Нравственные ценности. Представления о совершенном человеке в различных культурах.

Нравственные отношения охватывают все сферы внутреннего мира человека и все области его внешних социальных отношений. Всегда и везде человек может и должен стремиться к тому, чтобы вести себя нравственно, хотя далеко не всегда мы абсолютно уверены в фактической благотворности нашего морального поступка или в том, что поступили наилучшим образом. Нередко мы совершаем выбор между различными нравственными ценностями, неизбежно принося какие-то из них в жертву другим.

Нравственные ценности слагаются на основе тех реальностей и поступков, которые мы не просто оцениваем, но и одобряем, т.е. оцениваем как добрые, благие, хорошие и т.п.

В основе нравственного поступка лежат естественные моральные чувства человека, позитивные его качества, усвоенные им в процессе жизни в обществе идеалы и нормы морального поведения.

В этике, основанной на гуманизме, любви к человеку, обычно выдвигаются следующие общие моральные идеалы и нормы: честность, правдивость, обязательность, искренность, верность, преданность, надежность, благожелательность, доброжелательность, непричинение зла другим людям, непричинение ущерба частной или общественной собственности, благодетельность, совестливость, порядочность, благодарность, ответственность, справедливость, терпимость, сотрудничество.

Общей категорией для обозначения моральных ценностей является категория добра (блага), охватывающая всю совокупность действий, принципов и норм нравственного поведения. Одним из наиболее трудных вопросов этики является как раз проблема природы добра. С нею связан вопрос о происхождении этического: дано ли оно людям свыше? присуще ли оно человеку естественно, от рождения? порождается ли оно обществом или коренится в самой личности?

Существуют ли какие-то общие моральные принципы, выходящие за индивидуальные, национальные и культурные рамки и присущие всем людям? Можем ли мы считать их статус объективным, т.е. не зависящим не только от человека, но и от общества и даже богов, как сказал бы Сократ?

Гуманистическая этика склонна утвердительно ответить на вопрос о существовании общих моральных принципов. Можно предположить, что они частично опираются на биоэтические задатки людей, коренятся в природе человека, являются как бы генетически закодированными. Вместе с тем они оттачивались исторически на опыте многих поколений людей. В результате моральные принципы создают впечатление незыблемых, самоочевидных и общепринятых. Свою основательность они доказывают успешностью применения в многообразных жизненных обстоятельствах. Можно представить, что бесчисленные индивиды, племена и даже общества гибли, если ошибались в выборе добра и зла. Можно даже утверждать, что человечество не вымерло и потому, что руководствовалось определенными нравственными нормами. Общие нравственные принципы проверены временем и опытом так, что кажутся абсолютными, а некоторым даже данными свыше, или

Тем не менее этические принципы историчны, они складываются в обществе, имеют социальное происхождение. Общие этические нормы – это общественные нормы, одинаково понимаемые и оцениваемые большинством людей, одинаковые для всех и для каждого.

Естественные предпосылки этического в человеке также важны для понимания природы морали. Человек изначально этичен, от рождения заключает в себе огромный нравственный потенциал, своего рода матрицу необозримого множества нравственных задатков, склонностей, возможностей и т.п.

Этика гуманизма исходит из уже потенциально или актуально существующей человечности каждого человека, как наиболее перспективной и надежной точки отсчета, начала, с которого здесь и теперь начинается формирование, раскрытие, функционирование и развитие нравственного чувства и мышления, где начинается установление и обогащение мира нравственных ценностей и нравственного совершенствования человека.

Как бы велика ни была роль среды, природы, общества и иных внешних реальностей в жизни человека, он сам главный и, по сути, единственный носитель, субъект и творец нравственных реальностей в своей жизни. Сформировавшийся, ставший человек способен радикально изменять ценностные приоритеты. Как существо самостоятельное он способен непрестанно размышлять над добром и творить его. Человек – активное, ведущее начало, по отношению к которому остальное общество и природа выступают в качестве условия, среды и средства.

Одним из важных доказательств исторического, а не генетического морального приоритета личности является се нравственное совершенствование.

Существуют этические учения, которые не только предписывают личности определенный перечень ценностей и норм поведения, но предлагают также свои принципы совершенствования. Среди них, например, этика любви, этика смирения (ненасилия), этика добродетелей, религиозные этики богобоязненности, послушания, искупления и спасения, предлагающие совершенствование в страхе, любви, смирении, жертвенности, служении, молитве, в самоограничении и воздержании, и т.д.

Гуманистическая этика не концентрируется на какой-то одной нравственной ценности, этическом принципе или позитивном качестве человека. Это этика широко понимаемой человечности. В человечности соединяются забота о человеке, его признание как ценности и любовь к нему, почтительность и благоговение перед человеческой и всякой другой жизнью. Этика гуманизма – это этика свободного и осмысленного морального самоопределения, самоактуализации, самореализации, совершенствования и прорыва к другим, лежащим вне личности реальностям – к себе подобному, обществу и природе.

У каждого общества, культурно-исторического образования имеется
свой взгляд на то, каким должен быть совершенный человек. Совершенный человек – это своего рода идеал, образец для подражания. Представление о том, каким он должен быть, базируется на духовных ценностях, проповедуемых в обществе. Казалось бы, для любого общества, независимо от типа вероисповедания, уровня исторического развития, духовной направленности, совершенный человек – мужественный, честный, добрый, трудолюбивый и образованный. Список этих положительных нравственных качеств можно было бы продолжить. Но, во-первых, представление о каждом из них может не совпадать, например, на Западе и на Востоке, в христианстве и буддизме. Во-вторых, всегда встает вопрос, чему отдать предпочтение, на что сделать акцент при таком разнообразии добродетелей? Обратимся к разным культурам и проанализируем их представления о совершенном человеке.

АНТИЧНОСТЬ. В античном обществе представление о совершенном человеке основано на культе разума. Душа человека, полагали древнегреческие мыслители, делится на три части: разум, воля и чувства. Высшая часть души – разум. Совершенен тот, у кого больше развит именно он, воля и чувства подчинены разуму и управляются им. Но разумом обладают все люди, а совершенным человеком может называться лишь тот, кто его постоянно совершенствует, ищет истину. Этот поиск истины может начаться лишь тогда, когда человек убедится, что он ничего не знает. Человек шаг за шагом должен идти к истине, преодолевая противоречия. Лишь на основе познания того, что такое добро и зло, человек непременно выберет добро и будет добродетельным человеком. Такие взгляды на совершенного человека были присущи Сократу. По Платону, совершенный человек – гражданин идеального государства, представитель его высшего слоя – философ-мудрец. Но и не будучи мудрецом, каждый человек должен, отрешившись от собственных личных интересов работать на государство, подчинить свою жизнь жизни государства. Для этой цели, считает Платон, необходимо ввести общественную собственность, освободить женщину от домашнего труда и от воспитания детей (эту функцию должно взять на себя государство).

Представления о совершенном человеке, конечно же, нельзя свести к идеям того или иного философа или даже целой философской школы, сколь значимой она ни была. К тому же у Платона эти идеи даны в утрированной форме и многими критиковались. Но в целом они соответствуют античному представлению о совершенном человеке, т.к. античное государство – это государство городов-полисов, где каждый гражданин, обладая политическими правами и обязанностями, должен принимать активное участие в жизни полиса. Человек – политическое животное, – отмечал Аристотель[83]. Этот атрибут – активность в преобразовании внешнего мира – в более поздние эпохи значительно развивается и существенно отличает западного человека от восточного.

ДРЕВНИЙ ВОСТОК. Представления о совершенном человеке в Индии отличаются от подобных идей в Китае. Но в целом можно выделить особенности, которые присущи именно Востоку, их отличие от западного мировосприятия. На Востоке разум не представляется на вершине мироздания, не играет он главенствующей роли и в жизни человека. Все части человеческой души – разум, воля, чувства, интуиция – равнозначны; здесь нет отношения соподчинения.
В соответствии с идеей о переселении душ, когда душа может вселиться в животное, растение или любой неодушевленный предмет, в Древней Индии не могло быть ориентации на разум как на высшую ценность. Известно, что, когда на принца Сиддхартха Гаутаму снизошло просветление и он стал Буддой, то одной из проблем для него стало то, как донести это знание до людей, ведь слово – это орудие разума, а разум не всегда способен выразить знание.

Не менее важно и то, что активность человека с точки зрения Западного мировосприятия должна быть направлена на внешний мир – природу и общество. Человек с точки зрения восточного мировосприятия, должен быть не менее активен, но его активность должна быть направлена «внутрь»; он интроверт, если пользоваться классификацией К. Юнга, а западный человек – экстраверт. Известно, что требуется значительно больше усилий для изменения себя, чем усилий для переделки мира. Совершенный человек, согласно буддизму, это тот, кому удалось освободиться от желаний, т. к. желания – источник страданий. Чтобы стать таким человеком и достичь нирваны, необходимо пройти восьмеричный путь – правильная речь, правильный образ жизни, правильное понимание, правильный образ мыслей, правильное сосредоточение и т. д.

В Китае большую популярность приобрело учение Конфуция. Каким должен быть совершенный человек, согласно Конфуцию? Человек должен учиться, более того, он остается молодым до тех пор, пока учится. Но этим представление о совершенном человеке не исчерпывается. Он должен быть почтительным к старшим (не только по возрасту, но и по чину, и званию), следовать традициям, уважать прошлое.

Интересной представляется беседа Конфуция с одним его учеником:

− Что вы скажете о Янь Хуэе как о человеке? – спрашивает его ученик.

− Он превосходит меня в человечности», – отвечает Конфуций.

− Что вы скажите о Цзыгуне? – Он превосходит меня в красноречии.

− Что вы скажите о Цжичжане?» – Он превосходит меня в твердости.

После таких ответов собеседник Конфуция недоумевает: почему же все они, уступая Конфуцию в тех или иных нравственных качествах, учатся у него? Конфуций отвечает на это так:

– Хуэй может быть человечным, но не умеет возражать. Цзыгун может быть красноречивым, но не умеет запинаться. Цзычжан может быть твердым, но не умеет уступать[84].

Таким образом, дело не в том, что нужно всегда и везде проявлять твердость, а в умении, где надо, уступить; не только быть человечным, но и уметь возразить. Мудрость заключается как раз в том, чтобы увидеть те ситуации, когда можно и нужно уступить, оставаясь при этом твердым, возражать, оставаясь человечным.

Эти идеи Конфуция перекликаются с призывом древнегреческих мудрецов: знай всему меру. Любая добродетель – это соблюдение меры между двумя крайностями. Так, мужество – мера между трусостью и безрассудством, щедрость – между скупостью и расточительством.

ХРИСТИАНСТВО. Представление о совершенном человеке в христианских культурах базируется на основном моральном принципе христианства – принципе сострадания. Согласно христианской морали сострадание направлено к слабым, больным, бедным и нищим. Десять христовых заповедей включают в себя как общечеловеческие требования морали – не убий, не укради, не прелюбодействуй и т. д., так и чисто христианские: возлюби бога, почитай субботу, не сотвори себе кумира и т. д. Нетрудно заметить, что общечеловеческие требования в христианстве сходны с аналогичными требованиями в буддизме.

В Библии есть притча о блудном сыне. В ней говорится о том, что у одного человека было три сына; два из них честно и прилежно работали с отцом не покладая рук, а третий покинул отчий дом, долго скитался по свету. А когда он вернулся, отец не только простил его, но и завещал большую часть наследства именно ему[85]. Очевидно, в христианстве раскаявшийся грешник ценится выше, чем безгрешный человек. В какой-то степени это объясняется тем, что абсолютно безгрешных людей нет или их очень мало. Христианские заповеди трудновыполнимы – на это обращал внимание еще Н. Бердяев. Возлюби Господа Бога своего – гласит первая из них. Требуется не уважать, поклоняться, восхищаться, а любить; заставить же себя любить невозможно. Между тем, это заповедь, т. е. предписание. Не менее трудно выполнение и других заповедей, например: не желай жены ближнего, ни дома его, ни осла его. Если запрет на убийство или воровство выполним (большинство людей не убивают и не воруют), то выполнять такие заповеди, которые ставят запрет на желания, наталкивается на большие трудности. В одном из сюжетов Нового Завета описывается ситуация, когда люди стали смеяться над грешницей Магдалиной, которая пришла за отпущением грехов. Христос же сказал: «Кто безгрешен – пусть бросит в нее камнем». И таких не нашлось.

Представление о том, каким должен быть человек, в христианстве не исчерпывается только десятью заповедями. Предписания можно найти в разных частях Библии – ищите и найдете; стучите, и откроют вам и т. д. Человек должен быть активным и свободным, он сам выбирает, каким путем ему идти. И древо познания добра и зла, посаженное Богом в центре Эдемского сада, свидетельствует о том, что Бог пожелал видеть человека свободным.

Европейская цивилизация, хотя и испытала на себе значительное влияние христианства, тем не менее скорректировала свое представление о совершенном человеке под влиянием социальных факторов. В первую очередь это касается принципа индивидуализма, ставшего центральным в эпоху господства капиталистических отношений. Борьба за прибыль, конкуренция и другие явления поставили проблему соотнесения новых ценностей с христианскими. В художественной форме это выражено у Ф. М. Достоевского в его «Легенде о Великом инквизиторе», в философской – у Ф. Ницше. Человек должен быть сильным, успешным, уметь скрывать свои слабости, не ждать сострадания и надеяться только на себя.