Проблема эффективности законодательства

Важнейшим показателем социальной полезности и необходимости закона является его эффективность. Эф­фективность закона, согласно определению, приводи­мому В.В. Лапаевой, это соотношение между целями содержащихся в законе правовых норм и результатом их реализации в социальной практике'. Иначе говоря, эффективность закона показывает, в какой степени его практическое применение приводит к реализации по­ставленных законодателем целей.

Эффективность закона определяется взаимодействи­ем трех следующих факторов. Во-первых, она зависит от содержания самого закона, от его соответствия ре­альной социально-политической и правовой ситуации в обществе. Надуманный по содержанию закон, не отра­жающий объективных обстоятельств, реальных соци­альных потребностей, обречен оставаться мертворож­денным, поскольку не сможет оказать никакого влия­ния на правовые отношения.

Вторым важным фактором эффективности закона выступает общий уровень правовой культуры граждан и их правосознания. Любая правовая норма более эф­фективна в том обществе, где подавляющее большин­ство населения привыкло уважать закон и руководство­ваться им в своей практической жизни, знает и пра­вильно понимает свои собственные права в их соотно­шении с обязанностями. С этой точки зрения серьезной помехой для эффективного действия законов является феномен правового нигилизма — неверия населения в действенность и справедливость права как такового. В кризисные периоды жизни любого общества, когда законодательная практика не поспевает за стремитель­ными социальными переменами, действенность права неизбежно понижается, а уровень правового нигилиз­ма, соответственно, возрастает.

Такова современная ситуация в российском обще­стве, где традиционное сознание и правовая культура не являются «правовыми» в строгом смысле слова, норма­тивные отношения воспринимаются довольно вариатив­но, а правовое поведение населения зачастую нельзя назвать «законопослушным». Это обусловлено рядом причин: низкой правовой компетентностью граждан, их общей неинформированностью о своих правах и обязан­ностях; неукомплектованностью юридического корпуса, недостаточно высоким профессионализмом работающих юристов; противоречиями законодательного процесса в переходный период общественного развития; админист­ративным правовым нигилизмом, проявляющимся в «войне законов», правовом лоббировании, игнорирова­нии «неудобных» конституционных норм; слабостью пра­воохранительной и судебной системы.

Две социальные характеристики нашего общества являются наиболее негативными в плане формирова­ния демократической правовой культуры, высокого пра­восознания и нормативного правового поведения граж­дан. Это, в первую очередь, глубокая политическая и экономическая нестабильность, которая делает всякие формальные установления «временными» по своей сути и позволяет большинству социальных субъектов вос­принимать их в довольно необязательном режиме. И, во вторую очередь, как неразрывное следствие нестабиль­ности, — социальная напряженность, которая представ­ляет эмоционально возбужденный фон развивающейся противоправности в поведении не только массовых, но и административных, и даже правоприменительных групп.

Во много на эффективности права сказывается тра­диционно присущий данному обществу тип правовой культуры. Так, например, для России в этом плане всегда было характерно признание приоритета совес­ти, нравственности перед позитивным правом, о чем говорят приведенные нами выше данные социологичес­ких опросов. Отсюда вытекает некоторая принципи­альная недооценка права, закона как средства решения возникающих проблем.

В-третьих, социальная эффективность права в очень значительной степени определяется качеством деятель­ности правоохранительных и правоприменительных ор­ганов. От компетентности работников этих органов, их неподкупности и честности, добросовестности и внима­тельного отношения к людям зависит, в частности, об­ратное отношение граждан к этим органам, уважение к ним, желание сотрудничать и помогать, или, наобо­рот, восприятие правоохранительных органов как по­тенциального врага и нарушителя их собственных лич­ных прав. Недостатки и злоупотребления в работе пра­воохранительных органов способствуют росту негатив­ного отношения к ним, недоверия и враждебности, и, следовательно, стремлению искать помощи в случае необходимости где-то в другом месте, не опираться на право.

Эффективность действующих в обществе правовых норм можно оценить по существующим критериям. В качестве такого критерия, по мнению И.С. Самощен-ко, В.И. Никитинского, А.Б. Венгерова, следует исполь­зовать показатель частоты применения законов, эффек­тивность которых оценивается. Т. Гейгер и Э. Гирш Предлагают оценивать эффективность правовой нор­мы через пропорциональное отношение количества фактов правомерного поведения к числу случаев про­тивоправного. Согласно такому подходу получается, что эффективность нормы определяется исключительно ее влиянием на правовое поведение граждан.

Иногда в качестве критерия эффективности той или иной правовой нормы выступает степень действеннос­ти ее практической реализации в деятельности право­применительных органов.

Социология права может оказать большую помощь в решении проблемы эффективности существующих правовых норм. Об этом говорит уже тот факт, что исследование реальной эффективности закона не мо­жет не опираться на сбор информации и ее тщатель­ный научный анализ. Сот1иологические исследования создают необходимую эмпирическую базу, на основе которой можно делать какие-то серьезные теоретичес­кие выводы о степени эффективности той или иной нор­мы или о причинах ее неэффективности.

По мнению французского социолога права Ж. Карбонье, неэффективность правовой нормы с точки зре­ния социологии представляет гораздо больший интерес, чем ее эффективность. Дело в том, что неэффектив-1юсть применения закона указывает на наличие скры­тых причин и факторов социального порядка, которые в первую очередь интересуют социологию. Социология рассматривает проблему эффективности правовых норм в аспекте их социальной реализации, то есть превра­щения в реальные общественные отношения. Поэтому эффективность какой-то одной конкретной нормы не может изучаться социологами изолированно, вне кон­текста проблемы эффективности в данном историчес­ком обществе права в целом. К. Кульчар пишет по этому поводу: «Эффективность права — это эффектив­ность не какой-то отдельной нормы, а всей правовой системы». Если в обществе в силу причин социетального характера малоэффективна вся правовая систе­ма, то, соответственно, малоэффективно и действие конкретных норм.

Эффективность права в этом широком социетальном смысле тесно связана со степенью сбалансирован­ности групповых и индивидуальных интересов и может рассматриваться, как считает В.В. Лапаева, как спо­собность существующей правовой системы эффектив­но разрешать назревающие конфликты и тем самым снижать общий уровень конфликтности социальных от­ношений. «Эмпирически верифицируемым индикатором эффективности норм законодательства, — пишет В.В. Ла­паева, — мог бы служить такой правовой по своей сути показатель, как мера конфликтности урегулированных данной нормой общественных отношений. Ведь право — это прежде всего важнейшее средство объективно­го, общесправедливого для конфликтующих сторон разрешения социальных конфликтов, способ обеспече­ния устойчивости общественной системы, ее интегра­ции в качестве единого целого».

Оценка эффективности закона по критерию показа­телей конфликтности была бы социологически наибо­лее адекватной, поскольку напрямую выводила бы на состояние социальных отношений и позволяла бы рас­сматривать действие той или иной нормы непосредствен­но в социальном контексте.