Академические направления в литературоведении

В 19 веке широкое распространение получает мифологическая теория братьев Гримм, в основе которой лежали идеи Шеллинга о национальном духе как основе материальных проявлений реальной жизни. Свой взгляд на мифологию как на создание «бессознательно творящего духа» и как выражение сущности народной жизни Я. Гримм выразил в работе «Немецкая мифология» (1835).

Русская мифологическая школа сложилась на рубеже 40-50-х годов XIX века. Она сыграла значительную роль в становлении академической науки о литературе, прежде всего

фольклористики как особой отрасли филологических изучений. О себя мифологическая школа заявила рядом историко-литературных и фольклорно-этнографических работ, в которых была применена совершенно новая методика научного исследования. В основе этой методики лежали сравнительно-исторический метод изучения, установление органической связи языка, народной поэзии и народной мифологии, принцип коллективной природы творчества, т. е. те точки зрения и методы изучения, которые в начале XIX века были введены немецкими учеными братьями Гримм.

Возникновение в России мифологической школы связано с именем крупнейшего русского ученого прошлого века Федора Ивановича Буслаева. Ему принадлежит выдающаяся роль в постановке научного изучения литературы и народной поэзии, древнерусского и византийского искусства, языкознания и археологии.

Метод, первоначально связанный с сравнением языков, установлением общих форм слов и возведением их к праязыку индоевропейских народов, впервые в русской науке был перенесен Буслаевым в фольклористику и применен для изучения мифологических преданий славян.

Мифологическую теорию Буслаева и теорию братьев Гримм объединяет: сравнительный метод исследования; установление связи языка, народной поэзии и народной мифологии; принцип коллективной природы творчества. Братья Гримм понимали мифологию как создание «бессознательно творящего духа» и как выражение сущности народной жизни, что также очень близко буслаевскому «народному сознанию природы и духа».

Школа сравнительной мифологии связана с именами А.Н. Афанасьева, О.Ф. Миллера, А.А. Котляревского. Положения мифологической теории в основном развивали идею о языке и мифе как двух важнейших формах проявлений народного сознания, определивших возникновение и последующее развитие всей народной культуры. Между тем большой интерес вызывали вопросы о сущности самого мифа и его исторических судьбах. Разработка этих вопросов была осуществлена младшими мифологами. Наиболее ярким представителем школы младших мифологов был Александр Николаевич Афанасьев. В историю науки Афанасьев вошел прежде всего как теоретик фольклора и издатель памятников народного поэтического творчества, хотя он много занимался и вопросами истории и истории литературы. Афанасьев стремился раскрыть мифологическое содержание сказок, возводя их к предполагаемым доисторическим религиозным представлениям. Возникновение мифов Афанасьев теснейшим образом связывает с историческим развитием языка. В своем историческом развитии мифы подвергались значительной переработке. Этот процесс представлялся Афанасьеву в следующем виде. Сначала идет раздробление мифических сказаний, вызванное географическими и бытовыми условиями, мешавшими близости и постоянству людских сношений. Следующий момент - низведение мифов на землю и прикрепление их к известной местности и историческим событиям. Последний этап в историческом развитии мифов - их нравственное мотивирование. С возникновением государственных центров происходит канонизация преданий, причем уже не в народной среде, а в кругу избранных жрецов, ученых и поэтов, которые приводят предания в хронологическую последовательность и связывают их в стройное учение о происхождении мира, его кончине и судьбах богов.

В теории Котляревского большую роль играла идея творческого развития мифа. Для Афанасьева, О. Миллера и других мифологов наиболее важным представлялось определить первоначальную сущность древнего мифологического представления. Дальнейшая творческая жизнь мифа их не интересовала. Котляревский, напротив, на этом сосредоточивает основное внимание. Анализ древних мифов он соединяет с анализом тех историко-этнографических форм быта, в которых эти мифы получали свое дальнейшее развитие.

Мифологические концепции в той или иной мере разделяли представители самых различных научных направлений. Особое место в русской мифологической школе занимает выдающийся ученый второй половины XIX в. Александр Афанасьевич Потебня. В ранних своих работ («Мысль и язык», «О некоторых символах в славянской народной поэзии», «О мифическом значении некоторых обрядов и поверий») он стремится исследовать мышление, язык и народную мифологию в их единстве. Это явилось дальнейшим развитием мифологической теории, прежде всего теории, Буслаева. Полагая, что слово, теснейшим образом связанное с мышлением, играет важную роль в создании мифа, Потебня в то же время отвергает теорию, согласно которой мифология есть результат буквального толкования забывшихся метафор, т.е. следствие «болезни языка». По этой теории, говорит Потебня, «источником мифов служит в конце концов неспособность человека удерживаться на той высоте мысли, на которой он, без всяких усилий со своей стороны, очутился вначале. История мифов выходит историей падения человеческой мысли». Исходя из определения языка как формы мышления и средства познания действительности, Потебня и мифологию стремится рассматривать в том же плане: «Каждый акт мифического и вообще действительно художественного творчества,- писал он,- есть вместе акт познания». Мифологический образ, следовательно, не является произвольной фантазией древнего человека, но представляет собой своеобразное отражение реальных фактов жизни.

Идеи мифологической школы развивал в некоторых ранних работах А.Н. Веселовский («Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса», «Сравнительная мифология и ее метод» и др.), хотя впоследствии он критиковал основные концепции мифологов.

Мифологические изучения продолжались, впрочем, вплоть до начала XX века, однако каких-либо новых научных идей выдвинуто не было. Мифологические теории пытались возродить сторонники «нового учения о языке» акад. Н. Я. Марра, который предложил так называемый «палеонтологический» метод, которым лингвисты изучали различные «окаменелости языка», его пережиточные формы. Этот метод был перенесен в 20-30-е годы в область фольклористических изучений, прежде всего исследования тех или иных сюжетов и образов. Типичный образчик таких изучений - коллективный труд «Тристан и Изольда», выпущенный учениками Н.Я. Марра в 1932 г. В этом средневековом сюжете они пытались найти следы древнего мифа о соединении солнца и воды. Своеобразную интерпретацию «палеонтологический» метод Н.Я. Марра получил в работах советского ученого акад. И.С. Державина.

Культурно-историческая школа (или историко-культурная) была подготовлена уже литературоведением 30-40-х годов, когда в науке о литературе созревали идеи историзма. Принципы культурно-исторического исследования заложил основоположник и главный теоретик культурно-исторической школы на Западе И. Тэн. Опыт Тэна очень скоро получил в России известность и сильно влиял на формирование русской культурно-исторической школы. Метод французского ученого Ипполита Тэна был подготовлен предшествующим развитием. Задолго до Тэна Эйхгорн проявил стремление к научному методу изучения литературы в связи с духовным развитием народов и политическими условиями. Но главный толчок культурно-историческому исследованию дал И. Гердер. Он включил в понятие «литература» не все художественные произведения, написанные на языке данного народа, а только такие, которые отражают его умственное развитие. На дальнейшее развитие направления повлиял философский позитивизм, который лег в основу идей культурно-исторической школы. И. Тэн прямо ссылался на Д.С. Милля, одного из ближайших последователей основателя позитивизма О. Конта. Важнейшими предпосылками новой литературоведческой школы был общий подъем науки, успехи естествознания и техники в XIX веке, развитие философии, установление диалектического взгляда на явления причинно-следственных связей (и самого принципа каузальности). Поэтому для культурно-исторической школы характерно оперирование понятиями естественных наук. Вся деятельность Тэна означала не что иное, как поиски объективной основы для объяснения явлений искусства, прежде казавшегося зависимым от случайностей и личной фантазии художников. Эти основы он заимствовал из других отраслей науки. Так, в книге Ч. Дарвина «О происхождении видов» Тэн нашел образец применения метода аналогий, закона причинности и идеи закономерного развития явлений. Значение И. Тэна состоит прежде всего в том, что вслед за мифологами он внес в историю литературы методологию и тем самым развил и подкрепил ее научный характер. В этом состоит заслуга и всей культурно-исторической школы. И.Тэн предложил членение художественного произведения на три главных элемента: 1) характер, тип; 2) положение или событие; 3) стиль. Для представителей культурно-исторической школы характерен идеографический подход к литературе. Извлечение из литературного материала логических «идей» соответствовало потребностям и умонастроениям эпохи.

И. Тэн оказал огромное влияние на все европейское искусствознание, стал основоположником, главой и самой примечательной фигурой культурно-исторической школы. Последователями Тэна во Франции были П. Лакомб и Ж. Ренар, в Германии - Г. Геттнер и В. Шерер, в Дании - Г. Брандес, в Италии - Де Санктис, автор «Истории итальянской литературы» (1870), в Испании - М. Менендес-и-Пелайо.

Культурно-историческая школа в России имела подчеркнуто обществоведческий, народоведческий характер. С полным правом она могла бы именоваться «общественно-исторической» (А.Н. Пыпин). Наиболее значительными представителями этой школы в России были два крупных ученых - А.Н. Пыпин и Н.С. Тихонравов. Кроме них, к культурно-исторической школе в России принадлежали также: Н.И. Стороженко, И.Н. Жданов, С.А. Венгеров, B.Е. Чешихин-Ветринский, В.М. Истрин, А.А. Шахов, автор работ о Гёте.

Культурно-историческая школа - непосредственная предшественница ряда других литературоведческих методов и направлений: сравнительно-исторического, психологического, «эволюционного».

Исследователь П.Н. Медведев выводил «три роковые методологические ошибки» культурно-исторической школы: 1) она «ограничивала литературу именно этим только отражением, т. е. низводила ее до роли простой служанки и передатчицы других идеологий, почти совершенно игнорируя самозначимую действительность литературных произведений, их идеологическую самостоятельность и своеобразие»; 2) принимала отражение идеологического кругозора за непосредственное отражение самой жизни; 3) «догматизировала и завершала основные идеологические моменты, отраженные художником в содержании, превращая живые становящиеся проблемы в готовые положения, утверждения, решения - философские, этические, политические, религиозные. С распространением культурно-исторического метода наука о литературе утратила четкие очертания, специфику своего предмета. Вместо литературы как таковой изучались история культуры, история общественной мысли, биографии писателей.

Односторонность, ограниченность культурно-исторической школы предопределили ее историческую судьбу. Очень скоро метод ее подвергся разнообразным вариациям и смещениям, дал многочисленные ответвления. Датский последователь Тэна Георг Брандес сочетал культурно-историческую концепцию с биографизмом Сент-Бёва, придя к выводу, что «последовательный тэнизм приводит к построению истории литературы без авторов». Другой последователь Тэна, Ф. Брюнетьер, автор «Эволюции жанров в истории литературы», особенно дороживший естественнонаучными сторонами культурно-исторического метода, в 90-е годы отошел от него к сравнительно-историческим изучениям. Он также вносил поправки и усложнения в метод И. Тэна. Осложнением культурно-исторических принципов был методологический труд «Опыт построения научной критики» Эмиля Геннекена (Эннекена), у которого «эстопсихология» - это научная критика в духе Тэна, дополняемая его метод эстетическими и психологическими аспектами. В. Ветц, пропагандист теории Тэна в Германии, комбинировал ее с эстопсихологическими принципами Эннекена. Александр Н. Веселовский в своих работах преобразовал традиции культурно-исторической школы, соединив ее с элементами мифологической и сравнительно-исторической школ. Так, он в значительной мере преодолел главную ограниченность культурно-исторической школы - недооценку ею художественной специфики литературы. Еще одним отпочкованием культурно-исторической школы стала «психологическая» теория акад. Д.И. Овсянико-Куликовского и его попытка проследить историю русской интеллигенции по основным общественно-психологическим типам, отразившимся в литературе.

Потребность в перестройке и в смене методологических «вех» осознавалась историками литературы. С этого начал свою вступительную лекцию в 1899 г. в Московском университете видный представитель культурно-исторической школы М.Н. Розанов, который полагал, что поэзия в истории литературы занимает «центр и безусловно доминирующее положение» и нуждается в изучении с художественной точки зрения, возможности которого,

по его словам, открывает сравнительно-исторический метод.

С появлением в 1859 г. знаменитой книги Т. Бенфея «Панчатантра» первоначально в европейской, а затем и в русской науке оформляется так называемая школа заимствования (иначе: странствующих сюжетов, миграционная), сыгравшая, как и мифологическая школа, выдающуюся роль в развитии литературоведения и фольклористики. Основные положения новой теории, сформулированные Т. Бенфеем, сводились к следующему. Сходство сюжетов и образов в творчестве разных народов вызвано не единством мифологических представлений, уходящих своими корнями в доисторическую эпоху, а культурно-историческими связями, заимствованием одним народом произведений другого. Родина всех странствующих народных повестей, рассказов, сказок и песен - Индия. В Европу эти произведения шли тремя путями: восточного побережья Средиземного моря в Испанию; с востока на запад через греческий архипелаг в Сицилию; из Передней и Малой Азии через Византию на Балканский полуостров и на Русь.

В России школа заимствования оформляется на рубеже 60-70-х годов. Первым авторитетным глашатаем теории заимствования был В.В. Стасов. Полемика, разгоревшаяся вокруг его «Происхождения русских былин» (1868), заставила многих русских филологов принять теорию заимствования в качестве наиболее перспективной, плодотворной гипотезы. Из влиятельных ученых в числе таких филологов оказались Ф. И. Буслаев («Перехожие повести», 1874) и два его ученика: Всеволод Миллер и Александр Веселовский, явившийся основоположником сравнительно-исторической школы. К 1859 году относятся первые печатные работы Веселовского, в них настойчиво выдвигается исторический принцип литературных исследований. Главным для Веселовского было представление об искусстве как об отражении исторически изменяющихся условий жизни общества. Из учения Гриммов он воспринял идею о народных корнях поэзии с поправкой на последующее христианское мифотворчество.

Сравнительно-исторический метод также страдал существенной ограниченностью.

В 70-80-е годы 19 века на основе успешного развития естественно-экспериментальных наук, в частности физиологии и психологии, сформировалось особое, психофизиологическое направление философско-эстетической мысли, пытавшееся воспользоваться методологией, достижениями этих наук и распространявшее сферу своего исследования на всю духовную деятельность человека, включая искусство и литературу. В свою очередь, это общее направление делилось на различные разновидности эстетических теорий - генетическую, социологическую, психологическую и психо-физиологическую.

Основоположником психологического направления науки о языке и литературе в России был А.А. Потебни. Потебня во многом испытал влияние идей Гумбольдта, Штейнталя, Лацаруса. Потебня создал собственные оригинальные концепции языка и поэтики.

Существеннейшим недостатком всех ответвлений психологической школы является то, что текст художественного произведения, его структура по существу игнорируются. Но Потебня, изучая психологические законы обыденного и художественного мышления и восприятия, всегда имел в поле зрения слово, художественный текст, его прежде всего занимали вопросы самой структуры слова.

Психологическое направление в русском литературоведении получило широкое развитие, в конце XIX - начале XX в. Многочисленные ученики А.А. Потебни составили так называемую «харьковскую группу»: Д. Овсянико-Куликовский, А. Горнфельд, В. Харциев, Т. Райнер, Б. Лезин и др.

Одно из важнейших положений Потебни - аналогия между словом и художественным произведением. На этой аналогии строится его теория поэтического произведения и художественного творчества в целом. Трем элементам, выделяемым Потебней в слове, соответствуют три элемента поэтического произведения. Внешней форме слова (членораздельному звуку) соответствует внешняя форма поэтического произведения, его словесная воплощенность. Литература объективно закреплена при помощи слов. Второму элементу слова, его внутренней форме, в произведении соответствует образ (ряд образов), который, как и в отдельном слове, сам не есть содержание, но знак, или символ, лишь указывающий на содержание. К образу относятся, например, характеры и их особенности, события в романе и т.п. Содержание, представляемое образом, есть третий элемент произведения; его аналог в слове - лексическое значение. Содержание, или идея,- это совокупность мыслей, вызванных в читателе образами романа.

Используемая литература:

1. Вершинина Н.Л., Волкова Е.В., Илюшин А.А. Введение в литературоведение: учебник / Под общ. ред. Л.М. Крупчанова. — М.: Издательство Оникс, 2005. — 416 с.

2. Хазагеров Г.Г., Лобанов И.Б. Основы теории литературы: учебник. – Ростов н/Д: Феникс, 2009

3. Академические школы в русском литературоведении. – М.: Наука, 1976. – 515 с.

4. Бахтин М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Бахтин М. Эстетика словесного творчества. - М., 1986. - С. 297 - 325.

5. Веселовский А.Н. О методе и задачах истории литературы как науки // Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М., 1989. - С. 32 - 42.