Развитие отношений России и Америки во второй половине XIX в.

Гражданская война в США вызвала большой интерес в России. Этот интерес объяснялся, прежде всего, масштабностью самого события. С начала Гражданской войны русское правительство заняло благожелательную позицию по отношению к северянам, что было проявлением дружественных связей двух держав, установившихся еще с войны за независимость США. В годы Крымской войны, когда англо-французский флот готовился к нападению на Дальний Восток, американское правительство предупредило местные власти России о враждебной акции западных стран. Это предупреждение дало возможность своевременно принять меры, позволившие успешно отбить нападение союзного флота. Лояльные отношения между Россией и США объяснялись рядом причин, главной из которых был единый взгляд на политику Англии. Оба правительства видели в Великобритании главную противницу. В 60-х годах XIX в. с утверждением капитализма в России русско-английские противоречия в Средней Азии, на Ближнем и Дальнем Востоке приобрели особую остроту. Одновременно с этим усилилось соперничество между Англией и Америкой. Царское правительство стояло за соглашение Севера с Югом на любых условиях, не отвергая возможности уступок мятежным штатам со стороны Севера. “Для нас нет ни Севера, ни Юга, а есть федеральный Союз, на расстройство которого мы смотрим с сожалением” (1) - писал Горчаков русскому посланнику в Вашингтоне Стеклю.

Не разделяя внутренней политики Линкольна, русское правительство рассматривало Америку как будущую союзницу в решении вопросов европейской и дальневосточной политики. США в свою очередь видели в России державу, способную оказать поддержку в борьбе с Англией и Францией на Американском континенте и Тихом океане. С внешнеполитическими задачами царизма связана морская экспедиция России в Америку. В июле 1863 г. Петербургский кабинет направил через Атлантику к берегам США военную эскадру под руководством контр-адмирала Лесовского. Другая эскадра под командованием контр-адмирала А.А. Попова через Тихий океан достигла Сан-Франциско. Н.К. Краббе предложил Попову принять меры, необходимые для того, чтобы по получении известий об открытии военных действий между западными державами и Россией направить свои суда “на уязвимые места неприятельских владений, а также для нанесения противникам вреда на торговых путях сообщения” (2). То же задание, что и Попову, было дано контр-адмиралу Лесовскому. В инструкции Морского министерства от 11 июля 1863 г. Лесовскому предписывалось “в случае предвидимой войны с западными державами действовать всеми возможными и доступными вам средствами против наших противников” (3).

При отправлении кораблей к берегам Америки в июле 1863 г. из Петербурга в Вашингтон была направлена депеша для выяснения отношения американского правительства к пребыванию русских эскадр в портах США. Морской министр США Уиллс в своем ответе писал: “...присутствие в наших водах эскадры, принадлежащей флоту его величества, может быть источником только радости и счастья для наших соотечественников”(4). Члены нью-йоркского муниципалитета при встрече эскадры приветствовали русских в знак признательности России за ее политику невмешательства в борьбу Севера с Югом(5).

Благожелательная позиция России, занятая ею в годы Гражданской войны, имела важное значение для США. В то время как западные державы стремились разрушить единство Америки и оказывали поддержку мятежникам, русское правительство содействовало победе Федерального Союза. Во время войны Соединенным Штатам вообще было не до внешней экспансии. Кульминацией русско-американского сближения за всю историю отношений обеих стран стала триумфальная миссия Г.В. Фокса в Россию летом 1866 г. В это же время на Аляске и в Сибири шло совместное строительство телеграфной линии, которая должна была связать Европу и Америку. Именно в это время и было принято решение о продаже русских владений в Америке Соединенным Штатам - “ особое совещание” 16(28) декабря 1866 г. с участием Александра II, А.М. Горчакова, вел. кн. Константина, М.Х. Рейтерна, Н.К. Краббе и Э.А. Стекля. Важной причиной оставалась внешняя угроза, беззащитность колоний в случае войны. И хотя в то время экспансия США была скорее потенциальной, чем реальной, она, несомненно, учитывалась (записки вел. кн. Константина, А.М. Горчакова, Э.А. Стекля и др.).

Из этих же документов видно, что главная причина-устранение очага возможных противоречий в будущем, укрепление фактического союза двух стран, перенесение внимания на укрепление позиций России на Дальнем Востоке (особенно в районе р. Амур). Были и более общие причины, закрывшие перед Русской Америкой будущее, - отсталый крепостной строй, малочисленность русского населения в колониях, державшегося на уровне 600-800 человек, индейский фактор (независимость и сопротивление тлинкитов) и т. д. Эти общие причины, однако, прямого отражения в документах “особого совещания” не получили.

В годы гражданской воины Соединенным Штатам, естественно, было не до Русской Америки. Грозные события 1861-1865 гг., казалось, надолго отодвинули, если не похоронили, саму идею о возможности продажи русских колоний в Северной Америке. Вместе с тем общее развитие международных отношений, и особенно русско-американское сближение, в известной мере способствовало созданию той конкретной обстановки, которая и привела в конечном итоге к переходу Аляски к Соединенным Штатам. В советской литературе распространено мнение, что главной, если не исключительной, причиной продажи Русской Америки была экспансия США и даже угроза непосредственного военного столкновения. Так, М. И. Бедов утверждал, что русское правительство “пошло на бессовестную сделку” из-за опасности войны с Соединенными Штатами и, наконец, что “инициатива в деле продажи Аляски, если можно так мягко выразиться, целиком принадлежала Соединенным Штатам Америки”(6). Как утверждал Катков, из всех стран на земле наиболее популярными в России остаются Соединенные Штаты. Между русскими и американцами никогда не было ни антипатии, ни серьезного столкновения интересов, и только от России США неизменно слышали слова симпатии и дружбы”(7).

Больше и лучше всего о доверительном и близком характере взаимоотношений России и США говорят не многочисленные речи на торжественных обедах и приемах, не десятки и сотни статей в газетах и журналах, не специальные издания, опубликованные по случаю чрезвычайного посольства, не бриллиантовые кольца и другие драгоценности, подаренные Александром II Г. В. Фоксу и его спутникам, а взаимное доверие, отсутствие подозрительности и тесное сотрудничество обеих держав в военной области, начавшееся еще во время Крымской войны и продолжавшееся все последующие годы. В литературе можно встретить мнение, будто “вопрос о продаже царским правительством русских владений в Америке был решен во время пребывания в России летом 1866 г. помощника морского секретаря США Густава В. Фокса”(8). К сожалению, сторонники этой точки зрения не приводят в ее подтверждение каких-либо конкретных фактов и документов. Т. М. Батуева ссылается, правда, на “дневник пребывания Фокса” в России, но в этом дневнике, а точнее в упоминавшемся отчете Фокса Уэллесу от 30 сентября 1866 г.(9) ничего об этом не говорится. Не удалось обнаружить каких-либо сведений о переговорах Фокса о Русской Америке и в других документах (как опубликованных, так и архивных). Вместе с тем было бы неправильно думать, что пребывание Г. В. Фокса и его спутников в России не оказало никакого влияния на решение о продаже Русской Америки Соединенным Штатам. Миссия Г. В. Фокса, ставшая кульминацией русско-американского сближения, во многом способствовала распространению мнения о существовании естественного союза между Россией и Соединенными Штатами. Именно это обстоятельство, как будет видно из последующего изложения, окажет существенное, если не решающее влияние при обсуждении вопроса о продаже русских владений в Америке. Непосредственным поводом, к возобновлению рассмотрение вопроса о судьбе Русской Америки послужил приезд в С.-Петербург российского посланника в Вашингтоне А. Стекля. Покинув Соединенные Штаты в октябре 1866 г., он вплоть до начала следующего, 1867 г. находился в царской столице(10). В это время он имел возможность встретится не только со своим непосредственным начальством ведомстве иностранных дел, но и переговорить с двумя другими ключевыми фигурами - вел. кн. Константином и министром финансов М.Х. Рейтерном.

Именно после того, как Э. А. Стеклъ, по поручению А. М. Горчакова, имел “объяснение с М.Х. Рейтерном “по предмету уступки Соединенным Штатам наших Северо-Американских колоний за известное вознаграждение Российско-Американской компании и правительству” министр финансов сообщил 2(14) декабря 1866 г. свои соображения на этот счет. Поскольку в силу своего официального положения Рейтерн лучше всего был знаком с финансовыми вопросами, он особо подчеркивал несостоятельность Российско-американской компании в ее практических действиях. Уступка русских владений в Америке представлялась ему весьма желательной по следующим “уважениям ”:

“I. После семидесятилетнего существования компании она нисколько не достигла ни обрусения мужского населения, ни прочного водворения русского элемента и нимало не способствовала развитию нашего торгового мореплавания. Компания даже не приносит существенной пользы акционерам... и может быть только поддерживаема значительными со стороны правительства пожертвованиями”. Как отмечал министр, значение колоний в Америке еще более уменьшилось, так как “ныне мы уже прочно водворились в Амурском крае, находящемся в несравненно более выгодных климатических условиях”.

“2. Передача колоний... избавит нас от владения, которое в случае войны с одной из морских держав мы не имеем возможности защитить”. В заключение Рейтерн упоминал о возможных столкновениях компании с предприимчивыми американскими торговцами и мореплавателями. “Такие столкновения, сами по себе неприятные, легко могли бы поставить нас в необходимость содержать с большими на это расходами военные и морские силы в северных водах Тихого океана для поддержания привилегий компании, не приносящей существенной выгоды ни России, ни даже акционерам, и во вред дружественным нашим отношениям к Соединенным Штатам”(11).

Как и в прошлом, главной и наиболее влиятельной фигурой (разумеется, после Александра II) при обсуждении вопроса о судьбе Русской Америки оставался вел. кн. Константин. В целом, однако, ему нельзя отказать в способности к стратегическому мышлению и предусмотрительности. Впрочем, не финансовая сторона вопроса считалась, конечно, главной, и не М. X. Рейтерн был центральной фигурой, от которой зависело окончательное решение вопроса Ключевую роль играли два человека - влиятельный брат царя вел. кн. Константин и А. М. Горчаков, поскольку именно от его ведомства зависело практическое осуществление продажи русских владений в Северной Америке. Великий князь еще с 1857 г. был известен как последовательный сторонник продажи Аляски и ликвидации РАК. С другой стороны, А. М. Горчаков, не возражая против продажи, долгое время занимал выжидательную позицию, стремился собрать всю необходимую информацию, прощупать отношение правительства США к возможной продаже и не торопился принимать окончательного решения. Именно поэтому особое значение имеет рассмотрение позиции министра иностранных дел. Еще до “особого заседания” А.М. Горчаков изложил свои взгляды в специальной записке. Оно, однако, не изменило сложившегося у М.Х. Рейтерна отрицательного впечатления о делах компании. С большими или меньшими подробностями позиция А.М. Горчакова рассматривается во всех основных исследованиях, посвященных продаже Аляски. Несколько позже, 5(17) января 1867 г. “во исполнение объявленной е.и. в-вом в особом заседании... высочайшей воли “ министр финансов переслал Горчакову “некоторые соображения на случай уступки наших Северо-Американских колоний Соединенным Штатам”(12). М. X. Рейтерн считал необходимым предусмотреть, чтобы “русским подданным и вообще жителям колоний”” было предоставлено “право остаться в оных или беспрепятственно выехать в Россию. В том и в другом случае они сохраняют право на всю свою собственность, в чем бы она ни состояла”. Приведенные документальные материалы не оставляют сомнений в том, что принципиальное решение о продаже русских владений в Северной Америке было принято на “особом заседании” 16(28) декабря 1868 г. с участием Александра П, вел. кн. Константина, министра иностранных дел А. М. Горчакова, министра финансов М. X. Рейтерна, управляющего морским министерством Н. К. Краббе и посланника в Вашингтоне А. Стекля. Все они безоговорочно высказывались в пользу продажи, и никаких иных мнений (во всяком случае в период подготовки этого решения) представлено не было(13). Очевидно, например, что 5 млн. долл., на которые рассчитывали, и 7,2 млн. долл., которые получили, не могли быть существенным подспорьем при общих расходах России, превышавших 400 млн. руб. Вместе с тем, учитывая необходимость приобретения за границей в течение трех лет 45 млн. руб., о чем писал М. X. Рейтера царю осенью 1866 г., эта сумма могла представить некоторый интерес. Гораздо большее значение при решении судьбы Аляски имела внешняя угроза, и в первую очередь экспансия Соединенных Штатов. Еще летом 1852 г., когда появились, первые сообщения об имеющихся на территории русских владений в Северной Америке месторождениях золота, царское правительство встревожилось возможным притоком многочисленных иностранных золотоискателей и даже поручило своему посланнику в Вашингтоне собрать по этому вопросу необходимую информацию и обдумать возможные шаги для предотвращения нашествия “современных аргонавтов”(14). В конце 1866 г., когда в С.-Петербурге решалась судьба Русской Америки, важные изменения в политической жизни происходили и в столице Соединенных Штатов. Покинув С. -Петербург в январе 1867 г., А. Стеклъ прибыл из Франции в Нью-Йорк 15 февраля на корабле “Сент-Лоран”. Именно в Нью-Йорке А. Стеклъ получил секретную депешу от В. И. Вестмана от 16(28) января 1867 г. с записками Н. К. Краббе и М. X. Рейтерна. “.Эти бумаги, - отмечал посланник, - будут чрезвычайно полезны, чтобы направлять меня в переговорах, которые мне поручено вести относительно наших американских колоний”(15).Таким путем российский дипломат стремился заинтересовать американское правительство в приобретении Аляски и содействовать, чтобы Съюард сам проявил инициативу в этом вопросе. Непосредственные переговоры с У. Съюардом начались, однако, уже после приезда Стекля в Вашингтон - где-то между 9 и 14 мартов Именно в этот короткий промежуток времени Съюард и Стеклъ смогли договориться по основным принципиальным вопросам, хотя утверждения, будто работа “по составлению договора была закончена за 5 дней (с 10 по 15 марта 1867 г.)”(16) нельзя считать правильными.

Согласование текста продолжалось еще более двух недель до его подписания в 4 часа утра 18(28) марта 1867 г. Скорее всего, Стекль впервые встретился с государственным секретарем в понедельник 11 марта.

Среди американских документов, сохранившихся в бумагах государственного департамента, привлекают внимание варианты проекта договора и черновик записки Съюарда, в которой кратко излагалось существо вопроса: “Россия продает Соединенным Штатам свои владения на континенте Северной Америки и прилегающих Алеутских островах, причем граница проводится через центр Берингова пролива и включает все острова к востоку, начиная с Атту...”(17). Любопытно, что в качестве платы за уступку этой территории Съюард сам указал 7млн. долл. золотом. Между тем в это время цена покупки не была согласована. Первоначально государственный секретарь предложил Стеклю 5 млн. - 5500 тыс. долл., и вопрос остался открытым. Называя цифру 7 млн. долл., Съюард, по-видимому, полагал, что окончательная цена не превысит эту сумму, и хотел получить для себя некоторую свободу действий(18).

В понедельник 18 марта 1867 г. президент Э. Джонсон подписал официальные полномочия Съюарду(19), и в тот же день или во всяком случае утром 19 марта состоялись переговоры государственного секретаря со Стеклем, в ходе которых в общих чертах был согласован проект договора о покупке русских владений в Америке за 7 млн. дол. Для завершения переговоров со Стеклем Съюарду потребовалась карта русских владений в Америке и консультация береговой службы США(20). В этой связи он попросил служащего этой организации Дж. Э. Хилгарда явиться в госдепартамент 19 марта к 10 часам и, если возможно, иметь при себе “карту русских владений на северо-западном побережье Америки”(21).

Никто из членов кабинета не возражал против покупки русских владений в Америке за 7 млн. долл. По свидетельству О. Браунинга, все присутствующие согласились с представленным договором, который теперь предстояло послать за одобрением в Россию. Отсутствие каких-либо расхождений во мнениях зафиксировано и в дневнике Г. Уэллеса (22). Перед тем как сообщить об условиях соглашения в С.-Петербург, Стеклъ и Съюард обменялись нотами, текст которых, по всей видимости, был заранее согласован. В ноте от 23 марта государственный секретарь твердо настаивал, что уступка территории “признается свободной и изъятой от всяких ограничений, привилегий, льгот или владельческих прав” и что это условие должно рассматриваться как ультимативное. С одобрения президента Съюард в этой связи выражал согласие добавить в качестве платы за уступку русских владений еще 200 тыс. долл. В ответной ноте от 25 марта Стеклъ подтверждал согласие с предложением американской стороны (23).

Окончательное согласование текста и завершение переговоров происходило в ночь с 29 на 30 марта. Как видно из секретного донесения Стекля от 22 марта (3 апреля) 1867 г., ему не удалось выполнить пожелания, содержавшиеся в телеграмме А. М. Горчакова от 16(28) марта. Съюард категорически настаивал на том, чтобы уступаемая территория была передана США без каких-либо дополнительных условии и обязательств. Не согласилась американская сторона и на уплату денег в Лондоне. Зато Стеклъ “получил в качестве компенсации дополнительную сумму в двести тысяч долларов. Что касается выплаты то она не может быть никаким образом осуществлена до того, как об этом примет решение палата представителей, которая не соберется ранее будущего декабря месяца” (24).

Сообщая о подписании договора в секретном донесение Горчакову от 22 марта (3 апреля) 1867 г., Стеклъ писал: “Телеграмма Вашего превосходительства от 16(28) марта была получена мной на следующий день. В тот же день договор был подписан и направлен в сенат президентом” В действительности Съюард и Стеклъ приступили к окончательному согласованию текста и подготовке подписных экземпляров в ночь с 29 на 30 марта. Само подписание состоялось в 4 часа утра. В тот же день в 10 часов утра президент Джонсон направил договор в сенат “для рассмотрения на предмет ратификации” (25).

Что касается этого договора, то его историческое значение состояло в первую очередь в том, что он был одним из соглашений, на основе которых в то время происходило формирование азиатско-тихоокеанской границы России, остающейся в общих чертах неизменной вплоть до настоящего времени. Договор ликвидировал какие-либо основания для взаимных претензий и противоречий по территориальным вопросам и создал предпосылки для того, чтобы Тихоокеанский север стал местом сотрудничества, а не конфронтации.

Акашев Ю.Д. Заселение Приамурья и политика царизма в 60-е годы XIX в. - История, археология и этнография народов Дальнего Востока. Владивосток, 1973 г.

Александров В.Л. Россия на дальневосточных рубежах. 2-е изд. Хабаровск, 1984 г.

Барнетт Р. Русская Америка. “Америка”. 1991 г., декабрь.

Бобин О. Осколок российской империи. “Родина”. 1995.2

Белов М.И. К столетию продажи Аляски// Изв. ВГО. 19б7.К_4. С.297, 299.

Болхоеитинов Н.Н. Русско-американские отношения и продажа Аляски. М., 1990.

Батуева Т.М. Экспансия США на севере Тихого океана в середине XIX века и покупка Аляски в 1867 г. Томск, 1976 г., с.31.

Войпголовский Г. По разные стороны Берингова пролива// Мировая экономика и международные отношения. 1986, К_б. С. 38.

История экономического развития Китая(1840-1948). Сборник статических материалов. Пер. с китайского. М„ 1958 г.

Киняпина Н.С. Внешняя политика России во второй половине XIX века. М., 1974 г.

Малкин М.М. Гражданская война в США и царская Россия. М„ Л., 1939 г.

Романова Г.Н. экономические Отношения России и Китая на Дальнем Востоке. М., 1987 г.

Смит Б. Русская Америка. “Америка”. 1991 г., декабрь.

Тарановский Т. “Европейцы” и “ восточники”. “Родина”. Лето 1995.8.