Основы традиционной версии Русской истории

4. 1. Анализ Морозова «Повести временных лет»

Н. А. Морозов в [124] проанализировал «Повесть временных лет», – см. Приложения 2, 3, 4 в конце нашей книги, – и показал, что:

а) Существующие сегодня списки этой летописи датируются, – в последней их редакции, – XVIII веком. Таким образом, важнейший текст, лежащий в фундаменте русской истории, имеет позднее происхождение .

б) «Повесть временных лет» уделяет внимание также и византийским событиям. Например, упоминает землетрясения, хотя заметных землетрясений на Руси не бывает, и т.п.

в) Конец всех списков «Повести временных лет» практически совпадает с захватом Константинополя в 1204 году, однако это знаменитое событие в них странным образом не упоминается.

Морозов заподозрил здесь «разрез» в русской истории: 1204 год.

4. 2. Почему все основоположники русской истории – иностранцы?

Известно, что существующая сегодня версия русской истории восходит к Татищеву, Шлецеру, Миллеру, Байеру, – деятелям второй половины XVIII века.

Однако, Татищева по-видимому надо исключить из числа основоположников русской истории. Дело в том, что «История» Татищева, написанная, будто бы, до Миллера, на самом деле исчезла и мы сегодня имеем, – под именем Татищева, – лишь татищевские «черновики», изданные Миллером. См. ниже и [77].

Правда, уже в нашем веке , после революции 1917 года, в частных архивах историки нашли некие рукописи, которые они предложили считать вариантами «настоящей» татищевской «Истории». Однако, сами признают, что все эти списки написаны разными почерками. Считается, что Татищев их «только правил» и, может быть, вписывал отдельные куски [77], том 1, с.59…70.

Сообщим краткие сведения обо всех этих лицах, из чьих рук вышла принятая сегодня версия русской истории.

Татищев Василий Никитич (1686 – 1750) – русский историк, государственный деятель. В 1720…1722 годах и в 1734…1737 годах управлял казенными заводами на Урале, в 1741…1745 годах – астраханский губернатор [60], с.1303. Но, как выясняется, что именно писал Татищев, да и вообще – писал ли он о русской истории, – дело темное. См. ниже с [77].

Шлецер Август Людвиг (1735 – 1800) – немецкий историк, филолог; на русской службе с 1761 по 1767 годы. С 1769 года – иностранный почетный член Петербургской Академии Наук (поскольку вернулся в Германию в 1768 году). См. [60], с.1511. Он был первым, кто стал заниматься изучением подлинника нашей старейшей Радзивиловской летописи, то есть знаменитой «Повести временных лет» [123], том 2, с.7. См. об этом ниже.

Миллер Герард Фридрих (1705 – 1783) – немецкий историк. В России – с 1725 года. «Собрал коллекцию копий (а куда делись оригиналы? – авт.) документов по русской истории (так называемые портфели Миллера)» [60], с.803.

Байер Готлиб Зигфрид (1694 – 1738) – немецкий историк, филолог, член Петербургской академии в 1725…1738, «основоположник антинаучной норманнской теории» [60], c. 100.

Таким образом, привычная нам сегодня концепция русской истории – очень позднего происхождения. А кроме того, оказывается, что современная версия русской истории была, как ни странно, выдвинута исключительно иностранцами .

У любого возникает закономерный вопрос: а где же были русские историки? Почему это Русская история была написана иностранцами ? В каких еще европейских странах отечественная история была написана исключительно иностранцами ?

Предлагаемый обычно ответ всем хорошо известен.

Мол, русская наука была в то время в зачаточном состоянии и потому пришлось пригласить просвещенных немцев.

С некоторым успехом историки «загораживаются» Татищевым – первым, мол, был все-таки русский. Ведь о том, что труд Татищева на самом деле утрачен и загадочным образом, неизвестно по каким рукописям издан Миллером , – обычно не говорят. Хотя специалисты об этом знают. Считается, будто Миллер издал именно утраченный труд Татищева, якобы, по его черновикам [77], том 1, с.54.

«Миллер пишет… о бывшем в его распоряжении «худом» списке … Миллер признавался в том, что не смог исправить «всех описок» рукописи… Миллер в «предуведомлении» к первому тому указал и на свою правку Татищевского текста … Все последующие упреки Миллеру повторяли по существу только то, что он сказал в этих предуведомлениях, так как ни тех рукописей (Татищева – авт.), которыми пользовался Миллер, ни других каких-либо рукописей «Истории» Татищева никто из критиков его издания в руках не держал, да первые (то есть которыми, якобы, пользовался Миллер – авт.) исчезли и не обнаружены до сих пор …» [77], том 1, с.56.

Далее в [77] приводится суждение «известного академика и автора знаменитой „Обороны летописи русской“ Г. П. Буткова. Бутков писал, что „История“ Татищева «издана не с подлинника, который потерян , а с весьма неисправного, худого списка… И что «при печатании сего списка исключены в нем суждения автора, признанные (Миллером – авт.) вольными , и сделаны многие выпуски ». Бутков делал из этого заключение, что теперь нельзя знать, на котором времени Татищев остановился, что точно принадлежит его перу и по чьей вине в его «Истории» между текстом и примечаниями нередко попадаются «несообразности и противоречия»» [77], том 1, с.56.

То есть, проще говоря, примечания «Татищева» в издании Миллера противоречат тексту .

Более того, Миллеровское издание «Татищева» почему-то не содержит первой части его труда, описывающей историю Руси до Рюрика. «Написанный Татищевым текст первой части „Истории Российской“ оказался не включенным в рукопись 1746 г., где он был заменен … лишь кратким изложением содержания этой части» [77], том 1, с.59.

Нельзя не отметить, что «Татищев» совершенно не доверял «Повести временных лет», по крайней мере в ее первой части. В «Татищевских» рукописях, найденных в нашем веке (в частных архивах) прямо написано: «О князех руских старобытных Нестор монах не добре сведом бе » [77], том 1, с.108. А верил он, оказывается, баснословным – по мнению современных историков – летописям и сказаниям.

Пытаясь «оправдать» Татищева, современный комментатор пишет: «Можно ли обвинять историка первой половины XVIII века в том, что он поверил Иоакимовской летописи, когда даже в наши дни находятся авторы, которые ищут в баснословных сказаниях ростовского Артынова подлинное отражение действительных событий чуть ли не Киевского времени» [77], том 1, с.51.

И, наконец, – яркий штрих, усиливающий подозрения и показывающий, как быстро менялась обстановка вокруг русских исторических источниками в XVIII веке. Оказывается, что «Татищев пользовался как раз теми материалами, которые не сохранились до нашего времени » [77], том 1, с.53.

В этом отношении Татищев удивительным образом отличается от Карамзина. Оказывается, «труд Карамзина почти целиком (за исключением Троицкой пергаментной летописи) основан на источниках, сохранившихся в наших архивах » [77], том 1, с.53.

И как это удалось Татищеву подобрать для своей «Истории» именно те источники, которые через некоторое время «почему-то» погибнут?

Вот – возможное объяснение. Оказывается, Татищев пользовался источниками XIV-XVI веков, которые относились к истории Поволжья и Сибири и при этом «пользовался казанскими и астраханскими архивами, не дошедшими до нашего времени » [77], том 1, с.53.

Мы считаем, что все эти архивы были просто уничтожены в XVIII веке, уже после Татищева. Как мы теперь понимаем, поволжские и сибирские источники XIV-XVI веков, вероятно, говорили об истинной истории Золотой Орды – Руси, и даже после первых романовских чисток архивов там, видимо, что-то сохранялось.

Противоречили скалигеровской и романовской истории.

Были уничтожены.

Целиком.

После нашего анализа русской истории, когда обнаружилось, что версия Шлецера – Миллера – Байера содержит грубейшие ошибки , мы вынуждены совсем по-другому взглянуть на их «деятельность».

Возможно, она во многом объясняется тем, что тогда было время известного «иностранного засилья» на Руси, организованного династией Романовых [5]. А тогда искажение подлинной русской истории в версии Шлецера – Миллера – Байера получает естественное объяснение как одна из важнейших идеологических задач самой романовской династии . Немцы попросту добросовестно исполнили данный им заказ. Был бы заказ другим, написали бы по-другому.

Недаром В. О. Ключевский писал о Байере и Миллере следующее: «Ученые академики-иностранцы взялись за него (варяжский вопрос – авт.) поневоле… незнакомые или мало знакомые с языком этой страны и с… источниками ее истории , они охотно ухватились за этот вопрос… Байер… не знал , что… Синопсис – не летописец» [6], с.120.

Поясним, что Синопсис – это первая опубликованная романовская версия русской истории. Ничего общего с летописью она не имеет. Составлена как учебник по русской истории. То, что Байер не отличал его от летописца, показывает – как «хорошо» он разбирался в русских исторических источниках.