Вулканы — повелители молний

24 августа 79 года Плиний Младший, племянник известного римского историка Плиния Старшего, совершая деловую поездку по берегу Неаполитанского залива, стал свидетелем жуткого зрелища.

На противоположном берегу залива возвышался Везувий. Склоны его заросли виноградником, а у подножия раскинулись четыре провинциальных городка: Геркуланум, Помпеи, Стабия и Оплонти.

Любуясь великолепным пейзажем, Плиний увидел, как внезапно над Везувием появилось громадное чёрное облако, затем дрогнула земля, начали рушиться дома, из чёрного облака на землю посыпались раскалённые камни и горячий пепел, поджигавшие то, что не успело рухнуть. Стремительно разрастаясь, облако расползалось по небу, превращая день в ночь.

«Мы видели, — записал Плиний Младший в своём путевом дневнике, — как море втягивается в себя: земля, сотрясаясь, как бы отталкивала его прочь. Берег выдвинулся вперёд, множество морских животных осталось лежать на песке. Начал падать пепел. Оглянувшись, я увидел, как на нас стеной надвигается густой мрак. Слышались женские вопли, детский плач, крики мужчин…

В огромной чёрной грозовой туче вспыхивали огненные зигзаги, и она раскалывалась длинными полосами пламени, похожими на молнии, только небывалой величины».

«По-видимому, это первое литературное описание грозовых явлений в вулканической туче, состоящей из твёрдых частиц и не содержащей ни капли влаги», — пишет кандидат физ. — мат. наук В. Псаломщиков.

В апреле 1964 года кандидат геолого-минералогических наук П. Токарев предсказал, что проснувшийся от долгой спячки вулкан Шивелуч на Камчатке взорвётся в ноябре. Академическая наука, особенно московская, отнеслась к этому прогнозу индифферентно. Интерес к будущему событию проявили почему-то военные, организовавшие на Камчатке комплексную экспедицию геофизиков из Ленинграда, Москвы и Томска. В их числе оказался и В. Псаломщиков, тогда ещё младший научный сотрудник Ленинградского гидрометеорологического института. Вот его рассказ.

«Цель экспедиции — регистрация возможных физических предвестников извержения. Мы занимались измерением электрического поля и теллурических токов. В качестве основной базы экспедиции был выбран посёлок Усть-Камчатск, а полевая база расположилась километрах в тридцати от него, в металлических фургончиках-кунгах. Аппаратура для регистрации предвестников была развёрнута полностью к середине октября, и потянулись дни томительного ожидания под замечания скептиков-юмористов: а вдруг Шивелуч прогноза не читал и дотянет до следующего года? По закону всемирного свинства Шивелуч взорвался именно тогда, когда большая часть экспедиционного начальства улетела на вертолёте на экскурсию в Долину гейзеров. Но аппаратура работала и без начальства, лаборанты оставались на местах.

Начало извержения мы проспали и вскочили, когда кунги основательно тряхнуло (по оценкам вулканологов, мощность взрыва была эквивалентна полусотне атомных бомб, а мы находились километрах в 70 от места событий). Начальная фаза извержения и образование „чёрной стены“ совпадало с описанием Плиния Младшего, с той лишь разницей, что мы были в три раза дальше и видели не только молнии, которые раскалывали во всех направлениях движущуюся на нас стену, но и ветвившиеся в чистом воздухе по бокам её и даже бившие из верхнего края стены куда-то в стратосферу.

Мы не были вулканологами и не знали, чего ждать от неотвратимо надвигавшейся на нас „чёрной стены“. Понимали одно — вулканические бомбы и прочие раскалённые камушки она до нас не донесёт. Но вот молнии! Кунги с радиолокационными антеннами на крышах стояли на вершине холма, и не было сомнения, что молнии долбанут по ним в первую очередь. Но они не были заземлены, поскольку никто не ожидал грозы в ноябре, так что оставаться в них было предельно опасно.

На наше счастье, для связи с базой в Усть-Камчатске нам был придан открытый ленд-лизовский „виллис“, в котором надо было разместить шесть оставшихся здесь человек. Но в условиях вновь опускающейся на землю ночи и абсолютного бездорожья мы передвигались чуть быстрее велосипедиста, и чёрная стена ощутимо догоняла нас, а возникавшие прямо в чистом воздухе молнии даже опережали. По дороге мы столкнулись ещё с одним аномальным явлением: впереди виднелся одинокий столб, вкопанный для неизвестной надобности. С пушечным грохотом на него упала огненная стрела, после чего столб исчез, а на его месте возникла целая гирлянда огненных шаров. Вытянувшись в горизонтальную цепочку, как стая гусей, они тоже не спеша поплыли в сторону Усть-Камчатска. Пришлось сбавить скорость и пропустить вперёд опасных попутчиков, но на подъезде к базе „чёрная стена“ уже нависала над нашими головами, посыпался пепел. Посёлок встретил нас фантастической иллюминацией: над громоотводами, антеннами, коньками крыш полыхали десятки электрических факелов. На начавшиеся перебои зажигания мы тогда не обратили внимания, торопясь укрыться под надёжной крышей. В помещении было совсем темно, а вскоре погас свет и пришлось зажечь керосиновые фонари.

Но не успели мы прийти в себя, как на базу прибыл лётчик ГВФ в полной форме, верхом на велосипеде — из-за высокой ионизации автомобильные двигатели не заводились. Более того, на столбах вдоль улицы висели провода, светившиеся, словно раскалённые, тёмно-малиновым светом, а между соседними домами, прямо на уровне крыш, змеились горизонтальные молнии.

Оказалось, что в Усть-Камчатске нет энергии, не работает радиосвязь, даже правительственная, вышли из строя телефоны. Перепуганное начальство велело поднять вертолёт, чтобы выбраться из этой чертовщины и доложить, что и как, прихватив с собой кого-либо из физиков, которые, по его мнению, имели к этому безобразию непосредственное отношение. Лететь вызвался я, поскольку лётчик намекнул, что в таких условиях летать инструкция запрещает и можно „гробануться“ где-нибудь в тайге, откуда уцелевшим придётся добираться обратно своим ходом. А значит, нужны люди, привычные не к московским бульварам, а к таёжным условиям.

К счастью для меня, этот смертельный номер не состоялся. Когда я на велосипеде добрался до вертолёта, заправить его не удалось — стоило шофёру заправщика вынуть из гнезда шланг, на его металлическом сопле вспыхнул огненный факел, и лётчик, чертыхаясь, заявил, что из огнемёта он заправляться не будет. Посовещавшись, мы решили не опережать события: если это был единичный выброс при взрыве вулкана, может, через час-два „чёрная стена“ уйдёт дальше в сторону океана. Так и вышло, через полчаса мрак начал рассеиваться, а через несколько часов такая же чёрная ночь пала на Командоры».