Вопрос 2. Институционализм

Представителей институционализма интересуют проблемы экономической власти и контроля над ней. В основе эволюции человеческого общества лежат изменения в технике производства. В соответствии с этим институционалистами разработаны различные концепции исторической трансформации общества: индустриальное - постиндустриальное - информационное - технотронное. Курс экономической теории: Учебник для вузов / Под ред. Чепурина М.Н., Киселевой Е.Л. -Киров: Издательство «АСА», 2001

В целом тематика институциональных исследований достаточно обширна. Она включает теорию потребительского спроса, социально-экономическую теорию благосостояния, анализ крупных корпораций как социально-экономического института и ряд других. Экономическая социология разрабатывалась одним из предшественников современного институционализма - Максом Вебером (1864-1920). Он обосновал методологические принципы социологии, подготовил фундаментальный труд «Хозяйство и общество», в котором подведены итоги его социологических исследований. Борисов Е.Ф. Основы экономической теории. М.: Высшая школа, 2005

В дальнейшем экономическая социология получила наибольшее развитие в трудах американских институционалистов, в частности, исследовались социальные аспекты международных отношений, международного разделения труда, межгосударственных связей. Гальперин В.М., Игнатьев С.М., Моргунов В.И. Микроэкономика Т.2. СПб.:Высшая школа, 2006

Название концепции происходит от латинского слова institutum - установление, устройство, учреждение. Все ее сторонники рассматривают экономику как систему, где отношения между хозяйствующими субъектами складываются под влиянием экономических и внеэкономических факторов, среди которых исключительную роль играют технико-экономические факторы. Понятие «институт» трактуется очень широко: и как государство, корпорация, профсоюзы, и как конкуренция, монополия, налоги, и как устойчивый образ мышления, и юридические нормы. В этом направлении экономической теории отмечаются недостатки капитализма: засилье монополий, недостатки свободной рыночной стихии, растущая милитаризация экономики, отдельные пороки «общества потребления» (такие, как бездуховность и т.д.).

Данное направление экономической теории выступает в различных модификациях: социально-психологический институционализм (Торстейн Веблен), социально-правовой (Джон Р. Коммонс, провозгласивший основой экономического развития юридические отношения), конъюнктуре ведение (Уэсли К. Митчелл), где сформулированы методы прогнозирования количественных изменений в экономике. Шаститко А.Е. Модели человека в экономической теории. - М.: Юрист, 2006

Исключительное место в концепции занимает проблема преобразования, трансформации современного общества. Сторонники инсти-туционализма полагают, что НТР ведет к преодолению социальных противоречий, к бесконфликтной общественной эволюции общества от индустриального к постиндустриальному, супериндустриальному или «неоиндустриальному» (т.е. информационному) обществу. Абсолютизация роли технико-экономических факторов позволила выдвинуть теорию конвергенции (Дж. Гэлбрейт, Питирим Сорокин - США, Раймон Арон - Франция, Ян Тинберген - Нидерланды). Неоинституционализм характеризуется отходом от абсолютизации технических факторов, большим вниманием к человеку, социальным проблемам. Так возникла экономическая теория прав собственности (Рональд Коуз, США), теория общественного выбора (Джеймс Бьюке-нен, США) и др. На основе этих взглядов меняется и экономическая политика развитых стран, результаты которой позволяют говорить о «социализации капитализма». Главная идея современного институционализма - в утверждении не просто возрастающей роли человека как основного экономического ресурса постиндустриального общества, но и в аргументации вывода об общей переориентации постиндустриальной системы на всестороннее развитие личности, а XXI в. провозглашается столетием человека. Экономическая теория / Под ред. Деминой М.П. - Иркутск, 2005

Сформулируем некоторые отличительные особенности «классического» институционализма. Во-первых, институционалисты весьма расширительно трактуют предмет экономики. По их мнению, экономическая наука не должна заниматься чисто экономическими отношениями. Это слишком узко, нередко приводит к голым абстракциям. Важно учитывать весь комплекс условий и факторов, влияющих на хозяйственную жизнь: правовых, социальных, психологических, политических. Правила государственного управления представляют не меньший, а возможно и больший интерес, нежели механизм рыночных цен. Николаева Л.А., Черная И.П. Экономическая теория: Учебник. - М., 2003

Во-вторых, следует изучать не столько функционирование, сколько развитие, трансформацию капиталистического общества. Институционалисты выступают за более обстоятельное решение социальных проблем. Вопрос о социальных гарантиях занятости может стать важнее вопроса об уровне заработной платы. Проблема безработицы становится, прежде всего, проблемой структурной несбалансированности, и здесь все больше проявляется взаимосвязь экономики и политики.

По мнению Дж. Гэлбрейта, рынок отнюдь не нейтральный и не универсальный механизм распределения ресурсов. Саморегулирующийся рынок становится своеобразной машиной для поддержания и обогащения крупных предприятий. Их партнером выступает государство. Опираясь на его мощь, монополизированные отрасли производят свою продукцию в огромном избытке и навязывают ее потребителю. Основа власти крупных корпораций - техника, а не законы рынка. Определяющую роль теперь играет не потребитель, а производитель, техноструктура.

В-третьих, надо отказаться от анализа экономических отношений с позиций так называемого экономического человека. Нужны не разрозненные действия отдельных членов общества, а их организация. Против диктата предпринимателей необходимы совместные, скоординированные действия, которые призваны организовать и проводить профсоюзы и государственные органы. Государству надлежит взять под свою опеку экологию, образование, медицину.

Наши лучшие экономисты-глобалисты, которые исследуют процесс экономической эволюции, считают, что эволюция включает развитие как совместное взаимообусловленное превращение, но не в одну (согласно теории конвергенции), а в разные системы, которые будут представлять новую неоиндустриализацию как форму экономического соцеизма, где наконец человек займет подобающее ему главное, определяющее место. Булатов А.С. Экономика: Учебник. - М.: Юрист, 2004

2. Институциональный человек

Институционалисты вносят новые краски в портрет экономического человека. В отличие практически от всех остальных направлений экономической теории они не исходят из человеческой природы как из данности, а пытаются изучить закономерности ее формирования и эволюции. Для неоклассиков поведение человека предопределено сложившейся у него системой предпочтений. Для радикальных субъективистов оно не детерминировано ничем, кроме непредсказуемых для внешнего наблюдателя ожиданий субъекта, которые, в свою очередь, зависят от его оценок будущего.

Для институционалистов же факторы, предопределяющие поведение человека в экономической жизни, берут начало в далеком прошлом не только самого человека, но и всего человечества. Институционалисты рассматривают человека как биосоциальное существо, находящееся под перекрестным воздействием всей биологической природы и общественных институтов.

2.1 Категория «инстинктов» Т. Веблена

Из экономистов своего времени, Веблен был, несомненно, лучше всех знаком с современной психологией и прежде всего с трудами У. Джеймса и У. Макдугалла, а также с эволюционной теорий Ч. Дарвина. Поэтому неудивительно, что в его концепции человеческой природы важную роль играют «инстинкты». Однако при этом речь идет вовсе не о биологических, неосознанных аспектах человеческой деятельности. Как раз наоборот, к инстинктам Веблен относит способы (обычаи) осознанного и целенаправленного человеческого поведения, формирующиеся в определенном культурном контексте и передающиеся из поколения в поколение, т.е. то, что он чаще называет институтами. «Цивилизованные народы Запада», с точки зрения Веблена, подвержены влиянию следующих основных «инстинктивных склонностей»:

1) инстинкта мастерства;

2) праздного любопытства;

3) родительского инстинкта;

4) склонности к приобретательству;

5) «набора эгоистических склонностей» и, наконец,

6) инстинкта привычки.

Эти инстинкты не существуют изолированно, они образуют коалиции, подчиняют себе друг друга. Так, например, большую силу представляют собой родительский инстинкт, праздное любопытство и инстинкт мастерства, когда они «заручаются поддержкой привычки», т.е., говоря проще, входят в привычку у людей. Тогда праздное любопытство поставляет информацию и знания, служащие целям, которые ставят перед людьми инстинкт мастерства и родительский инстинкт. В результате мы имеем «поиск эффективных жизненных средств», ведущий к «росту технологического мастерства». Такое поведение Веблен называл «промышленным» и явно одобрял в отличие от так называемого денежного соперничества, которое имеет место тогда, когда добродетельный союз мастерства, любопытства и привычки попадает под власть эгоистических, приобретательских инстинктов. (О том, как это происходит в ходе исторического развития, Веблен наиболее подробно пишет во II главе своей «Теории праздного класса».) Автономов В.С. Человек в зеркале экономической теории. - М., 2003.

Тогда возникают «дурацкие способы поведения» и «бесполезные институты», существующие, несмотря на то, что они противоречат врожденному здравому смыслу».

Так из своей концепции человека Веблен выводит внутреннюю противоречивость капитализма, сочетающую рациональную организацию производства с иррациональными общественными формами.

Такая точка зрения, безусловно, объясняется монополистически-финансовым бумом конца XIX в., заставившим практически всех серьезных исследователей задуматься о «паразитическом» характере капитализма того времени. Не случайно особое внимание Веблен уделяет поведению крупных предпринимателей-монополистов. Эти «капитаны промышленности» обычно имеют дальнюю стратегию - приобрести часть «промышленной системы». На пути к этой цели они осуществляют «временные приобретения», ориентированные даже не на получение прибыли, а на подавление, вытеснение конкурентов. Интересы монополистов в принципе противоречат интересам бесперебойного и гладкого функционирования всей «промышленной системы»: их основные доходы связаны с искусственными нарушениями, блокированием процесса общественного производства. Понятно, что модель «гедониста-оптимизатора», не обоснованная никакой научной антропологией, и представления о предпринимателе как координаторе промышленных процессов, стремящемся повысить экономичность производства, и увеличить общественную полезность, которые господствовали в традиционной экономической теории, казались Веблену удручающе примитивными и фальшивыми. В его работах содержится, пожалуй, самая безжалостная критика маржиналистской модели человека. Курс по экономической теории. - Москва: ИНФРА-М, 1997

Однако собственные позитивные разработки Веблена, и последующих институционалистов рассматривались большинством экономистов как внесистемные, растворяющие экономическую теорию в «культурной антропологии, социальной философии и социологии», и поэтому были обречены на пребывание на периферии экономической науки.

2.2 Человеческая природа по Д. Дьюи

Более ясно и доходчиво разделял эти две стороны и показывал их взаимодействие знаменитый американский философ Джон Дьюи, оказавший большое влияние на экономистов-институционалистов.

Он писал, что человеческая природа может быть понята «только как система верований, желаний и целей, которые формируются во взаимодействии биологических склонностей с общественной средой»).

Согласно Дьюи, человеческая природа состоит из природных «импульсов и привычек, которые (в том числе и саму «привычку учиться») человек постигает в процессе обучения, испытывая положительную или отрицательную реакцию общества на свое поведение''.

Очень важно подчеркнуть, что под привычкой Дьюи имел в виду не бездумное повторение раз затверженного стереотипа в духе павловского условного рефлекса. «Сущность привычки», - отмечал он, - «состоит в приобретенной склонности к некоторым видам и способам реакции, а не к определенным действиям… Она (привычка) предполагает волю''. Таким образом, привычка по Дьюи (а его концепция привычки прочно вошла в институционалистскую традицию), очень напоминает нам правила поведения, о которых мы писали применительно к поведенческим теориям и в особенности, к концепции Р. Хайнера. Такие привычки не только не являются противоположностью рациональности (если, разумеется понимать ее не как неоклассическую максимизацию, а более широко), а видимо, представляют собой наиболее часто встречающийся на практике способ ее существования. Шаститко А.Е. Модели человека в экономической теории. - М.: Юрист, 2006

Благодаря относительной стабильности и всеобщности привычки она делает человеческое поведение предсказуемым. Именно стабильность привычек и обычаев недооценивают «близорукие революционеры», которые хотят быстро перевоспитать людей или высвободить импульсы, которые послужат отправным пунктом для новых привычек».

Далее, важную роль в формировании институционалистских концепций человека сыграло разграничение, проведенное Дж. Коммонсом между привычкой и обычаем (custom).

В отличие от привычки, которая все-таки остается укорененной в личном опыте каждого, обычай - это «вид социального принуждения, которое осуществляет по отношению к индивидам коллективное мнение тех, кто чувствует и поступает одинаково». Именно институционализированные обычаи, которые в состоянии «наказывать» тех, кто отказывается придерживаться общих правил, являются реальной силой, управляющей человеческим поведением. Важнейшим из этих институционализированных обычаев Коммонс считал контракт. (Как известно, именно от Коммонса выводит происхождение своих идей такой виднейший представитель нового «контрактного» институционализма, как О. Уильямсон.). Курс по экономической теории. - Москва: ИНФРА-М, 1997

Сосредоточив внимание на привычках, обычаях и т.д., мы, конечно, не полностью передали все богатство институционалистских концепций человека. Но дело в том, что именно этот момент играет наиболее важную роль в современных дебатах о микроэкономических основаниях макроэкономической теории и входит в «альтернативный синтез», о котором упоминалось выше.

Следует отметить, что «правила поведения», важность которых подчеркивают институционалисты, не только облегчают жизнь людям в условиях переизбытка информации, но и представляют собой необходимый источник информации для всех участников рынка. Даже на столь рационализированном рынке, как фондовая биржа, присутствует множество таких «правил и обычаев». Основы экономической теории / Под ред. Камаева В.Д. - М., 2005

Кроме того, не следует недооценивать и морального аспекта обще принятых норм (в особенности применительно к так называемому «нормальному» уровню цен). Казалось бы, дискуссия о нормальных и справедливых ценах на Западе осталась далеко в прошлом, в средневековье, когда эта проблема была в центре внимания ученых-схоластов. Однако современное социологическое исследование показывает, что подавляющее большинство респондентов готово оправдать повышение цены, если оно вызвано увеличением издержек, но считают несправедливым рост цен на товар по причине его возросшей редкости. Очевидно, что продавцы, назначая цену на свой товар, обязаны в какой-то мере учитывать «предрассудки» покупателей. Аналогичную роль играют при заключении коллективных договоров представления о «справедливом» распределении итогов деятельности предприятия между трудом и капиталом (в случае прибыли о справедливости вспоминают рабочие, в случае убытка - предприниматели). Николаева Л.А., Черная И.П. Экономическая теория: Учебник. - М., 2003

Заключение

Экономические теории всегда предполагают наличие субъекта деятельности, адекватного теоретической модели. Иногда человек предстает в аксиоматике экономической теории и прорабатывается в ней, получая более развернутые характеристики. Иногда он эксплицируется из тех или иных теорий, давая повод к рассмотрению модели человека другими социальными науками.

Большое значение сегодня имеет парадигма институциональной экономики. Здесь «действия агентов разворачиваются не «в чистом поле» свободного рынка», а в сильно «пересеченной местности», наполненной разнообразными институтами - организациями, правилами, традициями и т.п. Побудительными мотивами действий агентов являются не столько попытки обеспечения максимальной прибыли, сколько стремление к соответствию данного агента институциональным нормам и правилам, к улучшению своего положения в рамках этих институтов». Объектом исследования становится не агент, а институт. Предмет экономической науки - отношения агентов и институтов. Модель человека - человек институциональный.

Сравнивая «человека экономического» и «человека институционального», Г.Б. Клейнер отмечает направленность целей первой группы на максимизацию материальных благ, а второй - на упрочение своего положения и статуса в обществе. Но авторы капиталистического производства в своей реальности могут становиться экономическими людьми, только если они, работая за прибыль, живут ради прибыли, а будучи ориентировны на максимум потребления, в том числе и символического престижного, живут ради этого потребления. Кроме того, «экономический человек» становится реальным продуктом неолиберальной политики, ее социальных технологий, полностью реализуясь в материальной сфере и сфере рынка, ограничивая при этом не только себя, но и эти сферы. Такая замкнутость экономической среды противоречит целям ее собственного развития. Работая на прибыль, можно однако не жить прибылью, равно, как работая за деньги, не жить ради денег.

Стремясь к положению в обществе и статусу можно быть институциональным человеком, живущим этим статусом, а можно не быть им, стремясь к статусу как рациональному средству осуществления иных целей, например, творческих, социально-преобразующих, дающих новые степени свободы, экономических, позволяющих больше сделать, и, следовательно, не быть институциональным человеком.

Следовательно, онтологические воплощения человека из моделей экономических теорий могут быть разными, в том числе и противоречащими самим этим моделям.