Власть, знание и общество в XXI веке

Одним из серьезных исследований о природе власти и ее особенностях на рубеже третьего тысячелетия является книга известного американского политолога и футуролога Э. Тоффлера «Сдвиг власти. Знание, богатство и насилие на пороге XXI века» (в русском переводе «Метаморфозы власти»). В соответствии с его взглядами власть - это «стул на трёх ножках» - насилии, богатстве и знании. Тоффлер обращает внимание на тенденцию некоторого повышения роли знания, его производства и распространения во властных отношениях. В то же время он отмечает существенную роль насилия в борьбе за власть, богатство и знание и в наши дни. Далее приведем рассуждения американского политолога о природе власти.

Власть органично присутствует во всех социальных системах и во всех человеческих обществах. Она представляет собой не отдельную деталь, а обязательное качество любых форм взаимоотношений между людьми. Ее существование неизбежно, а внутреннюю сущность нельзя классифицировать как некое позитивное или негативное явление. «Система власти» включает всех - никто не свободен от нее. Однако утрата власти одной личностью вовсе не означает обретение ее другой. Система власти в любом обществе подразделяется на более мелкие и мель­чайшие подсистемы власти. Все элементы системы находятся в обратной связи друг с другом, причем эти связи направлены от более мелких к более крупным подсистемам. Отдельные личности находятся во многих различных, связанных между собой подсистемах власти. Одна и та же личность может обладать значительной властью дома и быть лишенной ее на работе и т.д.

Поскольку взаимоотношения между людьми постоянно меняются, властные отношения тоже не остаются неизменными. Поскольку у людей есть потребности и стремления, то те, кто может реализовать их, обладают потенциальной: властью. Власть в обществе осуществляется путем предоставления людям необходимых материальных благ и удовлетворения общественных потребностей либо путем лишения этого.

Поскольку потребности и стремления людей весьма разнообразны, пути и средства удовлетворения или лишения их тоже очень различны. Поэтому и существует множество «инструментов» (или «рычагов») власти. Среди них, однако, важнейшими являются насилие, богатство и знание. Большинство других форм власти являются производными от этих.

Насилие, которое применяется в основном как форма наказания, - наименее многоплановый источник власти. Богатство, которое может использоваться и как поощрение, и как наказание и которое может быть трансформировано во многие другие виды воздействия, проявляет себя значительно более гибким инструментом власти.

Тем не менее, знание является самым разносторонним и фундаментальным инструментом власти, поскольку позволяет его обладателю избежать реакции на вызовы, перед лицом которых он оказался, прибегая к насилию или богатству, и может быть применено как средство принуждения других вести себя таким образом, чтобы не нарушать личного интереса обладателя знания. Знание дает в распоряжение его обладателя самую действенную власть.

Взаимоотношения классов, рас, полов, профессий, наций и других социаль­ных групп претерпевают постоянные перемены под влиянием сдвигов в народонаселении, окружающей среде, технике, культуре и других областях. Эти сдвиги являются источником конфликтов и проявляются в перераспределении источников власти. Конфликт - неизбежное социальное явление. Столкновения из-за власти необязательно являются негативными явлениями.

Колебания, вызываемые одновременными сдвигами власти в различных под­системах, могут накладываться друг на друга и вызывать резкие сдвиги власти на уровне более крупной системы, частью которой они являются. Этот принцип действует на всех уровнях. Нарушение психики отдельной личности может разрушить семью, конфликт из-за власти между отделами может привести к круше нию корпорации; борьба за власть между отдельными областями и регионами может вызвать распад государства. В каждый конкретный момент некоторые из множества подсистем власти, составляющих более крупную систему, находятся в состоянии относительного равновесия, в то время как другие подсистемы далеки от равновесия. Равновесие необязательно должно расцениваться как бла­го. Когда системы власти далеки от равновесия, могут иметь место резкие сдвиги. Причиной этого является воспроизводство нелинейных явлений в резко не­стабильной системе или подсистеме.

Резкое увеличение власти может иногда дать лишь небольшой эффект. В то же самое время незначительные события могут положить начало падению ре­жима. Чем более нестабильна система, тем выше роль случая.

Полное равновесие власти невозможно. Даже если оно будет достигнуто, случайность откроет путь к новым неравенствам. Нарушения равновесия на одном уровне могут быть сбалансированы на другом. Практически невозможно обеспечить положение, при котором все социальные системы и подсистемы находились бы в надежном равновесии, а власть равномерно распределялась бы между всеми группами общества. Чтобы свергнуть политический режим, необ­ходимы радикальные действия, но в то же время определенная степень неравенства является предпосылкой для процесса перемен как такового.

В условиях полного равенства у общества не будет никаких вызовов, что не­желательно. В мире, где миллионы гибнут от голода, идея прекращения перемен не только бессмысленна, но и аморальна. Поэтому и некоторая степень неравенства вовсе не является аморальной. Напротив, аморальна социальная система, узаконившая несправедливое распределение ресурсов, обладание которыми дает власть. Вдвойне аморально, когда такое несправедливое распределение базируется на расовых признаках, различиях пола или других врожденных признаках.

Знание распространено в мире еще менее равномерно, чем оружие и богатство. Поэтому перераспределение знания (и особенно знания о самом знании) даже более актуально, чем перераспределение других источников власти, а имен­но к этому и может привести перераспределение знания.

Сверхцентрализация власти опасна (примеры: Сталин, Гитлер и др.). Недостаточно централизованный контроль за источниками власти не менее опасен. Отсутствие сильного правительства в Ливане стало синонимом анархического насилия.

Если чрезмерная или недостаточная концентрация власти ведет к тяжелым социальным конфликтам, то встает вопрос: где же критерий слишком высокой концентрации власти? Существует ли его моральная основа? Моральной осно­вой для определения слишком высокой или слишком, низкой, концентрации власти может быть разница между «социально необходимым порядком» и «излишним порядком».

Власть, предоставленная режиму, должна быть вполне достаточной для обеспечения соответствующего уровня безопасности от реальной угрозы и, кромеэтого, для хотя бы приемлемого уровня внутреннего порядка и гражданского спокойствия. Такой уровень порядка социально необходим и по этой причине морально оправдан.

Порядок, навязываемый сверх того, который необходим для нормального функционирования гражданского общества, т.е. порядок, призванный продлить существование действующего режима, аморален. Для противодействия госу­дарству, насаждающему «излишний порядок», и даже для свержения такого государства есть моральные основания.