ОБРЕТЕНИЕ ОТОЖДЕСТВЛЕННОСТИ

283

Мэри и ее мать состояли в символических взаи­моотношениях, в которых каждая зависела от другой. Они регулярно перезванивались и каждый раз, когда Мэри выслушивала комментарии матери и ее критические заме­чания, она чувствовала себя беспомощной и неспособной предотвратить их. Она боялась матери, но не хотела не­навидеть ее. Она чувствовала, что мать живет за ее счет и «через» нее.

В этих символических взаимоотношениях, когда мать доминирует, когда она агрессивна, ребенок попадает в пассивную и покорную позицию. Его независимость от­рицается, его подвижность ограничивается, а безопасность оказывается подорванной. Ноги такого ребенка слабнут, дыхание становится поверхностным. Мать отказывает ему в свободе, она бессознательно принимает его как часть своего существа. Г. Панкоу отмечает, что «он (шизоидный ■ ребенок) не может спуститься на землю, чтобы родиться, из-за связи с матерью, которая никогда не прерывалась.»⁶⁰

Чтобы выйти из роли, Мэри необходимо было осознать свою отождествленность с матерью и понять, что это значит. Я спросил ее, понимает ли она, что в некото­рых отношениях похожа на мать, которую бессознатель­но отвергает. Мэри сказала, что они с матерью союзни­цы, выступающие против мужчин, но она также понима­ет, что подчиняется матери. Сочетание отождествленнос-ти с матерью и подчинения ей заставило Мэри играть роль «куклы». Эта роль позволила ей разрешить комплекс взаимоотношений с обоими родителями, чтобы получить, как мы увидим, одобрение отца.

Роль Мэри служила трем целям. (1) Роль «куклы» предполагала пассивную сексуальную позицию, которая контрастировала с материнской неженственной сексуаль­ной агрессивностью. Это позволяло ей отвергнуть мать. (2) Быть «куклой», а не сексуальной личностью, означало для Мэри выразить презрение к мужчинам, а значит, всту­пить в союз с матерью. (3) Роль «куклы» возникала из бессознательных гомосексуальных отношений между мате-

рью и дочерью, в которых Мэри становилась пассивной игрушкой матери.

Глубокая отождествленность с матерью выявилась в следующем замечании:

«Иногда я чувствую себя своей матерью. Прошлой ночью, когда я уже легла спать, я вдруг почувствовала на своем лице ее выражение. Ее лицо во время отдыха быва­ет неприятным, даже вульгарным, ее рот искривляется. Временами я чувствую, что если не буду стараться, если отпущу себя, то мое лицо примет такое же неприятное выражение.

Она кажется полной ненависти, когда не следит за собой. Ее глаза превращаются в лед. Она становится тигром... тигром-людоедом.»

Мэри отождествлялась с матерью, хотя боялась ее. Ей казалось, что мать относится к ней, как кошка с ког­тями; в отношениях с мужчинами она видела ее как тиг­ра-людоеда. Чтобы избежать встречи с «кошкой», Мэри обратилась к отцу за пониманием и любовью. Но он был пассивным мужчиной, который боялся утвердить себя пе­ред женой и поэтому никогда не мог ни позаботиться о дочери, ни поощрить ее на то, чтобы она заняла более независимую позицию. В своей слабости он был уязвим для сексуальной привлекательности собственной дочери и поэтому целовал ее открытым ртом и ласкал ее тело, ошибочно веря, что это было любовью. Мэри не могла отвергнуть извращенное выражение отцовского родитель­ского чувства, поскольку это был способ уйти из когтей матери. Она печалилась об отце, которого тиранила мать. «Кукла» Мэри не поддерживала его маскулинность, но в этой роли девочка могла получить немного телесного кон­такта и тепла. Мэри пользовалась этими отношениями точно так же, как позже пользовалась каждыми взаимоот­ноешниями с мужчиной.

Кем была Мэри? Она была и соблазняемой, и соблазнительницей, она была жертвой и тем, кто прино­сит кого-то в жертву. Поскольку +1 и -1 равно нулю, ее идентифицированность тоже была равна нулю. Одна по-