Управление наукой в библейском проекте 4 страница

· В России — СССР — постсоветской РФ всё гораздо менее цивилизованно в отношении любой идеи цивилизационного строительства (как региональной значимости, так и глобальной значимости): «элитарии» непрестанно публично воспроизводят родоплеменной строй, в котором продвижение в высшую публичную «элиту» выходцев из простонародья становится всё более затруднительным по мере «элитаризации» престижных сфер деятельности и сферы власти, прежде всего, вплоть до практически полной невозможности приобщиться к «элите» иначе, как через неравный брак простолюдина с «элитарием» (примером чему временный зять Н.С. Хрущёва — А.И. Аджубей[241]).

Это прямая противоположность тому, что имеет место в США. Следствия этого в толпо-«элитаризме» на Руси норма:

1) прогрессирующее нарастание непрофессионализма и уп­рав­ленческой неадекватности правящей «элиты», падение качества управления;

2) социально-стихийный характер борьбы за власть и обретение «элитарного» статуса со стороны разного рода оппозиций правящей «элите».

И сочетание первого и второго в жизни можно охарактеризовать словами эмигранта из России Питирима Александровича Сорокина — одного из основателей западной социологической науки[242]:

«Когда политический режим начинает рассыпаться, “вирус дезинтеграции” быстро распространяется всюду, заражая все институты власти, проникая во все щели.[243] Падение режима — обычно это результат не столько усилий революционеров, сколько одряхления, бессилия и неспособности к созидательной работе самого режима... Если революцию нельзя искусственно начать и экспортировать, ещё менее возможно её искусственно остановить. Революции для своего полного осуществления на самом-то деле вовсе не нужны какие-то великие люди. В своём естественном развитии революция просто создаёт таких лидеров из самых обычных людей. Хорошо бы это знали все политики и особенно защитники устаревших режимов. Они не могут оживить такой отмирающий режим, как, впрочем, и другие не могут начать революцию без достаточного количества взрывчатого материала в обществе» (Сорокин П.А., «Дальняя дорога. Автобиография», М. 1992, с. 37 — 38: http://hronos.km.ru/biograf/sorokin.html).

Поэтому с точки зрения представителей высшей «элиты» США (как и с точки зрения их хозяев — заправил библейского проекта): Россия — страна дикарей, не поддающихся процессу «оцивилизовывания», и потому «эти дикари» ещё хуже и бесперспективнее, нежели коренное население самих США, большей частью истреблённое к началу ХХ века.

Хотя у некоторых представителей «элиты» США есть мнение, что это (если вспомнить Вини Пуха в эпизоде с пчёлами) — какие-то «неправильные дикари»: «начистили» пусть и неправильно, но всё же высокоцивилизованной Германии; в космос вышли раньше, чем цивилизованные и передовые во всех отношениях США; и вообще у них много странностей и непонятного… так что не надо делать резких движений, во всяком случае, «пока», а надо подавать им себя не как грозовую «тучку», а как ласковое «солнышко», чтобы не повторить ошибку Вини Пуха.

——————

Конечно есть умники, которые знают, что «ссылки на деятельность масонства, способны объяснить всё в истории», но их «не проведёшь» — они-то знают, что «масонство не существует, а если и существует, — то ради того, чтобы “коллекционировать марки и бабочек”».

Но ссылки на деятельность масонства действительно способны объяснить многое, если:

· иметь адекватные представления о том, что такое процесс управления вообще,

· как управление может быть организовано в обществе

· и соотносить с этими знаниями большей частью общеизвестную фактологию.

Однако, это — как раз то, чего не даёт ни система образования «для всех», ни система образования для «элиты».

И повторим ещё раз: марки, бабочек, спичечные этикетки, пивные бутылки и крышки от них коллекционируют другие; а «братаны» изначально приставлены к деланию политики (внутренней и внешней политики каждого государства, где они заводятся) в русле глобальной политики библейского проекта, о которой сами «братаны» знают каждый только соответственно своей степени посвящения, и если кто-то из них действительно преуспел в коллекционировании марок или бабочек, то это — его хобби, а не дело, ради которого было создано масонство.

——————

Однако было бы неправильно думать, что масонство в США — некая подпольная организация, каким оно было бóльшую часть времени своей деятельности на территории Руси[244]. В США изначально масонство — легальная легитимная организация, и отношение к ней и к её членам у обывателей США примерно такое же, каким было в СССР отношение к КПСС и её членам в годы брежневского застоя или ныне — к «Единой России» и её членам:

Ø все знают, о существовании,

Ø желающие сделать карьеру стремятся как максимум вступить, а как минимум сотрудничать,

Ø не всех желающих принимают в свои ряды, но многих и принимают,

Ø однако подавляющему большинству нет дела до внутрипар­тийной жизни и партийных реальных и мнимых тайн и секретов.

Разница только в том, что:

· в КПСС внутренние мафии были, в «Единой России» они есть, но эти внутренние мафии в своей основе имели и имеют клановость как средство удовлетворения своего «потреблятского» эгоизма,

· а масонство многослойно, и в каждом его слое есть некая идеологическая и мировоззренческая специфика, создающая определённую общность надкланового характера.

Это следствие того, что масонство работает на политическую идею более высокого уровня цивилизованности, нежели идея утверждения и воспроизводства родоплеменного толпо-«элитар­ного» строя в преемственности поколений, на которую работает отечественная «элита», её внутренние мафии и мафии претендентов в «элиту будущего».

Но идея родоплеменного «элитаризма» объективно несовместима с технической цивилизацией, основанной на коллективном труде и разнородном профессионализме. И это — обещает печальные перспективы для Руси в случае, если она не освободится от приверженности толпо-«элитаризму».

В общественной жизни США — соответственно описанным выше принципам построения системы управления ими по полной функции и воспроизводства кадрового состава программно-адап­тивного модуля — все публичные организации представляют собой либо системные интерфейсы, через которые не омасоненные обыватели взаимодействуют с непубличной иерархией масонства (таковы все политические партии США[245]); либо изначально самодеятельные организации, в которые проникает периферия «партии РЕАЛЬНОЙ власти» — масонства — вследствие чего они тоже оказываются интегрированными в систему управления США извне.

Обыватели либо лояльны и поддерживают систему, живя под властью привычек, традиций (сформированных политической волей, реализующей принципы выраженные масоном-декабристом П.И. Пестелем[246]) и законов, не задумываясь о смысле жизни США как социальной системы; либо недовольны, но понимают, что в одиночку противостоять системе и изменить её — они не способны и потому либо деградируют, либо приспосабливаются и влачат существование — жалкое в морально-психологи­чес­ких аспектах, но возможно вполне благополучное в аспектах «потреблятства».

Система же образования — как всеобщего, так и «элитарного» в «наиболее престижных вузах» только — одна из подсистем в управлении обществом в библейском проекте на основе проникновения в него масонства, обеспечивающая программирование психики людей в соответствии с принципами осуществления рабовладения, высказанными в конце раздела 10.6.

——————

Как было отмечено в начале раздела 10.1.2, в человеческих обществах варианты «отношения» культуры к личностному познавательно-творческому потенциалу как к объективному фактору могут быть различными. Система образования — одна из составляющих культуры общества и анализ систем образования толпо-«элитарных» обществ, показывает, что они построены так, что при поверхностном взгляде представляются безразличными к деятельности индивидов, направленной на освоение их познавательно-твор­ческого потенциала, — в том смысле, что каждый со своим познавательно-творческим потенциалом делает всё, что ему угодно: хочет — осваивает и развивает, а хочет — занимается чем-то другим.

Отличники в системе образования толпо-«элитаризма» это:

· либо полу-умные, у которых правое полушарие отключено от процесса мышления и восприятия текстов, вследствие чего они мыслят языковыми структурами — пустыми или не определённого образного содержания (т.е. они способны вызубрить и сдать на «отлично» такому же полу-умному преподавателю толстенный трактат хоть о «глокой куздре», хоть о «кумулятивной синикме», — был бы такой трактат написан, а его «изучение» — введено в учебную программу[247]);

· либо нравственно порочные циники, которым всё равно за какой вздор получать отличные оценки.

Отличники, которые прошли через идиотизм системы образования толпо-«элитарных» обществ, не будучи полу-умными или циниками, — вследствие того, что их хранил Бог, — единичные исключения.

Толпо-«элитарная» система образования такова, что наиболее умные дети в их большинстве в ней становятся «умными двоечниками». В начальных классах их интуиция достаточно развита, и они достаточно свободны, чтобы интуитивно учуять вздор школьных программ, и не тратить время на его изучение. Но культура мышления и запас знаний в этом возрасте у них ещё не достаточны для того, чтобы возразить учебникам и учителям.

Кроме того, (уже в старших классах) те, кто возражает и в ряде случаев демонстрирует знания предметов, более глубокие, нежели у учителей-предметников (бывают и такие ученики), — часто сталкиваются с психологическим прессингом «педагогов», способным довести подростка до психушки или самоубийства, если он оказываются не способным выдавить бестолкового педагога из класса или быть выше его глупости.

Став взрослыми, бывшие «умные двоечники» сохраняют ясность и незакрепощённость чувств и ума (если в подростковом возрасте не становятся жертвами пороков), но будучи обременены житейскими заботами и работой, не имеют свободного времени (а также и средств) для того, чтобы выработать альтернативную по содержанию более адекватную науку.

Поэтому главное преступление системы образования в толпо-«элитарных» обществах в том, что она гасит творческий потенциал большинства; а тех, чей потенциал, не смогла погасить, в большинстве своём оставляет невежественными.

Реально алгоритмика системы образования «для всех» в толпо-«элитарных» обществах направлена на подавление познавательно-творческого потенциала большинства в угоду тем или иным меньшинствам — вплоть до генетического закрепления эффекта подавления или уничтожения познавательно-твор­ческого потенциала (если это положение соотнести с определением фашизма в разделе 8.7, то должно быть понятно, что подавление познавательно-творческого потенциала — не только свойство фашистских по их сути культур, но и средство становления фашизма);

Достигается это тем, что образование носит практически полностью текстуально-книжный характер, а по своему содержанию — является фактологическим, т.е. включает в себя информацию, относимую большей частью к третьему приоритету обобщённых средств управления и отчасти ко второму (какая ни на есть хронология развития человечества, отраслей знаний и профессиональной деятельности в учебные программы всё же включена). К тому же предоставляемая учебной программой фактология не всегда адекватна предметной области как таковой, а кроме того, программы образования включают в себя в ряде случаев и информацию растлевающего детей характера (например пропаганда так называемого «безопасного секса», которая скрывает вредоносные последствия телегонии).

Всё, что относится к первому приоритету обобщённых средств управления, философско-камертонной тематике, философии, ис­то­рии и социологии, а также — к тематике управления вообще и организации управления в обществе (и в особенности — на макроуровне) — либо полностью исключено из учебных программ, либо подаётся в них в ущербном и извращённом, на­сто­лько «засушенном» виде, что вызывает интуитивно мотиви­рован­ное отвращение у подавляющего большинства учащихся[248].

В системе образования для «высшей публичной элиты» — то же самое с той лишь особенностью, что управленческая соста­вляющая даётся в таком виде, что обеспечивает не более, чем работу представителей «элиты» в программно-адаптивном модуле в качестве «клерков» от микро- до макро- уровня, а не хозяев, поскольку не даёт представления о полной функции управления и её реализации в разных процессах управления как на микро-, так и на макро- уровнях.[249]

Все эти особенности системы образования в толпо-«элитар­ных» культурах обеспечивают тот результат, что люди с даже высочайшим по их мнению образованием представляют собой толпу, уступающую по показателям незакрепощённости чувств, разума и здравомыслия тем, кто был умным двоечником в общеобразовательной школе и по каким-то причинам проигнорировал учебный процесс, хотя мог бы успешно освоить и куда более сложную и обширную учебную программу в иной школе — ориентированной на становление человечного типа строя психики у всех её учеников как основы для их взрослой жизни.

Бюрократия

Когда численность носителей определённой культуры преодолевает то пороговое значение, в пределах которого «все знают всех», и при этом общество сталкивается с проблемами, которые затрагивают всех в преемственности поколений и требуют координации использования ресурсов всего об­щес­тва, эта культура обретает потребность в государственности как системе управления делами общественной в целом значимости на профессиональной основе.

Деятельность государственности при преобладающей культуре мировосприятия людей невозможна без пись­мен­но­с­ти, документооборота и архивов, поскольку проблематика, с которой работает государственность, требует ознакомления с одной и той же информацией разных людей, в разное время, подчас вне возможностей прямого личностного общения носителей той или иной информации, в том числе и потому, что их в жизни общества может разделять несколько поколений. Такого рода потребности в информации, необходимой для управления, в состоянии обеспечить только документирование управленческой деятельности, документооборот и архивы, сопровождающие управление.

Поэтому культура документирования, документооборота и архивного дела — одна из главных компонент управленческой субкультуры всякого общества.

Однако есть люди, которые за документооборотом не видят ни реальных проблем, ни управления их разрешением. Для них производство документов и документооборот и есть управленческая деятельность как таковая[250]. Такие типы и становятся бюрократами в силу личностных особенностей их психики в случае, если общество предоставляет им такую возможность. Выделенная курсивом оговорка — весьма значима.

Одно из наиболее развёрнутых пояснений того, что представляет собой «бюрократия», дал К. Маркс:

«Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всём, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всём, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение. (…) Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в её собственной среде её иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру (обществу) — её замкнутым корпоративным характером. Открытый дух государства, а так же и государственное мышление представляется поэтому бюрократии предательством по отношению к её тайне. Авторитет есть поэтому принцип её знания, и обоготворение авторитета есть её образ мыслей. (…) Что касается отдельного бюрократа, то государственная цель превращается в его личную цель[251], в погоню за чинами, в делание карьеры» (К. Маркс. «К критике гегелевской философии права». Сочинения его и Ф. Энгельса, изд. 2, т. 1, с. 271 — 272).

Определение социологического термина «толпа» В.Г. Бе­лин­ским является ключевым для понимания многих социальных явлений: «Толпа — собрание людей живущих по преданию и рассуждающих по авторитету».

Как видно из сопоставления обоих определений, определение социологического термина «толпа» В.Г. Белинским интересно тем, что оно подводит итог не только по существу во многом правильному определению «бюрократии» К. Марксом, но является и характеристикой всех без исключения внутриобщественных иерархий личностных отношений, основанных на таинствах и на таимых знаниях.

Все иерархии, духовные и светские, публичные и мафиозные — разновидности толпы, отказавшейся от Богом данной свободы выбора и целесообразной воли. А все участники иерархий, включая гроссмейстеров орденов, глав тайных братств и мафий, предстоятелей церквей, имамов, царей, их «серых кардиналов», которые поддерживают иерархию личностных отношений, — толпари, неправомерно отождествляющие должностное взаимное подчинение и порядок ответственности в структурах общественных институтов с иерархией личностного достоинства людей.

Однако определение К. Марксом социального явления «бюрократии» не полно, возможно потому, что он дал его на основе наблюдения за деятельностью более или менее управленчески дееспособной (благодаря масонской какой ни на есть идейности) бюрократии XIX века в Германии, Великобритании, Франции. Из марксова определения выпало главное по существу характеристическое свойство бюрократии:

Для бюрократии документооборот, деловая переписка и обмен мнениями в устной форме (по телефону, «в кулуарах» публичных мероприятий и «келейно») представляется реальным делом, а самó дело представляется чем-то производным от директив и документооборота и потому куда менее значимым, чем документооборот, который является носителем истины «в последней инстанции»[252]; в то время как в действительности весь документооборот и разговоры — только отображение реального дела, на управление которым претендует бюрократия как одна из профессиональных корпораций в толпо-«элитар­ном» обществе.

Также из него выпало и другое характеристическое качество бюрократии:

Бюрократия проводит кадровую политику (т.е. осуществляет подбор и расстановку кадров) на основе отдания предпочтения клановому происхождению претендентов на должность либо «усыновления» «безродных» претендентов, доказавших свою лояльность легитимной иерархии. При этом подразумевается, что принцип «в связи с назначением “имярек” на должность такую-то выдать ему во временное пользование искру Божию», — работоспособен.

Но поскольку искра — Божия, а не достояние иерархов бюрократии, то в этом принципе кадровой политики выражается очень крутой атеизм всякой бюрократии, включая и церковную, что обрекает дело всякой бюрократической корпорации на крах тем быстрее, чем более последовательна она в осуществлении этого принципа[253].

Этот принцип кадровой политики сочетается ещё с одним, который М.Е. Салтыков-Щедрин сформулировал так: «Не боящиеся чинов, оными награждены не будут. Боящемуся же всё дастся: и даже с мечами, хотя бы он ни разу не был в сражении противу неприятеля».

Кроме того М.Е. Салтыков-Щедрин заметил: «Все отечества находятся в равном положении для человека, который желает быть отмеченным вниманием начальства», — указав тем самым на безразличие бюрократии к судьбам её Отечества. Хотя надо отметить, что этот принцип знает исключения. Бюрократия бывает специфически «патриотична» в двух случаях:

· когда агрессия извне или обострение внутрисоциальной напряжённости приводит её к пониманию, что в случае поражения она лишится не только своего социального статуса, но возможно и жизни;

· когда она сама успешно ведёт агрессивную политику по расширению зоны своего паразитизма.

В случае как бы патриотической озабоченности бюрократия свой корпоративный потребительский эгоизм норовит возвести в ранг общенародных интересов и требует, чтобы всё общество им служило с готовностью к самопожертвованию, однако не желая сама поступиться чем-либо из того, что уже успела нахапать из материальных благ либо в чём успела ущемить общество в аспекте прав личности или социальных групп.

Но будучи подмножеством толпы (в смысле этого термина в определении В.Г. Белинского), бюрократия не является самостоятельным пусть и коллективным субъектом в политике. Она всегда «зомби» — либо деградирующий в повседневном паразитизме, либо — инструмент воплощения в жизнь политической воли, воздействующей на неё извне.

Для понимания интересующей нас проблематики, необходимо указать и на различие масонской иерархии и иерархии бюрократии. Хотя бюрократия — это официальная экзотерическая (публичная) иерархия личностей, отождествляющих себя с должностями, а масонство — во многом непубличная иерархия личностей, чьё достоинство обу­словлено степенями посвящения, таимыми от общества в большинстве случаев, но главное различие не в этом.

Главное то, что:

· За масонством стоит какая ни на есть цивилизационная идея, т.е. идея общественной в целом значимости. И кандидаты для прохождения ступеней посвящения подбираются самим масонством, исходя из их нравственно-этического развития под определённую идею цивилизационного строительства и перспективные политические сценарии, предназначенные для воплощения идеи в жизнь; а не только исходя из профессиональных достижений или оценки их интеллектуальной мощи и потенциала их профессионального роста в той или сфере жизни общества, поскольку без определённой нравственности и этики люди не способны служить идее общественной в целом значимости, пусть даже идее ложной или ложно ими понятой.[254]

· Бюрократия же в принципе безыдейна в аспекте несения идей общественной в целом значимости, которые для неё являются всего лишь адресованным публике демагогическим прикрытием личностных потребительского эгоизма и жажды тщеславия каждого из всего множества бюрократов. И не бюрократия занимается поиском и отбором кандидатов, а кандидаты в бюрократы, следуя принципу «что бы ни делать, лишь бы не работать», сами находят пути к вхождению в иерархию бюрократии и далее ищут пути и способы к продвижению по её ступеням. По-русски такое поведение называется известным словом на букву «Б»…

Такова бюрократия в её сути, которая в реальной жизни сдерживается внешними по отношению к бюрократии общественными факторами, неподвластными ни бюрократии в целом (по той причине, что она не субъект), ни отдельным бюрократам. Эти факторы возбуждают в бюрократах личный страх ответственности каждого из них за проявление в деятельности своих разнородных эгоистических устремлений. Такого рода факторами являются воздействие на бюрократию масонства и иных мафий, осуществляющих в обществе определённые политические проекты; давление общественного мнения, подчас обретающее мистический характер, под воздействием которого бюрократы и их близкие начинают болеть и попадать в разного рода неприятности; не внемлющий ничему автоматизм применения законодательства другими ветвями бюрократии, которым надо оправдать своё существование, в отношении той ветви, к которой принадлежит боящийся бюрократ; большевизм, как явление антибюрократическое по своей сути[255].

В случае конфликта «масонство — бюрократия» в силу названных особенностей:

· масонство обладает преимуществом в аспекте стратегии, поскольку мелочные сиюминутный эгоизм и своекорыстие не позволяют бюрократии думать о далёком будущем, а отсутствие своей политической воли не позволяет бюрократии воплощать в жизнь даже известные ей стратегические политические проекты, а не то, что разрабатывать и осуществлять свои собственные;

· бюрократия обладает преимуществом в аспекте тактики, поскольку в силу своей беспринципности как принципа всегда способна переступить через те морально-этические ограничения, которые налагает задача служения идее.

Сказанное выше о поведении бюрократии и бюрократов персонально — по сути означает, что главное характеристическое качество бюрократии, который её и порождает в обществе, — безнравственность и, как следствие отсутствия нравственных стандартов и обусловленности действующих нравственных стандартов ситуацией, — принципиальная безыдейность бюрократов как жизненный принцип каждого из них.

Иными словами, бюрократия в принципе бесчестна[256], поскольку честь предполагает верность идее. Соответственно верить в победу над коррупцией при сохранении бюрократического характера государственной и бизнес- власти — значит самообольщаться и обманывать других, ибо неподкупность — тоже выражение чести, основанной на верности идее.

Если говорить о политике государства, то может быть возражение в том смысле, что она невозможна без какой-либо определённой идеи или же множества борющихся друг с другом в жизни общества идей (в случае концептуально не определённого управления). Однако вопреки объективной идейной обусловленности всякой политики та или иная идейность — не свойство поколения бюрократов, и потому идейность либо вносится в её ряды извне проникающими в её ряды идейными мафиями, либо бюрократия прессуется под определённую идейность, носителем которой является политический деятель (лидер некой «команды»), которого бюрократия воспринимает в качестве своего «хозяина».

Так на Западе на протяжении большей части его истории идейность библейского проекта вносится в ряды государственной и бизнес- бюрократии масонством.

В так называемых «тоталитарных», «диктаторских» режимах носителем идейности является «хозяин». В Германии во времена третьего рейха бюрократия в качестве «хозяина» признавала Гитлера; в СССР — И.В. Сталина, которого в своём кругу бюрократы так и называли — «Хозяин». В условиях внешне видимого «тоталитаризма» и «диктатуры» может протекать конфликт по поводу существа идейности между проникающим в ряды бюрократии масонством и «командой хозяина».

В истории обществ могут быть периоды, когда за монопольный идейный диктат в отношении безыдейной в принципе бюрократии могут бороться различные социальные группы — носителей той или иной идейности: таким был период в истории СССР, когда группа марксистов-масонов во главе с Л.Д. Брон­штей­ном (Троцким) и группа большевиков, чуждых по их идеалам умолчаниям марксизма, во главе с И.В. Сталиным боролись в СССР за монопольный идейный диктат в отношении порождающей саму себя бюрократии[257].

Но бюрократия может стать в обществе и более, чем мафиозно организованной профессиональной корпорацией претендентов на полноту внутрисоциальной власти над обществом. Некогда В.И. Ленин дал определение общественного класса:

«Большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которыми они располагают. Классы это такие группы людей, из которых одна может присвоить себе труд[258] другой благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства» (Ленин В.И., Полное собрание сочинений, изд. 5, т. 39, с. 15).

Если соотноситься с этим определением, то остаётся сделать вывод, что в СССР к началу 1980‑х гг. партийно-государственная и хозяйственная бюрократия стала общественным классом, что качественно отличало её от бюрократии капиталистических государств, представители которой были представителями своих клас­сов в этой властной (прежде всего над государственным аппаратом) корпорации:

· место советской бюрократии в системе общественного производства — сфера управления;

· отношение к средствам производства — бюрократия СССР, «элитаризуясь», стала воспроизводить саму себя на клановой основе вследствие чего при попустительстве остального общества обрела монополизм и бесконтрольность с его стороны за её управленческой деятельностью;

· что касается получения своей доли общественного богатства, то бюрократия сама определяла тарифную сетку зарплаты, структуру бесплатных льгот и гособеспечения прежде всего для высших иерархов бюрократии, а потом уж — по остаточному принципу — для остального общества.

Характер последнего к началу 1980‑х гг. стал таким, что бюрократия превратилась в класс эксплуататорский по отношению к остальным социальным группам советского общества. Однако поскольку государственной идеей СССР было построение социализма и коммунизма — социальных систем, в которых не должно быть эксплуатации людей теми или иными корпорациями и «кру­тыми» одиночками, — то бюрократия в СССР испытывала не­ко­торый дискомфорт:

· с одной стороны, для того, чтобы удерживать власть в своих руках, ей приходилось лгать о строительстве социализма и коммунизма в СССР, какие лозунги находили отклик в народе, который во всякую эпоху в своём большинстве желает жить без паразитизма тех или иных меньшинств на его труде и жизни;

· а с другой стороны, всякий успех в деле социалистического строительства подрывал устои бюрократического режима и мешал бюрократии «хапать по способности», своекорыстно эксплуатируя труд и жизнь остального общества.

В этом «раздрае» между словом и делом было главное противоречие конца советской эпохи к тому времени, когда бюрократию номинально возглавил М.С. Горбачёв. Про­тиворечие это могло быть тогда же разрешено: