Характеристики метафоры, пригодной для целей психотерапии

Одной из характерных черт гештальт-терапии «является постоянное возвратное движение, челночная связь между телом и мыслями, между реальностью «здесь и теперь» текущего процесса (и его осознавания) и фантазиями, возникающими при «оживлении» незакрытых ситуаций», фантазиями, имеющими в своей основе стойкие ригидные механизмы (Гингер&Гингер, 1999).

Психоанализ работает в основном с фантазиями, которые создаются самим клиентом и редко соприкасаются с реальностью.

Поведенческая терапия, наоборот, стремится преодолеть трудности или симптомы, обнаруженные в самой повседневной реальности.

В гештальте работа ведется над переходом от одного к другому, разрешая и поощряя уход в область воображаемого (сновидение, мечтания, метафора или творчество) при условии непрерывного поиска своих связей с конкретной социальной реальностью» (Гингер&Гингер, 1999), челночная работа осуществляется также «между переживанием воспоминания, с одной стороны, а с другой — восприятием реальной ситуации, в которой клиент находится в данный момент» (Перлз, 1996).

Метафора буквально означает «перенос» или «перекладывание», этимологически это перекладывание одной вещи на место другой. Перенос в метафоре всегда обоюдный. Ортега-и-Гассет в своем эссе на эстетические темы приводит пример творчества левантийского поэта сеньора Лопеса Пико, который назвал кипарис «призраком мертвого пламени». Эта метафора дает нам новый взгляд на вещи — мы можем видеть кипарис -пламенем и пламя — кипарисом, и возникает чудо — семантическая новизна и новизна чувства. Эта метафора состоит в переносе предмета с его реального места в чувство. «Чувство-кипарис и чувство-пламя идентичны... Почему? Ах, не знаем мы почему? Это вечно иррациональное в искусстве. Это абсолютная эмпирика поэзии» — продолжает сеньор Хосе. Каждая метафора — это открытие закона универсума, в котором многие вещи художественно тождественны».

Итак, «метафора проводит связь между двумя различными областями человеческого опыта. Практически, одна область отражается средствами другой» (Уфимцев, «Хвост ящерки», 2000-2001). Кроме того, метафора распознается по присутствию в ней художественного начала (Дэвидсон, 1990). На этом строится и поэзия, и литература («и упало каменное слово...» — А. Ахматова), и мы, читатели, каждый раз, встречаясь с красивой метафорой, испытываем восхитительное чувство новизны.

Наша понятийная система управляет нашей повседневной деятельностью и включает самые обыденные, земные ее детали. Наше поведение, повседневный опыт и мышление в значительной степени обусловливается метафорами, так как мы чаще действуем и думаем более или менее автоматически, в соответствии с определенными схемами, которые для нас неосознанны и совсем не очевидны. Благодаря языку мы получили в свое распоряжение метафоры, во многом структурирующие наше восприятие, мышление и поступки.

Многие метафоры являются шаблоном, и говорящий оказывается в плену стереотипов и концепций житейской психологии. Какая метафора — таковы и следствия! Метафора определяет некоторую концептуальную систему, выходы из которой определяются самой системой. Это своего рода «непереваренный языковый интроект», бессознательно принимаемый за истину и так же неосознанно используемый индивидуумом. Образуются фиксированные статические паттерны, принадлежащие данной метафоре и данной проблемной области (время — деньги, спор — война). В этом случае предъявляющий метафору, например, клиент, задействует большое количество энергии без какого-либо прогресса в изменении ситуации («я вишу в воздухе» и «я продираюсь через дремучий лес», как выражение неопределенности — разные вещи в смысле концепции клиента и знания о том, как справляться с этой ситуацией). Здесь тоже может сказываться эффект Сепира — Уорфа: выражение опыта и знания путем одной метафоры ограничивает или изменяет само знания и опыт.

Когда одни понятия выражаются через другие — это структурная метафора. Существует и другой тип метафор, который представляет собой организацию целой системы понятий по образцу другой системы. Их называют ориентационными, так как большинство подобных понятий связано с пространственной ориентацией и противопоставлением низ-верх, внутри-снаружи, перед-зад, центральный-периферийный, право-лево и т. п. Подобные противопоставления проистекают из того, что наше голо обладает определенными свойствами и функционирует определенным образом в окружающем нас физическом мире.

Ориентационные метафоры придают понятию пространственную ориентацию. Они организованы некоторым физическим опытом верха и низа. Понятие низа подкрепляется законом всемирного тяготения — все падает вниз, противоположное направление называется «верхом».

Например, «у меня приподнятое настроение, я упал духом, я пиал в уныние, в кому, в спячку». Верх ассоциируется с хорошо, низ — с плохо. Хорошее находится вверху, а плохое, конечно же, внизу: дела идут в гору или находятся на небывало низком уровне, добродетель вверху, порок внизу: у него высокие мысли, я не унижусь до этого.

Или обладание властью — это верх, а подчинение власти — это низ. Высокий статус — низкий статус. Например, «его влияние падает, или его сила растет, он находится на вершине власти, или она имеет над ним контроль...». Больше «чего-то» находится вверху. А меньше — внизу, например: чего доля высока или его доход упал». В нашей культуре ожидаемые события находятся вверху и впереди, прошлые внизу и сзади: «что предвидится на этой неделе или что там сзади, в прошлом». Физическая основа подобных метафор в том, что наш взгляд обычно направлен вперед, в том направлении, в котором мы обычно перемещаемся. По мере приближения объекта к наблюдателю (или наоборот) объект увеличивается в размерах. Далее, эмоции обычно находятся внизу, а разум вверху («разговор скатился к эмоциям», «высокоинтеллектуальный спор»). Хорошее настроение, счастье и здоровье тоже обычно находятся наверху и связаны с увеличением объема («.приподнятое настроение», «радость бьет через край»).

Но отнюдь не все культуры располагают приоритеты на ориентационной шкале верх-низ. Есть культуры, в которых ценится равновесие или расположенность вокруг центра. Верх-низ не единственная ориентация, существует право-лево, центр-периферия.

Таким образом, большинство фундаментальных жизненных понятий организуется в терминах одной или нескольких ориентационных метафор. Верх связывается с благополучием, статусом, властью и хорошим настроением, низ — наоборот. Ориен-тационные метафоры коренятся в физическом и культурном опыте и применяются отнюдь не случайно, а имеют физическое эмпирическое основание. Наш физический и культурный опыт дает множество оснований для ориентационных метафор. Выбор той или иной метафоры зависит от индивидуума и от культуры, к которой он принадлежит, семьи и его индивидуальных предпочтений. Следовательно, задача разграничения физического и культурного основания метафоры весьма сложна, поскольку выбор одного конкретного физического основания среди множества возможных должен согласовываться с общим культурным фоном.

По сути, то, что мы хотим сказать себе или другим людям, вначале существует не обязательно в вербальной форме. Кэрроловская Алиса спрашивала, как выглядит пламя свечи после того, как она погаснет. Нам может быть более интересно, как выглядит это пламя до того, как свеча зажглась, то есть в какой форме существуют знания в памяти, когда они не являются предметом актуальных размышлений (Шленский, 2000). Есть предположения, что это невербальное знание существует в виде зрительных образов и ощущений, эдакие островки опыта и предшествующих знаний.

Понимание метафор и их создание связывается с функционированием правого полушария (Черниговская, Деглин, 2001), и особенно ярко это проявляется в отношении идиом, которые не поддаются дешифровке левым полушарием. Метафоры же поддаются относительной дешифровке. Считается, что идиомы (лезть в бутылку, заварить кашу, дырявая голова, висит на волоске, обвести вокруг пальца) как бы хранятся в правом полшарии в готовом виде.

Эксперименты с «левополушарными и правополушарными больными» показали интересные вещи. Правое полушарие (при нефункционирующем левом) метафору не может анализировать, но подбирает правильно. Создается впечатление, что оно производит анализ не поэлементно, а в целом, погештальтно. Левое полушарие (при нефункционирующем правом) не справляется с идиомами в устной речи, но объясняет метафоры правильно.

Логика же упорядочивает и связывает между собой эти отдельные островки знаний с тем, чтобы обозначить пути внутри каждого архипелага, и ничего не меняет в том порядке, по которому живет каждый остров. Логика лишь сопрягает части знания между собой - это надстройка (Шленский, 2000). Иногда опыт и знания существуют в латентной форме и долго не актуализируются. Довольно часто мы выражаем один и тот же опыт разными способами, и это зависит от нашего восприятия ситуации — мы можем выразить свою «неопределенность» именно этим словом, мы можем дать метафорический образ «висеть в воздухе», мы можем сказать, что растеряны и «сбиты с толку».

Но даже при наличии логики проблема понимания другого человека существует столько же лет, сколько существует человечество. И особенно это необходимо для профессиональных, «понимателей» — психотерапевтов, поскольку логика затрагивает лишь поверхностную структуру опыта и ничего не сообщает о глубинной. Не говоря уже о том, что логика у каждого своя.

Так что же дает нам метафора?

Метафора привязывает наш язык к конкретному опыту. Помещая себя в метафору, мы получаем точку опоры, находящуюся между буквальным и переносным смыслом. Например, «висеть в воздухе» означает состояние неопределенности, здесь буквальный и переносный смысл дополняют друг друга. У такой метафоры есть сенсорный (физический, телесный) опыт (относящийся к функции Ид) и дополняющий его ментальный аспект — значение или смысл (функция личности). Кроме того, сама метафора представляет собой неосознанный или осознанный (реже) выбор поведения (Эго-функция), ведь можно продолжать «висеть», а можно что-то сделать, чтобы «не висеть». Необходимо также учесть метапослание (намерение, коммуникативный смысл), адресующееся другому человеку (терапевту) при употреблении именно этой метафоры («снимите меня, пожалуйста, и поставьте на землю» или «вы меня не достанете?»).

Этот способ функционирования предохраняет нас и от чрезмерно абстрактного, и от чрезмерно конкретного; использование метафоры дает возможность выделять и наблюдать модель, с помощью которой мы понимаем себя и другие понимают нас. Через визуальную модель другой человек (и психотерапевт) может почувствовать примерно то же, что чувствуем мы, испытать те же физические ощущения.

Метафора дает нам возможность разговаривать и думать об одних вещах в терминах других вещей. Она позволяет говорить о вещах, которые мы не можем увидеть или потрогать, в терминах видимости и ощущений. «Ты мое солнышко!» — любовное описание личности в терминах восприятия, подразумевающее тепло, свет, возможность роста. Эта метафора отражает и отношение к этой личности — ободрение и одобрение, как и метафора «Мой сладенький!» — нежность и умиление своему ребенку.

Характеристики метафоры, пригодные для целей психотерапии

1. Иносказательность метафоры позволяет называть чувства, которые традиционно находятся под социальным запретом, и люди употребляют их, не рискуя получить социальное неодобрение (клиентка, не чувствующая понимания терапевта, говорит, что ощущает, будто «находится за стеклянными дверями», где все видно, но контакта нет).

2. Экспрессивность — выражение трудного для вербализации опыта. Метафора — это образ, воздействующий на чувства, часто проясняющий фигуру процесса, которая в этот момент выступает из фона.

3. Метафора носит творческий характер. Сотворчество терапевта и клиента доставляет удовольствие.

4. Архетипичность. Послания бессознательного — архетипы всегда предстают перед сознанием в метафорической форме. Многие метафоры являются архетипическими, так как выражают потребности, сходные у всех людей, некие общечеловеческие истины.

5. Новизна. Она создается из-за того, что одна область вещей выражается через другую и появляется что-то, что было упущено при ассоциированном взгляде на предмет или проблему.

Функции метафоры

1. Коммуникационная — позволяет общаться с другими людьми еще одним способом.

2. Диагностическая — выбираемый клиентом образ детерминирован его сознательными и бессознательными мотивами.

Метафора — это проекция бессознательного, а спроектированный образ доступен для исследования.

3. Диссоциирующая функция. Если клиент конфлуэнтно спаян со своим опытом, наличие метафоры позволяет овеществить опыт и переместить его из внутреннего мира во внешний. Через метафору клиент может увидеть со стороны свою проблему и найти пути ее решения.

4. Проясняющая функция. Благодаря конкретизации абстрактных понятий и придания им осязательной (зрительной) формы облегчается понимание (общеизвестная модель Перлза «собака сверху — собака снизу»).

5. Манипулятивная. Имеется в виду метафорическое послание терапевта клиенту. Это мягкое влияние на клиента, и здесь очень многое зависит от точности восприятия — насколько точно метафора отражает структуру реальных отношений и процессов, насколько она изоморфна ситуации или проблеме.

6. Развивающая. Расширение имеющихся у клиента поведенческих и культурных стереотипов, которое эффективно применяется в коучинге (Лопухина, Шубенкова, 2002).

Метафоры, помимо структурных, ориентационных и онтологических, могут быть «выстроены» (опять метафора, от них никуда не деться!) и по-другому — как визуальные, связанные с телесным опытом, опытом взаимодействия:

1. Визуальная. Зрение и свет. Свет — осознанность, темнота — непонимание, неосознанность. Используемые слова — прозрачность (Роджерс), тень (Юнг), ясность (Декарт). Свет — это луч, который проходит через все важные аспекты опыта. Он дает возможность увидеть пространственный образ. Визуальная структура касается формы, отношений часть-целое, связей и т. п.

2. Кинестетическая. Баланс — метафора равновесия, справедливости, слева — справа, с одной стороны — с другой стороны. Кинестетическая — локомоция. «Идея пришла мне в голову», «она нашла там свое место», «неисхоженные пути».

3. Кинестическая и визуальная. Позиция — «он занял место такого-то», «вы забыли свое место, сэр», «отстаивать позицию в споре».

4. Психосоматические метафоры — «меня от нее тошнит», «сидит на моей шее», «быть под пятой» и т. п.

5. Метафора передачи по Редди (приведено по Лакоффу и Джонсону, 1993) или метафора канала связи Язык, который мы используем, когда говорим о самом языке, можно представить через метафору следующим образом. Идеи (смыслы) — это предметы, языковые выражения — это вместилища, а коммуникация — это отправление и получение. Например, «до него невозможно донести никакой мысли», «я подал ему эту мысль», «его слова содержат мало смысла», «пустые слова», «вкладывайте больше смысла в ваши слова».