ДЕКОНСТРУКЦИЯ — направление постмодер­нистского критицизма, связываемое с работами Деррида. Являясь

ДЕКОНСТРУКЦИЯ— направление постмодер­нистского критицизма, связываемое с работами Деррида. Являясь попыткой радикализации хайдеггеровской дест­рукции западноевропейской метафизики, Д. имеет целью не прояснение фундаментального опыта бытия, но все­объемлющую негацию понятия бытия как такового. Д. постулирует принципиальную невозможность содержа­тельной экспликации бытия: тематика субъективирую­щей интериоризации не случайно является для нее глав­ной. Критика основополагающих концептов традицион­ной философии (в границах которой — несмотря на не­посредственное влияние на становление деконструктивизма — для Деррида остаются и Ницше, и Фрейд, и Гус­серль, и Хайдеггер) — "присутствия", "действительнос­ти", "тождества", "истины" — исходит из посылки, что статус рационального в культуре не самовоспроизводит­ся на собственном материале, но поддерживается посто­янным усилием по вытеснению из его сферы элементов, оказывающихся не-мыслью, не-мыслимым. Эта репрес­сивная интенция, лежащая в основании западноевропей­ской культуры, обозначается Деррида как логоцентризм. (Именно системное опровержение философии/культуры логоцентризма суть пафосная программа Д.) Логоцентристский идеал непосредственной самодостаточности или присутствия задал, по Деррида, парадигму всей за-

падной метафизики. Метафизика присутствия, полагая рядом с человеком трансцендентальную реальность, подлинный мир и стремясь подключить сферу сущест­вования к бытию, служит основанием логоцентрической тотализации в гуманитарной области. Ее кризис, по мысли Деррида, ясно обнаруживает себя уже у Ницше, тексты которого представляют собой образцы разруше­ния гомогенной среды проводника идей "мобильной ар­мии метафор". Адекватным способом постановки про­блемы смысла, по Деррида, является не поиск сокры­тых в интуитивной неразличенности онтологизированных абсолютов или трансцендентальных означаемых, но аналитика на уровне означающих, вскрывающая ис­ток смыслопорождения в игре языковой формы, запи­санного слова, граммы. Процедура "вслушивания" в трансцендентальный, мужской голос Бытия, Бога, представленная, по мысли Деррида, как принцип фило­софствования в работах Гуссерля и, в особенности, Хайдеггера, зачеркивается стратегией differance — "первописьма", предшествующего самому языку и культуре, отпечаток которого несет на себе "письмо" — то есть та динамика не-данного, гетерогенного, которое обнажается при разборке идеологического каркаса, тотализирующего текст. По мысли Деррида, вполне пра­вомерна демаркация мира на мир Бытия как присутст­вия (мир presence) и мир человеческого существования (мир differance — мир абсолютного исчезновения, мир без какой-либо почвы, мир, пишущийся процедурами "истирания" Бытия и ликвидацией любых следов при­сутствия человека). В "письме' центризму традиции, свертыванию игр означивания в некоторую незыблемую точку присутствия (гаранта смысла и подлинности) про­тивопоставляется центробежное движение "рассеяния" значения в бесконечной сети генеалогии и цитации. От­слеживая элементы письма, работу differance, Д. рассма­тривает совокупность текстов культуры в качестве сплошного поля переноса значения, не останавливающе­гося ни в каком месте в виде застывшей структуры, она подрывает изнутри фундаментальные понятия западной культуры, указывая на их нетождественность самим се­бе, освобождая репрессированную метафорику фило­софских произведений, приходящую в столкновение с их идеологическим строем. Тем самым демонстрируется сопротивление языка любому философскому (метафи­зическому) проекту. Внеположная тексту позиция клас­сического интерпретатора в Д. элиминируется. Задает­ся констатация факта "инвагинации", внедренности, привитости одного текста другому, бесконечного истол­кования одного текста посредством другого. По мысли Деррида, "деконструкция есть движение опыта, откры­того к абсолютному будущему грядущего, опыта, по не­обходимости неопределенного, абстрактного, опусто-

шенного, опыта, который явлен в ожидании другого и отдан ожиданию другого и события. В его формальной чистоте, в той неопределенности, которую требует этот опыт, можно обнаружить его внутреннее родство с оп­ределенным мессианским духом". (В контексте анализа текстов самого Деррида Д., в его понимании, может быть охарактеризована следующими признаками: 1) она "не является каким-либо методом и не может им стать"; 2) любое ее "событие" уникально и неповторимо как подпись или идиома, поскольку ее пафосом выступает "игра текста против смысла"; 3) любое ее определение не верно, ибо тормозит ее собственную беспрерыв­ность; 4) она не принадлежит к какому-либо субъекту — индивидуальному или коллективному, — применявше­го бы ее к тексту или теме; 5) ее повсеместность результируется в том, что даже "эпоха-бытия-в-Д." не вселяет никакого оптимизма; 6) ее суть — художественная транскрипция философии посредством эстетики, пред­полагающая осмысление метафорической этимологии философских понятий; 7) в ее рамках собственно фило­софский язык подвергается структурному психоанали­зу; 8) "она не сводима к лингвистико-грамматической или семантической модели, еще менее — к машинной"; 9) она — не критика в любом из ее значений, ибо сама подлежит Д.; 10) ее парадокс "единственно возможное изобретение — изобретение невозможного"; И) она "не является симптомом нигилизма, модернизма и постмодернизма. Это последний свидетель, мученик веры конца века".) Как заключает Деррида, "чем не яв­ляется деконструкция? — да всем! Что такое деконст­рукция? — да ничто!". Как отмечает Деррида, "движе­ние деконструкции не сводимо к негативным деструк­тивным формам, которые ему наивно приписывают... Деконструкция изобретательна, или ее не существует. Она не ограничивается методическими процедурами, но прокладывает путь, движется вперед и отмечает ве­хи. Ее письмо не просто результативно, оно производит новые правила и условности ради будущих достиже­ний, не довольствуясь теоретической уверенностью в простой оппозиции результат — констатация. Ход деконструкции ведет к утверждению грядущего собы­тия, рождению изобретения. Ради этого необходимо разрушить традиционный статус изобретения, концеп­туальные и институциальные структуры. Лишь так воз­можно вновь изобрести будущее". Практика Д. носит внеметодологический характер и не предлагает ограни­ченного набора строгих правил "разборки". Деррида доказывает, что для нее уязвимо практически любое философское произведение — от сочинений Платона до работ Хайдеггера. В то же время концепция "пись­ма", по сути, ориентирована на модернистские произве­дения от О. Малларме до Батая (само понятие "письма"

имеет аналогии со стилем авторов "высокого модерна") и таким образом деструктивный пафос по отношению ко всей предшествующей традиции оборачивается кон­структивными намерениями по выработке своеобраз­ной герменевтической модели, теоретического обеспе­чения литературного авангарда. Двигаясь "от апофатического к апокалиптическому и от него к мессианизму", Д. вправе полагаться исключительно на себя самое, вы­ступая в качестве собственного предельного предисло­вия: шесть предшествующих попыток аналогичного толка (трех мировых религий, Маркса, Беньямина и Хайдеггера) явно не удались (Ж.Капуто). К Д., выступа­ющей одновременно и философской позицией (по Дер­рида, научением открытости будущему — "неистреби­мым движением исторического открытия будущего, следовательно, опыта самого по себе и его языка"), и литературно-критическим течением, пытающейся сблизить, в пределе — слить Философию и Литературу, непосредственно примыкают направления франко-аме­риканской "новой критики" в лице П. де Мана, X. Блума, Ф. Соллерса, Кристевой и др.

A.A. Горных, A.A. Грицанов