Коллективизация сельского хозяйства

Традиционно начало осуществления политики коллек­тивизации сельского хозяйства страны связывается с ре­шениями, принятыми XV съездом ВКЩб). Съезд состоял­ся в декабре 1927 г. и в резолюции «О работе в деревне» подчеркнул: «В настоящий период задача объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хо­зяйств в крупные коллективы должна быть поставлена в качестве основной задачи партии в деревне». В разрабо­танных съездом директивах по составлению первого пя­тилетнего плана говорилось о необходимости внедрения коллективных форм хозяйствования, более систематичес­кого и настойчивого «ограничения кулака», большей под­держки коммун, колхозов, артелей, товариществ и других жизнеспособных форм производственного кооперирования, а также совхозов. Предусматривалось, что процесс созда­ния новых коллективных хозяйств будет происходить толь­ко с согласия самих крестьян.

По первому общесоюзному плану к концу пятилетки в коллективные предприятия должны были объединиться не все индивидуальные крестьянские хозяйства, а лишь их значительная часть. В республике к 1933 г. объеди­нению подлежало 25 процентов крестьянских хозяйств. Однако практика коллективизации оказалась совсем иной, чем первоначальные представления о ней. Она стала сплошной и насильственной. Сама же перестрой­ка аграрного сектора была объективно необходима.

В преддверии сплошной коллективизации. Подготов­ка «великого перелома». Основу аграрного сектора эко­номики страны составляли мелкие крестьянские хозяй­ства, которые имели полунатуральный характер. Они располагали ограниченными возможностями для того, чтобы обеспечить устойчивое снабжение развивавшейся промышленности сырьем, а растущего городского насе­ления — продуктами питания. Большая часть кресть­янства настороженно относилась к попыткам государ­ства взять под свой контроль весь процесс производства, а главное — реализации зерна и животноводческих про­дуктов.

В самом конце 20-х гг. в республике было около полумиллиона крестьянских хозяйств, в том числе 110 тысяч бедняцких, более 370 тысяч середняцких и около 20 тысяч, по терминологии того времени, кулацких. Почти одна пятая часть этих хозяйств не имела лошадей. Кро­ме того, в аграрном секторе насчитывалось 459 колхозов. Они объединяли всего 2,5 процента крестьянских хозяйств и засевали только один процент посевных площадей. Среди сельского населения республики удельный татар составлял около 49 процентов, русских — более 43, чувашей — около 5, мордвы — 1,4 процента, удмуртов — примерно один процент, марийцев — 1,5 процента. Крестьяне в силу целого ряда причин вступать в колхозы не торопились.

На рубеже 1927-1928 гг. в стране разразился хлебозаготовительный кризис. Из-за низких закупочных цен крестьяне стали придерживать хлеб и в следующем году, пасти встали на путь использования чрезвычайных мер, асильственного изъятия хлеба. В деревнях появились зециальные уполномоченные, вооруженные отряды, ко­торые производили повальные обыски крестьянских дворов и изымали хлебные «излишки». Тех, кто был уличен в сокрытии хлеба, зачисляли в «кулаки» и судили по обвинению в спекуляции с конфискацией имущества, скота, инвентаря.

В начале 1928 г. по всем республикам и областям разверстан жесткий план хлебозаготовок. В случае геаза крестьянина сдать хлеб фактически за бесценок, привлекали к суду. Четвертую часть конфискованого хлеба получали бедняки. В январе — феврале за аботаж» в Татарстане осудили 533 человека. Чрезвычайными мерами удалось обеспечить выполнение плана 112 процентов.

В 1929 г. И. В. Сталин объявил об отмене нэпа. Годом раньше он выдвинул тезис об обострении классовой борьбы и обосновал необходимость сверхналога или дани» с крестьянства. Механизмом извлечения этой аи являлась разница цен на промышленные товары и одукцию сельского хозяйства. В ноябре 1929 г. появилась статья И.В. Сталина «Год великого перелома».

В ней утверждалось, что благодаря росту колхозно-совхоз­ного строя мы окончательно выходим или уже вышли из хлебного кризиса, что именно колхозы стали «стол­бовой дорогой» развития. Вывод был сделан вполне определенный: нужен усиленный темп развития кол­хозов и совхозов.

Новая кампания по «делу Султан-Галиева».Сплош­ной коллективизации в республике предшествовала новая кампания по «делу Султан-Галиева». После июньского совещания ЦК (июнь 1923 г.) М.Х. Султан-Галиев работал на незначительных должностях в «Охот-союзе», системе потребительской кооперации страны. В 1927 г. он дважды отказался от сталинского предло­жения выступить в газете «Правда» с осуждением оп­позиционеров Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева.

Новая кампания сулила большие политические ди­виденды. Она давала еще одно «подтверждение» тезису об обострении классовой борьбы, переключала внима­ние с истинных на мнимых виновников многих эконо­мических и иных провалов (этим же целям служил су­дебный процесс 1928-го г. по «шахтинскому делу», по­зднее — процесс «Промпартии»). Одна из целей состоя­ла в нагнетании обстановки страха в национальных рес­публиках, по отношению к которым усиливались цент­рализация и административный нажим.

Дело о «султан-галиевской контрреволюционной организации» начало фабриковаться в 1928 г. В декабре был арестован М.Х. Султан-Галиев. В изъятых бумагах арестованного следователи могли встретить его утверж­дения о том, что сталинская национальная политика ошибочна. В ходе многомесячных допросов Султан-Га­лиева ему предъявлялись обвинения в деятельности, на­правленной на свержение Советской власти путем орга­низации заговора среди работников Татарстана, Башкор­тостана и некоторых других республик. Однако ника­ких документальных и свидетельских доказательств это­го получить не удалось.

Между тем кампания набирала обороты. К «делу» было привлечено около 80 человек, к нему приобщили и материалы на большую группу жителей Казани и Ташента. В ходе допросов главные обвиняемые подтверди-что по некоторым вопросам они не согласны с наци­ональной политикой партии, но категорически отверг­ли связь с зарубежными контрреволюционными органиями.

Судили «султан-галиевцев» в закрытом порядке, на коллегии ОГПУ. Под расстрельную статью был подведен 21 человек. Среди них были М.Х. Султан-Галиев, С.Г. Мухтаров, Г.Г. Мансуров, бывший прокурор Крым-сой АССР И.К. Фирдевс и другие. Остальных пригово­рили к различным срокам лагерей и тюрем.

После шести месяцев пребывания в камерах смертников расстрельный приговор в отношении 21 осуж­денного был заменен на другой. Они получили 10 лет хлючения. Пленум Татарского обкома ВКП(б), состоявшийся в ноябре 1929 г., с одобрением воспринял меры.

Большинство «султан-галиевцев» расстреляют в 1937 г. Все они будут посмертно реабилитированы за сутствием вины более чем полвека спустя. «Сплошная коллективизация» в действии. Уже с осенью 1929 г. в республике усилился нажим на крестьян­ство. Ставилась задача осуществления коллективизации елыми деревнями, волостями и даже районами. Главным врагом колхозного строительства называли кулака. Особые трудности коллективизации в Татарстане партийное руководство связывало с влиянием ду-эвенства, прежде всего мусульманского. Но настоящий терелом» еще предстоял.

В начале января 1930 г. ЦК ВКП(б) принимает постановление «О темпе коллективизации и мерах помо-государства колхозному строительству», а в конце же месяца еще одно — «О мероприятиях по лик- кулацких хозяйств в районах сплошной кол-стивизации». Берется курс на «ликвидацию кулаче-ва как класса». Была разрешена конфискация иму­щества у кулаков и выселение их из районов сплош-эй коллективизации.

За один только январь 1930 г. в республике было рганизовано более 500 новых колхозов (к 1 декабря 1929 г. в Татарстане было коллективизировано около 18 процентов крестьянских хозяйств). В феврале пле­нум обкома партии дает установку объединить к вес­не в колхозы 80 процентов хозяйств, а осенью — все 100 процентов. В середине этого же месяца ЦИК и СНК Татарской АССР приняли постановление «О лик­видации в Татарии кулачества как класса» (документ повторял положения постановления ЦК).

Согласно документу кулацкие хозяйства подразделя­лись на три категории. Первая подлежала немедленно­му выселению в малонаселенные районы страны с кон­фискацией имущества, вторая — переселению в другие кантоны и районы республики, третья — переселению внутри кантонов, районов и волостей.

Развернулась насильственная коллективизация, час­тью которой было раскулачивание. Угроза арестов и сами аресты, лишение избирательных прав непокорных крестьян, обман, разжигание ненависти односельчан к более богатым соседям — вот далеко неполный пере­чень мер, которые использовались для выполнения партийных директив. Арестам, другим репрессиям под­вергались не только кулаки, но и середняки, а также бедняки. В «Сводке о ходе раскулачивания по Та­тарской АССР от 15 марта 1930 г.» сообщалось: «По Арской кантону в Калининской волости раскулачено 20 хозяйств середняков, Ново-Кишитской — 25. Н. Челнинский кантон Афанасьевской волости село Пробуж­дение. Раскулачен середняк Зотин за то, что у отца была шерстобойня, активный участник Октябрьской револю­ции, как моряк Балтфлота весь период гражданской войны был на фронте, белые отобрали дом и имущество. В дер. Тягузино раскулачен середняк Мутяшин за по­купку с сестрой перины в голодный год, имеет одну лошадь, одну корову, служил в Красной Армии, 2 раза ра­нен, брат убит в бою с белыми. В Исанбаевской волости Челнинского кантона раскулачен середняк за выступле­ние против хлебозаготовок, а по Акташской волости за «тенденцию к окулачиванию». Такие же факты были по Тархановской волости Буинского кантона, Семиостровской волости Мензелинского кантона и т.д. Имеются

отдельные случаи, когда раскулачивают не только се­редняков, но и под это подводят бедняков, например: Вахитовский ВИК Мамадышского кантона вынес ре­шение «составить списки всех крестьян, в том числе бедняков и середняков». Или в Мамалаевской волости того же кантона как подготовка к раскулачиванию со­ставлена опись имущества у бедноты и середняков». В от­дельных селах Татарии в начале марта удельный вес рас­кулаченных хозяйств составлял 23 процента (в 1929 г. в республике кулацких хозяйств было всего 2,6 процента). Не было недостатка в призывах ломать церкви и ме­чети. Да и сами факты вандализма в отношении культо­вых сооружений не были редкостью. Дело доходило до публичного сожжения Корана, открытия свиноферм в мечетях.

В некоторые кантоны республики были направлены войска, оперативные отряды из работников милиции и ОГПУ. В деревне Аюкудырган Буинского кантона было применено оружие. На поле «боя» осталось пятеро уби­тых, 15 человек было ранено.

Крестьянство роптало. Характерны события, которые произошли в селе Танкеево Трехозерной волости. Здесь сельский совет постановил снять колокола, сдать 'Их государству и на вырученные средства приобрести сельскохозяйственные машины и трактора. Колокола стали снимать. Дальнейшее в описании работника об­кома партии выглядело так: «Кулачество, воспользо­вавшись тем, что данный вопрос на общем собрании не прорабатывался, подготовило контрреволюционное выступление в течение 5-10 мин. Собрали толпу в 200-300 чел., которая потребовала немедленно повесить колокола обратно, с криками: «грабители», «не зад о нам тракторов», «оставьте нашу церковь» — сталa угрожать членам комиссии, и, когда те спустились колокольни, набросилась на представителей ВИКа Емельянова и Орлова), и сажен 20 таскала их по сые, затем начала избивать представителей, которые грвались и убежали. Толпа принудила председателя овета присутствовать на собрании,начавшемся в 5 ч. вчера и длившемся до 12 час. ночи.На собрании присутствовало до 300 человек, где они постановили: 1) коло­кола не сдавать, 2) ходатайствовать о возврате церкви, 3) переизбрать сельсовет, 4) детей в школы не пускать, 5) учителей из села выселить. В выступлениях выска­зывались: «Не нужна нам Советская власть, она грабит и разоряет, при старом режиме жилось лучше, не надо колхозов». Впоследствии кантонным организациям с трудом удалось добиться решения о наказании винов­ных.

Из той же «Краткой информации о массовых ан­тисоветских выступлениях кулачества по Т.Р.»: «Де­ревня Ново-Чуклы Городищенской волости Буинского кантона. Мулла и кулаки организовали сопротивление аресту 3-х кулаков и муллы Галлямова. 13/1 толпа в 700-800 чел. напала на милиционеров, производивших арест, принудила их выпустить арестованных и с крика­ми «ура» на руках несла муллу до дома, чтобы застрахо­вать себя от новых попыток ареста, выставила караулы и дозоры, на следующий день в соседнем селе Чуклы, обсуждая события, готовилась к отпору нового отряда, при этом были попытки переизбрать сельсовет и прове­сти своих представителей».

Административный нажим, борьба с антиколхозным движением не проходили безрезультатно. Судя по свод­кам, с 20 февраля по 20 марта 1930 г. число вошедших в колхозы крестьянских хозяйств возросло с 71 процен­та до 84 процентов. По темпам коллективизации Татар­стан вышел на третье место в стране.

В ходе «сплошной коллективизации», только по офи­циальным данным, было раскулачено свыше 13,7 тыся­чи крестьянских хозяйств. Более 40 тысяч человек были высланы. В «места не столь отдаленные» отправили сот­ни священнослужителей. В ожесточенной борьбе гибли и те, кто проводил коллективизацию, и рядовые испол­нители. Именами жертв такой междоусобицы Ф. Гуля­ева, Ф. Газизовой, Ф. Беркутова называли колхозы, шко­лы, пионерские отряды.

Временное отступление. В целом ситуация и в стра­не, и в республике становилась взрывоопасной. В са­мом начале марта 1930 г. в газете «Правда» была опубликована статья И.В. Сталина «Головокружение от успехов». Вскоре появилось постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном Сдвижении». Репрессии в отношении крестьянства, духовенства, насаждение колхозов сверху, принудительное обобществление жилых построек, скота и птицы были объявлены «перегибами» и «искривлениями». Вся вина была возложена на местные кадры, у «которых закружилась голова от успехов». Из принятых документов следовало, что речь идет только о временной приостановке атаки на деревню.

Крестьянство отреагировало по-своему: начался шссовый выход из колхозов. В Татарстане к лету 11930 г. в них оставалось всего около 10 процентов рсрестьянских хозяйств. Участились случая бегства из Цдеревни не только середняков, но и бедняков в города, новостройки.

В мае 1930 г. ЦК ВКП(б) принял специальное поста­новление «О состоянии и работе Татарской партийной рорганизации». К недостаткам в руководстве коллективизацией в республике были отнесены форсирование ее емпов без учета национальных особенностей Татарии, Чрезмерное усердие в борьбе с религиозными предрасудками. Запрещалось отмечать пасху и курбан-байрам арнавальными шествиями вокруг церквей и мечетей исполнением издевательских частушек. Отменялись рбличные изъятия икон и Коранов с их последующим жжением.

В деревне наступило некоторое затишье. Власти перешли к более умеренным темпам коллективизации, элыне внимания стало обращаться на материально-ехническое оснащение села, подготовку кадров. По­шли развитие различные формы помощи промышленных предприятий колхозам, в том числе шефство, апреле 1930 г. на полях деревни Яуширма Чистопольского кантона начала работу первая тракторная колонна. В том же году была создана первая в республике машинно-тракторная станция (МТС). Заметные организаторами производства постепенно стала лсть рабочих-двадцатипятитысячников (всего в республику было направлено 400 человек, около 200 из них были назначены председателями колхозов). Новое ускорение. Утверждение колхозного строя.

Еще в марте 1930 г. в статье «Головокружение от успе­хов» И.В. Сталин писал, что задача партии состоит в том, чтобы закрепить достигнутые успехи и планомер­но использовать их для дальнейшего продвижения впе­ред». Продвижение, причем ускоренное, началось осе­нью того же года. В сентябре в письме ЦК партийным комитетам была дана установка «добиться решительно­го сдвига в деле организации нового мощного подъема колхозного движения».

Уже к октябрю 1931 г. в республике коллективиза­ция охватила 62,4 процента крестьянских хозяйств. Хозяйств татарских крестьян среди них насчитыва­лось 55 процентов, русских — более 37,5 процента. Было создано около 4 тысяч колхозов. К 1933 г. колхозы за­няли ведущее место в жизни деревни. Им принадлежа­ло 77,5 процента всех пахотных земель, более половины поголовья скота. В колхозах и совхозах производилось свыше 70 процентов всей валовой и почти 80 процентов товарной продукции земледелия Татарстана. Государство получило контролируемый источник продовольствия.

В республике насчитывалось более 40 МТС. Однако уровень механизации полевых работ составлял всего 15 процентов. Ощущался острый недостаток в специа­листах сельского хозяйства, механизаторах. Урожай­ность зерновых в колхозах не превышала 6,4 центне­ра с гектара.

Серьезный кризис переживало животноводство. Он был и результатом массового забоя скота во время пер­вой волны коллективизации. Крестьяне пошли на это, понимая, что предстоит расставаться с нажитым. Была утрачена треть поголовья крупного рогатого скота. В де­ревнях республики к концу 1932 г. поголовье лошадей сократилось на 39 процентов, крупного рогатого скота — на 38, овец и коз — на 65 процентов.

В деревню проникает соревнование. Стала зарождаться такая его форма, как ударничество. Одиннадцать членов сельскохозяйственных артелей в 1932 г. были удостоены звания «Герой социалистической стройки Татарста­на». Большая группа председателей колхозов, колхозников получила грамоты правительства республики. Особое значение тогда имели ценные подарки — велосипе­ды, патефоны, сепараторы, отрезы ткани, посуда. В ус­ловиях товарного голода и карточной системы они ста­новились огромным событием в жизни людей. В 1932 г., как и в предыдущем, республика выполнила план хлебозаготовок.

В годы второй пятилетки государство не предпри­нимало больше широкомасштабных акций периода « сплошной коллективизации». Число колхозов росло постепенно, крестьяне мало-помалу втягивались в новую колею. 1932-1933 гг. были урожайными, и забота о куске хлеба отошла на второй план. Большим подспорьем гавались крестьянские приусадебные участки. Летом 1933 г. республика вызвала на соревнование едневолжский край, Днепропетровскую и Одесскую эласти Украины. В газете «Правда» сообщалось, что « Татария обязалась образцово провести уборку, первой Союзе выполнить план хлебосдачи». Успехи Татарстана были замечены И.В. Сталиным. В ае 1933 г. состоялся первый Всетатарский съезд колхозников-ударников. Выступивший на нем председатель ЦИК СССР М.И. Калинин от имени правительства вручала двадцати шести лучшим колхозам автомобили и иьскохозяйственные машины. Награждены были и рядовые колхозники, и руководители хозяйств. В начале сентября республика выполнила план хлебозаготовок. До этого она, раньше, чем в предыдущем завершила сев озимых. И вновь победители удостоились премий в виде автомашин, сельхозтехники, ценных вещей.

В январе 1934 г. республика была награждена орденом. Формулировка соответствующего постановления «а ЦИК СССР была такова: «За выдающиеся успех в деле проведения основных сельскохозяйственных эт (сев, уборка урожая, засыпка семян), по укрепле-колхозов и совхозов и выполнению обязательств государством». Среди тех, кто обеспечил этот

успех, были такие замечательные труженики, как трактористы П. Гусев, Д. Спиридонов, Г. Миникаев, К. Садриев, М. Ромашкина, Ш. Зарипов, С. Давлетшина, П. Усов, 3. Алимов и др. Год спустя им вручили ордена Ленина. Орденами, медалями, грамотами, ценными подарками был отмечен труд десятков полеводов, живот­новодов, агрономов, зоотехников, руководителей хозяйств.

К концу второй пятилетки в республике насчитыва­лось более 3,8 тысячи колхозов. В~них было объединено 91,5 процента крестьянских хозяйств. Количество трак­торов в сельском хозяйстве возросло более чем в 5 раз, комбайнов — в 6 раз (всего их насчитывалось соответ­ственно более 5,1 тысячи и свыше 1,9 тысячи). Дей­ствовала 91 машинно-тракторная станция. На 3,3 цент­нера повысилась средняя урожайность зерновых куль­тур. Колхозникам республики на один трудодень выда­вали по несколько килограммов зерна.

Таким образом, в результате форсированной и на­сильственной коллективизации аграрный сектор эко­номики республики был полностью перестроен. Колхоз­ная деревня стала источником дешевого продовольствия и сырья для промышленности, поставщиком рабочей силы для промышленного строительства.

Сельскому хозяйству пришлось долгие годы преодо­левать последствия «великого перелома». Одним из са­мых негативных последствий создания в деревне же­стко регулируемого сверху хозяйства стало крушение нравственных устоев, потеря чувства хозяина земли. Вместе с тем повысился уровень механизации сельско­хозяйственного труда, с середины 30-х гг. над дерев­ней перестал витать призрак голода. Постепенно ус­ловия существования крестьянства становились более или менее сносными.

Вопросы, и задания

1. Коллективизация деревни в республике, как и во всей стране, носила форсированный и насильственный характер. Рас­скажите о том, что это означало на практике. 2. Попытайтесь объяснить, почему «сплошной коллективизации» в республи­ке предшествовала новая кампания по «делу Султаналиева»? 3. Что было общего в политике индустриализации и коллективизации, и в чем состояли различия? 4. Как крестьянство воспринимало политику «сплошной коллективизации»? Были среди него те, кто поддерживал эту политику? 5. Чем оправды­вали власти курс на «ликвидацию кулачества как класса»? Оп­ределите свое отношение к этому курсу. 6. Оцените социаль­но-экономические результаты коллективизации деревни. Каких целей после ее завершения достигло государство, а каких — нет? 7. Каким образом вы перестраивали бы аграрный сектор эко­номики в тех конкретных исторических условиях? Обсудите эту проблему со своими одноклассниками.