О сходстве внешнем и внутреннем

В принципе, генетическая обусловленность многих сторон человеческого поведения вполне общепризнана, и изучается в рамках многих академических дисциплин, например, психогенетики [16,17], по которым читаются курсы в ВУЗах и есть официально утверждённые учебники. Однако, щадя ранимое человеческое самолюбие, эти дисциплины, во‑первых, не акцентируются на сходстве этого поведения с поведением иных видов животных, а во‑вторых – уклоняются от утверждений о генетической обусловленности сложного поведения, такого, как например, социальное.

Научный термин

АНАЛОГИЯ, в биологии – какая‑то особенность организма или его поведения, внешне похожая на нечто, имеющееся у другого организма, причём это сходство не является следствием происхождения этого «нечто» от общего предка. Хотя внешнее сходство аналогичных органов может быть весьма велико, а их функциональные цели очень близки, внутреннее их устройство и принцип действия могут очень сильно отличаться. Например, таковы крылья насекомых и летучих мышей.

ГОМОЛОГИЯ, опять же – в биологии – какая‑то особенность организма, внешне могущая быть даже непохожей на «нечто» имеющееся у другого организма, но происходящая от одной структуры общего предка, и ка правило, выполняющее сходную функцию, хотя последнее не обязательно. Однако внутреннее устройство и стиль взаимодействия внутренних частей, как правило, очень близки. Гомологичны, например, роющие конечности кротов, крылья птиц и плавники дельфинов.

Отнесение органов и поведенческих особенностей к гомологичным или аналогичным – дело часто непростое и дискуссионное, и именно здесь проходит одна из «линий фронтов» в дебатах между сторонниками и противниками человеческой инстинктивности.

АНТРОПОМОРФИЗМ – буквально «по форме человека» – неоправданное наделение животных, и даже неживых объектов (напр. Солнца), человеческими качествами; главным образом – человеческими потребностями. Антропоморфны, например, многие религии, для которых характерно приписывание животным и прочим предметам человеческих качеств.

А зря! Ведь такое сходство является одним из основных доводов в пользу врождённости того или иного поведения человека. Благо наибольшее сходство наблюдается с эволюционными родственниками человека, его соседями по эволюционному древу. Но интерпретировать такое сходство можно по‑разному: можно полагать, что это сходство сугубо поверхностно – «внутри» же у него совершенно другая «начинка», а можно – что это сходство отражает истинное сходство внутреннего устройства. Или, как говорят учёные, – как аналогию, или как гомологию (см. вставку).

Критик:

Этологи руководствуются догмой: если поведение людей и животных сходно, значит, в основе его лежат одни и те же биологические механизмы. Они почему‑то упорно не хотят понять, что одно и то же поведение в человеческом обществе и в стаде животных может порождаться совершенно различными причинами, иметь совершенно различный смысл и содержание. Например, любовь. Самец какого‑нибудь животного, обхаживая самку, ведёт себя очень похоже на мужчину, ухаживающего за женщиной. Но мужчина разумен, и действует осознанно, а животное – действует по механистической программе телесного влечения; ему недоступно всё богатство человеческих чувств, мотивов и помыслов.

Это – одно из типичнейших критических высказываний рассматриваемого рода. Разумеется, учёные – вовсе не «упёртые» фанатики; истинного учёного как раз и отличает способность выслушать аргументы другой стороны, и если они будут убедительны – изменить свою точку зрения. Конечно же, учёные прекрасно понимают разницу между аналогией и гомологией, а уж кому как не биологам знать, как часто внешнее сходство бывает обманчиво!

Действительно, наблюдая нежные, ласковые и иногда даже самопожертвенные отношения между котом и кошкой, очень похожие на отношения между влюблёнными мужчиной и женщиной, можно выдвинуть две гипотезы:

Сходство отношений между предположительно влюблёнными кошками и влюблёнными людьми, поверхностно (аналогично), а попытки провести параллели с поведением людей подпадают под определение «антропоморфизм» (см. вставку). Другими словами, брачные отношения кошек всего лишь похожи на отношения людей: при всём внешнем сходстве, отношения между кошками, по сути, не содержат ничего, кроме телесного влечения.

Сходство гомологично – т. е. это поведение является развитием поведения, имевшего место у нашего общего предка, поддерживается примерно теми же механизмами, выполняет примерно те же функции (то есть – не ограничивается лишь телесным влечением), и скорее всего, сопровождается сходными субъективными переживаниями.

Обратим внимание, что предположение критика о «сугубо внешнем сходстве» (аналогичности) – всего лишь гипотеза. И эту гипотезу нужно доказывать точно так же, как и ей оппонирующую! Действительно, откуда следует, что отношения между котом и кошкой в данном случае НЕ являются любовью, со «всем её богатством чувств, мотивов и помыслов»? Откуда следует, что это сходство иллюзорно? Недостаточная доказанность (вернее – неисчерпывающая убедительность) противоположной гипотезы? Но в науке, неисчерпывающая доказанность гипотезы А не может служить доказательством верности гипотезы Б! Выдвигать такую гипотезу безусловно можно, но нельзя полагать её априорно истинной, и не нуждающейся в доказательствах.

В то же время, этот факт внешнего сходства мы вполне можем рассматривать как пусть и небесспорное, но всё же свидетельство в пользу общности происхождения и сходства «внутреннего устройства». Да, это не исчерпывающее доказательство, но всё‑таки довод, видимый «невооружённым глазом». Какие доводы – столь же видимые «невооружённым глазом», можно предложить за оппонирующую гипотезу? Более‑менее веским доводом такого рода мог бы быть тот факт, что у людей НЕТ с кошками общих многоклеточных предков, однако этот «факт» не соответствует действительности. Остальные же подобные соображения в пользу аналогичности будут спекуляциями, ещё более шаткими, чем указание на внешнее сходство.

Как мы покажем ниже, в качестве главного «довода» в пользу первой гипотезы фактически выступает её несоответствие определённой идеологии: чисто эмоциональная и антропоцентричная «презумпция исключительности человека». Согласно этой презумпции, малейшие сомнения в фактическом сходстве человеческого поведения с поведением иных животных являются достаточным основанием для утверждения об обратном; доказывать же «отличность» не требуется, она полагается истинной априорно. С этих позиций, «животность» человеческого поведения действительно можно отрицать, не ссылаясь на тщательные исследования, которые только и могут провести достоверную грань между первым и вторым.