Слоевая субкультура.

Длительное пребывание людей в условиях однотипного качества и уровня жизни формирует слоевую субкультуру, соответствующий потребительский габитус (свободные привычки, схемы классификации), специфический набор критериев «нормальной жизни», «нормального питания» и т.д., общепринятые в данном слое ценности, устойчивые формы организации потребления и поведения на рынке труда.

Эта субкультура обеспечивает поддержание и воспроизводство границы между слоями, выступая в качестве важнейшего знака, позволяющего отличить «нас» от «них». Кроме того, она придает слою характер социального силового поля, которое навязывает всем людям, попавшим в него, принятые здесь стандарты поведения и ценности, сплачивает (центростремительная сила) «своих» и выталкивает (исключает) «чужих». Силовое поле слоя обладает более или менее мощной силой притяжения, что препятствует его членам выбираться за пределы его границ и переходить в другой слой. Этот механизм торможения действует как в восходящей, так и в нисходящей социальной мобильности, но особенно сильно его влияние в первой [5].

Субкультура как фактор формирования и поддержания слоевой иерархии вызывает в научном сообществе неоднозначное отношение. Исследователи, ориентированные на структуралистскую парадигму, видят в подчеркивании фактора субкультуры стремление увести внимание от социальных причин неравенства к культуре и, таким образом, взвалить ответственность за бедность на бедных, а богатство богатых объяснить их достоинствами [6]. Но эту проблему нельзя обсуждать в рамках противопоставления структуралистской и конструктивистской парадигм. С точки зрения логики деятельностно-конструктивистско подхода, социальные структуры формируют условия, в которых возникает соответствующая субкультура, привязывающая людей к их статусу, обеспечивающая его консервацию. Иначе говоря, общество опускает людей на дно, где они привыкают к этому статусу и теряют (или не могут приобрести) способность «всплывать». Аналогично переплетаются социальные и культурные факторы и в объяснении положения богатых. С человека нельзя снимать ответственности за его судьбу, перекладывая ее только на общество.

Субкультура обеспечивает и социальное исключение. Оно происходит в разных формах. С одной стороны, это буквальное неприятие, выталкивание «чужаков», наблюдающееся и в низших, и в высших слоях; с другой стороны, люди, прошедшие социализацию в определенном слое, часто чувствуют дискомфорт и даже психические муки от пребывания в чужом поле. Особенно мучителен переход «сверху вниз» – из богатого слоя в средний или бедный, повышение статуса – испытание несопоставимо более легкое, чем его падение.

Слой обозначает себя через систему потребительских знаков и символов. В первом случае это элементы потребления, «по которым узнают» принадлежность к определенному слою независимо от желания индивида, которого классифицируют. Во втором случае это элементы системы потребления, которым сознательно придается статус опознавательных знаков, позволяющих опознавать «своих» и примазавшихся к ним «чужих». В первую очередь, конечно, идет закрытие слоев от мигрантов снизу. Наиболее изощренные методы закрытия через потребление вырабатывают высшие слои (см.: Bourdieu 1979), в которых желание не смешиваться с «низшими» сочетается с наличием больших материальных ресурсов для конструирования мощной символической границы. Одним из способов такого закрытия границы является престижное, показное потребление (см. Веблен 1984, Ильин 2000).

В формировании слоевой субкультуры тесно переплетается необходимость и свободный выбор: члены группы ограничены в своем потреблении имеющимися у них материальными ресурсами, но в то же время даже в самых узких пределах нищеты индивид имеет определенную степень свободы выбора, через который он конструирует символы своей идентичности. При одном и том же уровне доходов можно вести трезвый образ жизни или усугублять свое положение пьянством. Диалектика ресурсных ограничений слоя и сознательного стилевого выбора проявляется в категориях образа и стиля потребления: первый навязывается условиями, второй выбирается членами слоя (см. подробнее Ильин 2000).

Длительная жизнь в условиях бедности или богатства приводит к опривычиванию возникающих форм жизнедеятельности, возникают устойчивые системы предрасположенностей, привычек (габитус). Одна из ключевых характеристик потребительского габитуса, формирующегося в поле социально-экономического слоя – исключение «невероятных практик» как «немыслимых» еще до их рассмотрения (Бурдье 2001: 104). Индивид выросший в данном слое усваивает способность по настоящему желать только реально доступное. Все остальное выводится в область фантазий: «А классно бы стать женой миллионера и отдыхать на яхте!»

В результате даже при наличии выбора люди воспроизводят габитусы, сложившиеся в результате длительного пребывания в том или ином слое. Перейдя в силу изменения уровня жизни в иной слой, человек обычно некоторое время воспроизводит габитус прежнего социального положения. В этом состоит феномен «нуворишей», «новых русских» и т.п.: вчерашний бедняк, вдруг разбогатев, продолжает жить в плену предрасположенностей, привычек, потребностей, сложившихся в другом слое, переводя свое потребление на иной количественный (ценовой) уровень, но сохраняя его качественные характеристики (от дешевой водки к марочным конькам, от кабачковой икры – к черной и т.д.).

Одним из важных проявлений различий между социально-экономическими слоями является их отношение к сбережениям. В нем проявляются механизмы как образа, так и стиля жизни. С одной стороны, чтобы сберегать на будущее, надо иметь некоторый избыток сегодня. Поэтому структурные характеристики образа жизни богатых и средних слоев более благоприятны для тех или иных форм сбережений и вложений, чем объективные условия жизни малообеспеченных слоев, живущих «от зарплаты до зарплаты». С другой стороны, на поведение людей в этой области заметное влияние оказывают и культурные характеристики. Можно думать о будущем, стремиться создать его фундамент и подстраховаться от неожиданностей. Но можно придерживаться и иной культурной программы: «Живем сегодня. А будущих проблемах будем думать по мере их появления». Поэтому при одинаковых доходах (т.е. схожих характеристиках образа жизни), часто проявляются стилевые различия, вытекающие из свободного выбора разных доступных культурных программ. Есть богачи, которые все «спускают» здесь и сейчас, и есть бедные старушки, которые копят из всех сил «на черный день».

Выбор культурных программ на поверхности предстает как результат действия сугубо индивидуальных механизмов. Однако, если внимательно присмотреться, то мы увидим за свободным выбором индивида структурное принуждение тех силовых социокультурных полей, в которых он находится или находился: семьи, круга друзей и знакомых, субкультуры своей социальной группы, культурных особенностей религиозной общности, города, страны.

Табл.: Во что вкладывают деньги горожане России

(КОМКОНб R-TGI, 2003 г. // Известия. 2003. 9.12. С. 12).

Взгляд на мир, представления о «нормальном» уровне потребления во многом зависят от того, в каком слое находится человек. Для тех, кто оказался на самом «дне» жизнь среднего человека – предел мечтаний. Кажется, что если иметь все это, то и наступит счастье. Однако по мере движения вверх, проблем не убавляется. В свое время создатели мексиканского сериала «Богатые тоже плачут» попытались показать, что и те, кто сыт и очень хорошо одет не являются небожителями, свободными от обычных мирских бед и забот. Миллионы людей в разных странах мира с удивлением наблюдали богатых и сочувствовали им. Однако в разных слоях – разные представления о «нормальной» жизни. Российский олигарх Михаил Ходорковский так сформулировал свои представления о «нормальной» жизни: Нормальная страна – это, во-первых, когда можно жить без запоров, ходить без охраны и никто на тебя не смотрит сильно завистливыми глазами…(Коммерсантъ Власть 22 – 28.12.2003: 74).