МОСКОВСКАЯ КОПЕЙКА.

Москва. Понедельник, 24 февраля 1914 года.

В «Уголке» Дурова.

Третьего дня, мне в компании нескольких журналистов удалось посетить «Уголок Дурова», помещающийся на Божедомской улице. Собственно говоря, это не уголок, а целый дворец.

– Животных у меня здесь пока немного – сказал В. Л. – Девять вагонов находятся в провинции. Здесь у меня музей, театр, в котором я читаю лекции для учащихся и показываю чисто научные опыты с животными.

Прежде всего, В. Л. познакомил нас с превосходно выдрессированной крысой.

– Осталась от толмачевского погрома, – шутил он. Это у меня превосходный эксперт. Я, например, не могу отличить маргаринового масла от настоящего, а крыса может.

Крыса в это время бегала по руке хозяина, забиралась на плечо, по приказанию вертелась кругом и целовала своего хозяина.

Затем был продемонстрирован «Карл», «Ванька-встанька», с которым производились опыты мнемоники, т.-е. проявление необычной памяти.

– Это фокус, – сказал В. Л. – А вот я покажу вам опыты гипноза с собакой.

– Пик, поди сюда!

На зов прибежала небольшая собачка, с умной мордочкой.

– Господа, дайте мне – какие-нибудь предметы, которые мы положим в определенное место, и я заставлю Пика найти и принести их.

Пик был посажен на стул. (Предметы были положены без него).

Г. Дуров взял Пика за голову и начал пристально всматриваться в его глаза, напрягая всю силу воли, чтобы умственно заставить собачку выполнить задание. – Алле!

Пик как-то нерешительно соскочил со стула, повертелся на месте и затем подошел к положенному предмету и принес его в зубах нам.

Хозяин и Пик удостоились наших аплодисментов.

Сильное напряжение воли не прошло бесследно для гипнотизера. На лбу его выступил пот, а пульс бился со скоростью 120.

Пик затем произносит слово: мама.

После этого мы прошли в музей, где размещены чучела различных животных.

– Это мое кладбище печальных воспоминаний, – с грустью промолвил В. Л.

– Вот медведь, у которого мне однажды пришлось быть в лапах; вот страус, на котором я ездил.

И о зверях, которых уже нет в живых, В. Л. Дуров рассказывал с такой же нежной любовью, с какой отец рассказывал бы о своих детях.

– Люблю зверей, в них вся моя жизнь, – говорил он. – Если бы все так любили их, поверьте, что всем жилось бы значительно лучше.

Спустившись в зверинец, мы натолкнулись на умилительное зрелище: в одной клетке мирно сожительствовали кошка с крысой, а в другой – козел с волком.

Разрушение инстинкта полное.

Видели мы необыкновенно большую морскую свинью[8], которая, по словам хозяина, великолепно ходит на задних ногах.

В заключение В. Л. подвел нас к железной клетке, в которой помещался свирепый царь зверей со своей супругой.

При нас происходило кормление этой достойной четы. Сторож без всяких предосторожностей вошел прямо в клетку и начал раздавать мясо льву и львице.

– Попробуйте загипнотизировать льва, – предложили мы. — Внушите ему, чтобы он бросился на львицу.

В. Л. впился глазами в глаза царя пустыни. Через некоторое время раздалось грозное рычание, и лев яростно набросился на львицу.

За чаем начались долгие разговоры о гипнозе, монтевизме и уме животных. К сожалению, за неимением места, я не могу в данный момент поделиться с читателями своими впечатлениями об этих интересных разговорах.

Добавлю лишь, что гипноз со львом окончился самым печальным образом.

После нашего ухода, поздно вечером, мне позвонил В. Л. Дуров и сообщил, что лев набросился на его сторожа и сильно ободрал ему руку».

Случай со львом представляется мне особенно интересным. Здесь было не простое бегство, как в первом случае, с собакой, и не автоматическое следование за мной, как во втором случае, с медведем.

Нет, здесь лев выполнил определенное сложное задание; сделал то, чего никогда не делал, и на что не могли натолкнуть его никакие другие обстоятельства, а только мое внушение, переданное без слов, без жестов, одним лишь напряженным моим взглядом.

Итак, я полагаю, что такая же передача моих мыслей, то в большей, то в меньшей степени, существует всегда в моем способе дрессировки. Животное, таким образом, уже предчувствует, предрасполагается к совершению того, что мне нужно.