ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ. Рассматривая настоящую теоретическую модель, следует обратить внимание на то, что истерическая личность отличается от всех других ранее описанных типов

Рассматривая настоящую теоретическую модель, следует обратить внимание на то, что истерическая личность отличается от всех других ранее описанных типов. Если это психопатология на более низком структурном уровне (то есть в рамках нарушения личности), то ее источники следует искать в более ранних проблемах развития. Однако разница эта более теоретическая чем реальная, поскольку почти все люди с нарушением личности находятся под влиянием серьезных этиологических факторов, берущих свое начало в двух или более основных экзистенциальных жизненных проблемах, определяющих эти характерологические типы. Учитывая этот факт, при описании терапевтических целей я буду рассматривать только те стратегии, которые необходимы для «эди-пальных» проблем.

Поэтому представленные ниже замечания не касаются адаптации, необходимых для тех личностей, которые страдают от описанного в предыдущих главах структурного дефицита, основанного на «преэдипальных» травмах. Психотерапия этого гипотетического, чистого «эдипального» характера в большей степени может прибегать к идеям, ассоциирующимся с более традиционным психоанализом. Вначале работа направлена на построение терапевтической связи, после чего следует вмешательство, направленное, главным образом, на обнаружение механизмов защиты, служащих подавлению или отсечению мыслей и чувств.

К ним относится расщепление, особенно в сфере разных моделей ролевых отношений и в отношении сопутствующих им чувств и поведения, как мы показывали ранее. После проведения анализа механизмов защиты проблематические мысли и чувства начинают пробиваться к сознанию и находить для себя пути выражения. Конечно добиться этого можно, только выработав терапевтическое взаимопонимание и создав такой терапевтический контекст, который будет однозначно восприниматься, как безопасный. Тогда конфликтогенные мысли и чувства перерабатываются в рамках терапевтических отношений. Считается, что работа эта будет особенно успешна, когда мысли и чувства будут переноситься на терапевтические отношения и в этом смысле могут быть переработаны в «реальном времени». Я убежден, что в фундаментальном смысле это — адекватная модель проведения психотерапии личностей с «эдипальными проблемами», хотя она не содержит подробной информации по поводу новейших или более здоровых моделей отношений self-объект, которые также должны появиться.

Когнитивные цели

В когнитивных целях терапевт должен будет сдерживать те маневры, которые обеспечивают личности подавление ее мыслей и чувств. Хорошим примером методики, способствующей достижению этой цели, являются свободные ассоциации. Главная задача — обеспечить свободный поток мыслей, сосредоточенных на тех темах, которые вызывают у клиента самое большое сопротивление. Таким образом выявляются блокады, налагаемые на свободные мысли. Попытки привязываться к мелочам, преждевременно закрывать проблему или полнейшие когнитивные блокады, находят таким образом разъяснение. Зачастую это происходит без дополнительных усилий терапевта. Дополнительная интерпретация позволяет выяснить особенности природы данной блокады и направляет внимание на скрытую динамику, которая, наверняка, отвечала за ее появление. Такая интерпретация требует правильной интроспекции и моделирует ее. Когда мысли начинают течь более свободно, обычно появляются воспоминания, связанные с определенными темами. Это могут быть воспоминания абсолютно новые или более отчетливые переживания былых воспоминаний с большим количеством связей между чувствами, мыслями и поступками. Если ничего подобного не произойдет, терапевт сам может вызывать такие воспоминания или воспроизводись связи между системами репрезентации.

В психотерапии, которая в большой мере является диалогом один на один, терапевт может как поощрять к ясному и более глубокому мышлению, так и моделировать его, закрывая или разрешая таким образом отдельные темы. Терапевт также может быть исключительно чуток к направленным на него поступкам пациента и давать на них разрешение или как-либо по-другому высвобождать поведение перенесения и отношения такого рода. Как уже говорилось ранее, особым проявлением истерической личности можно считать ее тенденцию к скорее открытому использованию перенесения в рамках всех, окружающих ее отношений. Как следствие, она может быть исключительно благодатным объектом приложения хорошо развитых наблюдательных и интерпретационных умений более аналитически ориентированного терапевта. Наверное, стоит еще раз подчеркнуть, что это не обязательно будут перенесения с образов родителей на терапевта. Намного чаще истерический клиент осуществляет перенесение тех отношений, которые относятся к терапии вовне, и приносит в нее те реакции, которые присущи внешней социальной среде. Так широко представленный механизм перенесения может быть очень полезен клиенту в обнаружении того, что он на самом деле думает и чувствует. Здесь мы тоже имеем дело с диссоциацией, но она не носит такого общего характера, как в других структурах, таких как, к примеру, шизоидная. Это скорее можно назвать диссоциацией между разными системами репрезентации или между возможными целями реакций данной личности.

Такое же когнитивное смещение происходит, когда истерик считает себя пассивной личностью и таким образом снимает с себя ответственность за свои действия и их результаты. Он предпочитает приписывать силу, и особенно вину, другим людям, скрывая собственную силу и ответственность. Интерпретация этого паттерна и его подспудных мотивов будет также полезна для истерика на пути к более четкому мышлению.

Задача терапевта состоит еще в том, чтобы помочь такому клиенту в развитии ассоциаций (в отличие от существующих диссоциаций) между его мыслями, чувствами и поступками. В этом случае терапевт обязан будет интерпретировать соблазняющее поведение, находящееся в диссоциации по отношению к сексуальным мечтам (желаниям) или чувствам. По возможности он будет поддерживать клиента в поиске слов, которые бы соответствовали его эмоциям, особенно тем, которые его угнетают и отделены от вызывающих их причин.

Истерическая аутоперцепция (видение себя, самовосприятие) также нуждается в корректировке и уточнении. Такие люди склонны представлять себя в форме противоположных репрезентаций self, таких как наивный, безответственный ребенок либо плохая совратительница, которая должна стыдиться своего поведения. Помимо модификации полярной концепции self они также нуждаются в более точном самовосприятии собственной беспомощности, желания соблазнять, соперничества, истрионичности и агрессии. Им также требуется ясная перцепция и способность понять реакции других людей на их взгляды. Редуцирование чувства стыда, появляющегося в негативной сфере, как правило, очень помогает достижению точности самовосприятия. Стыд есть та область, в которой модель отношений с объектом с помощью интер-нализации терапевта и его отношения к себе помогает клиенту понять и облегчает его адаптацию более здорового и зрелого отношения к self. Дополнением к этим концепциям self будут разные ролевые модели отношений, которые также имеют тенденцию к поляризации. Мужчины, к примеру, воспринимаются, как спасители или губители чести, женщины же, как потенциальные опекуны или тиранки. Эти скорее упрощенные, незрелые и иногда романтические модели интерперсональных отношений должны быть замещены более зрелыми, реалистическими и взвешенными понятиями.

Успешная терапия истерической личности также будет способствовать затушевыванию того, что принято называть «истерическими состояниями». Это такие состояния ума, в которых личность бывает настолько задавлена эмоциями, будь то реальными или защитными, или диссоциацией от опасных для нее тем, что начинает ощущать реальную потерю самоконтроля. Поэтому, наряду с другими вещами, ее можно обучать альтернативным методам контроля и защиты, а также поощрять к овладению ими. Особенно полезными эти стратегии могут быть тогда, когда терапия медленно движется в направлении более развитой цели, какой является личностная интеграция. Весь терапевтический процесс должен быть направлен на ограничение, если не полное исчезновение истерических состояний.

Эмоциональные цели

Рассматривая любую характерологическую экспрессию, нелишним будет выделить те эмоциональные проявления, которые сопутствуют скрытым «личным проблемам» или бессознательным отношениям с объектом. Такие чувства можно всегда противопоставить более поверхностной эмоциональной экспрессии, которая, обыкновенно, служит «обезвреживанию» скрытой структуры и предотвращению связанных с ней личных проблем и болезненных переживаний. В примере истерической личности, ее нестабильная, драматическая и театральная эмоциональная экспрессия носит характер защиты.

Вторая самая явная черта истерических личностей — их склонность к депрессиям, часто очень сильная. Если их депрессия вообще имеет какое-либо содержание, то чаще всего она основывается на беспрестанном самообвинении. Такая депрессия, конечно, носит симптоматический характер и истерической личностью переносится исключительно плохо. Ведь она склонна к моментальному бегству. Несмотря на то, что это переживание само по себе весьма неприятно, оно также может служить формой защиты, поскольку препятствует переживанию еще более болезненных, но отсеченных чувств. Использование чувств в защитных целях наверняка более характерно и очевидно в примерах истерии, нежели в какой-либо другой личности. Поэтому первоначальной целью терапевтической работы с такой личностью должно быть ее постепенное освобождение от эмоциональных защит.

Эта первоначальная задача частично будет реализовывать-ся путем усиления способности личности переносить настоящие переживания всех чувств, которые вызывают у нее страх. Добиться этого можно путем все более частого их переживания, особенно в контексте безопасных терапевтических отношений. Интенсифицировать этот процесс поможет нормализация и понимание чувств, с которыми мы имеем дело и превращение их настоящего переживания в позитивную, желанную цель. Поскольку истерическая личность находится полностью во власти эмоций, а личности, представляющие низший уровень структурного развития, в буквальном смысле дезорганизованы ими, то вполне естественно, что такого опыта они будут стараться избежать. Но для того, чтобы добиться трансформации, этот паттерн избегания должен быть прерван. Это — обязательное, если не единственно достаточное условие.

В основании этих более явных и защитных чувств лежит целый комплекс конфликтных чувств, которые должны быть доведены до сознания и проработаны. Это чувства комплекса Эдипа и комплекса Электры. Наверное самым легким доступом к сознанию обладают те негативные чувства, касающиеся self, которые хотя бы смутно присутствуют в истерической депрессии. Наиболее поверхностно истерическая женщина часто ощущает, что она каким-то образом недостаточно хороша, а сразу же под внешним чувством кроется ее ощущение собственной злости. На внешнем уровне она может признавать то, что в ней видят другие — собственную незначительность, зависимость и неуверенность в том, кем она является и чего хочет от жизни. На самом глубинном уровне она обвиняет себя в том, что произошло в ее семье и с ней самой. Если бы она была лучшей, то мать была бы более склонна позаботиться о ней и могла бы делать это лучше. У нее могли бы быть те отношения мать - ребенок, по которым она до сих пор тоскует. Так она может прийти к убеждению, что сама виновата из-за своего естественного соперничества, которое она предпринимала в отношении матери, и приобрести чувство, что именно это, наряду с ее потребностями и сексуальностью, стало причиной утраты все еще необходимой для нее ласки.

Борясь со всем этим стыдом и чувством вины, и одновременно потворствуя его развитию, она питает злость к матери. Мать не была там, где по ее мнению быть должна, не защищала ее и не смогла так удовлетворить отца, чтобы ее собственная жизнь была свободна от возникших на почве этого разрушений. Чувствуя иногда, что мать ее ненавидела, она в отместку будет обращать это же чувство на нее. Однако в большинстве случаев она будет обвинять саму себя в таком состоянии вещей, считая, что материнская ненависть будет вызвана изначальным злом ее собственной натуры что ее мстительные чувства только подтверждают, насколько она плоха.

Также она будет чувствовать вину по отношению к отцу, бессознательно веря, что ее кокетливое поведение, соблазнительность и детская потребность во внимании испортили его. Все эти чувства будут развиты настолько сильно, что она будет помогать ему в сохранении тайны об аспектах их отношений. Более того, вся радость от этой связи будет служить дальнейшему подтверждению ее вины и ее изначально плохой натуры.

Конечно она будет зла на отца за использование ее, за вовлечение в эти комплексы, которые ограничивают ее способность жить в согласии с самой собой и развивать вполне удовлетворительные любовные отношения. Так называемая эдипальная вина приводит к тому, что формирование удовлетворительных сексуально - любовных отношений между двумя людьми будет исключительно затруднительным. Она будет чувствовать себя виноватой в приобретении любви отца, которой не могла получить ее мать. Бессознательно она может также испытывать чувство вины за то, что бросает отца ради другого мужчины. Более того, обретение ею собственных позитивных отношений может означать преимущество перед родителями в том, чего они не имели, как ей кажется, в значительной степени вследствие зла, которое она сама принесла в семью. Все это составляет целый комплекс личных проблем, которые должны быть осознаны и пережиты. Однако истерической женщине присуще значительное сопротивление. Она боится своих желаний, своих сопернических и сексуальных импульсов. Она боится использовать и быть используемой, опасается, что кто-то раскроет ее зло и тогда отвергнет ее. В сущности она боится испытывать прорабатывать все то, что мы здесь называем эдиповым комплексом угрожающих импульсов, конфликтных чувств и бессознательных идей, которые подтверждают зло ее натуры.

Существует также нежелательная печаль, с которой истерическая личность вынуждена столкнуться в ходе анализа ситуации, в которой оказалась ее семья, и своего в ней места. Осознание того, что она была принесена в жертву потребностям других людей и что ее естественные потребности, сексуальность, любовь и склонность к соперничеству были использованы, смягчает ее чувство вины. Однако в дальнейшем она должна понять саму себя или пережить печаль, сопровождающую это открытие. Появится также сожаление настоящих утрат, которые она испытывала в своей взрослой жизни из-за своего разрушительного прошлого. Особенно ее любовные отношения были недоразвитыми и препятствующими развитию. Люди, которые ее сильнее всех любили, и даже ее собственные дети испытали травму. Жизнь растрачена попусту.