Глава 1. Источники по истории средних веков V—XV вв.

Под историческим источником понимается все созданное в процессе человеческой деятельности или испытавшее ее воздействие. Все что в ходе истории порождалось или видоизменялось обществом, объективно отражает его развитие, несет в себе информацию о нем. Исторический источник неисчерпаем. Проблема в том, как извлечь и правильно истолковать содержащуюся в нем информацию.

Классификация средневековых источников.Применительно к средневековью целесообразно выделить пять типовисточников, различающихся по формам фиксирования социальной информации: 1) природно-географические, т. е. поддающиеся непосредственному изучению данные о ландшафте, климате, почвах, растительности и других компонентах окружающей среды, как подвергшихся воздействию человеческой деятельности, так И просто важных для понимания ее конкретно-географической специфики; 2) этнографические, представленные дожившими до наших дней старинными технологиями, обычаями, стереотипами мышления, обликом жилищ, костюмом, кухней, а также фольклором и древними пластами современных живых языков; 3) вещественные, к которым относятся добытые археологией или как-то иначе уцелевшие материальные реликты прошлого: постройки, орудия труда, средства транспорта, домашняя утварь, оружие и т. д.; 4) художественно-изобразительные, отразившие свою эпоху в художественных образах, запечатленных в памятниках архитектуры, живописи, скульптуры и прикладного искусства; 5) письменные, каковыми считаются любые тексты, записанные буквами, цифрами, нотами и другими знаками письма.

В принципе лишь сочетание данных всех типов источников позволяет составить всестороннее представление о средневековом обществе. Однако в практической работе медиевиста они играют неодинаковую роль. Вещественные источники имеют наибольшее значение при исследовании раннего средневековья. Фольклорные, этнографические источники, напротив, наиболее важны для изучения позднего средневековья, так как за редкими исключениями при передаче информации по памяти более или менее точно сохраняются реалии и представления лишь сравнительно недавнего времени. Главными же для всех периодов средневековья и

почти для всех аспектов его истории являются источники письменные, причем с течением времени, в связи с распространением грамотности и улучшением условий хранения рукописей, их количество, разнообразие и информативность возрастают.

Средневековые письменные источники уместно разделить на три класса:1) нарративные (повествовательные), описывающие реальную или иллюзорную действительность во всем богатстве ее проявлений и в относительно свободной форме; 2) документальные, фиксирующие отдельные моменты преимущественно социально-экономической, социально-юридической и социально-политической жизни посредством специальной, во многом формализованной лексики; 3) законодательные, которые, будучи также юридическими по форме, отличаются от документальных тем, что отражают не только (подчас и не столько) существующую правовую практику, но и преобразующую волю законодателя, желающего эту практику изменить, а главное — попыткой упорядочить общественные отношения, систематизировать социальные градации и ситуации. Постепенно, особенно в эпоху Возрождения, в рамках нарративных, а отчасти и законодательных источников конституируется особый класс научной литературы, где описание явлений уступает место раскрытию их сущности при помощи теоретического анализа.

Несколько раньше от нарративных памятников отделилась художественная литература, отображающая действительность путем обобщения различных явлений в художественных образах.

Названные классы письменных источников распадаются на виды.Так, среди нарративных источников выделяют исторические повествования, специально освещающие ход политических (по преимуществу) событий; разнообразные агиографические сочинения, рассказывающие о подвижничестве и чудесах святых; памятники эпистолярного творчества; проповеди и всевозможные наставления; до определенного времени также научная и художественная литература. В свою очередь они могут быть поделены на многочисленные разновидности.Например, среди исторических сочинений средневековья различают анналы, хроники, биографии, генеалогии и так называемые истории, т. е. посвященные какому-либо конкретному событию или отрезку времени «монографии». Хроники делят по различным признакам на всемирные и местные, прозаические и стихотворные, церковные и светские, расчленяя последние на сеньориальные, городские и т. д.

Будучи удобной в работе, эта классификация, разумеется, достаточно условна. Ведь монета или исписанный пергаментный свиток могут рассматриваться одновременно как источник вещественный, художественно-изобразительный и письменный. Средневековые нарративные источники нередко включают в себя тексты документов, а последние — пространные экскурсы повествовательного характера. Отнесение источника к тому или иному разряду определяется спецификой информации, получаемой при анализе его с той или иной точки зрения.

Общая характеристика средневековых источников и методов их изучения.Средневековые письменные источники по сравнению с источниками по истории античности или нового времени обладают определенными особенностями. В силу малого распространения и в целом низкого уровня грамотности в средние века к письму обращались сравнительно редко. Культура той эпохи, прежде всего раннего средневековья, была в значительной мере устно-ритуальной, так что информация в основном передавалась по памяти.

Такое положение вещей было во многом связано с языковой ситуацией. За исключением Византии, где писали на понятном для большинства населения греческом языке, Руси, где пользовались старославянским, Болгарии и Сербии, где применялись оба эти языка, а также мусульманской Испании, где в ходу был арабский, в средневековой Европе писали по большей части на латыни, мало понятной или вовсе непонятной для большинства населения. В результате между живым разговорным языком и языком письменным существовал разрыв, сказавшийся на стиле, терминологии и характере использования изучаемых источников. Подобный разрыв существовал и в Византии, где литературные произведения создавались на архаизированном языке, подражающем языку античной классики. Положение стало меняться только во второй период средневековья, когда появляется все больше текстов на народных языках. К XIV — XV вв. в большинстве стран Западной Европы они уже преобладают, однако в некоторых областях общественной жизни (дипломатия, церковь, наука) латынь сохраняет свои позиции вплоть до нового времени. Кроме того, в ряде стран латынь сосуществовала сразу с двумя народными языками — местным и чужеземным (французский язык в Англии XII — XIV вв., немецкий язык в Венгрии, Чехии, Прибалтике в XIV—XVI вв. и т. д.).

Современную науку интересуют и те аспекты жизни средневекового общества, которые создатели источников освещать не собирались — либо по идейным соображениям, либо потому, что это казалось им слишком банальным и недостойным внимания. Технология производства, урожайность сельскохозяйственных культур, имущественное расслоение, тип семьи, повседневная жизнь, мировосприятие народных масс — все это и многое другое крайне редко находило непосредственное отражение в источниках. Искомые сведения присутствуют, как правило, в виде скрытой информации (запечатлевшейся помимо воли автора), уловить которую бывает чрезвычайно трудно.

До недавнего времени источниковедение различало внешнюю и внутреннюю критику источника, т. е. анализ рукописной традиции, стиля, формуляра текста, и, с другой стороны, анализ его смыслового содержания. Однако современное источниковедение основывается на комплексном, целостном изучении памятника. Изучение, например, эволюции формуляра документа проливает свет на социально-экономическое развитие общества, а исследование содержания текста нередко становится решающим при определении его достоверности, датировке и т. д.

Незаменимую помощь в интерпретации источника как продукта определенной социокультурной среды оказывают неписьменные источники и изучающие их вспомогательные исторические дисциплины: историческое ландшафтоведение, археология, этнография, ономастика (наука об именах собственных, в том числе о географических названиях), искусствознание, нумизматика и др. Не менее важно хорошо знать средневековые реалии, ориентироваться в средневековой генеалогии, геральдике, хронологии, метрологии, титулатуре, географии, а также в церковной топике (в типичных, часто употребляемых образах и выражениях) и догматике. Рассмотрение источников в их историческом контексте следует сочетать с изучением их рукописной традиции, судьбы в рамках многовековой истории архивных и библиотечных фондов. Этим занимаются такие специальные дисциплины, как кодикология — наука, изучающая средневековую рукописную книгу в целом; палеография, рассматривающая древнее письмо как таковое; археография, занимающаяся выявлением, обработкой и изданием текстов; дипломатика, анализирующая документы с точки зрения их подлинности, типичности и т. п.; сфрагистика (сигиллография), исследующая печати.

Надежным средством познания прошлого остается апробированный многими поколениями ученых метод сочетания данных различных видов и классов источников, которые, освещая общество как бы с разных сторон, не просто дополняют, но и корректируют друг друга. В последние десятилетия этот метод получил дополнительный импульс в связи с развитием междисциплинарных исследований.

Широко проникают в медиевистику количественные методы анализа источников.

Источники по истории V—XI вв. Раннее средневековье характеризуется переходом от античности и варварства к феодализму, и это в полной мере отразилось на источниках V—XI вв. Это эпоха господства натурального хозяйства, слабых торговых и иных связей между странами и областями, весьма примитивной государственности, низкой грамотности и растущей клерикализации культуры.

В раннее средневековье большинство населения Западной и Южной Европы жило по старым римским законам, постепенно приспособляемым к меняющейся действительности. В VI в. по распоряжению византийского императора Юстиниана I они были кодифицированы. Это законы римских императоров II — начала VI в. (так называемый Кодекс Юстиниана), «Новые законы» (новеллы) самого Юстиниана, систематизированные высказывания наиболее авторитетных юристов античности (так называемые Дигесты, или Пандекты), а также краткий специальный учебник права (Институции). Все они составили обширный свод, получивший позднее, в XII в., название «Корпус юрис цивилис» — «Свод гражданского права». Тогда же, в XII в., оформился и так называемый «Корпус юрис каноницис» — «Свод канонического права», вобравший в себя важнейшие акты церковного законодательства; последнее помимо собственно церковных дел регулировало также многие сферы повседневной жизни верующих. Поскольку законодательная комиссия Юстиниана отбирала те из древних законов, которые сохраняли значение, не только «Новеллы», но и весь «Свод гражданского права» является ценным источником по истории VI в. В дальнейшем в Византии этот памятник неоднократно перерабатывался, послужив основой для всего раннесредневекового византийского законодательства («Эклога» 726 г., «Василики» 886— 912 гг. и др.).

На Западе Свод Юстиниана почти не был известен до XI— XII вв., когда в условиях возникшего оживления товарно-денежных отношений и усиления королевской власти началась так называемая рецепция (перенимание и усвоение) римского права. До этого западноевропейские юристы пользовались более ранним сводом римских законов — Кодексом императора Феодосия II (438 г.). На его основе в начале VI в. в некоторых варварских королевствах были составлены юридические компиляции, предназначенные для романизированного населения («Римский закон вестготов» и др.). Это романизированное население и в дальнейшем придерживалось римских правовых норм, превращавшихся постепенно в обычай. Римское право оказывало определенное влияние и на формирующееся королевское законодательство.

Германские, кельтские и славянские народы, обосновавшиеся на территории бывшей Римской империи, сохранили свои древние обычаи, передававшиеся изустно из поколения в поколение и менявшиеся очень медленно. Образование у них государств, а также тесное соприкосновение с «римлянами», имевшими письменные законы, вызвали необходимость в фиксации этих обычаев на письме. Результатом явились записанные с конца V в. по начало IX в. судебники, известные в нашей медиевистике как «правды» (Бургундская, Вестготская, Салическая, Саксонская и т.д.). На Британских островах в связи с замедленными темпами феодализации такие судебники были составлены позднее, в VII—XI вв., в Скандинавии по той же причине — в XII—XIII вв., причем в обоих случаях на народных языках в отличие от континентальных судебников, записанных на латыни.

Представляя собой запись действующих правовых норм, варварские правды, однако, не были вполне адекватны древним обычаям. Составители записывали далеко не все из них, фиксируя в основном штрафы и другие наказания за различные преступления и проступки; производя отбор, они вносили в текст и некоторые добавления и изменения, отражающие складывание нового общественного строя и государства. Тем не менее ранние редакции правд сохранили важнейшие нормы древнего обычного права; в этом плане особый интерес представляет Салическая правда, созданная в начале VI в. (см. гл. 4).

Из добавлений и поправок к правдам постепенно выросло королевское законодательство. Наиболее значительным его памятником являются капитулярии франкских королей (от латинского слова capitula — главы, на которые подразделялся текст законов), обретшие свою классическую форму на рубеже VIII—IX вв. Сочетая в себе черты публичного, т. е. государственного, и частного, т. е. вотчинного, права, капитулярии содержат разнообразнейшую информацию о хозяйстве, социальном строе, политических институтах, военном деле и т. п.

По сравнению с законодательными источниками, доступными исследователю истории практически всех стран Европы той эпохи, документальные источники распределяются по регионам очень неравномерно, что объясняется как неодинаковой изначальной распространенностью документации в разных странах, так и неодинаковой ее сохранностью. В Северной и Центральной Европе к письменному оформлению сделок, распоряжений и других актов стали прибегать (притом изредка и в основном по инициативе государства и церкви) только на исходе раннего средневековья; до этого деловые соглашения заключались при помощи торжественных ритуализированных процедур на народных собраниях в присутствии значительного числа свидетелей. На территории бывшей Римской империи составление документов оставалось достаточно привычным делом, однако в ряде случаев внешние факторы, например захват арабами большей части Испании или турецкое завоевание Византии, приводили к гибели архивов, ломали сложившееся публичное делопроизводство и почти полностью лишили нас раннесредневековой документации из этих стран. Недолговечность папируса, на котором в основном писали в то время, также препятствовала сохранению этой документации. В значительном количестве она уцелела (благодаря особым климатическим условиям) только в Египте; немногочисленными, в несколько десятков единиц, памятниками представлены также Италия и Галлия. От VIII в. до нас дошли сотни документов (теперь уже на пергамене), преимущественно из Италии, прирейнской и придунайской Германии и Северо-Восточной Франции, от IX—X вв. — также из других районов Франции, из Испании и Англии. В XI в. количество западноевропейских документов (называемых чаще всего грамотами, а также хартиями, актами) измеряется уже многими тысячами. Подавляющее большинство их происходит из церковных архивов и сохранилось не в подлинниках, а в копиях — как правило, переписанных, иногда с сокращениями и вставками (интерполяциями), в специальные сборники — так называемые картулярии (от латинского carta — грамота). Практически все документы этого времени написаны на латыни.

Документы делопроизводства раннего средневековья закрепляли разнообразные, хотя и не все существовавшие тогда правоотношения. Они фиксировали постановления королевских, реже — княжеских судов, личные распоряжения и пожалования монархов (так называемые дипломы), акты дарений, купли-продажи, обмена и предоставления в держание земли, оформляли завещания, вступление в зависимость, а также некоторые процедуры церковной жизни: избрание аббатов, освящение церквей и т. д. Лучше всего сохранились грамоты, удостоверяющие законность смены земельного собственника. Акты о вступлении в зависимость, арендные договоры, довольно быстро терявшие значение, берегли меньше; сделки с движимым имуществом, долговые обязательства, решения по уголовным делам и т. д. сравнительно редко подлежали тогда фиксации на письме, как слишком маловажные в глазах современников.

Грамоты составлялись по определенным образцам, они назывались формулами. В абстрактной форме, без упоминания конкретных имен, дат, географических названий, чисел в них излагалось существо дела: дарение земельного участка, освобождение раба и т. п. Отражая несомненно типичные правоотношения, формулы как источник по социально-экономической и социально-политической истории очень ценны; иногда (как это было, например, в вестготской Испании) наличие сборника формул отчасти компенсирует утрату настоящих документов. Но в целом благодаря своей конкретности (а порой и отступлениям от образца) грамоты, тем более комплексы грамот, неизмеримо богаче информацией. Это важнейший источник по истории экономики, общественного строя, политических институтов, верований, по хронологии, ономастике, географии, генеалогии.

Наряду с документами делопроизводства в распоряжении историка раннего средневековья имеются документы инвентарные, представленные главным образом описями церковных поместий. Науке известны несколько их десятков (в основном французских, немецких и итальянских), созданных с VI по XI в. Называют их обычно политиками, что по-гречески означает «многолистные», т. е. попросту книги. В большинстве своем это перечни крестьянских держаний, как правило, с указанием местонахождения и причитающихся с них повинностей, иногда также имен и социального статуса держателей и членов их семей. Эти и некоторые другие данные, содержащиеся в полиптиках, давно сделали их классическим источником по истории раннефеодальной вотчины. В последние годы они активно используются также при изучении демографии, истории поселений и социальной психологии.

Раннесредневековые нарративные источники разнообразны и многочисленны. До нас дошли, разумеется, далеко не все сочинения, созданные в ту эпоху. Очень немногие из них пользовались даже региональной, тем более общегосударственной известностью; большинство авторов довольствовалось составлением одного, доступного весьма ограниченному кругу лиц, экземпляра, судьба которого зависела от множества случайностей (войн, пожаров и т.д.), не говоря уже о перипетиях политической и религиозной борьбы, в ходе которой расправлялись не только с людьми, но и с книгами. Дороговизна пергамена также мешала сохранности раннесредневековых сочинений, поскольку нередко старый текст соскабливали, чтобы освободить место для нового (так называемые палимпсесты).

Среди историографических сочинений раннего средневековья на первое место следует поставить «истории» — крупные произведения, посвященные серии значительных и в основном современных автору политических событий. Примером может служить «История войн Юстиниана» византийского историка Прокопия Кесарийского (VI в.), написанная в традициях классической античной историографии. Несколько иной характер имеют западноевропейские «истории» того времени: «История франков» Григория Турского (VI в.), «Церковная история народа англов» Беды Достопочтенного (VIII в.). Они создавались в рамках позднеантичной христианской традиции, делавшей упор на изложение истории от сотворения мира. Текущие события занимают центральное место и здесь, но они лишь венчают пространные повествования о давних временах, построенные на Библии, сочинениях предшественников и устных преданиях. Такие повествования послужили одним из истоков жанра хроники, представляющего собой соединение оригинального конкретного рассказа о современных и хорошо известных автору событиях в одной стране (княжестве, городе) с компилятивным и схематичным очерком «мировой» истории предшествующего периода.

Наряду с историями и хрониками средневековая историография представлена также биографиями (например, «Жизнь Карла Великого» Эйнгарда, начало IX в.) и анналами — погодными записями наиболее важных событий. Анналы являются достаточно краткими, сухими, внешне беспристрастными перечнями малосвязанных между собой основных вех политической и церковной жизни, пришедшихся на тот или иной год. Большинство анналов называются по монастырям и кафедральным соборам, в которых они создавались. Расцвет западноевропейской анналистики приходится на VIII—X века.

Важным источником по истории раннего средневековья являются агиографические сочинения: жития реальных и вымышленных людей, причисленных церковью к лику святых, описания их подвижничества, мученичеств, видений и чудес. Создание большинства из них приходится на период христианизации (в Галлии это IV— VI вв., в Британии и Германии — VII—VIII вв. и т.д.), а также на время крупных потрясений внутри самой церкви, например на эпоху иконоборчества в Византии (VIII—IX вв.). Разумеется, события, о которых повествуют агиографы, следуя определенному принятому трафарету, иногда вымышлены, однако авторы сообщают и о вполне реальных людях, которых знали лично, в том числе о крупных политических деятелях [о канцлере Людовика Благочестивого аббате Бенедикте Анианском, о «крестителе Скандинавии» гамбургском епископе Ансгарии (IX в.) и др.]. Кроме того, даже самые неправдоподобные жития содержат огромное количество побочной и потому достаточно достоверной информации по истории материальной культуры и экономики, судопроизводства, классовых конфликтов, быта и нравов, верований, а также по исторической географии и генеалогии. Будучи наиболее читаемым, а главное пропагандируемым с церковной кафедры жанром ран-несредневековой литературы, агиография ценна также для изучения духовной культуры простого народа. С этой же точки зрения значительный интерес для медиевиста представляет церковная проповедь. Поясняя сложные места из Библии, внедряя в сознание паствы христианские заповеди, рассказывая о подвигах и благодати праведников, проповедник должен был, дабы сделать свою речь доходчивой и действенной, учитывать кругозор и умонастроение прихожан и поэтому обязательно приводил примеры из жизни, апеллировал к их представлениям о мире, справедливости, добре и зле. При работе с этим источником главная проблема — отделить реальные штрихи от общих мест (топосов).

Публицистика в рассматриваемую эпоху еще не выделилась в самостоятельный жанр и была как бы растворена в историографии, а также в посланиях (ценных как источник и по другим аспектам истории, от экономики до философии) и особенно в трактатах, имевших часто открыто дидактический характер. Таковы, например, трактат «О дворцовом и государственном управлении», написанный реймсским архиепископом Гинкмаром для короля Карла Простоватого (конец IX в.), и трактат «Об управлении империей», адресованный византийским императором Константином VII Багрянородным своему сыну Роману (середина X в.). Подобные наставления интересны не только как памятники общественной мысли; они содержат важные сведения о государственном строе, внешней политике, соседних народах, взаимоотношениях внутри господствующего класса и т. д. По-своему прагматично и большинство других, неполитических трактатов. Так, «Христианская топография» византийского купца Косьмы Индикоплова (VI в.) рассказывает об облике и богатствах заморских стран, о торговых путях, ведущих в эти страны; «Установление для мирян» орлеанского епископа Ионы (начало IX в.) имеет целью привить франкской знати христианские нормы бытового и публичного поведения; анонимный английский трактат начала XI в. «Обязанности различных лиц» служит наставлением вотчинникам в вопросах хозяйствования и в отношениях с вассалами. Несколько более академичны общие и специальные энциклопедии того времени: «Этимологии» Исидора Севильского (начало VII в.), «О вселенной» майнцского архиепископа Рабана Мавра (начало IX в.), византийские «Геопоники» (середина X в.), представляющие собой сумму агрономических и агротехнических знаний. Эти сочинения содержат интересный, иногда уникальный материал по самым разным вопросам; ценность его, однако, снижается тем, что создатели таких компендиумов часто (в том числе говоря о праве, экономике, географии) основывались не на современных свидетельствах, а на сообщениях наиболее чтимых древних авторов.

Будучи не всегда оригинальными, произведения раннесредневековых писателей являются именно поэтому важным источником по истории образованности и культуры в целом, так как позволяют понять, что читали изучаемые авторы и их современники, что и в каком виде сохранило раннефеодальное общество из классического наследия. Многое в этом плане может дать и анализ (качественный и количественный) рукописной традиции — ведь подавляющее большинство сочинений античных писателей дошло до нас именно в раннесредневековых списках, как византийских, так и западноевропейских. С этой же точки зрения целесообразно подходить и к художественной литературе этой эпохи, по крайней мере «ученой», латиноязычной литературе, нередко также подражательной. Помимо того что из нее можно почерпнуть сведения о многих сторонах придворной, военной, социально-политической, а иногда и хозяйственной жизни, сама тематика и стиль ее, ориентация на определенную (чаще всего античную или библейскую) систему художественных образов проливают свет на культурное развитие общества.

Принципиально иной облик свойствен народной литературе раннего средневековья, тесно связанной с фольклором и представленной по преимуществу героическими песнями и сказаниями, создававшимися уже на народных языках. Таковы немецкая «Песнь о Хильдебранте» и английский «Беовульф», дошедшие в списках IX—X вв., германский эпический памятник «Песнь о Нибелунгах», французская «Песнь о Роланде», исландские саги, уцелевшие в записях и обработке XI—XIII вв. В любом случае, однако, это произведения раннего средневековья, отражающие реалии и мышление этого периода. Памятники раннесредневекового эпоса служат очень ценным, иногда незаменимым (как саги) источником по самым разным вопросам, рисуя нам живую, красочную картину общества.

Источники по истории XI—XV вв.Прогресс производительных сил, рост городов, формирование централизованных государств, наступление нового этапа в истории культуры в период развитого феодализма сказались и на характере источников. Их становится намного больше, появляются новые виды, усложняется структура. Углубление общественного разделения труда, развитие товарно-денежных отношений требовали более детального юридического оформления договоров и сделок, а совершенствование аппарата управления, расширение его функций повлияли на официальное делопроизводство.

Дипломатика различает акты публичные и частные. К числу первых относятся грамоты и дипломы императоров, королей, феодалов, обладавших суверенными правами, городских коммун и сеньорий, а также глав церковного управления — римских пап, патриархов и епископов. К грамотам на шнурках нередко привешивались печати, по названию которых иногда именовали и сам документ. В Византии, например, императорские пожалования в виде грамоты с золотой печатью назывались хрисовулами («злато-печатным Словом»), а в папской канцелярии, где использовались свинцовые печати — буллы, сами «апостольские послания» стали именовать буллами. К частным актам относят документы, составленные нотариями, лицами, получившими специальное юридическое образование и обладавшими особым статусом, который давался им императорами, королями или папами. Нотарии составляли документы по строго определенным образцам для каждого типа актов. В случае нарушения условий сделки пострадавшая сторона могла представить нотариальный акт в суд как официальный документ для разбора дела. Нотариальными актами оформлялись купля-продажа имущества, долговые обязательства, сдача в аренду, контракты по транспортировке грузов и фрахт судов, заключение коммерческих соглашений и образование торговых обществ, завещания, дарения, отпуск на волю рабов и т. д. Нотариальные акты дошли до нас в основном в виде копий или кратких записей (минут) в составе картуляриев, сдаваемых для хранения в городские архивы. Богатейшими собраниями актов располагают, например, архивы Италии. Институт нотариата получил наибольшее распространение в XII—XV вв. в странах Средиземноморья. С конца XIV в. дорогостоящие для заказчиков нотариальные акты начинают вытесняться частными записями, не имевшими юридической силы. Их распространению содействовали торговые компании с развитой системой внутреннего делопроизводства. Компании и банки, а также отдельные купцы использовали для учета движения капиталов и товаров книги бухгалтерской отчетности (счетные книги). Постепенно, с середины XIV в. эти счетные книги, основанные на наиболее совершенной для того времени бухгалтерской системе, с взаимопроверяемыми статьями дебита и кредита, стали использоваться и в финансовой практике итальянских республик (Флоренции, Генуи, Венеции) и других государств Западной Европы. Для ориентации в сложном мире коммерции создавались руководства по ведению торговли, с информацией о конъюнктуре на всех известных рынках Европы и Левана. Наиболее известна из них «Практика торговли» флорентийца Фран-ческо Балдуччи Пеголотти (первая половина XIV в.).

Важными источниками по истории хозяйства являются земельные описи и кадастры (переписи населения, уплачивавшего налоги), составляемые с фискальными целями. К ним относятся, например, английская «Книга Страшного суда» (1086) —материалы всеобщей поземельной переписи королевства, произведенной с целью определить возможности налогообложения на территории Англии, а также «Сотенные свитки» — описи земельных владений Англии конца XIII в. Византийские земельные описи назывались практиками. Они составлялись либо в связи с передачей земельному собственнику определенных владений с правом сбора налогов в свою пользу, либо в связи с очередной кадастрской ревизией. В основном сохранились монастырские практики.

Большим разнообразием отличаются юридические источники периода развитого феодализма. Подъем городов, складывание городского самоуправления требовали правовой регламентации как внутригородской жизни, так и отношений с феодальными сеньорами. На основе договоров с последними, местных обычаев и рецепции римского права формируется собственно городское право, отраженное в городских хартиях и статутах. Одной из наиболее древних является хартия, пожалованная французским королем Людовиком VI городу Лорису (Орлеанэ) в первой половине XII в. По ее образцу давались многие другие хартии, оформлявшие ограниченные городские привилегии на землях королевского домена. Статуты итальянских городов, нередко объединяемые в большие, веками составлявшиеся своды, как, например, «Книга прав Генуэзской Республики», предусматривали гораздо более широкие свободы, оформляли независимость городов-коммун от феодалов и автономию от императорской власти, регламентировали все стороны хозяйственной жизни. Помимо городских статутов существовали статуты цехов, торговых корпораций, университетов, уставы монастырей. Первым европейским цеховым статутом была византийская «Книга эпарха» X в. — сборник постановлений, касающихся торгово-ремесленных коллегий Константинополя (см. гл. 5). Однако цель составления «Книги эпарха» заключалась в детальном правительственном регулировании и контролировании деятельности коллегий, лишенных хозяйственной самостоятельности. Иной характер имели цеховые статуты западноевропейских городов XIII—XV вв., оформлявшие создание и функционирование самоуправляемой цеховой общины с присущей ей социальной иерархией мастеров, подмастерьев и учеников. К ним относятся, например, «Книга ремесел города Парижа» XIII в., многочисленные уставы цехов германских городов (Кёльна, Любека, Франкфурта и др.) XIV—XV вв.

В XIII—XV вв. составляются записи феодального обычного права, действовавшего в отдельных областях или провинциях Западной Европы. К ним относятся французские кутюмы, немецкие «зерцала», испанские фуэрос. Эти памятники хорошо отражают специфические формы феодальной земельной собственности, структуру господствующего класса, характер эксплуатации крестьян, местные особенности административного управления и судопроизводства. Некоторые кутюмы, особенно южнофранцузские, испытали значительное влияние норм римского права. Наиболее известны «Кутюмы Бовези» — запись права Северо-Восточной Франции (конец XIII в.), «Саксонское зерцало» (начало XIII в.), с характерным разделением права на ленное (только для лиц феодального сословия) и земское (для неблагородных, но лично свободных). Права низших сословий, в том числе зависимых крестьян, в этом законодательстве не фиксировались. К этой же категории источников относится и право государств крестоносцев на Востоке — «Иерусалимские ассизы», также распадающиеся на «Книги Ассиз Высшего Суда» и «Книги Ассиз Суда горожан», а также «Ассизы Романии», составленные в Морее, на Пелопоннесе, на рубеже XIII и XIV вв. Первоначально «Ассизы Романии» были не официальной, а частной судебной компиляцией. Кодификация их была произведена Венецианской республикой в XV в.

Наряду с записью кутюм в государствах Европы развивалось и королевское (императорское) законодательство: ордонансы во Франции и Англии, привилегии, патенты и мандаты в Священной Римской империи. Византийское право в это время по-прежнему основывалось на нормах Юстинианова права. Различные юридические компиляции (Прохирон и Василики конца IX в., Пира XI в., «Шестикнижие» фессалоникийского судьи XIV в. Константина Арменопула) лишь систематизировали и комментировали это право, а также несколько модернизировали его. Императорские законы в Византии назывались новеллами. В XI—XV вв. они чаще всего издавались в виде жалованных грамот.

Новые виды источников появляются в период становления сословной монархии. Это парламентские акты и статуты в Англии, протоколы заседаний Генеральных и провинциальных штатов во Франции, акты германских имперских собраний, решения кастильских и арагонских кортесов и т. д.

Протоколы судебных решений и заседаний непосредственно отражают различные стороны имущественных и социальных отношений, позволяют проверить эффективность и направленность действующего законодательства. В XIII—XV вв. наряду с королевскими и городскими, а также вотчинными судами появляются специализированные судебные магистратуры, рассматривающие определенный род дел. К ним относится, в частности, венецианский апелляционный суд по торговым искам. Акты специальных судебных комиссий (например, инквизиции) содержат важные сведения по политической истории, истории классовой борьбы и народно-еретических движений.

Стремление к систематизации знаний, хозяйственного опыта привело к умножению такого вида источников, как трактаты. Они охватывают почти все сферы науки и общественной практики: от математики и астрономии до политики, военного дела и земледелия. К агрономическим трактатам относятся, например, византийские «Геопоники» (X в.) и сочинение итальянца Пьетро Крешенци (1305). Большую известность получил трактат византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» (X в.). В ряде теологических трактатов, например в «Сумме теологии» Фомы Аквинского (XIII в.), изложены, помимо прочего, средневековые экономические теории. Трактат английского аббата Неккама «Об утвари и орудиях труда» (конец XII в.) детально рисует картину крестьянского хозяйства.

Среди нарративных источников XI—XV вв. наиболее важны исторические сочинения — анналы, хроники и истории. В XII— XIII вв. анналы, особенно церковные, с их схематизмом, локальностью все более вытесняются хрониками, авторами которых нередко были и светские люди. Хронисты XII—XV вв. обладали несравненно большим кругозором, чем их предшественники — анналисты. С XIII в. они нередко писали свои сочинения не на латыни, а на народных языках. Хроники отличаются большей детальностью описания событий, их авторы не просто регистрировали факты, но и стремились дать им собственную, пусть идеалистическую, интерпретацию. Вера в чудеса, божественное провидение (провиденциализм), отсутствие критики источника отличали хро-нистику XII—XIV вв. Большое число хроник связано с историей крестовых походов. Среди них «Деяния франков и прочих иеруса-лимцев», написанные простым и не слишком образованным рыцарем, участником Первого крестового похода; «Деяния бога через франков» (начало XII в.), чьим автором был ученый аббат Гвиберт Ножанский; «Взятие Константинополя» одного из вождей Четвертого крестового похода, маршала Шампани Жоффруа Виллардуэ-на, и описание того же события амьенским рыцарем Робером де Клари. Две последние хроники написаны на французском языке. С XIII в. создаются сводные хроники, относящиеся к истории страны в целом. Это Большие французские хроники, Сент-Олбан-ские хроники в Англии (XIII—XV вв.), Всеобщая испанская хроника, составленная в XIII в. кастильским королем Альфонсом X и продолженная в XIV в. В Италии и Германии хроники в основном освещают историю отдельных областей и городов. Со второй половины XIII в. появляются и историко-мемуарные произведения, например Жана де Жуанвиля, маршала Шампани (конец XIII — начало XIV в.) и Филиппа де Коммина, советника короля Людовика XI (конец XV в.). С конца XIV в. в Италии зарождается гуманистическая историография, более решительно разрывающая с провиденциализмом, стоящая на позициях рационального истолкования событий с элементами научной критики источника. Вместе с тем она испытала значительное влияние образцов античной историографии («История Флоренции» Леонардо Бруни, конец XIV в., и др.). Эти образцы никогда не были забыты в Византии, где исторические сочинения довольно четко делились на «истории», написанные классическим языком и охватывающие сравнительно небольшой промежуток времени, и «хроники». Византийские хроники делятся на всемирные, с сухим, суммарным изложением фактов, начиная от сотворения мира до времени составления хроники, краткие (памятные хронологические записи произвольно отбираемых событий) и местные, появившиеся в период децентрализации Византии, в XIII—XV вв., и освещающие историю отдельных династий или городов. С XIV в. в Византии также появляются историко-мемуарные произведения (сочинение императора Иоанна VI Кантакузина, «Малая хроника» Георгия Сфрандзи и др.).

Значительное влияние на историографию и на другие жанры литературы оказывала риторика. Многие собственно риторические произведения содержат ценную информацию об исторических явлениях и реалиях. Это так называемые экфрасы (описания) византийских городов и энкомии (похвальные слова) императорам и другим политическим и церковным деятелям.

Наши знания о средневековом мире, о системе дорог и коммуникаций в значительной мере основываются на «Книгах путешествий», итинерариях (описаниях маршрутов путей), навигационных картах-портоланах. Наиболее известна «Книга» венецианского путешественника XIII в. Марко Поло, посетившего страны Леванта, Юго-Восточной и Средней Азии, Китая.

Немалую ценность представляет и средневековое эпистолярное наследие, насчитывающее сотни тысяч писем, различных по типу и содержанию: от деловых и дипломатических до литературных, рассчитанных на публикацию и широкое распространение и создаваемых по строго соблюдаемым специальным канонам.

Большая группа источников отражает разные стороны деятельности римско-католической и православной церквей. Это и акты соборов, и папские и патриаршие послания и постановления, и богатейшая богословская и полемическая (против иноверцев, еретиков, схизматиков, вероотступников) литература. Для медиевиста интересна и церковная проповедь, дающая представление о системе ценностей средневекового человека, о его мировосприятии, о позиции церкви по важнейшим политическим, экономическим и моральным вопросам. Правила составления и произнесения проповеди предписывала гомилетика, специальная дисциплина, опиравшаяся на многовековую практику риторики. Покаянные книги (пенитенциалии) в отличие от проповедей предназначались не для оглашения, а для внутреннего использования проповедниками. Классифицируя и анализируя типичные прегрешения прихожан, назначая за них разные виды покаяния, пенитенциалии содержат богатый материал о повседневной жизни простых людей, о народной культуре средневековья.

Весьма многообразны и литературные памятники периода развитого феодализма — от рыцарского романа и поэзии трубадуров и вагантов до народных песен и баллад.