Абзац в диалогическом и монологическом тексте

Абзацное членение преследует одну общую цель - выделить значимые части текста. Однако выделяться части текста могут с разными конкретными целевыми установками. Соответственно этому различаются и функции абзаца.

В диалогической речи абзац выступает чисто формальным средством разграничения реплик разных лиц. Например:

- Куда мы уедем? - заморенно спросила Ирена и приподнялась. Я засветил плафон, достал с заднего сиденья «Атлас шоссейных дорог» и раскрыл его на сорок шестой странице.

- Например, в Орел или в Брянск.

- Нет, давай искать города с названиями поласковей, - попросила Ирена. - Смотри: Нежин... Лебедин... Обоянь... (Вороб.)

В монологической речи абзац может выполнять разные функции - логико-смысловую, акцентно-выделительную, экспрессивно-эмоциональную. Причем функции абзаца прямо связаны с характером текста, его целевой установкой.

Тексты официально-деловые, научные, научно-популярные, учебные ориентируются на логико-смысловой принцип абзацного членения, хотя в ряде случаев не чужд этим текстам и принцип акцентно-выделительный (например, в текстах законов, постановлений и т.д. абзацное членение может разрывать даже отдельное предложение, имеющее ряд однородных синтаксических компонентов).

В художественных текстах, где выявляется функциональное разнообразие абзацев, та же акцентно-выделительная функция подчиняется функции эмоционально-экспрессивной.

Абзац, разрывающий единое синтаксическое целое, исполняет акцентную роль, когда важным считается выделение отдельных звеньев общей структуры, частных деталей в описании, в раскрытии той или иной темы. Такова роль абзацев в следующем тексте, представляющем собой одно сложное синтаксическое целое (абзацев - пять):

Бывает такая душевная уверенность, когда человек может сделать все. Он может почти мгновенно написать такие стихи, что потомки будут повторять их несколько столетий.

Он может вместить в своем сознании все мысли и мечты, чтобы раздать их первым же встречным и ни на минуту не пожалеть об этом.

Он может увидеть и услышать волшебные вещи там, где их никто не замечает: серебряный пень в лунную ночь, звон воздуха, небо, похожее на старинную морскую карту. Он может придумать множество удивительных рассказов.

Примерно такое же состояние испытывал сейчас Лермонтов. Он был спокоен и счастлив. Но не только любовью Щербатовой. Разум говорил, что любовь может зачахнуть в разлуке. Он был счастлив своими мыслями, их силой, широтой, своими замыслами, всепроникающим присутствием поэзии (Пауст.).

В тех случаях, когда абзацное членение ведется по логико-смысловому принципу, очень важная роль отводится первому предложению абзаца, оно является определенной вехой в раскрытии темы описания (как предложение-зачин в сложном синтаксическом целом). Если стянуть все первые предложения абзацев и опустить все остальные звенья, то получится сжатый, емкий по содержанию рассказ, без детализирующих описаний.

Вот, например, первые предложения абзацев одного из отрывков очерка К. Паустовского «Рувим Фраерман»:

Батумская зима 1923 года ничем не отличалась от обычных тамошних зим.

На раскаленных мангалах шипела баранина.

Дожди шли с запада.

Вода хлестала из водосточных труб без перерыва по нескольку суток.

В такую вот зиму я познакомился в Батуме с писателем Фраерманом.

Я работал тогда в Батуме в морской газете «Маяк» и жил в так называемом «Бордингаузе» - гостинице для моряков.

Я часто встречал на улицах Батума низенького, очень быстрого человека со смеющимися глазами.

Я не знал, кто этот человек, но он нравился мне своей живостью и прищуренными веселыми глазами.

Вскоре я узнал, что это батумский корреспондент Российского телеграфного агентства - РОСТА и зовут его Рувим Исаевич Фраерман.

Как видим, эти предложения передают основное содержание текста, причем пропуски даже не ощущаются, так как здесь заключена логико-смысловая канва текста. Это бывает только в случаях совпадения сложных синтаксических целых и абзацев: первые предложения абзацев поэтому и составляют канву повествования, что являются одновременно и первыми предложениями сложных синтаксических целых, т.е. зачинами, которые обобщают или объединяют содержание последующих компонентов сложных синтаксических целых.

При иной функции абзаца (в абзацах с эмоциональной нагрузкой) меняется и роль первых предложений.

Такие абзацы построены по другому принципу: с их помощью не определяется логико-смысловая канва повествования, а подчеркиваются эмоционально-экспрессивные качества текста. Это прежде всего свойственно таким абзацам, которые членят единое сложное целое. Первые предложения таких абзацев в сочетании друг с другом лишены логической последовательности и тематической завершенности.

Экспрессии служат абзацы в следующем тексте, где абзацам соответствуют все компоненты одного сложного синтаксического целого:

Что же касается «Скифов», то я их признавал полностью, не только восхищаясь ими, но испытывая нечто вроде подлинного священного ужаса при чтении этих пророческих тяжеловесных ямбов, сохранивших власть над моей душой и над моим воображением до сегодняшних дней.

Все было в них согласно с моим тогдашним представлением о судьбах

России, все находила во мне отзвук.

...«И дар божественных видений... и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений».

В особенности дар божественных видений (Кат.).

Абзац может играть роль смыслового акцента:

Григ думал так и играл обо всем, что думал. Он подозревал, что его подслушивают. Он даже догадывался, кто этим занимается. Это были синицы на дереве, загулявшие матросы из порта, прачки из соседнего дома, сверчок, снег, слетавший с нависшего неба, и Золушка в заштопанном платье.

Каждый слушал по-своему (Пауст.).

Повышенной экспрессией, стремлением передать значительность эмоционального состояния вызывается отделение последней части в следующем тексте, где абзац, вопреки логико-смысловому принципу, опять-таки рвет сложное синтаксическое целое:

Дагни вышла к морю. Оно лежало в глубоком сне, без единого всплеска.

Дагни сжала руки и застонала от неясного еще ей самой, но охватившего все ее существо чувства красоты этого мира...

И она засмеялась, глядя широко открытыми глазами на огни пароходов. Они медленно качались в прозрачной серой воде (Пауст.).