На пути к странам восходящего солнца

Когда после первых открытий Колумба папа поделил весь нехристианский мир между Испанией и Португалией, последней досталась не только Африка, куда уже проникли португальские колонизаторы, но и весь Восток, который всегда был основной целью колонизации Африки. По возвращении Васко да Гамы стало ясно, что Португалия не в состоянии покорить обширные территории и многочисленные народы Индии, Японии и Китая. Поскольку восточные товары - шелк и пряности - высоко ценились на европейских рынках, Португалия избрала политику торговли, а не завоеваний.

Но чтобы сделать торговлю с Востоком выгодной, Португалии необходимо было взять ее под свой контроль. Именно эту цель преследовало создание широкой сети военных баз, призванных служить пунктами ремонта и обслуживания для португальских судов и охранять морские пути. Закрепившись на обоих побережьях Африки, португальцы заперли Красное море, захватив остров Сокотру и другие близлежащие земли. В Индии они взяли Гоа и укрепили его. База на Цейлоне позволяла им контролировать судоходство у южной оконечности Индии. Их присутствие еще восточнее, на Малакке, закрывало путь в Китай любому дерзкому европейцу, который осмелился бы заплыть так далеко. Наконец, в самом Китае Макао служил перевалочным пунктом для торговли со всей этой огромной страной. Многие из этих баз были захвачены силой. В других местах, например в Макао, португальцы получали разрешение на поселение, так как местные или центральные власти хотели торговать с ними. Но даже в тех местах, которые изначально были взяты силой оружия, португальцев интересовала в первую очередь торговля, а не завоевания, поэтому они избегали любых конфликтов, которые могли бы нарушить торговые связи.

Король Португалии Жуан III, услышав о достоинствах недавно созданного ордена иезуитов, попросил отправить на Восток шестерых монахов. Основатель ордена Лойола смог выделить только двух. Одним из них был Франциск Ксавье. Узнав о поручении, он едва успел заштопать сутану и сразу отправился в Лиссабон. Там иезуиты произвели такое впечатление на короля и на двор, что одного из них оставили в Португалии, и миссионером на Восток поехал только Франциск Ксавье.

В мае 1542 года после путешествия, продолжавшегося больше года, Ксавье прибыл в Гоа, оперативный центр португальцев на Востоке. Его возмутил образ жизни португальцев, но скоро он понял, что все его увещевания напрасны. Тогда он прибегнул к уловке, которую будет использовать и в дальнейшем. Он ходил по улицам с колокольчиком, приглашая детей пойти с ним в церковь, где учил их катехизису и нравственным принципам церкви. Затем он отправлял их домой и просил поделиться полученными знаниями сродителями. Постепенно Ксавье завоевал уважение взрослых, которые начали приходить на его проповеди. За этим следовали сцены массового покаяния, напоминавшие Флоренцию во времена Савонаролы.

Но Ксавье приехал в Индию не для проповеди португальцам. Его пребывание в Гоа было лишь промежуточным этапом подготовки к более широкому служению тем, кто не слышал имени Христа. После пяти месяцев жизни в Гоа он отправился на Жемчужный берег, названный так потому, что был известен добычей жемчуга. Там часто появлялись португальские купцы, и многие местные индийцы приняли христианство просто потому, что это была религия могущественных португальцев. Ксавье взял с собой двух молодых священников, знавших местный язык, и, используя их как переводчиков, начал проповедовать и учить. От жителей окрестных деревень приходили просьбы проповедовать и у них. Удовлетворить все эти просьбы было невозможно, поэтому Ксавье подготовил нескольких своих обращенных, которые сами начали проповедовать и крестить.

Большинство обращенных Ксавье, как и приведенных ко Христу в других частях Индии, принадлежали к низшим кастам. Кастовая система имела глубокие корни в индийском обществе, и не принимать это во внимание было невозможно. Людям из разных каст не разрешалось есть вместе. Так как христиане причащались вместе, многие члены низших каст полагали, что обращение в христианство означает для них переход в касту португальцев. Поэтому для многих обращение и крещение приобретали значение социального освобождения. Но по тем же причинам члены высших каст противились проповеди христианства, так как считали его опасным. Во многих местах отмечались случаи мученической смерти, как это было во времена ранней церкви. Ксавье сам несколько раз подвергался нападениям и однажды был ранен стрелой. Какое-то время он рассчитывал на использование португальской военной силы для защиты обращенных. Португальские власти отвечали отказом, но руководствуясь не пацифистскими идеалами, а опасением, что это может повредить торговле.

В 1546 году, поручив другим продолжать его дело, начатое им в Индии, Ксавье отправился в более далекие страны. Трое японцев, которых он встретил в ходе своих путешествий, пригласили его посетить их страну. Вернувшись сначала на некоторое время в Гоа, Ксавье затем предпринял эту новую миссию. В 1549 году в сопровождении трех обращенных японцев и двух иезуитов Ксавье отплыл в Японию. Там его приняли хорошо, и число обращенных убедило его, что он заложил основания того, что скоро станет процветающей церковью. Он не мог знать, что вскоре после его смерти разразятся гонения и что созданная им церковь будет почти полностью уничтожена. (Она, действительно, казалась полностью разрушенной, но три века спустя протестантские миссионеры обнаружили около ста тысяч христиан, в Нагасаки и его окрестностях.)

По возвращении в Малакку Ксавье узнал, что орден иезуитов решил создать новую провинцию, включающую в себя все территории к востоку от мыса Доброй Надежды, и что он назначен ее главой. Новые административные обязанности вынудили его вернуться в Гоа и отказаться на время от мечты проповедовать Евангелие в Китае.

Наконец, в 1552 году он отправился в Китай. Перед отплытием из Гоа он написал королю Португалии: "Нас воодушевляет, что эту мысль вложил в нас Бог... и у нас нет сомнений, что власть Бога неизмеримо выше власти короля Китая". Но несмотря на такую уверенность, Ксавье так и не попал в Китай, правительство которого противилось иностранному вмешательству в любой форме. Он умер на острове у границы Китайской империи, где поселился в ожидании дня, когда эта земля откроется для него.

Ксавье и другие миссионеры не проводили четкого различия между европейской культурой и христианской верой. При крещении обращенных им давали "христианские", то есть португальские имена, и рекомендовали носить европейскую одежду. Многие из обращенных верили, что после принятия крещения они становятся подданными короля Португалии. По тем же причинам культурные и обладающие властью слои населения стран, посещавшихся миссионерами, рассматривали христианство как чужеродное вмешательство, подрывающее основы традиционной культуры и существующего общественного порядка.

Иезуиты следующего поколения, действовавшие под покровительством португальцев, хотя многие из них по происхождению были итальянцами, начали ставить под сомнение целесообразность отождествления христианства с Португалией как таковой и с ее культурой и искали пути "приспособить" его к древним культурным традициям Востока. Наиболее известными среди них были Роберто де Нобили и Маттео Риччи - первый работал миссионером в Индии, а второй - в Китае.

Де Нобили начал миссионерскую деятельность на Жемчужном берегу и именно там понял, что принятие христианства многочисленными членами низших каст не только заставит их осознать разрыв со своей приниженностью, но и обернется нежеланием высших каст прислушаться к посланию, которое в их глазах было связано с отбросами общества. Поэтому когда его перевели в другой район, Нобили решил действовать иначе. Заявив, что в своей стране он родился в семье благородной крови, он ходил в одеянии брахмана и называл себя "учителем". Он, как и все добропорядочные индусы, следовал вегетарианской диете и изучил санскрит. Тем самым он завоевал уважение многих представителей высших каст. После обращения некоторых из них он выделил для них особую церковь и распорядился, чтобы представители низших каст не допускались на совместные служения с этими привилегированными обращенными.

Свои действия Нобили оправдывал тем, что кастовая система, даже если она кажется неприемлемой, тем не менее представляет собой культурную, а нерелигиозную действительность. Надо уважать культуру индусов и проповедовать Евангелие с учетом кастовых различий. В таком случае, утверждал он, низшие классы последуют примеру высших, и в веру обратятся все. Но его доводы опровергались теми, кто заявлял, что Евангелие призывает к справедливости и любви и что отрицание этого означает проповедь ложного евангелия. В конечном счете наиболее крайние воззрения Нобили были отвергнуты. Тем не менее в Индии долгое время существовали отдельные церкви или отдельные районы с церквами для разных каст.

В Китае Маттео Риччи действовал примерно так же, но он не вдавался в крайности. Китай был полностью закрыт для любого иноземного вмешательства, за исключением небольшого торгового "окна", открытого в Макао. Вскоре после смерти Ксаверия испанский миссионер с Филиппин, тоже пытавшийся проникнуть в Китай, заявил, что "попытка войти в Китай при поддержке солдат или без нее равнозначна попытке отправиться на луну". Но несмотря на такие трудности, иезуиты не забыли о мечте Ксавье. Поняв, что Китай представляет собой страну с высокоразвитой цивилизацией, относившуюся ко всему остальному миру как к варварам, иезуиты решили, что единственный способ оказать воздействие на этот огромный народ заключается в изучении не только его языка, но и его культуры. Именно этим занялась группа иезуитов, обосновавшаяся на границах Китайской империи. Постепенно образованные китайцы, жившие в близлежащих районах, пришли к выводу, что эти европейцы, в отличие от многих авантюристов, пытавшихся просто проникнуть в Китай, достойны уважения. В конечном счете после длительных переговоров им разрешили создать поселение в Чаочине, но ограничиться только этим.

Среди прочих в Чаочине поселился Маттео Риччи. Он не только изучил язык и культуру Китая, но был также географом, астрономом, математиком и часовщиком. Зная, что дружелюбие - важная добродетель в глазах китайцев, он написал трактат на эту тему, в котором, придерживаясь канонов китайской литературы, мудрость этой страны дополнил материалами западной философии. Вскоре его уже называли "мудрецом с Запада", и к нему приходили ученые для обсуждения вопросов, связанных с астрономией, философией и религией. Составленная Риччи карта мира с неизвестными китайцам обширными территориями привлекла внимание пекинского двора. Еще большее уважение он завоевал, истолковав движение небесных тел в соответствии со сложными математическими законами. Наконец, в 1601 году его пригласили к императорскому двору в Пекин, где он получил необходимые средства для строительства большой обсерватории и где оставался до самой смерти в 1615 году.

Риччи не стремился в Китае к большому количеству обращенных. Он опасался, что в случае религиозных волнений, вызванных его деятельностью, его вместе с другими миссионерами вышлют из страны и вся их работа окажется напрасной. Поэтому он не построил ни одной церкви или часовни и никогда не проповедовал большому числу людей. Немногих обращенных он приобрел у себя дома в узком кругу друзей и почитателей, собиравшихся у него, чтобы поговорить на темы, связанные с часовым делом, астрономией, а также религией. После его смерти осталась небольшая группа верующих, все из которых принадлежали к интеллектуальной элите. Но они в свою очередь обращали других, и в конце концов в стране появилось немало христиан под водительством иезуитов, которые продолжали служить при пекинском дворе в качестве официальных астрономов.

Как и в случае с Нобили, методы Риччи вызывали возражения со стороны других католиков. В данном случае разногласия касались не кастовой системы, а поклонения предкам и конфуцианства. Иезуиты утверждали, что конфуцианство - не религия и что многие положения учения Конфуция можно использовать для приобщения к Евангелию. Поклонение же предкам, по их мнению, было не подлинным поклонением, а просто общепринятым обычаем уважительного отношения к предкам. Возражали им, в основном, доминиканцы и францисканцы, утверждавшие, что такое поклонение не что иное, как идолопоклонство. Еще один спорный вопрос заключался в том, какое из двух возможных китайских слов надо использовать для обозначения христианского Бога. Узнав, что этот вопрос передан на рассмотрение папы в Рим, китайский император пришел в негодование при мысли, что варвар, ни слова не знающий по-китайски, берет на себя смелость учить китайцев, как они должны говорить на своем языке.

Тогда как в Китае споры о "приспособлении" касались в основном культурных вопросов, в Индии речь шла о том, может ли человек утверждать, что он проповедует Евангелие, если эта проповедь ни единым словом не осуждает человеческую несправедливость и угнетение. Можно ли считать истинно христианской веру, которая признает кастовую систему? Этот и другие подобного рода вопросы приобретут в последующие века первостепенное значение.

Бразилия

Когда папа делил еще не открытые земли между Испанией и Португалией, никто не догадывался, что демаркационная линия пройдет через восточную оконечность Южной Америки. В 1500 году португальская эскадра, направлявшаяся на восток, значительно удалилась от берегов Африки, чтобы избежать встречных ветров, и случайно было увидено то, что сейчас называется Бразилией. Исследовав побережье, эскадра продолжила путь на восток, а один корабль был отправлен назад в Лиссабон с известием об открытии земли, расположенной в середине Атлантического океана. Несколько предварительных исследований привели к выводу, что единственную ценность на этой земле представляет пау-бразил (бразильское дерево), пригодный для изготовления красителей. Король Португалии Мануэль предоставил монополию на вывоз пау-бразила группе португальских купцов, представители которых организовали на побережье торговые центры. Там они торговали ножами, ножницами, иглами и тому подобным для получения пау-бразила, который индейцы добывали и свозили на склады, расположенные на побережье.

Когда пау-бразила осталось мало, португальцы переключились на сахарный тростник, который можно было выращивать в этом районе. Сахар в то время стоил в Европе очень дорого, и его производство сулило целые состояния. Пятнадцати своим фаворитам король предоставил "округа" по пятьдесят лиг вдоль побережья и на территории в глубь страны вплоть до границ испанских владений. Освоены были только десять округов, и на восьми из них дело не пошло. Два успешных предприятия положили начало планомерной колонизации Бразилии.

Возделывание сахарного тростника и превращение его в сахар требовали большого количества дешевой рабочей силы, и португальцы стремились получить ее, обращая в рабство индейцев. Теоретически, в рабство португальцы могли обращать только тех индейцев, которые уже были рабами других индейцев или которых захватывали в ходе "справедливых войн". Но вскоре для этих так называемых справедливых войн начали находить разного рода предлоги и в конце концов отбросили даже видимость - работорговцы плавали вдоль побережья и захватывали всех неосторожных индейцев. Кроме того, португальцы развязывали войны между индейскими племенами и затем покупали пленных в обмен на инструменты, ножи и тому подобное.

Но эти методы не давали нужного количества рабов, к тому же многие из них при первой возможности убегали в джунгли. Тогда португальцы начали ввозить невольников из Африки, расположенной достаточно близко по другую сторону Атлантики. Индейское население все больше удалялось в глубь страны, а большинство населения в Восточной Бразилии составляли теперь чернокожие и португальцы.

Приходившие в Лиссабон из Бразилии известия были неутешительными. Жестокое и безнравственное поведение колонизаторов вызвало жесткую реакцию. В 1549 году с целью наведения порядка и пополнения казны король Португалии отменил систему округов, выкупил земли, приносившие доход, и объявил Бразилию королевской колонией. Именно тогда вместе с первым губернатором появились миссионеры-иезуиты во главе с Мануэлем де Нобрегой, чьи слова, приведенные в начале главы, ясно показывают, как он понимал свою миссию. Первый епископ, назначенный в 1551 году, вел себя не намного лучше. Он конфликтовал с колонизаторами и не обращал никакого внимания на плачевное положение индейцев и африканцев. Корабль, на котором он возвращался в Португалию, чтобы пожаловаться на поселенцев, потерпел кораблекрушение, и его вместе со всеми спутниками съели индейцы.

Создававшиеся иезуитами миссии весьма походили на парагвайские, но с одной существенной разницей: они располагали их не на значительном удалении от поселенцев, а там, где индейцы могли работать на плантациях. Миссионеры были благодарны португальцам за поддержку, и в обмен на это предлагали труд индейцев, по сути равнозначный рабскому. Один миссионер сказал: "Они дрожат от страха перед губернатором, и этого страха... нам достаточно, чтобы учить их. Он помогает им слышать Слово Божье".

Реакция индейцев приняла форму мессианского культа, в котором сочетались элементы христианства и других верований. Когда от вспышки оспы умерли тысячи индейцев, начались разговоры о спасителе, которого индейцы называли "Санто" и который должен был прийти и освободить их от португальского ига. Новая религия, названная santidade, получила распространение не только среди индейцев, находившихся под властью португальцев, но и среди тех, кто еще оставался свободным в джунглях, и служила связующим звеном между двумя группами. Среди чернокожих рабов христианство тоже сочеталось с их родовыми верованиями. Такие смешанные культы развивали в чернокожих и в индейцах чувство собственного достоинства, в котором им отказывало официальное христианство.

В торговле пау-бразилом с португальцами очень рано начали конкурировать французы, надеявшиеся организовать в Бразилии постоянное поселение. Такая попытка была предпринята в 1555 году Николя Дюраном де Виллеганьоном, основавшим колонию на острове в заливе Гуанабара неподалеку от современного Рио-де-Жанейро. Виллеганьон установил дружеские отношения с индейцами племени тамойо, которые помогли ему укрепить остров. Он также написал Кальвину, и в ответ на его просьбу ему отправили нескольких протестантских пасторов для служения протестантам среди поселенцев. Это и многие другие вопросы создали серьезные трудности в поселении, которое в конечном счете было уничтожено португальцами. Индейцы тамойо и жившие с ними французские беженцы какое-то время продолжали сопротивление. Затем, спасаясь от португальцев, племя переселилось в глубь страны. Когда в конце XVI века английский авантюрист уговорил индейцев вернуться на побережье и бороться за свои земли, их племя было уничтожено. Десять тысяч человек было убито и вдвое больше продано в рабство.

Коротко говоря, ранняя история христианства в Бразилии, как и во многих других странах в период колониальной экспансии, выглядит не особенно привлекательной. Пройдут многие годы, прежде чем будут преодолены негативные последствия такого неудачного начала.

В то время как Испания и Португалия создавали обширные заморские империи и утверждали католичество в дальних странах, в Европе разворачивалась протестантская Реформация. 1521 год, когда Лютер смело предстал перед Карлом V на Вормсском рейхстаге, был также годом, когда Кортес захватил Теночтитлан. С расстояния всего в четыреста лет после этих событий нам, вероятно, еще рано судить, какое из них в конечном счете окажет наибольшее влияние на ход развития христианства. Как бы там ни было, в следующем томе мы вернемся к рассмотрению положения дел в Европе и продолжим рассказ о поисках обновления и реформации и о тех людях, которые посвятили этому свою жизнь.