Социальные взаимоотношения. Основной эпигенетический принцип Эриксона гласит: «Можно сказать, что личность развивается постепенно

Основной эпигенетический принцип Эриксона гласит: «Можно сказать, что личность развивается постепенно, в соответствии с готовностью развиваться самого человеческого организма, вместе с готовностью человека интересоваться более широким кругом людей и взаимодействовать с ними и общественными институтами» (1968, р. 92-93).

Социальные взаимоотношения играют главную роль практически на всех стадиях развития. Отношения с родителями, семьей и сверстниками являются решающими на первых пяти стадиях. Появление чувства идентичности строго обусловлено утверждением подростка в обществе ровесников. Стадия близости открывает возможность для более глубоких социальных взаимоотношений. Следующая качественная перемена происходит на стадии генеративности, когда люди учатся заботиться, кормить и воспитывать тех, кто младше, слабее и ничего не знает об окружающем мире.

Воля

Эриксон подробно останавливается на развитии воли, описывая стадию «автономии против стыда и сомнения». Развитие здоровой и сбалансированной воли (а также доброй воли) продолжается в течение всей жизни. Решающим для достижения здорового ощущения идентичности является вера в то, что «я — тот, кем я сам хочу быть».

Традиционный психоанализ прежде всего исследует личностную концепцию реальности, мысли, эмоции и особенно поведение человека. Эриксон делает акцент, в частности, на значении воли и поступка в мире. Одна из целей психоанализа — «восстановить продуктивное взаимодействие психологической реальности и исторической действительности» (1964, р. 201) и интегрировать внутренние субъективные переживания с внешними действиями и событиями. По Эриксону, реальность относится к «миру феноменального опыта, воспринятого с минимальным искажением». Хотя искажение и непонимание в какой-то степени неизбежны, Эриксон подчеркивает необходимость понимания реальности как «сферы причастности, разделенной между участниками» (1964, р. 165).

Возвращаясь к классическому случаю Доры из практики Фрейда, Эриксон критикует предшественника за то, что хотя Фрейд и провел блестящий анализ динамики и искажений психики своей пациентки, но он не учел ее беспомощности и бессилия в кругу семьи среднего класса. Дора проходила курс лечения у Фрейда в течение трех месяцев. Тогда ей было 19 лет, и отец Доры попросил Фрейда «образумить девочку». Господин К., друг семьи, сделал ей предложение, когда девушке было 16. Выяснилось, что отец Доры состоял в любовной связи с женой господина К. и, похоже, весьма снисходительно отнесся к ухаживаниям господина К. за своей дочерью. Еще больше осложняло дело то обстоятельство, что члены обеих семей делали Дору доверенным лицом — ее отец, мать, господин и госпожа К. Дора в данной ситуации пыталась противостоять воле родителей. Фрейд рассматривал ее поведение как притворство и игру, однако Эриксон с ним не соглашается. Он считает, что Дора активно боролась за честность и верность, за те качества, которые отсутствовали в знакомых ей моделях взрослого поведения.

Успешный поступок требует наличия одновременно социальных и исторических условий и возможностей, а также наличия у человека собственной воли. Точно видеть — еще не значит действовать эффективно.

Эмоции

Как психоаналитик Эриксон подчеркивает эмоциональный компонент психологических процессов. Осознание значения эмоций присутствует во всех его теоретических разработках. В области теории его привлекало объединение новых когнитивных и исторических данных и психоанализа. Однако Эриксон не выделяет эмоции в отдельный аспект психологических процессов.

Интеллект

Как и эмоции, интеллект считается основным элементом психологических процессов. Эриксон не отводит интеллекту какую-то особую роль. Однако он подчеркивает решающую роль интеллектуальных способностей в формировании чувства уверенности в тот период, когда человеку приходится справляться с задачами технологического общества, формировать чувство идентичности, выбирать приемлемую профессию и роль в обществе.

Самость

Согласно эриксоновской теории, ощущение идентичности включает как идентичность эго, так и развитие ощущения самости (self).

«Эго надо понимать как главную и отчасти бессознательно действующую причинность, которая на каждой стадии жизни взаимодействует с изменяющейся самостью... То, что в таком случае можно назвать самоидентичностью (self-identity), возникает из ощущений, в которых временно перепутанные самости успешно реинтегрируются в ансамбль ролей, обеспечивающих социальное признание. Таким образом, можно сказать, что формирование идентичности имеет два аспекта — самости (self) и эго (ego)» (1968, р. 211).

Самоидентичность достигается в результате интеграции наших прошлых и настоящих социальных ролей и образов себя.

«Психоанализ можно назвать первой систематической и активной «экспансией сознания». Такая экспансия необходима, если человек хочет уловить суть дела и способен сверхидентифицироваться с ней» (Erikson in: Evans, 1969, p. 98).

Психотерапевт

Эриксон писал, что опытный психотерапевт интуитивно чувствует потенциал личностного роста и развития пациента. Работа психотерапевта заключается в том, чтобы поощрять этот рост, а не навязывать пациенту свой собственный прошлый опыт или видение будущего. Под таким углом и надо рассматривать требование психоанализа, чтобы психотерапевт сам подвергался обучающему анализу. Особо подчеркивается значение переносааффекта с одного объекта на другой и контрпереноса(возникновение подавляемых эмоций у самого психоаналитика). Перенос аффекта касается как позитивных, так и негативных чувств, которые пациенты испытывают к лечащему врачу. Часто это сильные иррациональные эмоции, источник которых в детских взаимоотношениях пациента с родителями. Сознательное понимание динамики переноса крайне важно в психотерапии. Психотерапевты могут испытывать как позитивные, так и негативные подавляемые эмоции к своим пациентам. «Жизнь каждого пациента, который ко мне приходит, находится в его собственных руках», — говорил Юнг. В ответ Эриксон так прокомментировал его высказывание: «Это правда, однако все же следует добавить, что он пришел именно ко мне, а не к кому-то другому, и потом он никогда уже не станет тем же самым человеком, каким был, и я — тоже» (Erikson in: Evans, 1969, p. 103).

В свете современного психологического понимания Эриксон дал новую формулировку «Золотому правилу» — «Golden Rule» (англ.),заключающемуся в том, что с другими надо поступать так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Он пишет, что моральные поступки делают сильнее того, кто их совершает (психотерапевта), укрепляют пациента и расширяют взаимоотношения между двумя личностями. В терапии эта версия «Золотого правила» подразумевает следующее:

«Психотерапевт должен развиваться как практик и как личность пропорционально излечению пациента как пациента и личности,так как их реальные взаимоотношения выходят за рамки отношений врач — больной. Опыт общения с психотерапевтом дает излечившемуся пациенту возможность развивать дальше и передавать окружающим разумное и здравое отношение к миру, являющееся существенной частью этического взгляда на вещи» (Erikson, 1964, р. 236-237).

Каждый психотерапевт должен быть готов к тому, чтобы воспринять любой образ жизни и идентифицироваться с ним. Темы ценности и морали — главные в психотерапии. Беспристрастность классического аналитика, по Эриксону, это способность беспристрастно оценивать свободные ассоциации пациента и его прошлое. Психотерапевт тоже всегда личность, он свободен выражать свои желания в идеале, не исказив их иррациональными подавляемыми эмоциями.

Оценка

Эриксона критикуют за неясное изложение. Он виртуозно играет словами, однако в его рассуждениях недостает логики. Изящные красивые формулировки больше похожи на наброски концепций, чем на строгий логический анализ. Например, рассуждение Эриксона об идентичности состоит из множества идей, скорее запутывающих читателя, чем что-либо проясняющих. Как писал один рецензент:

«Читать Эриксона — все равно что идти в глубь густого прекрасного леса с тысячей разных тропинок и дорог. Поражает густота леса... Эриксон никогда не разбавлял свои научные работы «водой», никогда не упрощал их. И слава Богу, что его книги написаны с некоторой темнотой и неясностью смысла. Его произведения надо читать и перечитывать, выделять в них главное и медитировать. Это работы высочайшего качества» (Gross, 1987, р. 3).

В то же время Хамачек отмечает, что «большинство заключений Эриксона базируются на субъективных интерпретациях, которым недостает надежных эмпирических данных, поддерживающих и обосновывающих правильность его интуитивных выводов» (1988, р. 36). Хамачек (Hamachek, 1988, 1990) пытался связать стадии Эриксона со стадиями человеческого поведения и, таким образом, сделать первый шаг в эмпирическом подтверждении теории Эриксона.

Остальные критики, например Аппадурай (Арраdurai, 1978) и Роузен (Roazen, 1976), подняли вопрос об универсальности эриксоновских теорий. Можно ли с одинаковым успехом применять его эпигенетическую модель к различным, в том числе незападным, культурам, существующим сейчас или культурам прошлого? Например, Эриксон впервые выделяет отрочество в самостоятельную стадию развития. Однако в индийской культуре и в племенных обществах вопросы независимости, инициативы и идентичности, связанные с данной стадией, отходят на второй план.

Рассматривался и вопрос применимости модели Эриксона на Западе. Например, Эриксон предполагает, что этап производительности начинается с отцовства и материнства. То, что это не обязательно так, доказывают факты беременности девочек-тинейджеров. Молодые матери и отцы, не подозревающие об ответственности, оказываются насильно втянуты в подобные отношения. Кроме того, работы Эриксона критиковались за то, что он уделил внимание в основном мужской зрелости, а о созревании женщины писал довольно неясно (Gilligan, 1982).

Эриксон работал в рамках психоанализа. Его инструменты клинициста предназначались для лечения больных пациентов. Применение тех же инструментов к здоровой личности не всегда дает положительный результат. Этот недостаток становится очевиден при изучении работ Эриксона, посвященных великим людям. Анализируя личность Ганди, Эриксон искусно использует методы психоанализа, однако не учитывает роль духовных идеалов Ганди и его духовную дисциплину. Динамика жизни и размышлений Ганди рассматривается главным образом с точки зрения дисфункции, а не как свидетельство психологической и духовной трансформации. Внутреннее состояние Ганди, вероятно, отличалось от состояния среднего пациента. Кроме того, Эриксона критиковали за недооценку роли индийской культуры и социального контекста многих ключевых моментов в жизни Ганди (Appadurai, 1978).

Психоаналитические инструменты Эриксона далеко не всегда были адекватны задачам, которые он перед собой ставил. Применяя психоанализ по-новому, Эриксон, с одной стороны, раздвинул его рамки, а с другой — сделал очевидными недостатки, присущие этому учению. В каком-то смысле Эриксон контрабандой провез на психоаналитическую территорию концепцию человеческого духа. В этом один из секретов необычайной привлекательности его теорий.

Эриксон дает новую интересную и точную формулировку психоанализа. Он успешно применил систему мышления Фрейда к новой эпохе. Внимание Эриксона к социальным и культурным детерминантам поведения и его интеграция психологии, социологии, антропологии и психологической интуиции определили будущее развитие психологии личности.

Теория из первоисточника. Из книги «Детство и общество»

В этом отрывке Эриксон демонстрирует свой талант психоаналитика и дает пример из реальной жизни маленького мальчика, переживающего кризис ролевой идентификации.

Во время недавней войны в жизни моего соседа, пятилетнего мальчика, произошли перемены. Из «маменькиного сынка» он превратился в жестокого, упрямого, непослушного ребенка. Стали проявляться тревожные симптомы, в частности у него возникло стремление разводить костры.

Родители ребенка накануне войны решили развестись. Мать и сын переехали жить к двоюродным сестрам матери. Когда началась война, отец мальчика ушел служить в авиацию. Кузины матери неуважительно отзывались об отце и культивировали в мальчике ребяческое поведение. Таким образом, мальчик идентифицировал себя скорее как «мамин сын», чем как сын своего отца.

Отец, однако, успешно воевал на фронте и фактически стал героем. Когда отец приехал с фронта в свой первый отпуск, мальчик увидел, что мужчина, которому, как ему говорили, не стоило подражать и который не был его потенциальным соперником, оказался в центре внимания соседей. Мать объявила о том, что передумала разводиться. Отец вновь ушел на фронт и вскоре погиб в Германии.

После отъезда и смерти отца страстно привязанный к матери и зависимый мальчик стал выказывать симптомы деструктивности и неповиновения, крайняя степень которых выразилась в разведении костров. Однажды он сам дал ключ к разгадке своего поведения. Когда мать била его, мальчик возмущенно показал пальцем на кучку дров, сложенных им для костра, и закричал (правда, выражался он более по-детски): «Если б это был немецкий город, ты бы меня полюбила». Таким образом он показывал, что, поджигая костры, воображал себя пилотом бомбардировщика, таким, как его отец, рассказавший о своих подвигах. Мы можем только строить догадки насчет природы нервного расстройства мальчика. Однако я полагаю, что перед нами идентификация сына со своим отцом, возникшая в результате внезапно обострившегося конфликта в конце эдипова возраста. Отец, поначалу успешно смещенный «хорошим» маленьким мальчиком, стал вдруг заново ожившим идеалом, конкретной угрозой и соперником в любви к матери. Так, образ отца существенно снизил женственные идентификации мальчика. Для того чтобы спасти себя от сексуальной и социальной дезориентации, мальчику пришлось как можно быстрее перегруппировать свои идентификации; хотя и в этом случае конфликт сохраняется, поскольку его основного соперника убивает враг, — этот факт усиливает вину, вносит еще больше путаницы в чувства мальчика и подавляет его собственную мужскую инициативу, не готовую к новым условиям.

У ребенка много возможностей для того, чтобы пробовать и идентифицировать себя с привычками, характером, родом занятий и мыслями реальных людей или вымышленных персонажей обоих полов. Определенные переломные моменты в жизни вынуждают мальчика сделать радикальный выбор. Однако историческая эпоха, в которую он живет, предлагает лишь ограниченное число социально значимых моделей, годящихся для того, чтобы использовать их в комбинации фрагментов идентификации. Польза таких моделей зависит от того, насколько они совпадают с требованиями организма в целом и как их может использовать и синтезировать эго.

Роль летчика-бомбардировщика для моего маленького соседа могла предполагать соединение различных элементов его расцветающей идентичности. В нее входили его бойкий и живой темперамент, стадия созревания (фаллически-уретрально-двигательная), социальная стадия (эдипова) и социальное положение; его способности (мышечные и механические), отцовский темперамент прославленного солдата, неуспешного в обычной жизни, — прототип современного агрессивного героя. Когда подобный синтез протекает успешно, сочетание конституциональных реакций, реакций темперамента и приобретенных реакций выливается в бурное развитие личности и неожиданное достижение в какой-либо сфере. В том случае, если подобный синтез невозможен, рождается жестокий конфликт, часто выражающийся в непослушании и мелких проступках. Как только ребенок чувствует, что окружающий мир пытается слишком решительно лишить его всех форм самовыражения, позволяющих ему развивать и интегрировать следующую ступень его идентичности, он начинает защищаться с поразительной силой животного, вынужденного спасать свою жизнь. И действительно, в социальных джунглях человеческой жизни нельзя осознать свое существование без чувства идентичности эго. Утрата идентичности может вести к убийству.

Я бы не осмелился спекулировать конфликтами маленького «летчика-бомбардировщика», если бы не увидел решения проблемы в соответствии с нашей интерпретацией. Позже, когда самые худшие побуждения мальчика перестали проявляться, его видели несущимся по склону холма на велосипеде, испуганного и все-таки рискующего и ловко объезжающего других детей. Дети визжали, смеялись и в какой-то мере даже восхищались им. Наблюдая за ним, слушая невероятный шум и суматоху, которую он производил своим появлением, я не мог удержаться от мысли, что он снова воображал себя пилотом самолета, отправившегося на боевое задание. В то же время, играя, он мастерски овладел ездой на велосипеде. Упражняясь в воображаемых воздушных атаках, он стал изумительным, виртуозным велосипедистом.

Пример нашего маленького сына летчика отражает общее явление. Психосоциальная идентичность развивается из постепенной интеграции всех идентификаций. Но это новое целое качественно отличается от суммы его частей. При благоприятных обстоятельствах у детей рано начинает формироваться ядро собственной идентичности. Зачастую они вынуждены защищать ее от вынужденной сверхидентификации с одним или обоими родителями. Эти процессы у пациентов плохо поддаются изучению, так как невротическая самость быстро становится жертвой сверхидентификаций, изолирующих юного человека от собственной зреющей идентичности и от окружения (Erikson, 1963, р. 238-241).

Итоги главы

- Эриксоновская модель цикла человеческой жизни состоит из восьми стадий. Она интегрирует развитие и созревание человеческой личности от рождения до старости.

- Каждая стадия может иметь положительный и отрицательный результат. Развитие личности продолжается всю жизнь.

- Каждая последующая стадия обусловлена развитием предыдущей; этот процесс схож с развитием эмбриона.

- Человеческая личность развивается по установленным ступеням или стадиям. Развитие личности зависит от готовности человека общаться и взаимодействовать с более широким кругом людей. Каждая стадия системно связана с остальными и должна проходить в заданной последовательности.

- Каждая стадия характеризуется особым психологическим кризисом и задачей развития. Эта задача должна быть выполнена, а кризис успешно разрешен для освоения последующей стадии.

- Навыки и способности, необходимые для каждой стадии, развиваются и проверяются в период кризиса. Этот процесс дает возможность личности развивать новые отношения и навыки. После успешного разрешения кризиса у человека развиваются большая способность суждения, внутренняя цельность и способность действовать эффективно.

- Модель Эриксона уделяет особое внимание позитивным атрибутам и способностям, приобретаемым на каждой стадии. Эти способности и силы считаются врожденными и характеризуются ощущением позитивной силы и потенциала.

- Каждая стадия — это динамическая пропорция между двумя полюсами, например веры и недоверия. Оба полюса — крайности, золотая середина находится в промежутке между ними. Элементы каждого полюса динамично присутствуют в здоровой личности.

- Концепция идентичности сводит воедино теории когнитивной и эго-психологии. Некоторые аспекты идентичности включают в в себя чувство индивидуальности, целостности и тождества, ощущение синтеза и цельности и чувство социальной солидарности.

- Развитие и расцвет ощущения самости и приводит к ощущению идентичности.

- Недостаток нормального чувства идентичности может вызвать враждебное отношение к существующим ценностям и общественным целям. Трудный подросток, ощущающий неспособность посвятить себя позитивной социальной роли, может выбрать вместо нее негативную роль.

- Ощущение «я тот, кем хочу быть сам» играет решающую роль в развитии нормального чувства идентичности.

- Психобиография и психоистория комбинируют методы психоанализа и истории в изучении частной и коллективной жизни.

Ключевые понятия

Автономия против стыда и сомнения (Autonomy versus shame and doubt).Вторая стадия, на которой ребенок по-новому взаимодействует с миром, а ощущение независимости растет вместе с чувством свободного выбора. На этой стадии осваивается сила воли, которая позднее создает базу для признания взрослым человеком духа справедливости, проявляющегося в социальном институте закона.

Базисное доверие или базисное недоверие (Basic trust versus basic mistrust).Первая стадия развития, на которой формирование у младенца ощущения своего «я» напрямую зависит от тщательности заботы о ребенке. В результате этой стадии возникает сила надежды, лежащая в основании развития настоящей веры.

Генеративность против стагнации (Generativity versus stagnation).Седьмая стадия включает интерес к творчеству и продуктивности в работе и личной жизни, к детям, идеям, продуктам и принципам. На этой стадии развивается способность заботы.

Идентичность (Identity).Этот термин включает чувство индивидуальности, целостности и тождественности, ощущение синтеза, единства и социальной солидарности. Понятие идентичности имеет как социальные, так и психологические аспекты.

Идентичность против спутанной идентичности (Identity versus identity confusion).Пятая стадия — период, когда подросток сомневается в ролевых моделях и идентификациях прошлого. В этот период перехода от детства к зрелости главным становится вопрос «Кто я?» Верность — базовая способность этой стадии, формирующая основу идентичности человека, когда он или она сталкивается с необходимостью выбрать систему ценностей и карьеру.

Инициатива против вины (Initiative versus guilt).Третья стадия. Базовая деятельность — игра. Сила данной стадии — намерение, основанное на фантазии и игре, формирующих зачатки драмы, танца и ритуала во взрослой жизни.

Интимность против изоляции (Intimacy versus isolation).Шестая стадия. В этот период возникает чувство зрелой ответственности и одновременно независимости от родителей и школы. Устанавливаются близкие взаимоотношения с окружающими. Критический момент данной стадии — подлинная взаимность с любовным партнером, а любовь, проявляющаяся в подлинной близости и взаимности — сила, которая в ней проявляется.

Кризис идентичности (Identity crisis).Потеря эго-идентичности. В таком состоянии исчезают или снижаются целостность, тождественность и вера человека в свою социальную роль.

Кризис развития (Crisis in development).Это поворотный пункт каждой стадии развития. В период кризиса возникают и проверяются навыки и способности данной стадии.

Психобиография (Psychobiography).Изучение жизни исторических фигур в перспективе психоанализа. Этот подход отличается от истории болезни, когда психотерапевт пытается выяснить причины возникновения проблем у пациента. Изучение истории отдельной жизни построено на понимании того, как личности удается внести творческий вклад в жизнь вопреки всем комплексам, конфликтам и кризисам.

Психоистория (Psychohistory).Исследование, сочетающее исторические и психоаналитические методы, рассматривающее частную и общественную жизнь.

Трудолюбие против неполноценности (Industry versus inferiority).Четвертая стадия. Переход от игры к ощущению работы. Сила этой стадии — компетентность, базирующаяся на развитии практических навыков, общих способностей и ощущения хорошо сделанной работы.

Целостность против отчаяния (Integrity versus despair).Восьмая стадия. Период столкновения с предельными заботами. Развивается способность видеть жизнь как единое целое и ощущение перспективы. В случае, если человек не приобрел чувство согласия с собой, эта стадия порождает отчаяние. Сила этой стадии — мудрость, возникающая в конфликте отчаяния и целостности в свете предельных забот.

Аннотированная библиография

Coles, R. (2000). The Erik Erikson reader. New York: Norton.

Книга включает работы, написанные на протяжении всей научной карьеры Эриксона, и прослеживает влияние его идей на психологию детского развития, индивидуального развития втечение всей жизни, лидерства и нравственного формирования.

Erikson, E. (1963). Childhood and society (2d ed.). New York: Norton.

Первая и наиболее значительная книга Эриксона. Работа включает наиболее подробные описания восьми стадий индивидуального развития, отчеты о его исследованиях индейцев сиу и юрок, а также биографии Гитлера и Горького, позволяющие проникнуть в психологический мир немецкой и русской культуры.

Erikson, E. (1964). Insight and responsibility. New York: Norton.

Блестящая подборка эссе, включающая психолого-биографический очерк о Фрейде, анализ психосоциальных сил, психологической реальности, исторической фактографии, а также анализ роли «Золотого правила» в наши дни.

Erikson, E. (1969). Gandhi's truth. New York: Norton.

Эпическая психологическая биография Ганди, представляющая собой образец психологического анализа роли великой личности в истории. В книге также приводятся наглядные примеры ограничений, свойственных психоанализу, игнорирующему духовные и трансперсональные аспекты личности Ганди.

Erikson, E., Erikson, J., & Kivnick, H. (1986). Vital involvement in old age. New York: Norton.

Замечательное описание преклонного возраста, составленное на основе интервью с людьми старше восьмидесяти лет; исследованию людей преклонного возраста Эриксон посвятил более 50 лет. Взгляд на жизненный цикл глазами человека преклонного возраста.

Веб-сайты

Britannica Article

http://www.britannica.com/seo/e/erik-h-erikson/

Биография основных фактов из жизни Эрика Эриксона со ссылками на дополнительные источники.

http://elvers.stjoe.udayton.edu/history/people/Erikson.html

Краткая биография, а также подробное резюме и критика его теории.

Библиография

Appadurai, А. (1978). Understanding Gandhi. In P. Homans (Ed.), Childhood and selfhood. Cranbury, NJ: Associated University Presses.

Arcaya, J. (1999). Hispanic American boys and adolescent males. In A. Home & M. Kiselica (Eds.), Handbook of counseling boys and adolescent males. Thousand Oaks, CA: Sage Publications.

Cohler, В., Hostetler, A., & Boyer, A. (1998). Generativity, social context, and lived experience: Narratives of gay men in middle adulthood. In D. McAdams & E. de St. Aubin (Eds.) Generativity and adult development. Washington, DC: American Psychological Association.

Coles, R. (1970). Erik Erikson: The growth of his work. Boston: Little, Brown.

Coles, R. (2000). The Erik Erikson reader. New York: Norton.

Cote, J., & Levine, C. (1987). A formulation of Erikson's theory of ego identity formation. Developmental Review, 7, 273-325.

de St. Aubin, E. (1998). Truth against the world: A psychobiological exploration of generativity in the life of Frank Lloyd Wright. In D. McAdams & E. de St. Aubin (Eds.), Generativity and adult development. Washington, DC: American Psychological Associations.

Erikson, E. (1958). Toung man Luther. New York: Norton.

Erikson, E. (1963). Childhood and society (2d ed.). New York: Norton.

Erikson, E. (1964). Insight and responsibility. New York: Norton.

Erikson, E. (1965). The challenge of youth. New York: Doubleday Anchor Books.

Erikson, E. (1968). Identity, youth and crisis. New York: Norton.

Erikson, E. (1969). Gandhi's truth. New York: Norton.

Erikson, E. (1974). Dimensions of a new identity. New York: Norton.

Erikson, E. (1975). Life history and the historical moment. New York: Norton.

Erikson, E. (1977). Toys and reasons. New York: Norton.

Erikson, E. (1978). Adulthood. New York: Norton.

Erikson, E. (1979). Report to Vikram. In S. Kakar (Ed.), Identity and adulthood. Delhi, India: Oxford University Press.

Erikson, E. (1980a). Identity and the life cycle. New York: Norton.

Erikson, E. (1980b). On the generational cycle: An address. New York: Norton.

Erikson, E. (1981). The Galilean sayings and the sense of «I». New York: Norton.

Erikson, E. (1982). The life cycle completed. New York: Norton.

Erikson, E. (1983). Reflections: On the relationship of adolescence and parenthood. Adolescent Psychiatry, 2, 9-13.

Erikson, E. (1985). Reflections on the last stage-and the first. The Psychoanalytic Study of the Child, 39.

Erikson, E. (1987). A way of looking at things: Selected papers from 1930 to 1980. New York: Norton.

Erikson, E. (1993). The problem of ego identity. In G. Pollock (Ed.), Pivotal papers on identification. Madison, CT: International Universities Press.

Erikson, E., Erikson, J., & Kivnick, H. (1986). Vital involvement in old age. New York: Norton.

Erikson, E., & Erikson, J. (1997). The life cycle completed. (Extended version). New York: Norton.

Evans, R. (1969). Dialogue with Erik Erikson. New York: Dutton.

Friedman, L. (1999). Identity's architect. New York: Scribner/Simon and Schuster.

Gilligan, C. (1982). In a different voice. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Gross, F. (1987). Introducing Erik Erikson: An invitation to his thinking. Lanham, MD: University Press.

Hamachek, D. (1988). Evaluating self-concept and ego development within Erikson's psychosocial framework: A formulation. Journal of Counseling and Development, 66, 354-360.

Hamachek, D. (1988). Evaluating self-concept and ego development in Erikson's last three psychosocial stages. Journal of Counseling and Development, 68, 677-683.

Homans, P. (Ed.). (1978). Childhood and selfhood: Essays on tradition, religion, and modernity in the psychology of Erik Erikson. Cranbury, NJ: Associated University Presses.

Kivnick, H. (1998). Through the life cycle: Psychosocial thoughts on old age. In G. Pollock & S. Greenspan (Eds.), The course of life, Vol. 7. Madison, CT: International University Press.

Lee, S. (1998). Generativity and the life course of Martha Graham. In D. McAdams & E. de St. Aubin (Eds.), Generativity and adult development. Washington, DC: American Psychological Association.

Levene, M. (1990). Female adolescent development: Reflections upon relational growth. Melanie-Klein-and-Object-Relations, 8, 31-42.

Lifton, R. (1998). Entering history: Erik Erikson's new psychological landscape. In R. Wallterstein & L. Goldberger (Eds.), Ideas and identities: The life work of Erik Erikson. Madison, CT: International Universities Press.

McAdams, D., &: de St. Aubin, E. (Eds.). Generativity and adult development. Washington, DC: American Psychological Association.

Peterson, B. (1998). Case studies ofmidlife generativity: Analyzing motivation and realization. In D. McAdams & E. de St. Aubin (Eds.). Generativity and adult development. Washington, DC: American Psychological Association.

Roazen, P. (1976). Erik Erikson: The power and limits of a vision. New York: Free Press.

Sheehy, G. (1977). Passages. New York: Basic Books.

Sheehy, G. (1995). New passages. New York: Ballantine.

Smelser, N. (1998). Erik Erikson as social scientist. In R. Wallterstein & L. Goldberger (Eds.). Ideas and identities: The life work of Erik Erikson. Madison, CT: International Universities Press.

Weiland, S. (1994). Erik Erikson: Ages, stages, and stories. In D. Shenk & W. Achenbaum (Eds.), Changing perceptions of aging and tke aged. New York: Springer.

Wallerstein, R., & Goldberger L. (Eds.). Ideas and identities: The life work of Erik Erikson. Madison, CT: International Universities Press.