О политтехнологии замещения Христианства злым умыслом

Если читать Библию по совести, при этом памятуя о событиях, известных из иных источников, о которых не вспоминают отцы церквей в своих проповедях и толкованиях, и о которых молчат библейские тексты, то можно увидеть, как последовательно сменили одно другое четыре учения, несущие различный смысл, но вопреки этому одинаково именуемые «христианством».

· Первое — Благая весть о возможности становления Царствия Божиего на Земле волею людей в Божьем водительстве, которую Иисус распространял лично, пребывая во плоти среди людей. Это хронологически период до ареста его в Гефсиманском саду.

· Второе — учение апостолов Христовых, которые были преисполнены Святым Духом и потому были во многом, хотя и не во всём[394], продолжателями дела Христа. Как явствует из Деяний апостолов, преисполненность их Духом Святым была очевидна и для них самих, и для общавшихся с ними людей, многие из которых именно по этой причине и приняли их учение и сами содействовали апостолам в его дальнейшем распространении, сами обретая дар Божий — Духа Святого.

· Третье — вероучения поместных (т.е. региональных) церквей на основе рукописей апостолов и их сподвижников в период после ухода апостолов в мир иной до Никейского собора (325 г.), который, будучи подчинён политической конъюнктуре тогдашних заправил Римской империи и заправил библейского проекта, принял канон Нового завета в его исторически известном виде и «символ веры» исторически реального «христианства».

· Четвёртое — непрестанно дробящееся на большие и малые секты «христианство» множества после-Никейских церквей, сложившихся на основе канона Библии[395], писаний «отцов церкви» и их полемики со внутрихристианскими «ересями» и кое-какими иноверцами. Все они действуют в русле библейского проекта порабощения человечества от имени Бога, становясь жертвами принципа «разделяй и властвуй», которому следуют заправилы проекта.

Однако рассмотрение процесса подмены Учения Христа иным вероучением более показательно начать с его итогов, нежели рассматривать процесс замещения Христианства «христианством» в хронологическом порядке его этапов, охарактеризованных выше.

Факт подмены Учения Христа иным вероучением исторически неоспорим и знаменуется общепризнанным каноном Нового завета — как на церковнославянском (рабочем языке православной церкви), так и на современном русском языках:

· в состав Нового завета входят тексты под заглавиями «Святое благовествование от Матфея», «Святое благовествование от Мар­ка», «Святое благовествование от Луки» и «Святое благовествование от Иоанна»;

· но нет текста, прямо озаглавленного: «Благовестие Иисуса Христа».

То есть уже заголовки разделов канона Нового завета показывают, что Благая весть Христа в его ясном изложении во всей её полноте и чистоте — христианскими церквями утрачена давным-давно.

Но кроме прямого изъятия Евангелия от Христа, среди всего прочего, чем хозяева церквей закрывают доступ людей к Учению Христа через тексты Нового завета, — то обстоятельство, что в церковно-славянском и современном русском текстах Нового завета сохранено греческое слово «евангелие»[396], но не введён повсеместно русскоязычный эквивалент — «благая весть». Построение же текстов «евангелистов» таково, что внимание читателя увлекается описанием событий, в которых Иисус принимал участие, но при этом внимание проскальзывает над чуждым родному языку словом «евангелие», не вникая в его смысл, поскольку восприятие внешней стороны событий сохраняется и без вникания в смысл Благой вести, принесённой Христом.

Так сведения о жизни и деятельности Иисуса в Новом завете подавляют восприятие читателем принесённой Христом Благой вести, о которой говорится в нём походя. Если бы в текст были введены русские слова «благая весть», «благовестие», то, сталкиваясь с ними, возможно кто-то раньше нас задал бы себе вопрос: А где же сама — Благая весть Христа, а не биографические справки о его жизни и деятельности?

И когда некоторые библеисты высказывают мысль о существовании в прошлом некоего «протоевангелия», ныне утраченного, то дόлжно признать, что единственное «протоевангелие» — Живое Слово самого Христа, с которым он обращался к своим современникам по плоти, — Евангелие Христа, Благая весть Христа.

Она не была допущена в канон священного писания «христианских» церквей их отцами-основателями, но всё же она сохранилась и в тексте Нового завета в его исторически известном виде, будучи РАССЫПАННОЙ фрагментами по всему его тексту, являющемуся произведением как непосредственных учеников Христа, так и не только их последователей, но и извратителей Христова Наследия. В силу этого тексты Нового завета выражают свое-об­ра­з­ное понимание того, что ВИДЕЛИ, СЛЫШАЛИ и ПОНЯЛИ представители каждой из названной групп: непосредственные ученики Христа, их последователи, извратители Христова наследия. Именно вследствие этого:

Новый завет — такой, каким он известен, — не Благая весть Христа в её изначальном чистом виде, а вторичное учение, обладающее свойствами ЭХО; кроме того, это не свободное горное эхо, а подцензурное эхо, о подцензурности которого читатели Нового завета задумываются крайне редко[397].

И если, выявив эти факты, начать чтение Нового завета с его ключевых, но далеко не первых слов в тексте — «Благая весть», «благовествуется», — всё же присутствующих в нём, выстраивая от них смысл Благовестия-Евангелия Христа, то читатель обретёт текст, весьма отличный по смыслу от обыденно привычных церковных наставлений, раскрывающих в подробностях смысл Никейско-Карфагенского символа веры. Полученный нами в результате такого подхода текст приведён ранее в разделе 10.5.1. «Учение Христа: без цензуры и “редактуры”».

Как было показано в разделе 10.5 несколько далее, Никейско-Карфагенский символ веры «христианских» церквей представляет собой исключительно отсебятину «отцов основателей церкви», и в нём нет ни единой фразы, сказанной Христом. Но устранение из Символа веры речей самого Христа (тем более, что это было злоумышленным актом) не может не иметь религиозных и внутриобщественных последствий для обществ, чья духовная и вся прочая культура выросла из никейской догматики.

Символ веры, хотя и существует в одной и той же церкви вместе с каноном Новозаветных писаний, не отрицающих прямо Благовестие Христово, тем не менее не столь безобиден, как может многим показаться. Чтобы увидеть его вредоносность, необходимо обратиться к рассмотрению восприятия информации подавляющим большинством людей.

Канонические евангелия и писания апостолов в ходе церковных служб читаются мелко дроблёнными (порядка 10 — 15 стихов) фрагментами, но не поглавно (хотя бы); читаются вперемешку в течение всего церковного года (см. в православной синодальной Библии календарный указатель евангельских и апостольских чтений). Это подобно тому, как из многосерийного фильма показывать не все серии, да ещё изменить при показе их очерёдность: ясно, что «сюжет» такого «фильма» будет отличаться от изначального сценария.

Эта особенность построения церковных служб предопределяет, что, имея дело в церковных службах с фрагментами писаний апостолов, прихожанин поставлен в такие условия, в которых он вынужден восстанавливать сам полноту и целостность Благовестия Христа, рассыпанного фрагментами по всем службам в годовом их цикле. А для этого он должен сам почувствовать ложь и фальшь церковного вероучения, догадаться о подлоге, совершённом при создании исторически реального «христианства» и после этого — не испугаться ни общественного мнения, порабощённого традицией вероисповедания, ни «святой инквизиции», в каких бы формах этот институт «элитарной» церковной власти ни выражал бы свою деятельность в ту или иную эпоху.

Человек поставлен в такие условия, что выявить в Новом завете и осознать Учение Христа он должен не в храме, не в церкви, а в «мирской» суете. Но в толпо-«элитарном» обществе у подавляющего большинства прихожан просто нет времени, чтобы стряхнуть с себя гнёт мирской суеты и подумать о том, какой изначально была Благая весть в устах Христа, чтобы восстановить её смысл во всей полноте и целостности, дабы вновь обрести утраченное единство эмоционально-смыслового строя своей души в русле Божиего промысла.

Тем более это затруднительно было сделать в прошлом, когда большинству населения библейские тексты были недоступны по причине неграмотности (усугубленной в католичестве языковым барьером между национальными языками и мёртвой латынью церкви) и религиозным мракобесием «элитарно»-госу­дарст­вен­ных церквей идеалистического атеизма, карающих всякое инакомыслие. Кроме того, во многих обществах существовали прямые запреты на чтение мирянами Библии. Поэтому Библию люди знали в большинстве своём фрагментарно-выборочно — соответственно тому, что услышали от попа.

Психика человека организована иерархически, и её компоненты разнофункциональны. Краткосрочная память уровня сознания большинства людей обладает информационной ёмкостью на 1 — 2 фразы, являющиеся неделимыми смысловыми единицами: предложение — законченная мысль. А более длинные сообщения воспринимаются осознанно как последовательности неделимых смысловых единиц (фраз[398]) в преемственности их смысла.

Кроме того оперативная память уровня сознания действительно — краткосрочная, т.е. подавляющее большинство людей не способны воспроизвести дословно сколь-нибудь продолжительную фразу, услышанную ими более, чем несколько минут тому назад; и соответственно — не способны дословно воспроизвести последовательность из нескольких или многих фраз даже прямо сразу после того, как они её услышали.

Кроме того, память уровня сознания большинства людей обладает свойством: чем чаще человеку что-то напоминают, тем легче человек вспоминает это самостоятельно, хотя долговременная память бессознательных уровней психики запоминает всё с первого раза и навсегда. Но произвольный доступ к ней у большинства не освоен.

Вследствие этого большинство людей не способно воспринять в одном прочтении как смысловую целостность, без многократного его повторения, текст, содержащий более 1 — 5 фраз. Им психологически необходимо несколько раз пройти сквозь один и тот же текст. Поэтому толстые книги, к числу которых принадлежат Библия, Талмуд, Коран, памятны людям на уровне сознания в их большинстве разрозненно фрагментарно и отрывочно, а не как повествование, эквивалентное оригинальному тексту[399] — даже в том случае, если им доступен текст, а не когда они восприняли из них что-то на слух.

И спустя некоторое время, то, что фрагментарно вспомнилось, может выпасть из полноты и целостности смысла исходного текста и некоторым образом лечь в контекст осмыслениячеловеком текущих событий, во взаимодействии с которыми ему что-то вспомнилось. Мироздание едино и целостно, и такого рода разрозненно-отрывочные, да к тому же вырванные из контекста оригинала «цитатные» — искажённые — воспоминания могут вызывать весьма печальные последствия, если, попадая в контекст осмысления текущих событий, они отрицают, разрушают забытый (или о котором умышленно промолчали) смысл оригинала в его полноте и целостности.

* * *

Примером тому протопоп Аввакум, вспомнивший эпизод из жизни Ильи-пророка:

«Ох, воры, блядины[400] дети! Каковы митрополиты и архиепископы, таковы и попы поставлены. Воли мне нет, да силы, — перерезал бы, что Илья пророк студных и мерзких жрецов всех, что собак. А к чему их блюсти! Тушны гораздо, упиталися у трапезы Иезавелины…» («Житие протопопа Аввакума», Иркутск, 1979, с. 104).

Аввакум в приведённом фрагменте вспомнил 3 книгу Царств, гл. 18:

«40. И сказал им Илия: схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их, и отвёл их Илия к потоку Киссону и заколол их там».

Но Аввакум забыл о продолжении событий, о котором повествует гл. 19 той же книги:

«1. И пересказал Ахав Иезавели всё, что сделал Илия, и то, что он убил всех пророков мечом. 2. И послала Иезавель посланца к Илии сказать: [если ты Илия, а я Иезавель, то] пусть то и то сделают мне боги, и ещё больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душею того, что сделано с душею каждого из них. 3. Увидев это, он (Илия: — наше пояснение по контексту при цитировании) встал и пошёл, чтобы спасти жизнь свою, и пришёл в Вирсавию, которая в Иудее, и оставил отрока своего там. 4. А сам отошёл в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих».

Но в ответ на молитву был послан Ангел, который укрепил силы Илии, Илия вышел на гору Хорив, где ему было явлено знамение:

«9. (...) И вот было к нему слово Господне, и сказал ему Господь: что ты здесь, Илия? 10. Он сказал: возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израиля оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять её. 11. И сказал: выйди стань на горе пред лицем Господним, и вот Господь пройдёт, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; 12. после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, [и там Господь][401]».

Так повествование о последствиях казни Илиёй по его отсебятине служителей Вааловых после их посрамления (3 книга Царств, гл. 18:40) и о знамении Илие[402] выпали из воспоминаний Аввакума, не вспомнил Аввакум и наставление Иезекииля. Так Аввакум своей избирательной к случаю обрывочно-разрозненной памятливостью сам призвал казнь на свою же голову, извращая в отсебятине воспоминаний истинный смысл оригинального сообщения о Божьей воле и Божьем Промысле. Но и никонианам не следовало военной силой и предательством врываться в Соловецкий монастырь, отвергший их вероучение, и превращать его в церковную тюрьму, дабы взятый их военной силой монастырь спустя 250 лет не стал тюрьмой и лагерем смерти для них самих[403].

* *
*

Т.е. организация ритуала в годичном цикле церковных служб такова, что подавляющее большинство людей — в силу специфики их личностной культуры психической деятельности[404] — в принципе не способны из цикла служб восстановить и осознать Благую весть Христа.

В отличие от Ветхого и Нового заветов в полноте их текстов Никейский символ веры — короток: всего 12 фраз — и доступен как информационная целостность осознанному восприятию большинства, тем более при многократном его повторении: он поётся всеми прихожанами в один приём, от начала и до конца, во время многих храмовых служб в течение церковного года. И каждый, считающий себя членом церкви, обязан его знать, как и молитву «Отче наш…» — малую толику Благовестия Христова, оставленную пастве отцами основателям церкви. И при этом подавляющее большинство воцерковленных не задумываются о том, что учение церкви, её политическая деятельность — отрицают смысл молитвы «Отче наш…», т.е. противостоят Христианству как учению о становлении на Земле Царствия Божиего усилиями самих людей в Божьем водительстве.

Церковные службы в течение года организованы так, чтобы запоминался Символ веры, а Благая весть Христа как информационная целостность подавлялась бы мешаниной разрозненно обрывочных евангельских и апостольских чтений. Такое построение Символа веры и церковных служб не «беспричинная и бесцельная случайность», а выражение богоборческой, анти-Христи­ан­ской целенаправленности построения ритуала в якобы истинно-Христианских церквях.

Поскольку особенности человеческой психики, сознательного и бессознательного поведения известны давно, и даже бесхитростно выражены в пословицах, подобных: «Не научился Ванечкой — Иваном Ивановичем не научишься»; «Век живи — век учись»; «Повторенье — мать ученья», — которые стары, как сама История, то дать Никейский символ веры и построить исторически реальный церковный ритуал могли только те, кто стремился своею отсебятиной погасить Свет Христова Учения о жизни людей на Земле в Царствии Божием.

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Матфей, 23:13).

— Во времена Христа это было обращено к раввинату. Теперь же это адресовано не только к раввинату, но и к иерархиям церквей. Разница между ними только в методах устранения Заповедей Божьих:

· раввинат устранял прямым искажением смысла Откровений и навязыванием отсебятины своих хозяев в качестве «священного писания»,

· а основатели и иерархи церквей устраняли Заповеди Божьи более изощрённо: построением церковного ритуала так, что истина в нём присутствует, хотя бы отчасти, но большинство паствы не может её из ритуала самостоятельно извлечь и вспомнить её целостно, поскольку ритуал формирует не ту статистику воспоминаний людей о Боге и Христе.

И это — цинизм и подлость.

А коли паства не может извлечь и вспоминать Правду-Истину, то не может и следовать ей своею волей (воля всегда действует с уровня сознания) в нераздельном единстве мирской и церковной жизни. Ведь выборка фрагментов из Благой вести Христа, аналогичная или лучшая, чем та, что приведена нами в разделе 10.5.1, могла быть положена в основание Церкви, если бы отцы-основатели стремились не сохранить толпо-«элитаризм», а воплотить в жизнь идеал Царствия Божиего на Земле. В этом случае была бы иная Церковь, — отличная по её духовности и политической миссии от всех исторически реальных после-Никейских церквей и сект, поскольку её вероучение и собрания верующих порождали бы совсем иную смысловую направленность статистически господствующих в сознании людей их воспоминаний о Христе и Боге, и о своих обязанностях перед людьми и Богом.

И поскольку Промысел Божий — единый, и Дух Святой — один и тот же, то не могло бы быть множества церковных расколов, потому что смысл Правды-Истины — один, пусть даже он и многогранен, а лжей много: «Да, Мы поражаем истиной ложь, и она (истина: — в нашем понимании контекста) её (ложь: — по контексту) раздробляет, и вот — та исчезает, и вам — горе от того, что вы приписываете» (Коран, 21:18).

Будь иная Церковь — была бы и соответствующая её вероучению иная история, поскольку благонамеренное большинство людей иначе бы видело смысл своего земного бытия, вследствие чего и общества жили бы иначе — лучше.

Это так потому, что если Благая весть Христа — наставление каждому человеку о его жизни в мире сём в согласии с Богом, то Никейский символ такого рода наставлением о жизни не является. Хуже того: он обращён на активизацию иждивенчески-парази­ти­ческих вожделений человека, который «чает жизни будущего века» и в ритуальном исступлении забывает о жизни в веке сём, будто Бог ошибся, послав его душу в этот Мир.

И потому ответом на Никейский символ веры могут быть слова апостола Иакова:

«19. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. 20. Но хочешь ли знать неосновательный человек, что вера без дел мертва? 21. Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака[405], сына своего? 22. Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства?» (Послание Иакова, гл. 2).

И нет никаких смысловых противоречий между приведённым высказыванием апостола Иакова и словами апостола Павла: «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (подчеркнуто нами; Римлянам, 3:28), поскольку апостол Павел говорит не о жизненных делах, совершаемых человеком в вере Божией (о чем говорит Иаков), а — о делах, творимых в бездумном автоматическом законоисполнении. Законы же пишутся внутрисоциально значимыми людьми по их произволу, но не всякий человек желает и может отличить благонравный произвол от злонравной вседозволенности под покровом пустословия о благе и законе.

Никейский же символ веры не учит, как человеку творить дела в согласии его воли с Богом. Паства этого не знает, хотя все знают песнопение «Верую» наизусть…

Слова апостола Иакова «вера содействовала делам его, а делами вера достигла совершенства» указуют на двустороннюю направленность живой религии Бога истинного:

1. От Бога к (каждому) человеку.

2. От человека к единому Всевышнему Богу всех и вся.

Никейский же Символ веры построен так, чтобы исключить всё идущее от Бога к живущему на Земле человеку: от Бога человеку в нём только напоминание о деяниях Божиих в прошлом — к тому же не достоверное во многом, включая пришествие Иисуса и его судьбу; а в будущем — обетование Судного дня, дата которого, кроме Бога, неведома никому. В настоящем же — ничего, кроме никейского ритуала: то есть подразумевается молчаливо, что Бог Живой забыл живых людей.

Так Никейский символ веры и годичный цикл евангельских и апостольских чтений порождают односторонне-направленную ущер­бную эгрегориальную религию после-Никейских церквей, которая прежде её становления уже была обличена Христом: «Что вы зовёте Меня: Господи! Господи! — и не делаете того, что Я говорю?» (Лука, 6:46, а также Матфей, 6:5).

Также надо знать, что ранее Никейского собора по поместным церквям ходило более, чем четыре евангелия, но только некоторые из того множества Никейский собор избрал и включил в церковный канон, при этом некоторым образом устранив неизбежные разночтения.

Между тем, один из апокрифов[406] прямо называется «Евангелие Мира Иисуса Христа от ученика Иоанна»[407] (по древним текстам, арамейскому и старославянскому, перевод с французского, издательство «Товарищество», Ростов-на-Дону, 1991 г.). Старославянский текст — перевод с арамейского, был вывезен из Киевской Руси в Европу ориентировочно в период Батыева нашествия, хранился в Королевской библиотеке Габсбургов, был собственностью Правительства Австрии[408]. Арамейский текст хранится в Ватиканской библиотеке. На их основе Эд. Шекли издал английский перевод, с которого Эд. Бер­тол­ле (Лозанский университет) сделал перевод на французский, а с этого перевода был сделан перевод на русский. Издательство «Товарищество» сообщило, что оно публикует примерно 1/8 часть полного текста Евангелия мира Иисуса Христа. Фрагмент из этой публикации следует далее[409]:

* * *

«Тогда Иисус сел среди них и сказал: Поистине я скажу вам: никто не может быть счастлив, если не следует Закону. А другие ответили Ему: Мы все следует законам Моисея: это он дал нам закон таким, как написан он в Священном Писании.

И от­ве­тил им Ии­сус: Не ищи­те За­ко­на в ва­шем пи­са­нии. Ибо За­кон — это Жизнь, а в пи­са­нии мерт­во́. По­ис­ти­не го­во­рю я вам: Мои­сей не по­лу­чал свои за­ко­ны от Бо­га на­пи­сан­ны­ми, а от Жи­во­го Сло­ва.

За­кон — это Сло­во Жиз­ни, пе­ре­дан­ное жи­вым про­ро­ком для жи­вых лю­дей. Во всём су­щем за­пи­сан За­кон. Вы най­дёте его в тра­ве, в де­ре­ве, в ре­ке, в го­рах, в пти­цах, в не­бе, в ры­бах, в озё­рах и в мо­рях, но осо­бен­но ищи­те его в са­мих се­бе.

Ибо по­ис­ти­не го­во­рю я вам: Всё су­щее, в ко­то­ром есть жизнь, бли­же к Бо­гу, чем пи­са­ние, ли­шён­ное жиз­ни. Бог соз­дал жизнь и всё су­щее та­ко­вым, что они яв­ля­ют­ся Сло­вом веч­ной жиз­ни и слу­жат Уче­ни­ем че­ло­ве­ку о За­ко­нах ис­тин­но­го Бо­га. Бог на­пи­сал Свои За­ко­ны не на стра­ни­цах книг, но в ва­шем серд­це, и в ва­шем ду­хе.[410]

Они про­яв­ля­ют­ся в ва­шем ды­ха­нии, в ва­шей кро­ви, в ва­ших кос­тях, в ва­шей ко­же, в ва­ших внут­рен­но­стях, в ва­ших гла­зах, в ва­ших ушах и в лю­бой са­мой не­зна­чи­тель­ной час­ти ва­ше­го те­ла.

Они при­сут­ст­ву­ют в воз­ду­хе, в во­де, в зем­ле, в рас­те­ни­ях, в лу­чах солн­ца, в глу­би­нах и вы­со­тах. Все они об­ра­ще­ны к вам, что­бы вы мог­ли по­нять Сло­во и Во­лю жи­во­го Бо­га. К не­сча­стью вы за­кры­ли гла­за, что­бы ни­че­го не ви­деть, и за­ткну­ли уши, что­бы ни­че­го не слы­шать. По­ис­ти­не говорю вам: Пи­са­ние — де­ло рук че­ло­ве­ка, в то вре­мя как жизнь и все её во­пло­ще­ния — де­ло Бо­жие. По­че­му же вы не слу­шае­те Слов Бо­га, за­пи­сан­ных в тво­ре­ни­ях Его? И по­че­му изу­чае­те вы пи­са­ния, бу­к­вы ко­то­рых мерт­вы, бу­ду­чи дея­ни­ем рук че­ло­ве­че­ских?

— Как же мо­жем мы чи­тать За­ко­ны Бо­жии, ес­ли не в пи­са­ни­ях? Где же они на­пи­са­ны? Про­чи­тай же нам их, там, где Ты их ви­дишь, ибо мы не зна­ем дру­гих пи­са­ний, кро­ме тех, что унас­ле­до­ва­ли мы от пред­ков на­ших. Объ­яс­ни нам За­ко­ны, о ко­то­рых Ты го­во­ришь, что нам, ус­лы­шав их, мож­но вы­ле­чить­ся и ис­пра­вить­ся.

Ии­сус ска­зал им: Вы не мо­же­те по­ни­мать Сло­ва жиз­ни, по­тому что пре­бы­вае­те в смер­ти. Тем­но­та за­кры­ва­ет гла­за ва­ши, а уши ва­ши глу­хи. Однако я го­во­рю вам: Не на­до уст­рем­лять взор свой на пи­са­ние, бу­к­ва ко­то­ро­го мерт­ва, ес­ли дей­ст­вия­ми свои­ми от­вер­гае­те вы То­го, Кто дал вам пи­са­ния. По­ис­ти­не го­во­рю вам я: В де­лах ва­ших нет ни Бо­га, ни За­ко­нов Его; не при­сут­ст­ву­ют они ни в обжорстве, ни в пьян­ст­ве ва­шем, ни в об­ра­зе жиз­ни ва­шей, которую вы рас­тра­чи­вае­те в из­ли­ше­ст­вах и рос­ко­ши; а ещё ме­нее — в по­ис­ках бо­гат­ст­ва, а в осо­бен­но­сти в не­на­вис­ти к вра­гам сво­им. Это всё очень да­ле­ко от ис­тин­но­го Бо­га и ан­ге­лов Его. Но всё это ве­дёт к цар­ст­ву тем­но­ты и вла­ды­ке все­го зла. Ибо все эти во­ж­де­ле­ния вы но­си­те в се­бе; а по­то­му Сло­во Бо­жие и Мо­гу­ще­ст­во Его не мо­гут вой­ти в вас, от­то­го, что вы вы­на­ши­вае­те в се­бе мно­го пло­хих мыс­лей, а так­же мер­зо­сти гнез­дят­ся в те­ле ва­шем и в соз­на­нии ва­шем. Ес­ли вы хо­ти­те, что­бы Сло­во Жи­во­го Бо­га и Мо­гу­ще­ст­во Его смог­ли про­ник­нуть в вас, не ос­к­вер­няй­те ни те­ла ва­ше­го, ни соз­на­ния ва­ше­го, ибо те­ло есть Храм Ду­ха, а Дух — Храм Бо­га. По­это­му долж­ны вы очи­стить этот Храм, что­бы Вла­ды­ка Хра­ма смог по­се­лить­ся в нём и за­нять ме­сто, дос­той­ное Его. Что­бы из­бе­жать всех ис­ку­ше­ний те­ла сво­его и соз­на­ния сво­его, ко­то­рые ис­хо­дят от Са­та­ны, уда­ли­тесь под сень Не­ба Гос­под­не­го.” (...)

“И иной муд­ро­стью (в контексте Благой вести — отличной от мудрости толпаря-потребителя) ис­пол­не­ны Сло­ва и За­ко­ны От­ца Не­бес­но­го и Ма­те­ри-Зем­ли, чем сло­ва и во­ля всех от­цов ва­ших по кро­ви и всех ма­те­рей ва­ших по пло­ти. И бес­ко­неч­но боль­ше бу­дет на­сле­дие От­ца ва­ше­го Не­бес­но­го и Ма­те­ри-Зем­ли: Цар­ст­во Жиз­ни, как зем­ной, так и не­бес­ной: на­сле­дие, пред­по­чи­тае­мое все­му то­му, что мо­гут ос­та­вить вам от­цы ва­ши по кро­ви и ма­те­ри по пло­ти.

Ис­тин­ные бра­тья ва­ши — те, кто вы­пол­ня­ет Во­лю От­ца Не­бес­но­го и Ма­те­ри-Зем­ли, а не бра­тья по кро­ви. По­ис­ти­не го­во­рю я вам: Ва­ши ис­тин­ные бра­тья по Во­ле От­ца Не­бес­но­го и Ма­те­ри Зем­ли по­лю­бят вас в ты­ся­чу крат боль­ше, чем бра­тья по кро­ви. Ибо со вре­мён Каи­на и Аве­ля, с тех пор как бра­тья по кро­ви на­ру­ши­ли Во­лю Бо­га, нет боль­ше ис­тин­но­го брат­ст­ва по кро­ви. И бра­тья от­но­сят­ся к брать­ям сво­им, как к чу­жим лю­дям. По­это­му го­во­рю я вам: Лю­би­те ис­тин­ных брать­ев сво­их, Во­лею Бо­жи­ей в ты­ся­чу крат бо­лее чем брать­ев сво­их по кро­ви.

Ибо ваш Отец Не­бес­ный есть Лю­бовь!

Ибо ва­ша Мать Зем­ля есть Лю­бовь!

Ибо сын че­ло­ве­че­ский есть Лю­бовь!

И благодаря Любви, Небесный Отец, Мать-Земля и Сын Человеческий — едины. Ибо дух Сына Человеческого происходит от Духа Отца Небесного и Тела Матери-Земли. Поэтому будьте совершенны, как Дух Отца Небесного и Тело Матери-Земли.

Любите Отца вашего Небесного, как Он любит ваш Дух. Любите также вашу Мать-Землю, как Она любит ваше тело. Любите братьев ваших истинных, как ваш Отец Небесный и ваша Мать-Земля любят их. И тогда ваш Отец Небесный даст вам Свой Святой Дух, а ваша Мать-Земля — своё Святое Тело. И тогда сыновья человеческие, как истинные братья, будут любить друг друга такой Любовью, которую дарит им их Отец Небесный и Мать-Земля: и тогда станут они друг для друга истинными утешителями. И тогда только исчезнут все беды и вся печаль, и воцарится на Земле любовь и радость. И станет тогда Земля подобной Небесам и придёт Царствие Божие. И Сын Человеческий придёт во всей Славе Своей, чтобы овладеть Своим наследством — Царствием Божиим.

Ибо Сыны Человеческие живут в Отце Небесном и Матери-Земле, и Небесный Отец и Мать-Земля живут в них.

И тогда вместе с Царством Божиим придёт конец временам. Ибо Любовь Отца Небесного даёт всем вечную жизнь в Царстве Божием ибо Любовь вечна. Любовь сильнее смерти».

И далее отвергнутое церквями апокрифическая запись Благовестия Христова в несколько иной редакции повторяет изложенное апостолом Павлом вразумление о Любви (1 послание Коринфянам, гл. 13):

«И хо­тя я го­во­рю на язы­ке лю­дей и ан­ге­лов, ес­ли нет Люб­ви у ме­ня — по­до­бен я из­даю­ще­му зву­ки ко­ло­коль­но­му ме­тал­лу или гремящим цимбалам. И хо­тя пред­ска­зы­ваю я бу­ду­щее и знаю все сек­ре­ты и всю муд­рость и имею силь­ную ве­ру, по­доб­ную бу­ре, дви­гаю­щей го­ры, ес­ли нет Люб­ви у ме­ня, я — ни­что.

И да­же, ес­ли я раз­дам всё бо­гат­ст­во моё бед­ным, что­бы на­кор­мить их, и от­дам огонь, ко­то­рый по­лу­чил от От­ца Мое­го, ес­ли нет Люб­ви у ме­ня, не бу­дет мне ни бла­га, ни муд­ро­сти.

Лю­бовь тер­пе­ли­ва, Лю­бовь неж­на, Лю­бовь не за­ви­ст­ли­ва. Она не де­ла­ет зла, не ра­ду­ет­ся не­спра­вед­ли­во­сти, а на­хо­дит ра­дость свою в спра­вед­ли­во­сти.

Лю­бовь объ­яс­ня­ет всё, ве­рит все­му, Лю­бовь на­де­ет­ся все­гда, Лю­бовь пе­ре­но­сит всё, ни­ко­гда не ус­та­вая: что же ка­са­ет­ся язы­ков, — они ис­чез­нут, что ка­са­ет­ся зна­ния, — оно прой­дёт.

И сей­час рас­по­ла­га­ем час­ти­ца­ми за­блу­ж­де­ния и ис­ти­ны, но при­дёт пол­но­та со­вер­шен­ст­ва, и всё ча­ст­ное — со­трёт­ся.

Ко­гда ре­бёнок был ре­бён­ком, раз­го­ва­ри­вал, как ре­бё­нок, но дос­тиг­нув зре­ло­сти, рас­ста­ёт­ся он с дет­ски­ми взгля­да­ми свои­ми.

Так вот, сей­час мы ви­дим всё че­рез тём­ное стек­ло и с по­мо­щью со­мни­тель­ных ис­тин. Зна­ния на­ши се­го­дня от­ры­воч­ны, но ко­гда пред­ста­нем пе­ред Ли­ком Бо­жи­им, мы не бу­дем знать бо­лее час­тич­но, но по­зна­ем всё, по­знав Его уче­ние. И сей­час существует Ве­ра, На­де­ж­да, Лю­бовь, но са­мая ве­ли­кая из трёх — Лю­бовь.

А сей­час бла­го­да­ря при­сут­ст­вию Ду­ха Свя­то­го на­ше­го Не­бес­но­го От­ца, го­во­рю я с ва­ми язы­ком Жиз­ни Бо­га Жи­во­го. И нет ещё сре­ди вас ни­ко­го, кто смог бы по­нять всё, что я вам го­во­рю. А те, кто объ­яс­ня­ет вам пи­са­ния, го­во­рят с ва­ми мёрт­вым язы­ком лю­дей, ищу­щих че­рез лю­дей их боль­ные и смерт­ные те­ла».

Для полноты освоения предлагаемого, следует прерваться и прочитать гл. 13 первого послания Коринфянам апостола Павла. Главное различие между новозаветным каноном и приведённым выше апокрифом в том, что апокриф завершает вразумление о Любви словами, которые не были допущены в канон:

«А те, кто объясняют вам Писания, говорят с вами мёртвым языком людей, ищущих через людей их больные и смертные тела».

К этому остаётся добавить: и учиняют поборы с людей себе на прожиток, потому что в них нет Духа животворящего, и они — паразиты, т.е. уклоняются от созидания Царствия Божиего на Земле.

Кроме того, апокриф рекомендует:

«Питайтесь всем тем, что находится на Божьем столе: плодами деревьев, зерном и полезными травами, молоком животных и пчелиным медом. Вся остальная пища — дело рук Сатаны, ведёт к греху, болезни, смерти (...) Ибо, поистине, говорю Я вам: блаженны те, кто ест лишь пищу со стола Господа и избегает всех мерзостей Сатаны».

Это более строгие, но добротворные ограничения на питание, чем ветхо- и новозаветные, а так же и коранические: в них запрещеныубийства живности человеком для пропитания, что является нравственно-этическойосновой цивилизации иного типа.

* *
*

Из сопоставления этих фрагментов апокрифа Иоанна с ранее приведёнными (в разделе 10.5.1) выборками из канонических Евангелий, восстанавливающих смысл Благовестия Христа о становлении Царствия Божиего на земле усилиями самих людей, ясно, что они повествуют об одном и том же, и содержательно одно и то же, но утаённое Благовестие Христа в апокрифическом тексте Иоанна не надо собирать из рассыпанных фрагментов: оно целостно.[411] 13 глава Первого послания Павла Коринфянам повторяет по смы­слу текстуально близко даже после многократных переводов один из разделов апокрифического Благовестия Христа, что также знаменательно — подтверждает подлинность апокрифа, который был известен Павлу.

Но из сопоставления этого апокрифического Евангелия Христа с Никейским символом веры также ясно, что в каждом из них выражена свойственная только ему целенаправленность учения, веры, жизни. Апокрифическое Евангелие Мира Иисуса Христа раскрывает слова апостола Павла: «5. … способность наша от Бога. 6. Он дал нам способность быть служителями Нового завета, не буквы, а Духа, потому что буква убивает, а Дух животворит» (2 послание Коринфянам, гл. 3). И церковь изобличает себя в предумышленной цензуре и устранении Благой вести Христа из канона тем, что в стихах гл. 3:5, 6, 2‑го послания Коринфянам пишет «дух» (начиная слово со строчной буквы), хотя Павел явно наставлял о Духе Святом, животворящем.

«Евангелие Мира Иисуса Христа от ученика Иоанна» не было допущено в канон Нового завета, поскольку в нём прямо говорится, что:

· Для нормального человека вера в жизни непосредственно Богу — единственная достойная человека вера.

· а Писания — дело рук человека. Они — только напоминают тем, кто не имеет веры Богу непосредственно, о необходимости для человечной жизни иметь веру Божию. К тому же не всегда их авторы, редакторы и толкователи писаний честны перед Богом и людьми…

Те, кто оспаривает подлинность цитированного апокрифа, кто не согласен со сказанным об изощрённом устранении из канона Нового завета самого Благовестия Христа, — те пусть найдут знамение того, что ни один из множества учеников Христа не оставил письменного изложения принесённой Иисусом Благой вести как таковой — вне биографической справки о жизни Иисуса, сына Марии.

Канонические Евангелия не являются таким изложением, поскольку они — суть краткие биографические справки о земной жизни и деятельности Иисуса, сына Марии, в которых Благовестие Христа излагается в минимальном объёме постольку, поскольку без этого изложения в биографической хронике не обойтись, хотя многим «сильным» мира сего хотелось бы избавиться и от того, что осталось в каноне Нового завета. И пусть несогласные со сказанным покажутжизненно, где и в чём конкретно лжёт апокриф.

Знамений же цензурно-редакторской опёки становления христианских церквей и их письменной основы начиная ещё с до-Голгофских времён больше, чем достаточно. Чтобы их не видеть, необходимо, чтобы в мировоззрении человека факты реальной истории никогда не сопоставлялись с библейскими текстами и вторичными писаниями церковников. Если же всё это сопоставить, то многое, прежде таимое, оказывается открыто лежащим. Так в наиболее древних из известных рукописей Нового завета в «Синайском» (350 г.) и в «Ватиканском» (325 — 350 гг.) кодексах Евангелие от Марка заканчивается стихом 16:8. Стихи 16:9 — 16:19 в них отсутствуют; они — либо изъятое ранее цензурой, либо — дописанное по отсебятине впоследствии.

В книге «Священная загадка» (СПб, 1993 г.) сообщается, что в 1958 г. в одном из монастырей близ Иерусалима было найдено письмо иерарха церкви — епископа Александрийского, Климента[412] — его ученику Фёдору, содержащее ещё один, но так и не появившийся в каноне фрагмент из древнего текста Евангелия от Марка. Сообщается, что Марк, бывший секретарём у апостола Петра, оставил Александрийской церкви рукопись на основе его и Петра личных записей, предназначенную для тех, «кто находится на дороге совершенства» и «посвящается в великие тайны», но не предназначенную для всей паствы, ибо «не все истины должны быть поведаны всем людям».

Один из экземпляров этого утаиваемого Евангелия какой-то отступник Александрийской церкви выдал Карпократу, после чего гностики-карпократийцы стали ссылаться на текст Марка в своих проповедях. У Фёдора с карпократийцами возник спор, в котором Фёдор, не будучи преисполнен Святого Духа (см. Иоанн, 14:24 — 26; Премудрость Соломона, 1:3 — 5) не знал, что и сказать, вследствие чего и принуждён был обратиться за разъяснениями к Клименту — более высокому в иерархии охраннику тайн. Климент письменно, в связи со спором с гностиками, наставляет Фёдора «никогда не соглашаться с карпократийцами в том, что этот текст был произведением Марка». Затем Климент, заканчивая письмо, цитирует фрагмент таимого Александрийской церковью оригинального Евангелия от Марка, на который ссылались гностики:

«Однако я, не колеблясь, отвечу на вопросы, которые ты задал, и опровергну ложь самими словами Евангелия. Так, после “И пошли они по дороге, которая ведёт в Иерусалим” до “спустя три дня он воскреснет” тайное Евангелие говорит слово в слово:

“Они пришли в Вифанию, и там была женщина, брат которой умер. Она пришла к Иисусу, пала ниц перед ним и сказала: “Сын Давида, сжалься надо мной”. Но ученики оттолкнули её. Тогда, разгневавшись, Иисус пошёл к ней в сад, где находилась могила, и тут же из неё раздался громкий крик. Иисус приблизился, снял лежащий на ней камень, вошёл в могилу, протянул руку юноше и заставил его подняться. А юноша, взглянув на него, тут же возлюбил его и умолял взять его с собой. Они вышли из могилы и отправились в дом юноши; а тот был богат.

Спустя шесть дней Иисус сказал ему, что тот должен делать, и вечером юноша пришёл к Нему, одетый лишь в белую простынь. В эту ночь они остались вместе, и Иисус поведал ему тайны Божественного Царства[413]. Затем Он покинул его и удалился на другой берег Иордана”».

Если исходить из современной системы ключей адресации к тексту (номера глав и стихов), то этот фрагмент должен продолжать стих гл. 10:32 Марка. Но не исключено, что он предшествует 10:32, поскольку иначе до стиха 10:34, предсказы­вающего воскресение на 3-й день, разрушается последовательность повествования; тем более, что река Иордан и Иерусалим от Вифании в противоположных направлениях (карта в православной Библии); либо же охранник тайн земных — Климент — и на сей раз что-то утаил, что затерялось и так и не попало в канон.

Письмо Климента, вне зависимости от его подлинности или подложности, само по себе отражает целенаправленную организованную борьбу иерархов церкви за канонизацию вполне определённойпосмыслу редакции Нового завета. Из открывшегося же в нём утаённого отрывка Евангелия от Марка, повествующего о воскрешении Лазаря (сравните Иоанн, 11:1 — 46), явствует, что Христа сопровождали не только ученики, но ещё иопекуны, которые лучше, чем их «учитель», знают, с кем Иисусу общаться дозволительно, а с кем нет: иначе бы они не препятствовали женщине обратиться к Иисусу[414]. Кроме того, Марк пишет как поверхностный наблюдатель: решительное пресечение Иисусом попытки опёки он называет «гневом». Словосочетание «тайны Божественного Царства» также характеризует образ мышления Марка и Александрийской церкви, поскольку Иисус, в отличие от Климента, не охранник тайн земных и небесных, раскрывающий тайны избранным им по мере освобождения вакансий в иерархии; Иисус — просветитель, перед которым стоит не проблема отсутствия свободных вакансий в иерархии, а иная проблема — неготовность аудитории принять принесённое Им Учение сразу во всей его полноте и целостности: «Ещё многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить» (Иоанн, 16:12). Так же знаменательно, что иерарх Церкви, прекрасно зная таимое им же полное Евангелие от Марка, обязывает своего ученика лгать, отрицая известный уже им обоим факт написания Марком приведённого им фрагмента; при этом он нарушает одну из десяти заповедей Моисея, которые Христос не отменил: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (Исход, 20:16), «не лгите и не обманывайте друг друга» (Левит, 19:11), «не лжесвидетельствуй» (Матфей, 19:18). Но ведь и без авторитета церквей и писаний ясно, что Бог есть Истина, и потому Он не нуждается в услужении лгущих (иначе Он стал бы неотличим от дьявола), хотя Бог и попустительствует лгущим до срока.

Всё это в совокупности говорит о том, что один из толков ведической магической знахарской культуры со свойственной ей тайной знания и иерархичностью личностей в системе посвящений изначально стремился извратить Учение Христа о путях вхождения каждого человека в Царствие Божие — Ислам, — дабы толпа по-прежнему была рабочимбыдлом, различной профессиональной специализации, а знахарская «сверхэлита» по-прежнему паразитировала на её труде и жизни, возомнив о своей высокой духовности — «мере иерархической значимости». То есть в церкви, ещё времён апостолов, многие ещё до Голгофы преднамеренно или бездумно-одержимо (т.е. как автоматы с программным или дистанционным управлением) противились Богу и Его Христу, прямо сказавшему в том же Евангелии от Марка в главе 4:21: «... для того ли приносится свеча, чтобы поставить её под сосуд или под кровать? не для того ли, чтобы поставить её на подсвечнике?» Христос и на судилище отрицает факт существования таимого тайного учения: «Я всегда учил в синагогах и храме, где все Иудеи сходятся, и ТАЙНО НЕ ГОВОРИЛ НИЧЕГО (выделено заглавными нами)» (Иоанн, 18:20). Апостолам, бывшим в систематическом обучении, Иисус дал прямое и недвусмысленное указание: «Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо услышите, проповедуйте на кровлях» (Матфей, 10:27). Коран о том же: «Тайная беседа от сатаны» (сура 58:11). «Кто же нечестивее того, кто скрыл у себя свидетельство Божие?» (сура 2:134 (140) ).

Поэтому тот, кто настаивает на существовании воистинухристианского эзотеризма, герметизма, тайного учения, по существу молчаливо подразумевает обвинение Христа и Бога во лжи. Если же человек всё же реально столкнулся с неким «христианством», в котором реально существуют тайны и иерархия, основанная на сокрытии знаний и посвящениях в тайны, то он может, не боясь Бога, уходить оттуда: это «христианство» имеет с Учением Христа только общее название, и в нём нет не только чистоты Его Правды-Истины, но пребывающие в нём, даже не стремятся вырваться из плена своих заблуждений к Истинному.

Смысл только что приведённых цитат из канонических Евангелий о несуществовании тайного в Учении Христа подрывает основу догматики учений исторически реальных христианских церквей: прежде всего он отрицает догмат о Троице.