 1941; Miller, 1959). Он также разработал и экспериментально подтвердил извест­ную модель конфликта (Miller, 1944), на примере страха показал существование «приобретенных влечений» (Miller, 1948, 1951) и усовершенствовал теорию вле­чений Халла. В работах последних лет Миллер, занимаясь исследованием мотива­ции на уровне физиологии мозга, постулировал побудительную функцию так на­зываемого пускового (G6-) механизма (Miller, 1963).

Наряду с влечениями мотивирующей функцией обладают сильные внешние раздражители. Доллард и Миллер так пишут об этом в своей книге «Личность и психотерапия»:

«Все, что в данном случае требуется допустить, состоит в следующем: 1) достаточно сильные стимулы действуют в качестве влечений, хотя не все влечения представляют собой сильные стимулы, 2) уменьшение болезненно сильных стимулов (или других со­стояний влечения) действует как подкрепление и 3) при наличии влечения возрастает стремление осуществить привычный способ действия» (Dollard, Miller, 1950, p. 31).

Влечение больше не является, как у Халла, лишенным направленности чисто энергетическим фактором, у него есть ориентирующие раздражители (cues), кото­рые и определяют, какие именно реакции будут задействованы.

«Влечение заставляет субъекта реагировать. Ориентирующие признаки определяют, когда он будет реагировать, где он будет реагировать и какого типа реакцию осуще­ствит» (ibid., p. 32).

«Подведем итоги: стимулы могут меняться количественно и качественно, любой сти­мул можно представить как обладающий определенной величиной влечения и ори­ентирующего раздражителя, причем первая величина зависит от силы влечения, а вторая — от своеобразия раздражителя» (ibid., p. 34).

Влечения могут выступать также как реакции, ассоциируемые с определенны­ми первоначально нейтральными раздражителями. В ставшем знаменитым экспе­рименте Миллера (Miller, 19^8,1951) крысы в окрашенном в белый цвет отсеке при помощи подававшегося на решетки пола тока подвергались болезненным разрядам до тех пор, пока не научились открывать переход в соседний черный отсек. Через некоторое время они, когда их помещали в белый отсек, проявляли все признаки страха, даже если по решеткам пола не пропускался ток. Первоначально нейтраль­ные раздражители стали вызывать страх: в данной ситуации мы имеем дело со слу­чаем классического обусловливания. Таким образом, страху можно научить. К тому же он проявляет себя как состояние влечения, ведь животные начали обучаться новым способам попадания в черный отсек и без воздействия электроразряда. Этот эксперимент произвел столь сильное впечатление, что все высшие мотивы, выучен­ные (или вторичные) влечения стали выводиться из первичных, главным образом из страха, вызываемого болевыми ощущениями.

Другой классический эксперимент Миллера с крысами привел к созданию столь же известной модели конфликта (Miller, 1944). При определенном состоя­нии влечения тенденция к отысканию позитивного объекта цели или к избеганию негативного проявляется тем сильнее, чем ближе цель. При этом тенденция к из­беганию будет усиливаться в большей степени, чем тенденция к отысканию. Если же местонахождение целевого объекта обладает одновременно и позитивными, и негативными свойствами, например, если голодное животное подвергнется элек­трическому удару в том месте, где находится корм, то при соответствующем воз­буждении голода и страха на определенном удалении от цели найдется точка, в ко­торой градиенты тенденций к отысканию и избеганию совпадут; в этой-то точке и возникнет максимально выраженное конфликтное состояние. Всякое приближе­ние к цели приводит к доминированию страха, а отступление — голода. Животное начнет осуществлять колебательные движения по направлению к цели и от нее. Эта модель оказалась плодотворной и для психотерапевтических исследований конф­ликта в психологии человека.

В отличие от Миллера Браун (Brown, 1961) остался верен халловскому вари­анту теории влечения. Браун рассматривал влечение как активирующую и неспе­цифичную в отношении направленности поведения промежуточную переменную. Никаких выученных, вторичных влечений не существует. Есть только одно общее влечение имногочисленные источники, его питающие, как врожденно-организмические, так и приобретенные через научение. Существуют, однако, вторичные мо-тивационные системы. Все они формируются, когда определенные стимулы свя­зываются с состоянием страха, первоначально страха перед физической болью. Таким образом, в своей концепции Браун использует миллеровское понимание страха как приобретенного влечения. Однако Браун идет еще дальше. Согласно его теории, со страхом могут связываться самые разнообразные совокупности раздражителей, которые затем «подзаряжаются» до статуса собственно мотивационных систем. Браун поясняет этот феномен на примере «мотива денег» (Brown, 1953).

Когда маленький ребенок, ушибившись, испытывает боль, то напуганные роди­тели проявляют к нему особое внимание. Так возникает ассоциативная связь меж­ду болью и озабоченностью родителей. Но вот ребенок наблюдает у родителей сходное состояние озабоченности, когда те говорят о денежных затруднениях (например, о том, что денег больше нет), и в его памяти возникает когда-то испытан­ная им боль; страх перед ней может теперь оказаться связанным со словом «день­ги». Поэтому в следующий раз, когда речь зайдет о деньгах (например, мать гово­рит, что у нее кончились деньги на хозяйство), ребенок может прийти в состояние тревоги, с которым, разумеется, он со временем сумеет справиться с помощью со­ответствующей инструментальной активности (ведь даже крысы в эксперименте Миллера научались новым способам перехода из белого отсека в черный, хотя в белом их уже давно перестали подвергать воздействию электрических разрядов). Редукции страха, видимо, можно добиться, направив свою деятельность на добы­вание денег. Так может сложиться «мотив работы», который при детальном рас­смотрении оказывается стремлением уменьшить страх перед недостатком денег. Хотя этот пример иможет показаться надуманным, он хорошо иллюстрирует брауновскую теорию влечения.

Маурер — третий исследователь, ставший наряду с Халлом и Спенсом наибо­лее значительным представителем теории научения. Он также исследовал мотивационнуюроль страха при научении избеганию. Введя в теорию мотивации в ка­честве промежуточных переменных предвосхищающие эмоции надежды и страха, Маурер тем самым сделал решающийшаг в сближении классической линии в пси­хологии научения с концепциями мотивации, в которых центральное место отво­дится опосредующим когнитивным процессам, в данном случае предвосхищаю­щим эмоциям. В этом отношении теория мотивации Мак-Клелланда (McClelland et al., 1953) близка позиции Маурера и испытала на себе ее влияние. С другой сто­роны, в теории Маурера можно найти много общего с положениями Яига, предста­вителя линии психологии активации (см. ниже), под влиянием которого сформи­ровались его взгляды.

Ранние работы Маурера (Mowrer, 1939) посвящены выяснению роли тревоги или страха. Вслед за Фрейдом (Freud, 1926) Маурер рассматривает страх как сиг­нал предстоящей опасности, как неприятное состояние, побуждающее к поведе­нию, которое помогает избежать угрозы. Страх есть предвосхищение боли. Он представляет собой условно-рефлекторное обусловленное сопутствующее явление по отношению к болевым реакциям, с которыми первоначально связан. Боль обыч­но вызывается вредной для организма сильной стимуляцией. Вследствие этого страх приобретает функцию мотивации. В результате подкрепляются все способы поведения, ведущие к уменьшению страха. Согласно более поздней формулиров­ке Маурера речь здесь идет об инверсии научения страху (Mowrer, 1960), о науче­нии, которое подкрепляется эмоциями ожидаемого «облегчения».

С точки зрения мотивационных процессов Маурер объяснял всякоеповедение Двумя основными видами подкрепления: 1) индукцией влечения («incremental reinforcement», возрастающее подкрепление), когда поведение имеет наказуемые последствия, что обусловливает закрепление предвосхищающей эмоции страха и вследствие чего происходит научение страху; 2) редукцией влечения {decremental reinforcement, затухающее подкрепление) — случай, когда поведение имеет поощ­ряемые последствия, что обусловливает закрепление предвосхищающей эмоции надежды, вследствие чего происходит научение надежде.

Маурер говорит также о предвосхищающих эмоциях облегчения и разочарова­ния. Облегчение связано с уменьшением в результате соответствующей реакции состояния страха (редукция влечения); разочарование — с уменьшением в резуль­тате реакции состояния надежды (индукция влечения). Согласно Мауреру, назван­ные четыре типа предвосхищающих эмоций (надежда и разочарование, страх и облегчение) в зависимости от увеличения или уменьшения их интенсивности определяют, какие способы поведения в данной ситуации будут выбраны, осуще­ствлены и заучены (подкреплены).

Введя в качестве промежуточных переменных предвосхищающие эмоции, Ма­урер отступил от классической теории научения, в которой научение и поведение основываются на непосредственной ассоциативной связи раздражителя и реакции. Раздражители могут не зависеть от собственных реакций (быть внешними или внутренними, т. е. поступающими из организма), но могут также зависеть от пове­дения и тем самым осуществлять обратную связь. Связанные с такого рода раздра­жителями предвосхищающие эмоции позволяют адекватно и гибко управлять по­ведением, вызывая реакции, которые усиливают надежду и облегчение или умень­шают страх и разочарование.

В качестве основополагающего ассоциативного механизма научения Маурер рассматривает классическое образование условно-рефлекторной связи в павлов­ском смысле, поскольку именно по этой схеме происходит обучение эмоциональным реакциям (как и другим непроизвольным реакциям принятия или отвержения). Инструментальное поведение, которое со времен Торндайка считалось основой на­учения, Маурер расценивает как один из частных видов классического условно-реф­лекторного обусловливания.

Итак, мы проследили линию психологии научения в русле теоретико-ассоциа­тивного направления, рассмотрев концепции ее наиболее выдающихся представи­телей. Ни одна линия не дала столь большого числа тщательных и разветвленных исследований. Подробное изложение результатов работ во всех областях психоло­гии научения не входит в нашу задачу: хотя проблематика научения и подразуме­вала существование мотивации, эти вопросы все же, как правило, оставались в тени и специально не рассматривались.

Характерно, что основную объяснительную нагрузку в психологии научения несут ситуационные факторы, а не диспозициональные личностные характеристи­ки. Поведение управляется внешними и «внутренними», т. е. зависящими от соб­ственных реакций, раздражителями. К числу последних часто относятся и мотивационные переменные, такие как влечение.

Роль посредников между ситуацией (раздражителем) и поведением (реакцией) выполняют два вида промежуточных переменных (конструктов). Структурные компоненты ориентируют поведение, делают его целенаправленным и целесооб­разным. Они представляют собой продукт научения, будь то, как у Толмена, ожи­дание, или, как у Халла и его последователей, образование привычки (habit, H ), или условно-рефлекторное торможение (/„). Второй вид промежуточных пере­менных — это мотивационные компоненты. Мотивационные компоненты сообща­ют поведению энергию, приводят его в действие. К ним относится зависящий от потребности требовательный характер целевого объекта, по Толмену, или соответ­ствующее потребности влечение (drive, D), по Халлу (Hull, 1943), или другие ак­тивирующие механизмы, такие как вызываемые раздражителями частичные целе­вые реакции и реакции страха (rG или соответственно rF), согласно последовате­лям Халла.

На рис. 2.3 в упрощенной форме представлены стадии теоретического разви­тия психологии научения. «5» и «R» («stimulus» и «response») означают доступ­ные внешнему наблюдению проявления ситуации или поведения. В первые квад­ратные скобки заключены структурные, а во вторые— мотивационные компоненты. Первую стадию характеризуют ранние чисто «механистические» теории наподобие теории Торндайка (Thorndike, 1898). Мотивациоиный компонент в них отсутству­ет. Хотя концепция Толмена была создана раньше теории Халла и его последо­вателей, но она более прогрессивна и уже содержит основные положения модели ожидаемой ценности, которая определила дальнейшее направление исследова­ния мотивации.

1. Первые теоретико-ассоциативные „ _. _а концепции (Торндайк, 1898) — ~* ^ * ~~* —

Г ^D