Галерея Уффици, Флоренция.

Ева, с запавшими глазами и тёмным провалом искажённого криком рта.

В августе 1428 г. Мазаччо уехал в Рим, не закончив росписи, и вскоре внезапно умер. Капелла Бранкаччи стала местом паломничества живо­писцев, перенимавших приёмы Мазаччо. Однако многое в творческом наследии Мазаччо сумели оценить лишь следующие поколения.

В творчестве его современника Паоло Уччелло (1397—1475), при­надлежавшего к поколению масте­ров, работавших после смерти Ма­заччо, тяга к нарядной сказочности приобретала подчас наивный отте­нок. Эта особенность творческого стиля художника стала его своеобраз­ной визитной карточкой. Прелестна его ранняя маленькая картина «Свя­той Георгий». Решительно шагает на двух ногах зелёный дракон с винтообразным хвостом и узорчатыми крыльями, словно вырезанными из жести. Он не страшен, а забавен. Сам художник, вероятно, улыбался, создавая эту картину. Но в творчест­ве Уччелло своенравная фантазия сочеталась со страстью изучения перспективы. Эксперименты, черте­жи, зарисовки, которым он посвящал бессонные ночи, Вазари описывал как чудачества. Между тем в историю живописи Паоло Уччелло вошёл как один из тех живописцев, кто впервые

стал применять в своих полотнах приём линейной перспективы.

В молодости Уччелло работал в мастерской Гиберти, затем выпол­нял мозаики для собора Сан-Марко в Венеции, а вернувшись во Флорен­цию, познакомился с росписями Мазаччо в капелле Бранкаччи, ока­завшими на него огромное влияние. Увлечение перспективой отрази­лось в первом произведении Уччелло — написанном им в 1436 г. портрете английского кондотьера Джона Хоквуда, известного итальян­цам как Джованни Акуто. Огромная монохромная (одноцветная) фреска изображает не живого человека, а его конную статую, на которую зри­тель смотрит снизу вверх.

Смелые искания Уччелло нашли выражение в трёх его известных картинах, заказанных Козимо Ме­дичи и посвящённых битве двух флорентийских полководцев с вой­сками Сиены при Сан-Романо. В удивительных картинах Уччелло на фоне игрушечного пейзажа сошлись в ожесточённой схватке всадники и воины, перемешались копья, щиты, древки знамён. И тем не менее сра­жение выглядит условной, застыв­шей, на редкость красивой, по­блёскивающей золотом декорацией с фигурами коней красного, розо­вого и даже голубого цвета.

«ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ» БЕНОЦЦО ГОЦЦОЛИ

Это первый образец ренессансной росписи в светском (не культо­вом) здании — небольшой домовой капелле флорентийского палаццо Медичи — Риккарди. Сооружённая Микелоццо капелла напоминает драгоценный изукрашенный ларец: тяжёлый, с золотой лепниной пото­лок, цветной мозаичный мрамор­ный пол и сама роспись, подобно ковру или нарядной ткани покры­вающая стены. Три композиции независимо от форм архитектуры переходят с одной плоскости на другую, лишь узкие орнаменталь­ные рамки отделяют их друг от друга. Изображена торжественная и как будто бесконечная процессия волхвов, движущаяся среди слои­стых причудливых скал, холмов, водных потоков.

Дивной красоты пейзаж с да­лёкими лугами и строениями про­стирается вверх до самого неба, на узком синем просвете которого вы­рисовываются кроны высоких де­ревьев. Парят ангелы и птицы; цве­ты и травы покрывают землю. Многолюдная процессия на пре­красных белых и тёмных конях в сопровождении изящных пажей медленно и торжественно при­ближается к алтарю капеллы, где когда-то находилась картина Фра Филиппо Липпи «Поклонение Мла­денцу». Роскошны одежды из парчи и бархата, золото поблёскивает на их узорах, шапочках, нимбах анге­лов, конской сбруе. Шествие празд­ничной кавалькады заключало в се­бе актуальный политический смысл, связанный со значительным событи­ем во времена правления Козимо Медичи — Вселенским церковным собором 1439 г. В персонажах рос­писи можно узнать его участников. Один из волхвов, восточный царь в затканной золотом зелёной одеж­де, — византийский император Иоанн Палеолог, другой, седобородый волхв, — константинопольский патриарх, а третий, красивый юно­ша, — будущий правитель Флорен­ции Лоренцо Медичи, который кажется здесь старше своих две­надцати лет. За ним следуют всад­ники — его дед Козимо и отец Пьетро, далее — многочисленная свита: знать, учёные, поэты; среди

них художник поместил и себя в красной шапочке с надписью на ней: «Работа Беноцци». Это поисти­не великолепное произведение, в котором отразились и влияние ни­дерландских живописцев, и отзвуки Средневековья. Оно полно ликую­щей красоты, жизнеутверждающего духа Возрождения.