Изучение социальной диспозиции

Пытаясь выяснить нечто о строении и социальной организации общества, мы опираемся на факты самых разных проявлений и подвергаем их концептуализации, систематизации, теоретической интерпретации. Поскольку общественная трансформация в России предоставляет огромные массивы прямых и косвенных свидетельств о состоянии общественных процессов, встает проблема применения подходящих технологических и интеллектуальных «фильтров». В этом информационном обвале приходится действовать методом самоограничения, либо:

• сегментируя и последовательно обрабатывая имеющиеся сведения «тематически», чтобы в конце скоррелировать, обобщить и получить целостную картину;

• выбирая наиболее репрезентативный (представительный) срез развития общественных процессов и генерализуя полученные при его анализе выводы;

• используя априорные логические модели аналогового или выводного гипотетического характера для последующей верификации (проверки) на прикладном материале.

Рассмотрение разных теоретических подходов к анализу социальной стратификации в современной России, выявление их эвристического потенциала и ограничений в применении к новому (системно нестабильному) объекту позволяют ограничить количество изучаемых аспектов. В первую очередь необходимо сосредоточиться на трех обзорных точках:

1) на экономическом содержании социального расслоения, поскольку оно отражает наиболее фундаментальные основания дифференциации современных обществ;

2) на властных критериях переструктурации, так как социальная культура и организация российского общества много веков носит рецидивирующе-редистрибутивный характер, а управление, подчинение и контроль играют большую роль в поддержании стабильности социальной системы;

3) на символическом оформлении поляризации общества как наиболее универсальном и обобщенном механизме социальной маркировки самых разных человеческих общностей, их взаимоотношений, ожиданий, притязаний, занимаемых позиций.

Опосредованный характер социальных взаимодействий в современном обществе предопределяет закрепление соответствующих форм символики, которые достаточно строго соответствуют устойчивым элементам социальной структуры. Новая символическая разметка социального пространства с переходом к рыночным «правилам игры» актуализирует заявочный, демонстративный, имитационный комплексы идентификации на фоне маргинальных состояний, вызывающих символическую гипериндикацию.

Социальное положение как конструкт описания динамичной социальной структуры, неравенство как общий принцип расслоения, аскриптивные и достигательные доминанты изменения социального положения, признаки расслоения и закрепления социальной диспозиции, рассмотренные в марксовой (классовой) и веберианской (стратификационностатусной) теоретической перспективе, ориентируют в оценке возможностей описания и трудностей объяснения процессов конституирования новой общественной структуры в России.

Количественный и качественный анализ. Несмотря на признание общей неопределенности и множественности форм и критериев социальной стратификации, большинство исследователей стремится сформулировать как можно более четкие и достоверные представления о социальной структуре.

Статистические интерпретации общественного расслоения в основном строятся на дифференцированной экономической оценке, в первую очередь на анализе доходов. Исследования Статкомитета СНГ, ЦЭНИИ Минэкономики РФ, Института социологии РАН, ВЦИОМ и др. выявляют обогащение наиболее обеспеченных, ежегодный рост децильных коэффициентов, падение жизненного уровня большинства населения в 90-х гг. Структурный профиль российского населения по доходам с небольшими процентными колебаниями представлен беднейшей группой (35% ниже прожиточного минимума), малообеспеченной (30% тратящих доходы преимущественно на питание), среднеобеспеченной (25% активного населения, обеспечивающих питание за счет трети своих доходов), обеспеченной (10%) и богатой (5%).

Эти тенденции аналогичны выявленным Р. Форд* при анализе стратификационной системы индустриальных обществ на примере США.

* См.: Ford R. Introduction to Industrial Sociology, 1988; а также: Statistical Abstract of the United States, 1986.

Качественные методы используются социологами, изучающими структурирование социальной среды людей, переживающих глубокий внутренний кризис*, что характерно для современного российского общества. Рассмотрение различных типов структурационных параметров, институциональных (в традициях Э. Дюркгейма, Р. Мертона, Г. Ленски, Т. Парсонса) и конституциональных** оснований общественного структурирования позволяет заключить, что критериальный подход к прорисовке «социального профиля» имеет ряд ограничений.

* Например, Strauss A. .L. Qualitative Analysis for Social Scientists, 1987.

**To есть субъективной структуры общества, выделения общностей и субобщностей как элементов системной организации.

Критериальные «вертикали» конструируются исследователями путем выделения нескольких доминант (К. Маркс: собственность; Э. Райт: собственность и положение в системе управления; М. Вебер: богатство, престиж, власть; У. Уорнер: богатство и престиж; П. Сорокин: привилегии и власть, собственность и профессия; П. Бурдье: «капитал» в широком социальном смысле как любого рода возможность влиять). При этом критерий социального влияния выступает инвариантом, а «собственность» – непременным олицетворением статуса и позиции.

Из такого рода «множественных» моделей теоретической реконструкции социального пространства можно вычленить не менее трех, лежащих в основе конкретных технологий изучения стратификации:

1) векторную, или матричную, характеризующую позицию социального субъекта в многомерном координатном пространстве;

2) доминантную, или периодическую, отмечающую замещение действующих оснований социального расслоения в разные периоды развития общества;

3) синтетическую, или универсальную, выявляющую общие организационные механизмы (монополии, иерархии) социального расслоения в любых типах общностей.

Новые интегративные способы изучения и интерпретации данных построены на приоритетном внимании к синтетическим проявлениям социальной жизни и отображению социумных структур. Такими универсальными демонстрационными формами являются культура игры, знаковой символики, языка. Поэтому теоретические модели стратификации должны строиться не на центробежных конструктах «отношения» и не на центростремительных «влияния», а на исследовании «связывающих» пространств: коммуникации, взаимодействия, события.

Особенности социального положения. Рассматривая социальную структуру как совокупность групп, различающихся по своему положению в обществе, мы обращаемся к концептам социальной позиции (динамического потенциала), социального статуса (символического потенциала) и социального престижа (корпоративного потенциала) индивидов и общностей. Органическая зависимость между положением, вознаграждением и оценкой социальных позиций приводит к тесному переплетению причин, результатов и демонстраций социального расслоения.

Социальное положение описывается рядом характеристик со своими метрическими шкалами, причем изменения вызываются как перемещением внутри определенных градаций (аскриптивных, предзаданных и достигнутых в процессе мобильности социальных характеристик), так и внешними причинами переградуирования (переоценки) соответствующих параметров (это могут быть макросоциальные изменения, общественные и природные катаклизмы).

Например, переформатирование российского социального пространства происходит под влиянием всех трех групп причин. Реформы вызвали изменение частного и общественного жизненного устройства, имущественного, профессионального, функционального, политического и нормативного статуса, «переписали» гражданскую принадлежность, придали одним статус беженцев, другим – положение ущемляемых в социальных правах «меньшинств».

Поскольку стратификационные преобразования носят интенсивный, внутренний характер, постольку они задействуют тот социальный материал, который ранее составлял ткань общества; это именно «перестройка» в точном смысле слова. Новые этажи общественного здания, замещающие элиты, изменение диспозиции старых и внедрение в структуру возникающих новых социальных групп развиваются в прежнем социальном пространстве, сопряжение элементов которого происходит посредством изменения человеческих отношений и взаимодействий.

Наличие неудовлетворенных социальных потребностей, которые не обеспечиваются в данной социальной общности (организации) приводит к дестабилизации социального положения людей: сначала в форме мысленного моделирования более благоприятной ситуации, побуждающей к перемене позиции, а затем в виде практического расторжения связей, включающих их в эту общность. Сопровождающее процесс маргинализации разрушение привычной этики, культурных норм взаимодействия и структурирования социального пространства стирает следы вторичной социализации, которая мешает непосредственному вписыванию человека в иные ассоциации и общности.

Врастание в новое сообщество не исключает того, что человек во многом остается носителем прежней культуры (регулятивных норм и ценностей), что вызывает «расщепление» идентификации. Неопределенность социальной принадлежности напрямую связана со степенью устойчивости занимаемого социального положения, определяя потенциал мобильности, который легко катализируется, формулируя новые правила и формируя общественные структуры.

Анализ советской «перестройки» с позиций преобразования элит, формирования новых функциональных, монопольных и деятельностных групп в экономике и политике позволяет рассмотреть социальное расслоение общества в особом ракурсе, заметить трансформацию общего поля культурных регуляторов социальных взаимодействий.