Что такое красота как ценность?

Термин «красота» принадлежит к числу таких средств познания сторон и объектов действительности, которые отражают их совершенство, гармоничность, упорядоченность, изящность, грациозность. Данное понятие является по своей природе ценностным понятием; оно раскрывает и оценивает и внешнее проявление предметов и явлений действительности (материальных, так и духовного свойств: к примеру, человек может быть красив и внешне и духовно, так же и теория ученого может быть красивой, т.е. стройной, логичной, доказательной и т.д.), и внутренние свойства объектов. «Красота, как определенная совокупность свойств предметов и явлений действительности, человека, продуктов материального и духовного производства, произведений искусства, характеризуется многообразием признаков: это соразмерность и пропорциональность, совершенство, соответствие формы содержанию и т.д.» (см.: Краткий словарь по эстетике. М., 1983. С. 80).

Как правило, красота – это совокупность качеств, доставляющих наслаждение взору, слуху, нечто приятное для субъекта. Поэтому понятие «красота» всегда выражает такие стороны и качества субъектов действительности, которые зависят от настроения, переживания человека, и поэтому могут в разные периоды жизни индивида восприниматься им по-разному. Здесь эмоциональность преобладает над разумом и даже подавляет, подчиняет его своим наплывом чувств и желаний.

Кроме того, представление о красоте, красивом изменяется от эпохи к эпохе, от народности к народности – в общем зависит и от менталитета как наиболее общего выражения особенностей общественного сознания людей, в которых содержатся типичные черты их культуры (включая жизненные позиции, психологию, мораль, модели поведения и т.д.), обусловленные социальным строем, природной и социальной средой и национальными традициями.

Менталитет – это в целом общее выражение особенностей индивидуального и общественного сознания субъектов, в поведении
и действиях которых содержатся типичные черты их морали, психологического склада, образа жизни и т.д., т.е. особенности мышления и мировоззрения индивидов, принадлежащих к разным социальным общностям и историческим периодам.

Известно, как Н.Г. Чернышевский объяснял понимание красоты у русских дворянских барышень и крестьянок, причем если для первых красота связывалась с идеалом стройной, белолицей, утонченной красавицы, то у простого народа идеал красоты отождествлялся с краснощекой, цветущей, пышущей здоровьем девушкой.

Понимание красоты – одна из универсальных форм отражения материального мира в человеческом сознании, которая раскрывает смысл явлений природы и общества (см.: Эстетика. Словарь. М., 1989. С. 162), а также является основной категорией искусства
и эстетического в целом.

«Без способности переживания красоты природы и искусственно созданного, а также суждений о красоте и оценки ее проявлений невозможно полноценное существование человека как личности в окружающей естественной и предметной среде (см.: Там же). Вот это свойство переживания человека и воздействия на него искусства и было названо Пифагором, а затем и Платоном и Аристотелем катарсисом (гр. – очищение).

Если для Пифагора катарсис – это очищение от вредных страстей, гнева, страха, ревности, возможно только специально подобранной музыкой, то для Аристотеля катарсис имеет уже более широкий диапазон, куда включается, кроме музыки, где происходит очищение и облегчение, связанное с удовольствием, также и трагедия. Именно в ней, в трагедии, и происходит трагическое очищение (катарсис). Об этом Аристотель пишет в 6-й главе своей «Поэтики»: «Трагедия есть подражание действию важному и законченному, имеющему определенный объем, (подражание) при помощи речи,
в каждой из своих частей различно украшенной посредством действия, а не рассказа, совершающее путем сострадания и страха очищение (катарсис) подобных аффектов» (см.: Аристотель. Об искусстве поэзии. М., 1957. С. 56).

Комментируя учение Аристотеля о катарсисе, выдающийся исследователь его творчества А.Ф. Лосев приходит к выводу, что античный мыслитель под катарсисом понимал не сами события, изображаемые трагедией, «не систему силлогизмов и не отвлеченную диалектику, а сцепление происшествий, содержащихся в трагедии».

«Значит, – пишет А.Ф. Лосев, – пережить очищение (катарсис) можно только путем вживания в самые происшествия и в их собственную логику. Логика очищения не есть логика силлогизмов, но
логика жизни (подчеркнуто нами). Иметь очищение не значит вывести умозаключение из тех или иных отвлеченно данных посылок». (См.: Лосев А.Ф. Аристотель и поэзия классики. М., 1975. С. 203.)

Таким образом, уже в V веке до н.э. Аристотель понимал, что существуют две логики – логика жизни (в нашем понимании это логика жизни, выраженная в искусстве, т.е. в социально-гуманитарном знании) и логика силлогизмов – логика науки, т.е. естественнонаучное знание, и хотя и существует некоторая связь между этими науками, но эти уровни знания различны, ибо со своих позиций, с точки зрения сути своих природ по-разному отражают и относятся к действительности. Поэтому учение о красоте, катарсисе, красивом
и т.д. является вненаучным знанием. К подобным категориям относится и понятие «простота».