НАЦИОНАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ

Национальное сознание — в целом, совокупность социальных, политических, экономических, нравственных, эстетических, философских, религиозных и других взглядов, характеризующих содержание, уровень и осо­бенности духовного развития национально-этниче­ской группы.

Значительно более рационально по сравнению с национальным характером, хотя до конца рационали­зируется только в теоретических формах. Выступает в качестве «рациональной надстройки» наднациональ­ным характером, в виде «верхнего этажа» психическо­го склада нации. Включает в себя отношение группы к различным ценностям общества, отражает процесс ее исторического развития, былые достижения и ставя­щиеся перед будущим задачи. Ядром национального сознания является национальное самосознание. В чис­ло основных элементов национального сознания обыч­но включаются осознанное отношение нации к ее ма­териальным и духовным ценностям; способности к творчеству ради их умножения; осознание необходи­мости своего сплочения ради осуществления нацио­нальных интересов и успешных взаимоотношений с другими национально-этническими группами.

Как и любая форма общественно-политического сознания, национальное сознание представляет собой сложное, диалектически взаимосвязанное и взаимо­обуславливающее друг друга единство двух главных составляющих: обыденного и теоретического созна­ния. Обыденное национальное сознание, тесно связан­ное с национальным характером, и представляет со­бой в привычном понимании бытовую, повседневную национально-этническую психологию. Другими слова­ми, это — эмпирический уровень национального соз­нания как результат стихийного, эмпирического отра­жения действительности в повседневном сознании широких национальных масс. Теоретическое созна­ние — более высокого уровня. Это идеология нации, представляющая собой рационально-идеологический уровень национального сознания, являющаяся резуль­татом отбора, систематизации и обобщения обыденных представлений, настроений, потребностей и волевых устремлений группы.

Обыденное национальное сознание — также дос­таточно сложное по своей структуре и механизмам, многослойное и противоречивое, инерционно-консер­вативное и, вместе с тем, как бы «плывущее», постоян­но видоизменяющееся образование. Это особого рода исторический синтез природно-биологического и соци­ального опыта многих поколений хотя бы в силу своей тесной связи и производности от национального харак­тера. Оно, одновременно, отражает насущное, актуаль­ное конкретное социально-политическое бытие боль­шинства представителей нации, и является продуктом длительного исторического развития.

В структуре обыденного национального сознания можно выделить три слоя. Во-первых, составными час­тями внутренней структуры обыденного национально­го сознания выступают повседневные потребности, интересы, система ценностей и установок, которые отражают определенный этап развития данной общ­ности, и имеют не столько исторические, сколько кон­кретные, сегодняшние истоки своего происхождения.

Во-вторых, важными элементами обыденного на­ционального сознания являются, также, построенные на основе определенной системы ценностей стереотип­ные представления, простейшие нормы и элементар­ные образцы поведения, а также обычаи и традиции, имеющие как исторические, так и социальные корни.

Наконец, в-третьих, существенными компонен­тами обыденного национального сознания выступают эмоциональные элементы и детерминированных ими формы выражения в образах, звуках, красках, сово­купность которых составляет то национально-особен­ное в повседневной жизни, что обычно связывается с национальным характером, и исходит из него, хотя проявляется уже в национальном сознании. Как уже говорилось, в целом, связь обыденного национально­го сознания с национальным характером достаточно сильна.

Обыденное, наиболее элементарное, «первичное» национальное сознание проявляется в виде осознания людьми своей принадлежности к определенной нацио­нально-этнической группе. Национально-этнические чувства, взгляды, привычки, нормы и шаблоны пове­дения отражают приверженность к национальным ценностям на бытовом уровне. Они порождены, как уже говорилось в отношении национального характе­ра, главным образом, общностью территории, языка, культуры, традиций, обычаев народа — в целом, общностью условий повседневной жизни. При всей стабильности данных факторов и, соответственно, инерци­онности порожденных ими компонентов массового обыденного национального сознания, ему свойственна определенная динамика, связанная с пластичностью психики человека и вариативностью способов ее реа­гирования на окружающую действительность.

Динамичность обыденного национального созна­ния представляет собой серьезную проблему— ведь именно она определяет его потенциальную «взрывча­тость». Наиболее подвижными, динамичными элемен­тами обыденного национального сознания являются потребности. Практически любые изменения в систе­ме социальных и политических отношений ведут к изменениям в системе потребностей, порождают но­вые потребности, соответствующие изменившимся условиям, модифицируют старые, а также видоизме­няют способы реализации старых потребностей, в силу этого меняя их характер. Новые или изменившиеся потребности могут вступать в противоречия с иными, менее подвижными элементами обыденного нацио­нального сознания, например, со старыми стереотип­ными представлениями, обычаями и традициями.

В результате, могут возникать внутренние проти­воречия и психические конфликты, проявляющиеся в изменениях эмоционально-чувственной сферы. Наи­более заметно эти изменения выражаются в динамике массовых настроений. Настроения как демонстрация степени удовлетворенности потребностей являются самым подвижным компонентом обыденного нацио­нального сознания. Этот динамизм усиливается недос­таточной осознанностью настроений, что ослабляет сознательный контроль над ними, хотя содержание и формы политического выражения настроений могут поддаваться в отдельных ситуациях такому контролю. В целом, эмоционально-настроенческая сфера облада­ет значительным удельным весом в ситуационно-дина­мических проявлениях обыденного национального соз­нания, оказывая сильное влияние на весь комплекс национального сознания.

Менее подвижными компонентами, обеспечиваю­щими стабильность и инерционность обыденного на­ционального сознания, являются первичные, наиболее глубинные эмоционально окрашенные установки и национально-этнические стереотипы. Например, за­крепившееся в поколениях и воспринятые человеком с детства враждебное отношение к той или иной «чужой» группе и соответствующее представление о ее членах могут сохраняться, подчас в скрытой, латент­ной форме, чрезвычайно долго. Причем часто это про­исходит даже вопреки очевидным фактам жизни и сознательно принятой человеком идеологической кон­струкции (скажем, интернационализма). И тогда воз­никает известный в психологии парадокс: установки и стереотипы национально-этнической враждебности не всегда проявляются в реальном поведении.

В известных экспериментах Ж. Лапьера по изуче­нию социальных установок владельцев гостиниц по поч­те опрашивали, как они отнесутся к появлению предста­вителей ряда национальностей (например, китайцам). Большинство отвечало резко отрицательно. Спустя вре­мя, в эти гостиницы приезжали сами исследователи, сре­ди которых были и китайцы. Опыт показал, что они не испытывали ни малейшей дискриминации при прожи­вании и обслуживании в этих гостиницах. Так был сде­лан вывод о том, что «знаемые», как бы «выученные» установки и стереотипы не всегда совпадают с реальным поведением, мотивированным, скажем, прибылью от дополнительных постояльцев.

Однако, даже не проявляясь в бытовом поведении, связанном с получением реальной прибыли, такие сте­реотипы и установки действуют на сознание, часто проявляясь в политическом, в частности, электораль­ном поведении — при голосовании. В политическом поведении их действие значительно более выражено потому, что нет реального контакта с живым челове­ком — представителем данной национально-этниче­ской группы. Как правило, обыденное сознание как раз и голосует за стереотип, имидж, а не за человека.

Наиболее стабильными и консервативными ком­понентами обыденного национального сознания, гаран­тирующими его устойчивость, считаются обычаи и тра­диции — нормативные требования к поведению, передающиеся из поколения в поколение, и базирующие­ся на наиболее глубинных установках и системе ценно­стей прошлых поколений, на социально-политической памяти национально-этнической группы. Отличаясь особой устойчивостью и живучестью, национальные обычаи и традиции выполняют функцию регуляторов и стабилизаторов поведения новых поколений. Именно в этом смысле надо понимать известную фразу о том, что традиции всех мертвых поколений тяготеют как кошмар над умами живых, служа сильнейшим, часто непреодолимым барьером перед необходимыми социально-политически­ми инновациями.

Однако все непросто. С одной стороны, влияние обычаев и традиций связано с тем, что именно они яв­ляются, в глазах большинства людей, порождением и отражением неких «естественно-исторических» усло­вий жизни данной общности — апробированных века­ми, и потому незыблемых. С другой стороны, под «ве­ковой» и «общенациональной» окраской они выражают системы ценностей, связанные обычно с достаточно определенными историческими периодами и господ­ствовавшими в них социально-политическими силами, что делает их как бы «священными» в глазах людей, тяготеющих именно к данной системе ценностей.

Наиболее весомую роль обычаи и традиции, как и предрассудки, о которых говорилось выше, играют в жизни национальных меньшинств и других сравни­тельно небольших национально-этнических образова­ний. Сохранение и культивирование собственных обычаев и традиций является для них необходимой защитной реакцией самосохранения, залогом нацио­нально-культурной идентичности и выживания в каче­стве национальной общности за счет дополнительной мобилизации внутренних, прежде всего, психологиче­ских ресурсов, при недостаточности ресурсов внешних. Гиперкомпенсаторное внимание к национальным обы­чаям и традициям, к их соблюдению часто оказывает­ся естественной реакцией протеста против политики ассимиляции, обычно реально угрожающей малой на­ции со стороны более крупных наций-соседей, и, одно­временно, формой национального самоутверждения. В этом случае, обычаи и традиции, как компоненты обы­денного национального сознания, выступают как сред­ства передачи социально-политического опыта нации и являются инструментом объединения, интеграции национальной общности, пробуждения национального самосознания.

Распространение обыденного национального созна­ния облегчается его большой заразительностью. Его влияние связано с так называемой «бытовой убедитель­ностью» его аргументов. Их распространение основано на действии ряда психологических механизмов. К ним относятся массовое внушение, феномены группового давления и конформизма (склонности отдельного инди­вида подчиняться влиянию группы), психологического переноса собственных индивидуальных проблем на проблемы общности, а также свойственной человеку потреб­ности в идентификации себя с большой группой.

В условиях компактной, достаточно гомогенной в этническом отношении среды, особенно среди инород­ного окружения, обыденное национальное сознание может гипертрофироваться, развиваясь по законам взаимной психологической стимуляции лиц, обладаю­щих этим сознанием, и приводить к развитию бытово­го национализма, проявляющегося, например, в ти­пичных национально-дискриминирующих шутках и анекдотах. Механизмы распространения обыденного национального сознания выполняют две связанные ме-дсду собой и, одновременно, противоположные задачи. С одной стороны, они выполняют задачу объединения, консолидации представителей одной национально-эт­нической группы. С другой же стороны, они выполня­ют задачу разъединения и противопоставления друг другу членов разных общностей.

В этом отношении обыденное национальное созна­ние является главной психологической основой нацио­нальных и этнических конфликтов на повседневном уровне. В нем культивируются связанные с националь­ным характером национальная вражда и ненависть, национально-этнические предрассудки и негативно окрашенные стереотипы, национальная и расовая не­терпимость и т. п. Начинаясь на бытовом, обыденном уровне, эти явления могут порождать не только локаль­ные, прежде всего психологические проблемы, но и переходить на более серьезный, политический уровень, особенно становясь достоянием теоретического нацио­нального сознания.

Теоретическое национальное сознание представ­ляет собой кристаллизованное, научно оформленное и четко социально и политически ориентированное обобщение избранных элементов массового обыден­ного национального сознания, осуществляемое с оп­ределенных социально-политических позиций. Это идеология национально-этнической группы, обычно включающая в себя обобщенно положительную самооценку прошедшей истории, сегодняшнего положения и совокупности целей развития нации, программы их достижения на уровне всей общности и основных со­ставляющих ее отрядов, а также уже кристаллизован­ные нормы, ценности и образцы поведения, обязатель­ные для каждого индивида — лояльного представителя данной национально-этнической общности.

В центре такой идеологической конструкции часто может находиться идея исключительности собственной национально-этнической группы, и тогда вся конструк­ция неизбежно будет приобретать националистический и этноцентрический характер, вплоть до самых аполо­гетических версий национализма и расизма. Однако неправомерно сводить к подобным вариантам все мно­гообразие возможностей теоретического осознания нацией своей истории, сегодняшних проблем и пер­спектив будущего развития. Упрощенная трактовка теоретического национального сознания, по сути дела сво­дившая его к национализму и национал-шовинизму, была особенно свойственна догматизированному отечественному обществознанию периода становления и расцвета российского унитарного тоталитарного госу­дарства имперского типа — как при царизме, так и при социализме.

Теоретическое национальное сознание, основан­ное на максимальном внимании к идее собственной нации, может исходить и из реалистического понима­ния взаимозависимости наций и народов в сегодняш­нем едином, противоречивом, но взаимосвязанном мире. Подобная идеологическая конструкция приоб­ретает уже принципиально иное, интернациональное звучание. Ключевые вопросы, позволяющие квалифи­цировать и типологизировать варианты теоретическо­го национального сознания, сводятся к допустимости или недопустимости компромисса, консенсуса в реа­лизации потребностей и интересов разных нацио­нально-этнических групп, а также в выборе путей и методов разрешения почти неизбежных в реальной по­литической жизни противоречий. Главный вопрос зву­чит достаточно грубо: за чей счет жить (удовлетворять потребности)? Если за счет чужой нации — это нацио­нализм. Если за свой собственный, причем признавая права других на наличие и удовлетворение собствен­ных потребностей — это интернационализм.

Практически, это означает наличие и степень выра­женности идеи этноцентризма в теоретическом нацио­нальном сознании, а также меру его ориентированности на национальную исключительность и ее достижение любой ценой, или же на поиск и нахождение баланса интересов — не поступаясь собственными, а находя зону их сосуществования с чужими на интернациональной основе. В этом аспекте, теоретическое национально-эт­ническое сознание смыкается с ядром национального сознания вообще, с национальным самосознанием.