Конфликтология как наука

Дмитриев А.В.

Конфликтология: Учебное пособие. - М.: Гардарики,

2000. - 320 с.

ISBN 5-8297-0044-1 (в пер.)

Систематически излагаются основные проблемы новой учебной дисциплины - конфликтологии. Рассматриваются типология, причины, динамика конфликтов и основные способыихразрешения. Использованы разработки западных специалистов, а также последние разработки российских исследователей. Особое внимание уделяется технологии смягчения и регулирования конфликтов.

Адресовано студентам, аспирантам и преподавателям высших учебных заведений, а также исследователям и специалистам, связанным с управлением социальными процессами, а также тем, кто желает получить теоретические и практические знания о существенной, не всегда приятной стороне нашей противоречивой жизни.

УДК 327.5 (075.8)

ББК 66.5 (2)

В оформлении переплета использован фрагмент картины Диего Веласкеса «Сдача Бреды» (1634-1635)

ISBN 5-8297-0044-1

© «Гардарики», 2000

© Дмитриев А.В., 2000

Конфликтология как наука

Конфликтология как наука о противостоянии социальных групп, слоев и индивидов развивалась в нашей стране в своеобразных, можно сказать - экстраординарных условиях. В течение многих десятилетий - при советской власти - она замалчивалась; ее место занимала марксистско-ленинская теория классовой борьбы, доведенная Сталиным до последовательного претворения в массовый террор. Потом появились практические проявления более современных конфликтологических моделей: борьба с диссидентами, попытки умиротворения производственных противоречий в промышленности и сельском хозяйстве (издание законов о трудовых коллективах и др.), и лишь с переходом к иному общественному устройству в 1990-х гг. наши ученые обратились к научным исследованиям в этой области, стремительно догоняя Запад.

Понятно, что российская конфликтология имеет большие перспективы развития. Хорошо или плохо, но от нее требуются не только академические изыскания, но и предложения о путях решения конфликтных практических задач, таких как противостояние в Чечне, несогласованность в действиях разделенной, согласно Конституции, государственной власти, конфликты политических партий и многое другое. Работы, подобные настоящему пособию, будут, несомненно, способствовать просвещению по части стратегии и тактики разрешения и предупреждения конфликтов. Особенно, если их прочтут те, кто определяет политику в таких вопросах.

Автор настоящей работы член-корреспондент РАН А.В. Дмитриев - один из зачинателей российских конфликтологических разработок. В течение последних лет вышли из печати содержательные книги и статьи исследовательского и учебного характера. Сейчас вниманию читателя представляется пособие весьма широкого плана, в котором рассматриваются по существу все основные проблемы конфликтологии, которые могут заинтересовать не только студентов высших учебных заведений, будущих социологов и политологов, но и специалистов, связанных с управлением социальными процессами.

Академик В. Кудрявцев

Исторический обзор

Глава 1

§ 1. Ранние представления

В мифах и преданиях, идеях и высказываниях философов, историков, писателей прошлых веков содержатся многочисленные и порой довольно глубокие замечания о причинах всевозможных конфликтов и путяхих преодоления. Тогда основным средством разрешения конфликтов считалось применение «священной» власти старейшин, вождей. Однако формирование личностных раннегосударственных структур не всегда приводило к порядку, а зачастую еще больше обостряло социальную несправедливость, усиливало и обнажало борьбу за существование. Именно поэтому на протяжении столетий продолжали жить надежды на более совершенное будущее, когда прекратятся войны во всех концах земли, исчезнут вражда и споры1.

Первые попытки рационального осмысления природы социального конфликта принадлежат древнегреческим философам. Известный античный философ-диалектик Г е р а к л и т (ок. 530-470 до н.э.) стремился связать свои рассуждения о войнах и социальных конфликтах с общей системой взглядов на природу мироздания. Для него все было подвержено вечному круговороту и взаимопревращению, в том числе и нормы человеческого общения - в мире все рождается через вражду и распри. Единственный всеобщий закон, царящий в космосе, - это «война - отец всего и царь всего. Одним она определила быть богами, а другим - людьми, одних она сделала рабами, других - свободными»2. Эти слова Гераклита – одна из первых попыток рационально обосновать позитивную роль борьбы в процессе общественного развития. Конфликты здесь предстают как атрибут общественной жизни, непременное и важное условие общественного развития. Идеи Гераклита о конфликтах и борьбе как основе всех вещей разделял и другой философ-материалист древности – Э п и к у р (341-270 до н.э.), который тем не менее считал, что негативные последствия столкновений когда-нибудь вынудят людей жить в состоянии постоянного мира. Так мечты о бесконфликтном состоянии общества дополнились первыми теоретическими рассуждениями.

Х р и с т и а н с к а я ф и л о с о ф и я в соответствии с заветами Евангелия стремилась, особенно в начальный период своего развития, доказать преимущества мира, согласия и братства между людьми. На рубеже II-III вв. видные ее представители развивали аргументацию, направленную против вооруженных столкновений, которая, однако, не оказала существенного влияния на естественный ход исторического развития. Но уже в начале IV в. принцип несовместимости войн с «учением Христа» ставится под сомнение.

Сложные и противоречивые оценки социальных конфликтов дала эпоха Возрождения - период интенсивного культурного и идейного развития стран Западной и Центральной Европы, переходный от средневековья к Новому времени. В то время с резким осуждением социальных столкновений и вооруженных конфликтов выступали такие известные гуманисты, как Т. Мор, Эразм Роттердамский, Ф. Рабле, Ф. Бэкон.

Э р а з м Р о т т е р д а м с к и й (1469-1536), в частности, не только отмечал тот факт, что «война сладка для тех, кто ее не знает», но и указывал на наличие собственной логики начавшегося конфликта, который разрастается, подобно цепной реакции, вовлекая в орбиту своего воздействия все новые слои населения страны.

Известный гуманист обращал внимание «на сложность примирения противостоящих в конфликте сторон даже в том случае, если они стоят на сходных духовных позициях. «Наибольшим абсурдом, - отмечал он, - является то, что Христос присутствует в обоих враждебных лагерях, как будто сам с собой ведет борьбу»1.

Интересны высказывания о природе конфликтов английского философа-материалиста Ф р э н с и с а Б э к о н а (1561-1626), поскольку он, пожалуй, впервые подверг основательному теоретическому анализу совокупность причин конфликтов внутри страны, проанализировав материальные, политические и психологические условия социальных беспорядков, а также возможные способы их преодоления. Для Ф. Бэкона была характерна глубокая оценка решающей роли материальных причин в возникновении социальных беспорядков. Одной из них он считал бедственное материальное положение народа. «Сколько в государстве разоренных, - замечает он, - столько готовых мятежников. А если к разорению и оскудению знати прибавляется обнищание простого народа, опасность становится велика и неминуема, ибо мятежи, вызываемые брюхом, есть наихудшие».

Рассматривая политические причины конфликтов, Бэкон отмечал, что государи связаны со своими государствами и не должны пренебрегать мнением сословий и сената, решая все вопросы по собственному разумению и произволу. «Народы с трудом переносят этот произвол и сами замышляют самостоятельно создать и укрепить какое-то новое правление. Это начинается с тайных подстрекательств знати и вельмож, а когда этому попустительствуют, начинается волнение народа». Кроме политических ошибок в управлении Бэкон указывал на несколько психологических причин социальных беспорядков. Это, в частности, «иное острое и колкое слово в устах государя», «зависть в общественной жизни», «пасквили и крамольные речи, когда они часты и смелы, а также ложные слухи, порочащие правительство, когда они возникают часто и охотно подхватываются».

Обращал внимание Бэкон и на конкретные средства предупреждения конфликтов, отмечая, что на «каждый случай болезни» существует свое лекарство. «Первым из лекарств» он называет устранение всеми возможными способами материальных причин социальных конфликтов, среди которых особая роль принадлежит неудовлетворительному положению отдельных сословий в обществе. При этом он замечал, что недовольство одного из основных сословий еще не представляет большой опасности, «...ибо простой народ не скор на подъем, если вельможи его к этому не возбуждают; а те бессильны, если сам народ не расположен к возмущению. Опасность тогда велика, когда знать только и ждет смуты в народе, чтобы тотчас выступать самой».

Важным средством предупреждения социальных столкновений Бэкон считал искусство политического маневрирования. «В самом деле, - писал он, - искусно и ловко тешить народ надеждами, вести людей от одной надежды к другой есть одно из лучших противоядий против недовольства. Поистине, мудро то правительство, которое умеет убаюкивать людей надеждами, когда оно не может удовлетворить их нужды, и ведет дело таким образом, чтобы любое зло смягчено было надеждой; это не так уж трудно, ибо как отдельные лица, так и целые партии весьма склонны тешить себя надеждами или хотя бы заявлять о них вслух, если сами уж им не верят». К подобного рода предписаниям можно отнести и соображения Бэкона о роли и значении политики «разделения и раскалывания всех враждебных государству союзов и партий посредством стравливания их между собой и создания меж ними недоверия».

Самостоятельной и, как утверждал Бэкон, «прекрасной мерой» предотвращения конфликтов является забота о том, чтобы у недовольных не оказалось подходящего вожака, который бы мог их объединить. А с другой стороны, большое значение имеет наличие одного, а еще лучше нескольких лиц, обладающих способностями к подавлению народных волнений и мятежей. Он не только указывает на необходимость в таких людях, но и называет основные качества, которыми они должны обладать. Правда, необходимо, «...чтобы эти военачальники были людьми надежными и почтенными, а не любителями расколов и искателями популярности, и чтобы они были в ладах с другими важными особами в государстве; иначе лекарство это может оказаться опаснее самой болезни»1.

§ 2. Новые подходы

В XVIII в. с открытой критикой вооруженных конфликтов, с осуждением завоеваний и насилия выступали английские демократы, и французские просветители В.Д. Пристли, Ш. Монтескье, Д. Дидро, Ж.Ж. Руссо, Вольтер. Вооруженные конфликты они рассматривали как пережиток «варварской эпохи» и полагали, что лишь ликвидация существующих феодальных устоев приведет к «вечному миру». В работах этого периода много внимания уделялось поиску рациональных форм организации общественной жизни, которые устранили бы причины социальных конфликтов, коренящихся в совершенно отживших формах государственного устройства гражданского мира2.

Различные проекты преобразований широко и заинтересованно обсуждались. Логика их обсуждения, идеи, высказанные в его процессе, представляют интерес, сохраняющий актуальность и до настоящего времени. В значительной мере это связано с тем, что в XVIII в. мыслители пытались осознать целостную логику мирового развития, оценить общественную жизнь в рамках всемирной истории. Все эти качества особенно ярко проявились в социальной философии Ж а н Ж а к а Р у с с о (1712-1778). Всемирно-исторический процесс у него как бы распадается на три составных момента: вначале существует «естественное состояние», когда люди свободны и равны, затем развитие цивилизации приводит к утрате людьми состояния равенства, свободы и счастья, и наконец, заключив «общественный договор», люди вновь обретут утраченную гармонию общественных отношений, «вечный мир», согласие и единство. По сути дела, вокруг этих составляющих и разворачивалась тогдашняя полемика.

Взгляды Ж.Ж. Руссо на природу «естественного состояния» общества не разделяли многие его современники. Великий немецкий философ И м м а н у и л К а н т (1724-1804) считал, что «состояние мира между людьми, живущими по соседству, не есть естественное состояние... последнее, наоборот, есть состояние войны, т.е. если и не беспрерывные враждебные действия, то постояннаяих угроза. Следовательно, состояние мира должно быть установлено»1. Здесь находим, с одной стороны, противоположную позицию, свойственную также Т о м а с у Г о б б с у, рассматривавшему «естественное состояние» как состояние «войны всех против всех», а с другой стороны, присущую и Руссо надежду на возможность установления в будущем принципиально нового состояния мира.

В исторических рамках Нового времени высказывались также весьма различные суждения относительно причин социальных конфликтов и перспектив их преодоления. Однако при всем разнообразии этих суждений преобладали признание решающей роли согласия между людьми в развитии общества; общая негативная оценка средневековой смуты, беспорядков и войн, а также надежда на будущий «вечный мир».

В XIX в. наметился иной подход к оценке войн и социальных конфликтов. Прежде всего Г. В. Ф . Г е г е л ь гораздо определеннее высказался в отношении позитивной роли войн в развитии общества1.

Более глубокое понимание сложных процессов общественного развития и тем самым роли социального конфликта в жизни общества объективно диктовалось самим ходом исторического процесса. В XIX в. он сопровождался столь бурными изменениями в экономической, политической, духовной и других областях общественной жизни, что это не могло не сказаться на содержании социальных теорий. Общественное развитие в этих теориях начинает выглядеть так, что борьба, конфликты и столкновения представляются не просто возможными, а неизбежными явлениями социальной действи- тельности. Более того, появляются теории, стремящиеся обосновать наличие вечных причин конфликтов, а тем самым принципиальную неустранимость их последствий.

В работе английского экономиста, священника Т о м а с а М а- л ь т у с а (1766-1834) «Опыт о законе народонаселения» (1789) было предложено новое объяснение известного факта усиливающейся в стране безработицы. Объясняя бедствия народа «вечными» биологическими свойствами природы, Т. Мальтус сформулировал некий «естественный закон», согласно которому численность населения растет в геометрической прогрессии, а средства существования - в арифметической. Тем самым причины бедственного положения трудящихся он обнаруживал не в исторических последствиях промышленного переворота и политике обезземеливания крестьянства, а в «легкомысленной привычке» населения «неразумно» размножаться. Естественно, что такой взгляд на процессы общественного развития делал борьбу людей за средства существования самоочевидным и неизбежным явлением, а всевозможные конфликты с точки зрения этой теории стали постоянным фактором общественного развития.

Проблема борьбы за существование занимала центральное место в учении английского биолога Ч а р л з а Д а р в и н а (1809-1882). Основное содержание его теории биологической эволюции изложено в книге «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь», изданной в 1859 г. Главная ее идея сформулирована в самом названии работы - развитие живой природы осуществляется в условиях постоянной борьбы за выживание, что и составляет естественный механизм отбора наиболее приспособленных видов. Распространял ли Ч. Дарвин эти идеи на процессы общественного развития, определить трудно. По крайней мере среди исследователей его творчества на этот счет нет единого мнения. Однако впоследствии получила развитие теория так называемого социального дарвинизма в качестве научного направления, сторонники которого пытались объяснить эволюцию общественной жизни биологическими законами естественного отбора и борьбы за существование.

Аналогичную, основанную на принципе борьбы за существование, но уже чисто социологическую концепцию разрабатывал Г е р б е р т С п е н с е р (1820-1903), который считал принцип выживания наиболее приспособленных индивидов основным законом общества. В соответствии с этой концепцией состояние противоборства универсально, поскольку обеспечивает равновесие не только в рамках отдельного общества, но также между обществом и природой. Закон конфликта, таким образом, выступает у него всеобщим и основополагающим законом.

Вместе с тем в концепции Г.Спенсера определены пределы развития общества. Они будут наблюдаться лишь до тех пор, пока в перспективе не будет достигнуто полное равновесие между народами и расами.

Известным социальным дарвинистом США на рубеже XIX-XX вв. был У и л ь я м С а м н е р (1840-1910). Убеждение, что борьба за существование является несомненным фактором прогресса, приводило его к выводу, что в этой борьбе гибнут наиболее слабые, худшие представители рода человеческого. Именно победители - а в Америке того времени это были преуспевающие промышленники, деловые люди, банкиры - являются подлинными творцами всеобщих ценностей и попросту наилучшими людьми. Они - закономерный продукт естественной селекции, и нет оснований противостоять ей в угоду «какому-то равенству». Поэтому У. Самнер был категорически против всякого вмешательства государства в общественную жизнь и осуждал социалистические идеи, считая, что социализм - это «вызов фактам». Общественные процессы не могут и не должны контролироваться людьми, а сама идея о сознательном улучшении мира - абсурдна.

При всем консерватизме этих взглядов Самнер положил начало системному изучению норм социального поведения, внутригруппо-вых и межгрупповых отношений. Большое значение для исследования конфликтов имеет отмеченная им связь межгруппового конфликта с внутренним единством групп.

Новые мотивы в теоретическом анализе конфликта появляются в творчестве польско-австрийского представителя социального дарвинизма, юриста Л ю д в и г а Г у м п л о в и ч а (1838-1909). Признавая, что всемирная история - это постоянная борьба рас за существование, он выводит сущность расовых различий не из биологии, а из особенностей культуры. Источники конфликтов следует искать не только в природе человека, но и в социальных феноменах различных по своему типу культур. Отсюда и сам конфликт может приобретать различную окраску - от жесточайшей резни до парламентских дебатов, - соответствуя особым потребностям конкретных культурных форм жизни.

По мнению Л. Гумпловича, конфликты не являются единственно важным социальным процессом. Не менее значим процесс социального единения, на основе которого возникают более широкие социальные общности и государство. Однако конфликт и здесь играет решающую роль, так как социальные группы объединяются именно в результате конфликта. Единство новых укладов становится возможным лишь как результат борьбы между отдельными группами.

Взгляды Гумпловича на природу социального конфликта можно свести к трем основным тезисам: 1) конфликты составляют сущность исторического процесса; у них различный характер, но они являются фактором прогресса; 2)дифференциация общества на господствующих и подчиненных - явление вечное, следовательно, конфликт тоже вечен; 3) конфликты способствуют единству общества, а также возникновению более широких объединений.

В настоящее время у идей социального дарвинизма мало последователей. В целом они скорее достояние истории, чем живой материал для построения современных теорий общественного развития. Но отдельные из этих идей представляются продуктивными, поскольку представители этого направления дали описание разнообразных конфликтов, отстаивали их позитивное значение для совершенствования социальных систем, указывали на закономерность постоянной смены в обществе состояний конфликта и стабильности, войны и мира.

На рубежеXIX-XX вв. все усиливающееся влияние на разработку проблематики конфликта стала оказывать с о ц и о л о г и я, которая в отличие от социальной философии, выводящей знания об обществе из априорных философских постулатов различных мыслителей, переходит к теоретическим построениям на основе обобщения фактических данных, полученных с помощью строго научных методов. Такие методы научного исследования, как статистические выборки, анкетные опросы, сравнительно-исторические обобщения, создание теоретических моделей изучаемых процессов, стали необходимым средством познания многих общественных явлений, в том числе и конфликтных.

Разработка проблем конфликта осуществлялась разными направлениями в социологии. Не все они признавали конфликт исходной категорией социологических концепций, но все определенно подчеркивали важное значение конфликтов в жизни общества и настоятельную необходимость их теоретического анализа.

Немецкий социолог Г е о р г З и м м е л ь (1858-1918) считается первым, кто ввел в научный оборот термин «социология конфликта». По крайней мере именно так называется одна из его работ, изданная в начале нашего столетия. Г. Зиммель предлагал заняться анализом «чистых форм» социального общения и взаимодействия. Среди таких относительно устойчивых форм социального взаимодействия, как авторитет, договор, подчинение, сотрудничество и некоторые другие, должен занять свое особое место и конфликт, который является не только нормальной, но и исключительно важной формой общественной жизни. Конфликт способствует социальной интеграции, он определяет характер конкретных социальных образований, укрепляет принципы и нормы их организации.

Теоретические взгляды Г. Зиммеля разделяли в 20-е гг.XX в. социологи так называемой чикагской школы, видными представителями которой были Роберт Эзра Парк (1864-1944), Эрнест Уотсон Берджесс (1886-1996), Аббион Вудбери Смолл (1854-1926). Они рассматривали социальный процесс в аспекте четырех взаимосвязанных типов взаимодействия: соревнования, конфликта, приспособления и ассимиляции. Конфликты здесь занимают центральное место, поскольку представляют своеобразный мостик для перехода от соревнования к приспособлению и ассимиляции, являясь, таким образом, важнейшим источником социальных перемен.

§ 3. Mapkcuзм

Марксистская социология уже в XIX в. внесла существенные коррективы в господствовавшие представления о процессах общественного развития.

Марксизм на всех уровнях познания общественных процессов - сущностном, всеобщем и конкретно-историческом, социологическом и политологическом признает социальные конфликты, коллизии и антагонизмы как возможные, а в условиях острой классовой борьбы в рамках так называемых антагонистических формаций - и как неизбежные явления общественной жизни.

Вместе с тем следует отметить, что и марксизм оказался не в силах выйти за пределы воззрений своего времени. Многие предрассудки эпохи XIX в. остались непреодоленными в этой «самой последовательной революционной теории». Одним из таких предрассудков было убеждение о возможности в будущем исключить социальные конфликты из жизни общества. Высказывания К. Маркса о завершении предыстории человечества и грядущем начале его подлинной истории, где исчезнут политические революции, об изобилии материальных благ, которые польются полным потоком и принципиально изменят природу общественных отношений, оставляли возможность конфликтов лишь на уровне взаимоотношений в основном в рамках промышленной фабрики. Более поздние соображения (В.И.Ленин) о том, что в социалистическом обществе исчезнут антагонизмы и можно будет воспитывать «нового человека», не только не противоречили этому положению, но, наоборот, в принципе утверждали его.

Маркс и Ф. Энгельс были убеждены, что тогдашний антагонизм классовых интересов буржуазии и пролетариата мог быть разрешен только в процессе социалистической революции, ликвидирующей частную собственность на средства производства, создающей условия для ликвидации антагонистических отношений, ликвидации эксплуататорских классов, которые добровольно не отдадут своей собственности, своего господства. Это убеждение питало их усилия при разработке конкретных проблем, с которыми социалистической революции предстоит столкнуться в процессе своего осуществления. Осмысление этих проблем затронуло многочисленные вопросы, имеющие непосредственное отношение к проблематике конфликта. Движущиеся силы революции и диалектика отношений между ними, искусство руководства вооруженным восстанием и политика привлечения на сторону рабочего класса союзников, предупреждение контрреволюции и организации работы в мирных условиях - постановка и решение этих и многих других подобных вопросов с марксистских позиций составляет исторический опыт конкретного анализа разнообразных конфликтных ситуаций.

Марксизм XIX в. всегда отдавал явное предпочтение революционному действию. Максимализм Маркса отчетливо проявился, в частности, в заключительной главе работы «Классовая борьба во Франции», где он прямо призвал рабочих и демократов не поддаваться конституционным иллюзиям, не абсолютизировать буржуазные свободы и реформистские методы, не опускаться до компромиссов во имя воображаемого гражданского мира. Маркс был убежден, что только через борьбу, через внепарламентские действия, с помощью «давления извне» можно добиться осязаемых результатов, обеспечить существенные изменения в обществе. Революционный пафос Маркса, в какой-то степени оправданный тогдашней эпохой, приводил его к ошибочным выводам относительно общего упадка прогрессивности буржуазии и взглядам на реформу как лишь на побочный продукт революции.

Отметим также, что всякий социальный конфликт, вовлекающий

в свою орбиту интересы значительных слоев общества, рассматривается в марксизме преимущественно с точки зрения его политического значения, что существенно ограничивало его рассмотрение со стороны других общественных наук.

Маркс и Энгельс, преодолевая свои ранние иллюзии относительно близости социалистической революции, в конечном итоге пришли к выводу, что лишь всемерное развитие капиталистического способа производства создает материальную основу для последующего социалистического переустройства общества, которое может стать результатом мирных эволюционных преобразований. Ленин, начиная с первых своих работ, предпринимает пересмотр этих марксистских положений. Уже в 1894 г. в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» он, по существу, предвосхищая свою позднее сформулированную концепцию перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую, заявил, что русский пролетариат, встав во главе всех демократических элементов, свалит царизм и пойдет «прямой дорогой открытой политической борьбы к победоносной коммунистической революции»1

Ленин, несомненно, всегда стремился быть верным духу марксизма, который он, однако, понимал преимущественно в ракурсе сравнительно ранних работ основоположников марксизма. Марксизм представлялся Ленину прежде всего и главным образом учением о насильственной революции как единственно возможном способе социалистического переустройства общества. Работа Ленина «Государство и революция» характеризует марксизм как «настоящий панегирик насильственной революции», как учение «о неизбежности насильственной революции».

Ленину, по мнению академика Т.И. Ойзермана, были известны высказывания Маркса о возможности эволюционного пути развития к социализму. «Правильнее считать, что Ленин предпочитал попросту игнорировать эти высказывания, поскольку они были явно не применимы к России и, кроме того, не согласовывались с той оценкой капитализма конца XIX-началаXX в., которую обосновал Ленин»2.

§ 4. Немарксистская традиция

В первой половинеXX в. не без некоторого влияния марксизма сложилось научное направление, представители которого ( М. Вебер, В. Парето, Г. Моска, Ж. Сорель, Ф. Оппенгеймер, А. Бентли ) специально обратили внимание на необходимость изучения конфликтов и изменений, а не только согласия и стабильности в общественной жизни.

М а к с В е б е р (1864-1920) – наиболее крупная фигура в ряду исследователей современного ему капитализма. Он находил, что суть его противоречий в остроконфликтном столкновении двух культурно несовместимых типов носителей буржуазных отношений - традиционного и современного капитализма. Лишь последний тип прогрессивен, он предполагает безграничный рост интенсивности труда, столь необходимый в предпринимательстве и «несовместимый с безмятежным существованием и наслаждением жизнью». Немецкий исследователь видел в социализме не решение противоречий капитализма, а, напротив, обострение проблемы. Диктатура пролетариата, по его мнению, приведет лишь к хаосу. Альтернативой ему можно рассматривать лишь «свободу личности в несвободном обществе».

В и л ь ф р е д о П а р е т о (1848-1923), итальянский исследователь, известен своей теорией элит. Подчеркивая иррациональную природу человека, В. Парето считал, что специфически человеческое состоит не столько в разуме, сколько в способности использовать разум в корыстных целях. Вследствие этого человеческое поведение носит алогичный характер, а люди прибегают к разного рода общественным теориям, чтобы скрыть подлинные мотивы своей деятельности. Любые общественные теории, любые идеологии являются ширмой, скрывающей за внешне логическими построениями определенного рода действия, продиктованные чувствами, пристрастиями и эмоциями. Таким образом, иррациональные пласты человеческой психики детерминируют социальное поведение людей.

Утверждая основополагающую роль человеческой психики, В. Парето считал, что социальная неоднородность общества является постоянным спутником общественной жизни, ибо столь же постоянны различия биопсихологических качеств индивидов. Социальная гетерогенность у Парето означала прежде всего деление общества на массу индивидов управляемых и небольшое количество индивидов управляющих, называемых элитой.

Смена элит и борьба между ними, по Парето, и составляют сущность самого общества. Многочисленные и разнообразные конфликты постоянно сопровождают процесс его развития, но их роль и значение зависят от конкретного этапа развития правящей элиты. Они могут служить стабильности политической системы, поддерживая состояние динамического равновесия, но могут вести и к радикальным преобразованиям революционного характера, обеспечивая тем самым смену элит, их постоянный «круговорот».

Наряду с Парето создателем современной теории элит является один из основоположников политологии, итальянский юрист

Г а э т а н о М о с к а (1858-1941). Изданная им в 1896 г. работа о «политическом, или правящем, классе» («Элементы политической науки») положила начало развитию современных политических исследований. Г. Моска считал вечным разделение общества на два класса: господствующий «политический класс», берущий на себя все государственные функции и пользующийся вытекающими отсюда привилегиями, и управляемый класс - неорганизованное большинство. Несмотря на многовековые иллюзии, разнообразные мифы о народном представительстве и суверенитете, реальная власть всегда находится в руках «политического класса». Народовластие, реальная демократия и социализм - это все утопии, не совместимые с законами общества и с человеческой природой. Власть никогда не может быть властью народа, считал Моска. В лучшем случае она может лишь служить интересам народа.

Моска стремился к разработке «научной политики» для того, чтобы в руках правящей элиты она стала тем инструментом, который со временем обеспечит формирование господствующего класса не на имущественной или другой подобной основе, а на основе ума, способностей, образования и заслуг его представителей. Достижение меритократического идеала («достойные у власти») Моска относит к весьма отдаленному будущему. А до тех пор история останется борьбой классов, где насилие и конфликты играют важную роль в процессе общественных перемен и социальной стабилизации. Исход этой борьбы определяется соответствием качеств того или иного класса конкретным потребностям эпохи.

Важное место в процессе общественного развития отводил политической борьбе и насилию французский социолог и философ Ж о р ж С о р е л ь (1847-1922). Он рассматривал насилие как основополагающую форму правления и высшее творческое начало истории. В изданной в 1907 г. книге «Размышления о насилии» им разработаны ключевые в его социально-политических построениях понятия мифа и насилия. Ж. Сорель трактует миф как объединяющий и побуждающий к действию эмоционально-психологический императив, основанный на вере. Миф представляет собой неразложимую социально-психологическую целостность, которая в связи с этим не может быть подвергнута рациональному анализу, критике, опровержению. В нем находят свое выражение убеждения, чувства, интересы, интуитивные стремления определенной социальной группы. К числу подобным образом понимаемых мифов Сорель относил идеи таких крупных социальных конфликтов, как революция и всеобщая забастовка. Социальные и политические конфликты в его теории оказываются признаком иррационального характера общества и истории, они отрицают идею социального прогресса и утверждают стихийное, иррациональное движение масс.

Несколько иного типа политическую концепцию конфликта разрабатывал в Германии Ф р а н ц О п п е н г е й м е р (1864-1943). Его преимущественно интересовали вопросы происхождения государства и особенности социальных процессов, протекающих в нем. Он считал, что в возникновении государства играют решающую роль отнюдь не экономические причины. По Ф. Оппенгеймеру, государство - это «правовой институт, насильственно навязанный одной группой людей - завоевателями - другой группе-завоеванным...» Резко критикуя теории, объясняющие возникновение классов и государства внутренними факторами социального и экономического развития, он объявлял их «источником всего социологического зла в теории и на практике». Государство могло возникнуть исключительно путем порабощения и подчинения людей. Со времени его возникновения отношения между классами остаются, в сущности, неизменными. Изменяются лишь формы эксплуатации - от физического насилия до экономического и политического принуждения. «Примерно 5000 лет назад, - отмечал он, - в связи с завоеванием неравенство проникло в тело человечества, и вся последующая история является попыткой справиться с этой болезнью».

Весьма отличающуюся от теорий европейских мыслителей политическую концепцию разрабатывал американец А р т у р

Б е н т л и. Его интересовала собственно политическая жизнь как процесс политической деятельности в обществе. Основным понятием концепции А.Бентли является понятие группы, в том числе и политической. В сфере политики такими группами являются не только политические партии, но и другие политические институты, смысл и назначение которых раскрывается только через анализ их деятельности. Действуя, политические группы реализуют свои интересы. Как политические представители определенных групп интересов, политические партии действуют в определенном социальном окружении, где рядом и вместе с ними действуют другие группы интересов. Из столкновения разных групп интересов и складывается собственно политическая жизнь общества. По форме же своего проявления эта жизнь представляет собой множество фактов применения силы. Однако Бентли считает более уместным пользоваться термином «давление», смысл которого, по его убеждению, не сводится только к физическому принуждению. «Равновесие группового давления, - пишет он, - является нормальным состоянием общества. Понятие «давление» является достаточно широким, чтобы охватить все формы влияния группы на группу от борьбы и демонстрации до абстрактной дискуссии и трогательного морализаторства».

Итак, в социально-политических и правовых концепциях общественного развития на рубеже XIX-XX вв. теоретический интерес к проблематике конфликта был вполне очевиден. Анализ этой проблематики осуществлялся в основном на базе методологических установок социального дарвинизма и марксизма, западной социологии, политологии и юриспруденции. Методологическими особенностями этих научных направлений в значительной мере определяются как сильные, так и слабые стороны проникновения в сущность такого значимого явления, как конфликт. Несомненно и определенное влияние, которое оказывали социальные и политические события того времени на теоретические выводы в отношении как общих проблем общественного развития, так и конфликта. Рассуждая об основных идеях, высказанных в теориях общественного развития этого периода, целесообразно выделить те из них, которые обладают качеством всеобщности и сохраняют свою актуальность для современных концепций конфликта.

В о – п е р в ы х, это твердое убеждение в том, что конфликт является нормальным социальным явлением. Природе самого человека и общества присущи биологические, психологические, социальные и другие факторы, которые неизбежно порождают многочисленные и разнообразные конфликтные ситуации.

В о – в т о р ы х, конфликты выполняют ряд позитивных функций в процессе общественного развития. Они обеспечивают общее прогрессивное движение общественной жизни, способствуют сохранению единства социальных образований, утверждению общезначимых норм и социальных ценностей.

В – т р е т ь и х , осознается связь и зависимость между конфликтным состоянием общественного развития и типом социальной структуры, порождающим данное состояние, т.е. определяется состояние структурного конфликта.

В – ч е т в е р т ы х, отстаивается тезис, что противоположность между правящим меньшинством и управляемым большинством является неизбежным и вечным явлением, вызывающим всевозможные трения, коллизии, конфликты.

В – п я т ы х, осознается связь и зависимость между изменениями экономической, политической, духовной сторон жизни общества и конфликтными ситуациями, возникшими в результате этих изменений, т.е. определяется состояние функционального конфликта.

В – ш е с т ы х, в процессе общественного развития определяется состояние динамического равновесия, когда несовпадающие интересы различных социальных групп взаимно уравновешиваются с помощью возникающих и разрешаемых конфликтов.

§ 5. Современные концепции

Пристальный интерес к общественному конфликту питала объективная потребность в исследовании этого явления. Работы по проблематике конфликта всегда имели свою аудиторию - многочисленные социальные и политические движения, критически относящиеся к существующим в обществе порядкам, решительно настроенные на реформы и устремленные в будущее. Но уже с 30-х гг.XX в. теоретический интерес к проблематике конфликта начал постепенно снижаться. Вначале эта тенденция наметилась в США, а затем и в Европе. Причина отчасти заключалась в том, что заказчиками социальных исследований все чаще становились различные учреждения, финансируемые государственными и частнопредпринимательскими компаниями. В ответ на изменение интересов заказчика меняется и содержание самих исследований. На смену исследованию проблем, имеющих важное значение с общетеоретической точки зрения, приходят исследования, нацеленные на получение конкретных результатов. Перед исследователями прямо ставится задача обозначить те условия, при которых возможно сохранение существующих организационных структур, наиболее гармоничное включение в них индивидов. Успешное применение результатов конкретных исследований стимулировало развитие данного направления.

Анализ проблематики конфликта стал осуществляться преимущественно в аспекте разработки методик разрешения конфликтных ситуаций. Отдельные социологи и правоведы заинтересовались многочисленными забастовками, демонстрациями, проблемами вооруженных столкновений и войн, но все же это были по большей части эпизодические эмпирические исследования. Анализ структурных конфликтов часто заменялся исследованием состояния психического напряжения и способов его разрядки. С позиций того времени конфликты и противоречия представлялись явлениями исключительно дисфункциональными. Это не могло не сказаться на общетеоретических подходах.

Другие причины отхода от исследований теоретической проблематики конфликта имели политический характер. Это было связано главным образом с периодом «охоты на ведьм», поскольку в сознании многих ученых из западных стран конфликтная проблематика неоправданно отождествлялась с марксизмом. Теоретический интерес к социальным конфликтам мог вызвать естественные подозрения в склонности «к подрывной деятельности».

Отмеченная тенденция сокращения исследований по проблематике конфликтов сохранилась в принципе до конца 40-х гг.XX в. Конечно, и в это время исследование конфликтов полностью не прекращалось, но общее отношение к конфликтам изменилось в соответствии с популярной тогда функциональной моделью общества. Примером здесь могут служить исследования причин дезорганизации общественной жизни в рамках функционализма. Ведущий представитель этого направления Т о л к о т т П а р с о н с (1902-1979) - американский социолог-теоретик, уделял анализу конфликтных явлений большое внимание, но осуществлял их исследование с позиций интеграционного процесса с целью достижения общественного согласия. С этих позиций конфликт трактуется им как социальная аномалия, своего рода болезнь, которую необходимо преодолевать. Т. Парсонс формулирует ряд «функциональных предпосылок» стабильности общества, обеспечение которых позволяет сохранить социальную систему в рамках сложившихся норм и ценностных ориентации, избежать социальных конфликтов и потрясений: 1) удовлетворение основных биологических и психологических потребностей значительной части членов данного общества; 2) эффективная деятельность органов «социального контроля», воспитывающих индивидов в соответствии с господствующими в данном обществе нормами; 3) совпадение индивидуальных мотиваций с общественными установками, в связи с чем индивиды выполняют предписанные им обществом функции и задачи.

Выступая сторонником социального порядка, обосновывая его как «естественную форму» общества, Парсонс основное внимание уделял проблемам интеграции, поддержания «гармонического» бесконфликтного отношения между элементами системы, а также проблемам воспроизводства социальной структуры и снятия социально-психологических напряжений в обществе. Это напряжение чрезвычайно опасно для системы, поскольку может ее разрушить.

Близкую к позиции Парсонса точку зрения на природу социального конфликта отстаивали представители школы «человеческих отношений» (public relations). И для них естественным состоянием общества, к которому должны стремиться индустриально развитые страны, является состояние гармонии и социального консенсуса. Видный представитель этой школы Э л т о н М э й о (1880-1949), профессор Гарвардского университета, утверждал, что необходимо содействовать установлению «мира в промышленности», который провозглашается им «главной проблемой современности». Конфликт для него - опасная «социальная болезнь», которую следует всячески избегать, стремясь к «социальному равновесию» и «состоянию сотрудничества» как верным признакам «общественного здоровья». В своих рекомендациях руководителям промышленности Э. Мэйо настаивал на замене индивидуального вознаграждения групповым (коллективным), экономического - социально-психологическим (благоприятный моральный климат, повышение удовлетворенности трудом, демократический стиль руководства). В качестве новых средств повышения производительности труда он предлагал «паритетное управление», «гуманизацию труда», «групповые решения», «просвещение служащих» и т.д. Поэтому не удивительно, что подобные исследования встречали известную поддержку у руководителей производства.

Однако со временем оказалось, что ожидания, связанные с деятельностью школы «человеческих отношений», были чрезмерными. В условиях современной производственной практики рекомендации ее представителей все чаще стали подвергаться критике. Да и в целом уже в 50-е гг. стала ощущаться необходимость смены теоретической ориентации. В силу этих причин наблюдался возврат к разработке конфликтной модели общества.

Прежде всего в эти годы стала ослабевать холодная война, постепенно становясь достоянием истории. С потеплением международной обстановки усилились научные контакты, менее предвзятым становилось отношение к марксизму. Теоретический интерес к проблематике социального конфликта перестал восприниматься как противоречащий ценностным установкам «западной культуры». В этот же период, особенно в индустриально развитых странах, стали заметно изменяться и отношения в сфере производства. Научно-техническая революция, значительно продвинувшая процесс автоматизации производства, сопровождалась усилением экономической роли государства, институты которого получали признание в качестве нового партнера в отношениях производства. Усилилась роль профсоюзов как официальных выразителей интересов больших групп населения. Все это способствовало изменению точки зрения на конфликт.

Тогдашнее изменение теоретической парадигмы осуществлялось в двух направлениях. С одной стороны, критически переосмысливался функционализм. Критика в его адрес в конце 50-х - середине 60-х гг. была, в частности, направлена против явной идеологической ориентации на стабильность, равновесие и интегрированное состояние общественного целого, против неспособности дать адекватное описание и анализ конфликтов. Критическому отношению к функционализму способствовали и работы американского социолога Р о б е р т а М е р т о н а, особенно изданная в 1949 г. объемистая книга под названием «Социальная теория и социальная структура». В ней были обстоятельно проанализированы явные и скрытые социальные функции, а также и дисфункциональность, социальные аномалии. Именно в 50-60-е гг. собственно и появились современные концепции социального конфликта. Наибольшую известность среди них получили концепции Л. Козера, Р. Дарендорфа и К. Боулдинга.

Американский исследователь Л ь ю и с К о з е р в 1956 г. опубликовал книгу «Функции социального конфликта». В ней он прямо утверждал, что не существует социальных групп без конфликтных отношений и что конфликты имеют позитивное значение для функционирования общественных систем и их смены. Свою концепцию, получившую название «концепция позитивно-функционального конфликта», Л. Козер строил в противовес или скорее в дополнение к классическим теориям структурного функционализма, где конфликты были как бы вынесены за пределы социологического анализа. Если структурный функционализм видел в социальных конфликтах некоторую социальную аномалию или признак «расстройства» общества, то Козер стремился обосновать позитивную роль конфликта в обеспечении общественного порядка и устойчивости определенной социальной системы. Стабильность всего общества, по его мнению, зависит от количества существующих в нем конфликтных отношений и типа связей между ними. Чем больше различных конфликтов 'пересекается в обществе, тем более сложным является его деление на группы, тем труднее разделить членов общества на два лагеря. Значит, чем больше независимых друг от друга конфликтов, тем лучше для единства общества.

Козер классифицирует различные типы конфликтов в соответствии со степенью их нормативной регуляции. На одном конце модели можно поместить полностью институционализированные конфликты (типа дуэли), тогда как на его противоположном конце окажутся абсолютные конфликты, цель которых состоит не во взаимном урегулировании спора, а в тотальном истреблении противника. В конфликтах второго типа возможность достижения согласия сторон сведена к минимуму борьба прекращается только в случае полного уничтожения одного или обоих соперников.

«Разумеется, конфликты такого рода особенно изнурительны и дорогостоящи, по крайней мере для противников, силы которых приблизительно равны. Если соперники стремятся избежать «игры с нулевой суммой очков», исходом которой может быть либо окончательная победа, либо столь же безусловное поражение любой из сторон, они взаимно заинтересованы в создании механизмов, способных привести к обусловленному завершению борьбы. В действительности большинство конфликтов оканчивается раньше, чем побежденная сторона будет полностью разбита. Выражение «стоять до последнего», как правило, оказывается только фразой. Сопротивление в принципе всегда возможно до тех пор, пока в лагерях враждующих сторон остается хотя бы по одному воину. Тем не менее схватка обычно прекращается задолго до наступления этого момента. Так происходит потому, что соперники договариваются относительно условий завершения конфликта»1.

Интерес к конфликту возродился также и в Европе. В 1965 г. немец Р а л ь ф Д а р е н д о р ф, активный сторонник и пропагандист концепции «посткапиталистического» и «индустриального общества», опубликовал в Германии работу под названием «Классовая структура и классовый конфликт». Через два года в Америке вышло его эссе «Вне утопии», где он указывал направление переориентации теоретического анализа в сторону построения новой модели общества. Его концепция «конфликтной модели общества» строилась на «антиутопическом» образе мира - мира власти, конфликта и динамики. Если Козер как бы достраивал равновесную теорию общества до признания позитивной роли конфликтов в упрочении социального единства, то Р. Дарендорф считал конфликт перманентным состоянием социального организма. «Не наличие, а отсутствие конфликта, - утверждал Дарендорф, - является чем-то удивительным и ненормальным. Повод к подозрительности возникает тогда, когда обнаруживается общество или организация, в которых не видно проявлений конфликта». Для него в каждом обществе всегда присутствует дезинтеграция и конфликт. «Вся общественная жизнь является конфликтом, поскольку она изменчива. В человеческих обществах не существует постоянства, поскольку нет в них ничего устойчивого. Поэтому именно в конфликте находится творческое ядро всяких сообществ и возможность свободы, а также вызов рациональному овладению и контролю над социальными проблемами».

В другой своей книге «Социальный конфликт в современности» Дарендорф в центр анализа общественного конфликта ставит структурную гипотезу о том, что ныне поле конфликта совпадает с проблемой права каждого гражданина на доступ к благам и с моделью отторжения от этого права. После того как были исчерпаны причины для соперничества «по вертикали», ликвидированы ресурсы классовой борьбы, современность предлагает новую схему конфликта вокруг самого статуса гражданина, который из предварительного условия и движущей силы «старого» классового конфликта (за право обладать вещами и благами) становится «новым» орудием политического и социального отторжения от определенных обществом возможностей доступа к вещам и благам. Происходит изменение соотношения между равным правом на обладание благами и неравной возможностью доступа к ним.

Критики такой точки зрения (В. Джаконини, Италия) считают, что таким образом социальный конфликт у Дарендорфа не совпадает с внутренней динамикой социальной сферы, а выявляется через феномены «исключения», «разделения», «маргинализации». У него новый господствующий класс возводит барьеры, устанавливает новые границы для социальных взаимосвязей. Он отрезает пути приобщения к обществу. Те, кто оказался на периферии «общества большинства» (иммигранты, маргиналы), заявляют о приоритете «экономических» потребностей, что кажется анахронизмом в передовом постматериальном обществе. Смешно задаваться вопросом, откуда «они взялись», и требовать, чтобы «они убирались к себе домой». Иллюзия, что капитализм гарантирует благосостояние для всех, рушится, и географическая дистанция между «нами» и остальным миром становится все менее обнадеживающей. Возник новый источник конфликта: между «нами», т.е. большинством, устремленным в будущее, пользующимся все более изощренными товарами и благами, и «не нами», т.е. меньшинством (которому, тем не менее, суждено постоянно численно увеличиваться), которое все громче (хотя и не всегда внятно) заявляет о приоритетной для себя проблеме обладания хоть какими-то товарами и благами, о том, что оно нуждается в «помощи посреди изобилия».

Динамика социального конфликта-оказалась как бы в определенной степени перевернутой: сейчас стало важным не столько «обогнать других», сколько «не оказаться сзади», «не быть отброшенным на периферию». Не случайно, что «почти» насильственные (а иногда и действительно насильственные) конфликты происходят между теми, кто «включен», и теми, кто «исключен», причем эти конфликты протекают в соответствии с традиционной схемой «войн между бедняками». Кстати, самые нетерпимые, самые расистски настроенные люди - это почти всегда самые бедные, хотя зачастую они действуют, так сказать, «в пользу третьей стороны»1.

Отмечая явную антифункциональную направленность конфлик-тологической концепции Дарендорфа, не следует относитьее к политическому радикализму. Не случайно сам Дарендорф называл себя современным либералом и резко критиковал К. Маркса, обосновывавшего неизбежность крайних форм классового конфликта, вплоть до открытой гражданской войны.

К е н н е т Б о у л д и н г, американский социолог и экономист, автор «Общей теории конфликта», также стремился к созданию целостной научной теории конфликта, описывая в ее рамках все проявления живой и неживой природы, индивидуальной и общественной жизни. Термин «конфликт» находит здесь широкое применение в анализе физических, биологических и социальных явлений. К. Боулдинг, указывая на «бесконечную войну моря против суши и одних форм земной природы против других форм», считал, что даже неживая природа изобилует острыми конфликтами.

В своей работе «Конфликт и защита. Общая теория» (1963) Боулдинг отмечал, что «все конфликты имеют общие элементы и общие образцы развития и именно изучение этих общих элементов может представить феномен конфликта в любом его специфическом проявлении». Это положение несет основную методологическую нагрузку как в «общей теории конфликта», так и в правовой по интерпретации.

Еще более усилилась ориентация на позитивное исследование конфликта в 70-е гг., когда кризисные события предшествующего десятилетия поставили под сомнение идею о равновесном состоянии общества. Особенно резкой критике в это время подверг идеи бесконфликтного состояния общественного развития американский социолог, виднейший представитель так называемой альтернативной социологии А л в и н Г о у л д н е р (1920-1980).

С его точки зрения, основная задача социологии заключается в выяснении причин конфликтного состояния общества и в поиске путей преодоления кризисных ситуаций в общественном развитии. Глубинные основы кризиса западного общества А. Гоулднер видел в деперсонализации человека, в разрушении целостного взгляда на мир, в противоречивом отношении между знанием и властью.

Критикуя все существующие социологические подходы, в том числе и марксистский, за идеологичность, Гоулднер пытался освободиться от идеологии с помощью своей «критически-рефлексной» концепции. В социальной структуре современного западного общества от выделял три класса: старую буржуазию, или денежный класс капиталистов, пролетариат и, наконец, появившийся новый класс интеллигенции. Особое внимание именно к этому классу составляет основное содержание новой концепции. Обладание культурным капиталом и культура критического дискурса (некая специфическая речевая общность) делают новый класс единственной надеждой социального прогресса. Гоулднер подразделял новый класс на две различные социальные группы: научно-техническую интеллигенцию и интеллектуалов (гуманитарную интеллигенцию). Именно на интеллектуалов он возлагал надежды, связанные с будущим общественного развития.

Резкой критике концепции бесконфликтного развития общества были подвергнуты в работах Ч. Миллса и др. Однако в начале 80-х гг. вновь достигнутое состояние относительного социального порядка все же стимулировало усиление стабилизационной ориентации. Значительно способствовали этому процессу объективные изменения, происходящие в современном мире, потребность в единстве мирового сообщества перед лицом глобальных проблем. Одними из первых обратили внимание на необходимость исследования глобальной (мировой) проблематики и успешно использовали в этих целях «системное (глобальное) моделирование» члены Р и м с к о г о к л у б а, международной неправительственной организации (1968), объединившей усилия ученых, политических и общественных деятелей из разных стран мира. На первом заседании, состоявшемся в Риме (отсюда и пошло название Клуба), особо подчеркивалось, что возрастающая взаимозависимость стран требует нового глобального мышления, что национальные правительства, деятельность которых ограничена коротким сроком от выборов до выборов, не в состоянии эффективно справиться с долговременными фундаментальными проблемами, что неблагополучие современного общества настолько многосложно, что больше нельзя решать возникающие вопросы поочередно и по отдельности, поскольку между ними существуют разнообразные неожиданные и непредсказуемые взаимосвязи. Широкий международный резонанс получили положения и выводы самого первого доклада Римскому клубу «Пределы роста» (1972), подготовленного научно-исследовательской группой под руководством Денниса и Донеллы Медоуз - сотрудников Массачусетского технологического института. При всем многообразии, даже полярности суждений о достоинствах доклада, его несомненной заслугой можно считать то, что, изданный в виде книги, он заставил весь мир обдумывать и обсуждать грядущие глобальные конфликты и опасности - деградацию окружающей среды, демографический взрыв, экономическое неравенство, - понять, что все это порождает настоятельную необходимость опережающего мышления и опережающих действий взамен современной практики, когда реакция на предкризисные или кризисные явления запаздывает.

Многочисленным обсуждениям на заседаниях Клуба подвергались вопросы политического противостояния, конфликтов, войны и мира. Основным лейтмотивом дискуссий по этим вопросам было убеждение, что мир - это не просто отсутствие войны. Отсутствие войны - лишь один из симптомов мира. Только в условиях гармоничного мирового развития, через сотрудничество, можно прийти к реальной и прочной безопасности. Условия разрядки способствуют успеху усилий, направленных на поиск общих интересов стран - потенциальных противников. В долгосрочной перспективе сотрудничество оказывается для всех участников гораздо выгоднее, чем соперничество или соревнование.

С целью достижения нового общественного порядка в условиях целостного взаимозависимого мира специалисты Римского клуба предлагают новую концепцию органического роста и развития. Так, известный общественный и политический деятель ФРГ Э. П е с т е л ь следующим образом определяет смысл органического развития, перечисляя его главные отличительные черты:

* системное взаимозависимое развитие, когда ни одна часть системы (подсистема) не растет в ущерб другим; прогрессивные перемены в какой-либо одной части получают реальный смысл, только если им соответствуют прогрессивные процессы в других частях;

* многоаспектное развитие, отвечающее потребностям различных частей системы, поэтому разные регионы мира будут обязательно. развиваться по-разному; к тому же процессы развития будут со временем изменять свой характер;

* гармоничная координация целей обеспечивает непротиворечивость мира;

* мобильность, гибкость - способность составных частей системы поглощать в ходе развития возмущающие воздействия, т.е. следавать своим курсом, несмотря на неожиданные влияния и перемены, не затрагивающие главные для работы целого функции;

* особо важно качество развития, причем непреложно признается его направленность на обеспечение благосостояния людей, живущих «не хлебом единым»;

* определенный временной горизонт, позволяющий предвидеть трудности и определить цели развития с учетом сложности новых проблем;

* постоянное «обновление» целей, когда «новые» цели возникают после достижения или переосмысления «старых»1.

В заключение отметим, что в современных западных исследованиях конфликта наиболее отчетливо проявляются два основных направления. Первое связано с деятельностью институтов, изучающих в основном сами конфликты и широко распространено в Западной Европе (Франция, Голландия, Италия, Испания); второе - с деятельностью институтов исследований мира, получивших широкое распространение в США. В принципе цели этих институтов аналогичны, но достигаются они на основе различных методологических подходов. В одних исследованиях первенствуют соображения о путях достижения победы. Последователи Г. Бутуля считают, что более соответствует научному духу его высказывание:

«Если хочешь мира, изучай войну». Специалисты же из институтов исследований мира придают первостепенное значение проблемам мира и согласия. В качестве примера можно назвать книгу Р. Фишера и У. Юри «Путь к согласию или переговоры без поражения», вышедшую в 1990 г. на русском языке.

§ 6. Новый институционализм

Давно было замечено, что конфликтное взаимодействие приводит к появлению новых институтов (социальных образований, различных учреждений), задающими собственные правила поведения в соответствии со своими интересами. В последнее время исследователи в области конфликтов обратили пристальное внимание на проблемы создания и функционирования локальных социальных образований, именуемых полями, аренами или играми. Эти образования, оказываясь в привилегированном положении, используют свое влияние для воспроизводства своего статуса. Социальные же субъекты, лишенные доступа к источникам влияния, испытывают сдерживающее воздействие, но при определенных условиях могут использовать существующие правила, создавая свои институты.

Представители нового институционализма (Бурдье, Гидденс, Мейер, Скотт, Флигстайн и др.) сделали вывод о том, что сложные и соперничающие отношения между старыми институтами и претендентами, т.е. конфликты между группами, занимающими различные позиции на отдельных полях, их переходы на «смежные» поля и, как следствие, изменение позиций служат основным источником перемен в обществе.

Такие конфликты ориентированы на достижение того или иного конкретного результата.

Теория нового институционализма, таким образом, означает пересмотр традиционной концепции «конфликта субъектов» с упр-ром на то, как участники конфликта ориентируют свои действия относительно друг друга. Конфликтующие субъекты должны отныне учитывать наличие других действующих лиц, интерпретировать намерение последних, моделировать свои собственные действия и убеждать окружающих действовать заодно с ними.

Правила взаимодействия на полях, принятые участниками конфликта, определяют границу возможного, позволяют уточнить свои интересы, установить, что делают остальные и выработать собственную стратегию. Поле-это игра, которая зависит от культуры участников, их возможности использовать социальные технологии, «читать» намерения соперников и уметь убеждать союзников в необходимости содействия.

Словом, для участия в такой игре требуется «социальный талант» (Н. Флигстайн), т.е. способность активных участников добиваться содействия от других, иногда манипулируя стремлением последних удовлетворять собственные интересы. «Социально одаренные» люди - это люди, наделенные способностью понимать членов своей группы, их интересы и стремления, а также то, что думают по этому поводу представители других групп.

Когда группы видят перспективы, тогда и открываются новые поля. Кризис новых полей означает, что не установились стабильные правила взаимодействия и группам угрожает ликвидация. Действующие лица, наделенные социальным талантом, будут строить свои действия в целях стабилизации положения своей группы и ее отношений с прочими группами. Тут-то активные, социально ода-ренные участники, т.е. те, кого именуют «предпринимателями», могут предложить оригинальные культурные концепции и придумать «новые» институты. Они в состоянии образовать политические коалиции на основе достаточно узких коллективных интересов других участников с целью создания новых институтов.

При возникновении новой системы культурных координат вполне возможно появление и новых, неожиданных коалиций. Этот процесс может выглядеть как общественное движение, когда в ходе взаимодействия возникают новые организационные идентичности, преференции и интересы. Здесь «предприниматели-институциона-листы» получают возможность вовлечь различные группы в процесс создания значений, придавая тем самым полю необходимую устойчивость.

Если поле устоялось, те же самые «предприниматели» используют правила и двойстве