Андре Мальро (Andre Malraux) 1901-1976

Завоеватели (Les Conquerants)

Роман (1928)

25 июня 1925 г. Рассказчик плывет на английском пароходе в Гон­конг. На карте этот остров напоминает пробку, засевшую в дельте Жемчужной реки, по берегам которой расползлось серое пятно Кан­тона. Китай охвачен революцией: в Пекине и Шанхае готовятся гран­диозные демонстрации, в южных провинциях идет массовая запись добровольцев, во всех городах англичане поспешно укрываются на территории иностранных концессий, кантонская армия получила большое количество боеприпасов и продовольствия из России. Только что вывесили радиограмму: в Кантоне объявлена всеобщая забастовка.

29 июня. Остановка в Сайгоне. Рассказчик узнает последние но­вости из Кантона. Люди полны энтузиазма: их опьяняет само созна­ние, что с Англией можно успешно воевать. Борьбу возглавляют созданный Сунь Ятсеном гоминьдан и посланцы Интернационала — в большинстве своем русские. Главный среди них — Бородин. Комис­сариатом пропаганды руководит Гарин. Ему удалось пробудить в ки­тайцах прежде совершенно чуждый им индивидуализм. Они превратились в фанатиков, потому что ощутили себя творцами собст-

венной жизни — надо видеть этих оборванных сборщиков риса, когда они отрабатывают ружейные приемы в окружении почтитель­ной толпы. Бородин и Гарин прекрасно дополняют друг друга. Пер­вый действует с непреклонной решимостью большевика, а второй воспринимает революцию как некое очистительное действо. В опре­деленном смысле Гарина можно назвать авантюристом, но пользу он приносит большую: именно благодаря его усилиям было распропаган­дировано кадетское училище в Вамлоа. Однако внутренняя ситуация внушает тревогу. Самый влиятельный в Кантоне человек — это Чень Дай, которого называют китайским Ганди. Судя по всему, он собира­ется открыто выступить против Гарина и Бородина, обвинив в посо­бничестве террору. Действительно, вожак террористов Гон слишком многое себе позволяет — он убиваетдаже тех, кто поддерживает гоминьдан деньгами. Этот мальчишка вырос в нищете — отсюда его лютая ненависть ко всем богатым.

5 июля. В Гонконге объявлена всеобщая забастовка. Главная ули­ца города молчалива и пустынна. Китайские торговцы провожают рассказчика тяжелым, ненавидящим взглядом. Встреча с делегатом от гоминьдана. Плохие новости — кантонское правительство по-преж­нему колеблется. За Бородиным и Гариным стоят полиция и профсо­юзы, тогда как у Чень Дал нет ничего, кроме авторитета, — в такой стране, как Китай, это громадная сила. Гарин пытается пробить дек­рет о закрытии кантонского порта для всех кораблей, сделавших ос­тановку в Гонконге.

Рассказчик едет в Кантон вместе с Клейном — одним из сотруд­ников комиссариата пропаганды. Пока смертельно усталый немец дремлет, рассказчик просматривает меморандум гонконговской служ­бы безопасности, посвященный его другу Пьеру Гарену, известному здесь под именем Гарин. Некоторые сведения точны, другие ошибоч­ны, но все они заставляют рассказчика вспомнить прошлое. Пьер ро­дился в 1894 г. Сын швейцарца и русской еврейки. Свободно владеет немецким, французским, русским и английским. Окончил филологи­ческий факультет, откуда вынес только книжное преклонение перед великими личностями. Вращался в кругу анархистов, хотя глубоко презирал их за стремление обрести какую-то «истину». Из-за неле­пой бравады оказался замешанным в дело о незаконных абортах: его осудили на шесть месяцев условно — в зале суда он испытал унизи­тельное чувство бессилия и еще более укрепился в мысли об абсурд-

ности общественного устройства. В Цюрихе сошелся с русскими ре­волюционерами-эмигрантами, однако всерьез их не воспринял — легко представить его отчаяние в 1917 г., когда он понял, что упустил свой шанс. В Кантон приехал через год — и отнюдь не по направле­нию Интернационала. Вызов ему послал один из друзей. Прощаясь с рассказчиком в Марселе, Пьер сказал, что у него есть только одна цель — добиться власти в любой форме. В правительстве Сунь Ятсена комиссариат пропаганды влачил жалкое существование, но с прихо­дом Гарина превратился в мощное орудие революции. Денежные средства добывались посредством нелегальных поборов с торговцев опиумом, содержателей игорных и публичных домов. В настоящее время главная задача Гарина — добиться принятия декрета, который уничтожит Гонконг. Последние строки меморандума подчеркнуты красным карандашом: Гарин тяжело болен — в скором времениему придется покинуть тропики. Рассказчик в это не верит.

Кантон. Долгожданная встреча с другом. Вид у Пьера совершенно больной, но о здоровье своем он говорит неохотно: да, местный кли­мат его убивает, но уехать сейчас немыслимо — сначала нужно пере­ломить хребет Гонконгу. Все мысли Гарина заняты Чень Даем. У этого любезного старичка есть навязчивая идея, почти мания — он поклоняется справедливости, как божеству, и считает своим долгом охранять ее. К несчастью, Чень Дай — фигура неприкасаемая. Жизнь его уже стала легендой, и китайцам необходимо, чтобы к нему отно­сились с почтением. Остается лишь одна надежда — Чень Дая нена­видит Гон.

События развиваются быстро. Рассказчик присутствует при беседе Чень Дая и Гарина. Старик отметает все доводы о революционной необходимости: он не хочет видеть, как его соотечественников пре­вращают в подопытных морских свинок — Китай слишком великая страна, чтобы быть ареной для экспериментов.

В город вторгаются войска подкупленного англичанами генерала Тана. Гарин и Клейн мгновенно собирают безработных для строительства баррикад. Командиру кадетского училища Чан Кайши уда­ется обратить в бегство солдат Тана. Пленными занимается толстяк Николаев — бывший сотрудник царской охранки.

Очередное убийство китайского банкира, сторонника гоминьдана. Чень Дай требует ареста Гона. Гарин также встревожен своеволием террористов — куда лучше было бы создать Чека, но пока придется

повременить. Ночью Гарину становится плохо, и его увозят в больни­цу. Кантонское правительство назначает Бородина начальником уп­равления сухопутных войск и авиации — отныне вся армия нахо­дится в руках Интернационала.

Известие о смерти Чень Дая — старик скончался от удара ножом в грудь. В самоубийство никто не верит. В комиссариате пропаганды срочно готовят плакаты — в них провозглашается, что всеми почи­таемый Чень Дай пал жертвой английских империалистов. Гарин го­товит речь, которую собирается произнести на похоронах. Бородин отдает распоряжение ликвидировать исполнившего свою миссию Гона. Террористы в ответ захватывают и убивают четверых чело­век — в их числе оказался Клейн. Гарина трясет при виде трупов. За­ложников пытали — нельзя даже закрыть им глаза, потому что веки отрезаны бритвой.

18 августа. Гарин на грани важного решения. У него произошла ссора с Бородиным — как полагает рассказчик, из-за казни Гона. Пьер слишком поздно обнаружил, что коммунизм представляет собой разновидность франкмасонства: во имя партийной дисциплины Бородин пожертвует любым из своих сторонников. В сущности, спо­собные люди ему не нужны — он предпочитает послушных, Никола­ев доверительно сообщает рассказчику, что Гарину следовало бы уехать — и не только из-за болезни. Его время прошло. Бородин прав: в коммунизме нет места для тех, кто стремится прежде всего быть самим собой. Рассказчик в этом не уверен: коммунисты совер­шают ошибку, отбрасывая революционеров-завоевателей, отдавших им Китай.

Перед отъездом Гарин узнает, что рядом с войсковым колодцем задержаны два агента комиссариата пропаганды с цианистым калием. Николаев не торопитсяих допрашивать — похоже, смерть десяти тысяч человек необходима революции. Застрелив одного из аресто­ванных, Гарин добивается признания от второго — действительно, лазутчиков было трое. Вскоре курьер приносит донесение, что третий агент арестован с восемьюстами граммами цианида. Вода в колодце не будет отравлена. Как и семь лет назад, рассказчик прощается с другом. Обоим известно мнение доктора Мирова: Гарин не доберется даже до Цейлона.

Е. Д. Мурашкинцева

Королевская дорога (La Voie royale)

Роман (1930)

Действие происходит в Юго-Восточной Азии (на территории Таилан­да, Южного Вьетнама и Камбоджи) через несколько лет после пер­вой мировой войны. Молодой француз Клод Ваннек отправляется в Сиам (официальное название Таиланда до 1939 г. — Е. М.) на поис­ки старинных кхмерских барельефов. В Европе возник спрос на ази­атские редкости, и Клод надеется разбогатеть. На корабле он знакомится с Перкеном — этот немец или датчанин принадлежит к числу европейцев, которые готовы поставить на карту жизнь ради славы и власти. У него большой опыт общения с туземцами — по слухам, он сумел даже подчинить себе одно из местных племен. Клода неодолимо тянет к Перкену, ибо он угадывает в нем родствен­ную душу — оба жаждут наполнить смыслом свое существование. Клод сознает, что ему необходим надежный спутник: в сиамских джунглях белых людей подстерегает множество опасностей, и самая. страшная из них — попасть в руки непокоренных дикарей. Клод от­крывает Перкену свой план: пройти по бывшей Королевской дороге,-некогда соединявшей Ангкор (грандиозный комплекс храмов и двор­цов, сооруженных в IX—XIII вв. — Е. М.) с дельтой реки Менам и Бангкоком. Там стоят мертвые города и полуразрушенные храмы:

почти все они уже разграблены, но камни воров не интересовали.

Перкен соглашается принять участие в экспедиции: ему внезапно понадобились деньги и, кроме того, он хочет узнать о судьбе своего исчезнувшего друга — следы Грабо затерялись в тех местах, где живет таиландское племя мои. условившись о встрече в Пномпене, Перкен сходит на берег в Сингапуре, а Клод плывет дальше, в Сай­гон, где находится отделение Французского института, пославшего его в командировку якобы для археологических разысканий. Клод получа­ет талоны на реквизицию, что дает право нанимать возчиков с повоз­ками. Однако молодого археолога предупреждают, что все найденные барельефы должны оставаться на месте — отныне их разрешено только описывать. В Бангкоке представитель французской колониаль­ной администрации советует Клоду не связываться с таким опасным типом, как Перкен: этот авантюрист пытался закупить в Европе пулеметы. При встрече Перкен объясняет, что его заветная цель — ог­радить свои племена от нашествия европейцев.

. Ступив на Королевскую дорогу, каод и Перкен оказываются перед лицом вечности. Джунгли воплощают собой неодолимую при­роду, способную в любую секунду раздавить ничтожную букашку •— человека. Белые люди медленно продвигаются вперед в сопровожде­нии боя Кса, возчиков, проводника и камбоджийца по имени Свай, которого приставил к ним французский уполномоченый, восприняв­ший их затею крайне отрицательно. Поначалу поиски не дают ника­ких результатов — среди множества руин не сохранилось плит с интересной резьбой. Клод уже начинает приходить в отчаяние, но тут путешественникам улыбается удача — они находят барельеф с изо­бражением двух танцовщиц. По мнению молодого археолога, за эти камни можно выручить больше пятисот тысяч франков. Перкен оше­ломлен: он ездил за деньгами в Европу, тогда как искать следовало в джунглях — каждая такая плита стоит десять пулеметов и двести винтовок. С неимоверным трудом Клоду и Перкену удается выпилить барельефы из стены храма — лес в очередной раз доказывает им свое могущество. Ночью Свай и проводник уходят, а вслед за ними исче­зают возчики. Вскоре выясняется, что найти новых невозможно, так как Свай успел предупредить жителей всех ближайших деревень, С Клодом и Перкеном остается лишь Кса, — к счастью, этот сиамец умеет править повозкой. Клод потрясен предательством французского уполномоченного: совершенно очевидно, что барельефы придется бросить, иначеих конфискуют. Тогда Перкен предлагает добираться до Бангкока через земли непокоренных — имея два термоса со спиртным и бусы, можно рискнуть. В маленькой горной деревушке путешественники находят проводника из стиенгов — одного из пле­мен мои. Туземец уверяет, будто среди них живет белый, и Перкен не сомневается, что речь идет о Грабо. Это человек редкостной отва­ги, обладающий своеобразным примитивным величием. Подобно Перкену, он жаждет обладания — и особенно власти над женщина­ми. Грабо всегда презирал смерть и был готов пойти на самые страш­ные муки, чтобы доказать свою силу самому себе — так, однажды он дал укусить себя скорпиону. Стиенги наверняка оценили эти качест­ва: если его друг жив, он стад вождем.

Джунгли выглядят все более враждебными и опасными. На пути к главной деревне стиенгов путешественники начинают тревожиться: проводник не всегда предупреждает их об отравленных боевых стре­лах и колючках — только опыт Перкена позволяет им избежать ло­вушек. Возможно, это происки других вождей, но не исключено, что

Грабо одичал среди стиенгов и пытается защитить свою свободу. Ужасная правда открывается только на месте: стиенги, ослепив и ос­копив Грабо, превратили его в жалкого раба — почти в животное. Обоим белым угрожает та же участь: молодой археолог готов пустить себе пулю в лоб, но Перкен отвергает этот малодушный выход и идет на переговоры, прекрасно сознавая, что его ждет в случае провала. Споткнувшись от напряжения, он попадает коленом на воткнутую в землю боевую стрелу. Ему удается совершить невозможное: стиенги соглашаются выпустить их из деревни, чтобы затем обменять Грабо на сто глиняных кувшинов, которые будут доставлены в условленное место. Договор скрепляется клятвой на рисовой водке. Лишь после этого Перкен смазывает йодом свое распухшее колено. У него начи­нается сильнейший жар.

Через пять дней путешественники добираются до сиамскогоселения. Заезжий врач-англичанин не оставляет Перкену никаких на­дежд: с гнойным артритом раненый проживет не больше двух недель — ампутация могла бы его спасти, но он не успеет добраться до города. Перкен отправляет в Бангкок донесение о том, что дикие стиенги изувечили белого человека. Власти немедленно высылают ка­рательный отряд. К месту обмена Перкена везут на телеге — пере­двигаться самостоятельно он уже не способен. Клод едет вместе с ним, словно бы зачарованный дыханием смерти. Вслед за освобожде­нием Грабо начинается охота на стиенгов — их преследуют, как зве­рей, и они в отчаянии бросаются на деревни горных племен, которые признавали своим вождем Перкена. Но теперь белый человек на­столько слаб, что не может внушить уважение к себе: сиамцы нежелают его слушать и обвиняют в том, что он стал причиной яростных атак стиенгов. Напрасно Перкен призывает бороться с подступившей вплотную цивилизацией: если горцы пропустят войсковую колонну, следом протянется железная дорога. Во взглядах туземцев Перкен явственно угадывает равнодушие — для них он уже мертвец. Как и предупреждал врач-наркоман, агония Перкена ужасна. Перед самым концом в лице его не остается ничего человеческого — он хрипит, что смерти нет, ибо только ему одному суждено умереть. Клод сгора­ет от желания передать другу хоть толику братского сочувствия, но когда он обнимает Перкена, тот смотрит на него, как на существо из другого мира.

Е. Л Мурашкинцева