Яльмар Сёдерберг (Hjalmar Soderberg) 1869-1941

Роман написан в форме дневника лиценциата медицины Тюко Габ­риэля Гласа. В свои тридцать три года он так и не познал женщины. Он не скрывает, что рассказывает о себе далеко не все, однако при этом и не кривит душой, поверяя дневнику свои мысли и чувства. Дневник для него — удобная и ни к чему не обязывающая форма от­страненного самонаблюдения, занятие, помогающее заполнить душев­ную пустоту и забыть об одиночестве. Никакой личной жизни у Гласа нет, а в своей профессиональной деятельности он давно разочаровал­ся, хотя в юности выбор профессии врача был продиктован ему чес­толюбивыми мечтами и желанием стать «другом человечества».

С детства приучив себя к дисциплине и самоограничению. Глас добивается блестящих результатов в школе и университете. Чувствен­ность пробуждается в нем довольно медленно, и у юноши рано выра­батывается привычка подвергать рефлексии все свои мысли и поступки. Однако скоро у него пропадает всякий интерес к приобре­тению чисто внешних знаний, а пристальное внимание к сокровен­ным движениям души, по-своему восторженной и пылкой, на фоне

одиночества, которое не скрашивает ничья дружба и любовь, посте­пенно приводит Гласа к разочарованию в жизни и цинизму. Когда Глас в очередной раз сталкивается с просьбой незнакомой женщины прервать раннюю беременность, он холодно отмечает в своем днев­нике, что это уже восемнадцатый случай в его практике, хотя он не гинеколог. Как и прежде, Глас решительно отказывается, ссылаясь на свой профессиональный долг и уважение к человеческой жизни. Од­нако понятие долга давно уже ничего не значит для него, Глас пони­мает, что долг — это ширма, позволяющая скрыть от окружающих усталость и равнодушие. Глас отдает себе отчет в том, что в некото­рых случаях он мог пойти на то, чтобы нарушить врачебную этику ради спасения репутации какой-нибудь девушки, но он не желает жертвовать своей карьерой и положением в обществе. Однако он тут же признается себе, что готов пойти на любой риск ради «Настояще­го Дела». Так Глас ведет, по сути, двойную жизнь и, презирая ханжей и лицемеров, которые его окружают, играет роль респектабельного члена ненавистного ему общества.

Пастор Грегориус — один из тех людей, которые особенно нена­вистны доктору Гласу. Ему пятьдесят шесть лет, но он женат на мо­лодой и красивой женщине. Неожиданно для Гласа фру Хельга Грегориус приходит к нему на прием и признается в том, что у нее есть любовник, а муж ей глубоко противен. Ей больше не к кому об­ратиться за помощью, и она умоляет Гласа, чтобы он убедил ее мужа, который хочет ребенка, не принуждать ее к исполнению супружеско­го долга под тем предлогом, что она больна и нуждается в лечении. Глас, которого приводит в ярость само слово «долг», на этот раз ре­шает помочь женщине, к которой чувствует искреннюю симпатию. В беседе с пастором Глас советует ему воздерживаться от интимных от­ношений с женой, поскольку ее хрупкое здоровье нуждается в бе­режном отношении. Однако пастор по-прежнему домогается близос­ти с ней, и однажды Хельга снова приходит на прием к Гласу и рас­сказывает, что муж взял ее силой. Когда пастор жалуется Гласу на сердце, тот пользуется этим предлогом и категорически запрещает Грегориусу интимные отношения с женой. Однако Глас понимает, что ничего этим не добьется. Постепенно он приходит к мысли о том, что по-настоящему помочь Хельге он сможет лишь в том случае, если избавит ее от ненавистного мужа. Глас понимает, что втайне от себя давно уже любит Хельгу, и ради ее счастья он решает убить пас­тора. Подвергая скрупулезному анализу мотивы поступка, который

он собирается совершить. Глас приходит к выводу, что убийство Грегориуса и есть то самое «Дело», ради которого он готов все поставить на карту. Воспользовавшись случаем, Глас под видом нового лекарства от сердечных болей дает пастору выпить таблетку с цианистым кали­ем, и в присутствии нескольких свидетелей констатирует смерть от разрыва сердца.

Преступление сходит Гласу с рук, но в душе у него царит разлад. По ночам его начинает преследовать страх, а днем он предается му­чительным размышлениям. Он совершил преступление, но в его жизни ничего не изменилось: та же хандра, тот же цинизм и презре­ние к людям и к самому себе. Однако Глас не чувствует за собой ни­какой вины, так как приходит к убеждению, что ему, убийце, известны лишь некоторые факты и обстоятельства смерти пастора, но в сущности, он знает не больше других: смерть, как и жизнь, была и осталась непонятной, она окутана тайной, все подчинено закону не­избежности и цепь причинности теряется во мраке. Посетив заупо­койную мессу, Глас отправляется в финскую баню, встречает там приятелей и вместе с ними идет в ресторан. Он чувствует себя обнов­ленным и помолодевшим, он словно выздоровел после тяжелой бо­лезни: все случившееся кажется ему наваждением. Но его приподнятое настроение вновь сменяется унынием и тоской, когда он узнает, что Клас Рекке, любовник Хельги, собирается жениться на фрекен Левинсон, которой после смерти отца, биржевого маклера, досталось в наследство полмиллиона. Глас искренне жалеет Хельгу, которая обрела свободу, но скоро лишится возлюбленного.

Постепенно Глас приходит к мысли о том, что вообще не следует пытаться понять жизнь: самое главное — не спрашивать, не разгады­вать загадок и не думать! Но мысли его путаются, и он впадает в бес­просветное отчаяние. Пастор начинает являться ему во сне, что усугубляет и без того тяжелое душевное состояние доктора. Вскоре он узнает о помолвке Класа Рекке с фрекен Левинсон. Глас терзается муками неразделенной любви, но не решается пойти к Хельге и по­просить у нее помощи, как когда-то она обратилась к нему. Наступа­ет осень, Глас понимает, что не в силах ни что-то понять, ни что-либо изменить в своей судьбе. Он смиряется сее неизбывной загадкой и безучастно наблюдает за тем, как жизнь проходит мимо.

А. Б. Вигилянская