Эволюция идеи прогресса

Стремление к прогрессу — одно из тех, которые мы воспринимаем как должное, поскольку оно широко распространено и его суть представляется ясной.

Идея прогресса (от лат. progressus - движение вперед, успех) формировалась в течение столетий, постепенно обогащая свое содержание и приобретая современный сложный смысл. Интеллектуальные истоки понятия «прогресс» следует искать в далеком прошлом — ведь еще в античности оно приобрело чрезвычайно большой вес.

Первые «ростки» идеи прогресса можно обнаружить в греческой античности. Греки полагали, что мир находится в процессе роста, постоянно раскрывая заложенные в нем потенции, что в своем движении он проходит через фиксированные стадии (эпохи) вперед, улучшая действительность.

Платон в «Законах» рассуждал о совершенствовании социальной организации, которая продвигается от зародыша к более развитым формам. Аристотель в своей «Политике» прослеживал эволюцию политического государства от семьи и первобытной общины до греческого города-государства (полиса), которое рассматривал как идеальное политическое устройство. Протагор (481—411 до н.э.) дал детальную реконструкцию прогресса в культуре, начиная от варварских племен и кончая развитой цивилизацией. Вместе с тем у трех этих авторов было сильное предубеждение относительно возможности и дальше совершенствовать мир, в том числе его социальный, политический и культурный аспекты.

Второй источник идеи прогресса коренится в еврейской религиозной традиции. В библейских чаяниях пророков нашел отражение образ истории как священного, ведомого божественной волей или провидением, и следовательно, предопределенного, необратимого и необходимого процесса. История человечества раскрывается через конкретные, «земные» события, и таким образом нас подводят к кульминации в будущем — «золотому веку», «вечному царству», раю. Идея прогресса, согласно широко принятой интерпретации, является секуляризованной версией христианской веры в провидение.

Эпоха Просвещения внесла несколько новых штрихов в дальнейшую разработку и обогащение понятия прогресса. Наконец, мы подошли к XIX в., который одни называют «эрой прогресса», другие — «триумфом идеи прогресса». Сен-Симон и Огюст Конт сосредоточились на прогрессе разума. Они утверждали, что типичные стили мышления, изменяясь, проходят три стадии: теологическую, метафизическую и позитивную.

По гипотезе Герберта Спенсера, прогресс в природе, равно как и в обществе, подчиняется всеобщему принципу эволюции. Карлу Марксу принадлежит создание утопической картины коммунистического будущего, которое, по его мнению, достижимо исключительно благодаря освободительной борьбе эксплуатируемых классов с использованием возможностей, предоставляемых ростом производительных сил (технологий). Движение к бесклассовому, коммунистическому обществу должно пройти через ряд социальных революций.

Табл. 3. Классические представления о социальных изменениях

Макс Вебер обратил внимание на всепроникаюшую тенденцию к рационализации общественной жизни и социальной организации. Он считал данную тенденцию основным направлением, в котором движется общество. Эмиль Дюркгейм указал на растущее разделение труда и сопровождающую этот процесс интеграцию общества через «органическую солидарность», которая зиждется на взаимовыгодном, взаимодополняющем вкладе всех членов общества.

И лишь в работах Фердинанда Тенниса(1855 – 1936) были впервые высказаны сомнения в прогрессивности природы изменений, прозвучала мысль о побочных негативных эффектах развития. Он обратил внимание на достоинства раннего традиционного сообщества (Gemeinschaft) по сравнению со сменившим его современным индустриальным и урбанистическим обществом (Gesellschaft). Это вызвало широко распространившееся разочарование в идее прогресса и побудило к поискам «потерянной общности», которые растянулись на целое столетие.

Постепенно концепция прогресса приобрела крайне сложный, многомерный характер и приблизилась к ее современному виду.

Под «прогрессом»мы понимаем направленный процесс, который неуклонно приближает систему к более предпочтительному, лучшему состоянию (к реализации определенных ценностей этического порядка, таких, например, как счастье, свобода, процветание, справедливость, достоинство, знания и т.д.), либо к идеальному состоянию общества, описанного в многочисленных социальных утопиях.

Прогресс всегда соотносится с ценностями, т.е. это не чисто описательная, детальная концепция, а скорее ценностная категория. Следовательно, мы постоянно должны задаваться вопросом: прогресс для кого и в каком отношении?

Уничтожение многих опасных эпидемий, сокращение временных затрат на перемещение в пространстве человека, товаров и информации, все это позитивные проявления прогресса. Однако существуют области, в которых выбор критерия прогресса в значительной степени зависит от контекста.

В XIX в. и в большей части XX в. индустриализация, урбанизация, модернизация считались синонимами прогресса, и только недавно обнаружилось, что они могут иметь слишком далеко идущие последствия (перенаселенные города, забитые аэропорты, пробки на автострадах, перепроизводство товаров и т.д.) и что хорошие вещи могут давать весьма неприятные побочные эффекты (распыление ресурсов, загрязнение и разрушение окружающей среды, болезни цивилизации).

На протяжении длительного периода интеллектуальной истории многие мыслители — от Томаса Мора до Мао Дзедуна и от Платона до Маркса — верили, что прогресс можно сохранить на всех уровнях общества для всех его членов одновременно и в конце концов достичь полного и всеобщего процветания. Они рисовали образы совершенного общества, создавали социальные утопии(от греч. u – нет, topos – место; т.е. место, которого нет; по другой версии, от eu – благо, topos – место; т.е. благословенная страна). Прогресс означал приближение к совершенству, утопии, будь то Новая Гармония, тысячелетнее царство, Город Солнца или коммунизм.

Столь же разнообразны и взгляды на механизм прогресса. Речь в данном случае идет о его движущих силах, видах и формах.

Движущие силы прогресса. Говоря о движущих силах прогресса, можно выделить три последовательных стадии разработки этой проблемы в истории социальной мысли.

На самой ранней стадии движущая сила прогресса выводилась в сверхъестественную область. Люди верили, что прогрессивное направление социального или исторического процесса охраняют боги, провидение, судьба. Такая сакрализация агента действия, ведущая к вере в прогресс, заданный свыше, в то, что это дар богов, делала благодарность единственно приемлемой формой человеческой реакции.

Позже движущие силы стали искать в естественной области. Прогресс стал рассматриваться как процесс естественного и неизбежного раскрытия потенциалов.

Наконец, на самой поздней стадии истории социальной мысли решающая роль отводится человеку (отдельному индивиду или коллективу) как производителю, субъекту, «конструктору» прогресса. Итак, прогресс трактуется либо как автоматический, саморазвертывающийся процесс, либо как понятие человеческой деятельности, активности. По первой версии прогресс случается, по второй — достигается. Первая версия поощряет пассивное, адаптивное отношение («поживем, увидим»), вторая требует активного, творческого, конструктивного участия.

Ранние эволюционисты, например, Конт, Спенсер, Дюркгейм, рассматривали прогресс как линейный и необратимый процесс. Карл Маркс придерживался совершенно иной точки зрения. По его мнению, вплоть до XIX в. история развивалась так, что внутри каждой предшествующей общественно-экономической формации наблюдался регулярный, систематический регресс — усиливались эксплуатация, обнищание масс, росли возмущение и недовольство, углублялась несправедливость и т.д. Все это достигало такой степени, что делало социальную революцию неизбежной. Революция означает большой прогрессивный скачок.

В течение почти трех тысяч лет доминировавшая в социальной мысли, идея прогресса, похоже, начинает отвергаться в XX в. Обнаруживаются исторические факты, противоречащие этой идее, формируются некоторые интеллектуальные направления, не согласные с ее глубинными, базовыми постулатами.

XX столетие стало свидетелем жертв нацистов и сталинского ГУЛАГа, двух мировых войн, более 100 миллионов убитых в глобальных и региональных конфликтах, широкого распространения безработицы и нищеты, болезней и эпидемий, наркотиков и преступлений, экологического разрушения и распыления ресурсов, тираний и диктатур всех видов — от фашизма до коммунизма и, наконец (последнее по месту, но не последнее по важности), постоянной угрозы атомного уничтожения и глобальной мировой катастрофы. Не удивительно, что разочарование в идее прогресса распространилось столь широко.

Неуклонный экономический и технологический рост, лежащий в основе идеи прогресса, сменяется альтернативной идеей «пределов роста», барьеров для всякой экспансии. Крушение утопизма (выражение всеобщих идеализированных образов лучшего, желаемого общества), утверждение концепции кризиса подрывают другой постулат идеи прогресса — ориентацию на будущее. Уже не существует и видения лучшего мира (когда-то его обеспечивала утопия коммунизма); вместо этого мы имеем либо катастрофические пророчества, либо простые экстраполяции нынешних тенденций (как, например, в теориях постиндустриального общества). Более того, не существует программы социальных улучшений, нет понимания того, как избежать пессимистических предсказаний. Не удивительно, что люди не думают о будущем, занимают позицию, ориентированную на сиюминутный успех, на получение немедленной выгоды, их горизонты ограничены ежедневным существованием. Люди привыкают мыслить в терминах локального или всеобщего кризиса — экономического, политического, культурного.